Глава 32. Тайна печальной рекиРана на обрубке Кесо быстро затягивалась. На десятый день после злополучного падения с крыши Кесо решил выйти из комнаты и познакомиться с гаргульей.
— Это хорошо, очень хорошо, — сказал Гаррет, когда услышал слова Кесо о желании познакомиться с новой хозяйкой замка — Мадине, Гере и Серейре не терпится поговорить с тобой!
— А как ты их называешь, слева направо или справа налево? — спросил Кесо. Он полулежал на кровати, смотрел в окно на серое небо. А Гаррет сидел напротив на стуле.
— Слева направо, так удобней.
— Значит, руку мне откусила Гера! — Кесо улыбнулся, — хотя по мне они все на одно лицо.
Кесо было неприятно вспоминать ту ночь и падение с крыши, но мысли сами лезли в голову. Так бывает, когда пытаешься что-то изо всех сил забыть, но от этого становится только хуже — и память рисует все в новых красках.
Когда наступал в этом проклятом городе вечер, Кесо так и не мог понять. Темноту создавали тучи и ливень. И даже днем было темно. Но вдруг, в один миг, все менялось и становилось еще темнее, а на душе мрачнее, словно что-то переключили внутри тебя, но так незаметно повернули ключ, что ты не слышал, дернул ручку двери — а она уже заперта, вот незадача!
Новый вечер наступил также внезапно. Дверь открылась. На пороге стоял Гаррет.
— Пора, друг! Хозяйки ждут. Только не пугайся!
— Да видел и пострашней. Переживу.
Кесо медленно встал. В обрубок левой рук отдавала боль, быстро начало жечь, припекать. Сердце заколотилось неистово. Что это, предчувствие беды или просто рану потревожило?
Кесо был одет в рубашку, штаны и сапоги — ждал Гаррета. Он взял со стула кафтан. Это был новый кафтан, но такой же, в каком Кесо вышел из бани. У сердца на кафтане вышит разноцветными нитками герб: на синем щите изображена черная голова чудовища с большими рогами. В квадратном рту монстр держал красное сердце.
— Смотри, какая ирония! — Кесо тыкнул указательным пальцем в красное сердце, — как думаешь, это знак свыше или проклятая ведьма играет с нами?
Гаррет подошел к напарнику, чтобы помочь ему надеть кафтан. Но Кесо качнул головой.
— Сам, сам надену. Надо привыкать. Рубашку надел и кафтан надену. Чай не маленький. Вот, смотри!
Кесо подбросил кафтан вверх, вытянул руку и сунул в правый рукав. Затем схватил правую сторону кафтана ближе к вороту и продел культяпку в левый рукав. Самое сложное было одной рукой застегнуть пуговицы. Гаррет терпеливо ждал, пока Кесо неуклюже просовывал в тугие петли золотые пуговицы. Верхняя не хотела пролезать и Кесо в злобе оторвал ее.
— Веди меня к Мадине, Гере и Серайре! Видишь, я запомнил их имена! — воскликнул Кесо.
Гаррет вышел первым и повернул налево. Именно в эту сторону побежал Лоллий, когда пригласил путников на встречу с наместником Гессием.
В коридорах каждый десять шагов на стенах горели факелы. Это Гаррет позаботился об уюте. Все лучше, чем ходить по мрачным закоулкам с одним факелом и надеяться, что очередной коридор свернет туда, куда он сворачивал вчера, а не поменяет свое направление.
Кесо невольно вздрогнул, он увидел головы оленей, медведей, волков и других зверей под потолком. Животные все также тут висели, наводя ужас. Но страшно было не от их грозного вида, высунутых языков, стеклянных искусственных глаз. Страшно было от того, что они мертвые, что их убили для того, чтобы они висели здесь, в замке.
— Проклятое место, — прошептал Кесо.
Гаррет, который ушел на пять шагов вперед, обернулся.
— Это место недоброе. Много горя здесь было! Идем, они ждут нас!
Кесо натянуто улыбнулся. Факелы коптили серым дымом, в коридоре стоял запах гари и чего-то тяжёлого, но не мерзкого, какие-то благовония на травах наполняли воздух.
Кесо тяжело выдохнул, кивнул Гаррету, и они пошли вперед, дошли до поворота, свернули направо, прошли пятьдесят шагов, справа была дверь, сквозь которую пробивался тусклый свет. Гаррет открыл, впустил Кесо и сам зашел следом.
Эта была та же знакомая черная большая зала с высокими потолками на три этажа. Кесо живо вспомнил, как по ней летал сумасшедший Лоллий, размахивая гибкими крыльями и рисуя причудливые тени на потолке. Слева, как и в тот вечер, горел огромный камин. В центре на полу отчетливо виднелась вмятина от приземления Лоллия. Только свечей на стенах было больше. За столом сидело чудище в женском платье.
— Здравствуй, Кесо, — сказала центральная голова.
— Здравствуй, Кесо, — сказала левая голова.
— Здравствуй, Кесо, прошу, садись подле нас, — сказала правая голова.
Кесо поклонился. Прошел вперед и сел на стул с левой стороны стола, которая была ближе к камину.
В огромном камине горели большие чурбаны, огонь причудливо играл на лице чудища. Это была гаргулья с очертаниями женского тела, небольшой грудью, которая мерно поднималась и опускалась в тугом корсете. Она была только отдаленно похожа на ту гаргулью, которой Кесо засунул в пасть сухое сердце.
Чудище казалось уже не таким страшным, как там, в гробу в подземелье. Три волосатые вытянутые морды с маленькими глазами, на каждой голове из лбов торчали по паре небольших рогов. А золотые волосы, длинные, вьющиеся, придавали чудищу что-то человеческое, ласковое.
Гаррет сель по правую сторону стола и представил:
— Кесо, знакомься, ближе к тебе — Медина. В центре — Гера. А справа — Серейра!
Кесо кивнул.
— Как ты прекрасен, Кесо! Ты спас нас, — сказала Медина.
— У нас есть для тебя подарок, Кесо, — воскликнула, улыбаясь Гера.
Из-за стола показалась права волосатая рука чудища с острыми длинными когтями. На раскрытой ладони лежал черный мешочек. Кесо взял мешочек и ощутил, как в ладонь отдают мерные мягкие толчки.
— Я съела все внутренности Лоллия. Но его маленькое злобное сердце не тронула, — оставила тебе. Когда случится беда и понадобится помощь, проглоти это проклятое сердце — и это спасет тебе жизнь, — сказал Гера.
— Конечно, это не полноценный подарок за откусанную руку, но все же, — проговорила Серейра.
Медина откинула голову и засмеялась. Кесо тоже заулыбался, а ведь это действительно было смешно. Гаррет захохотал. По залу загрохотало эхо.
Кесо отсмеялся и спросил:
— Так что здесь, черт возьми, происходит? Кто-то мне уже расскажет секрет этого проклятого замка?
— Ой, можно я, можно я! — затараторила Медина.
Гера и Серейра повернули головы и посмотрели на несносную Медуну, которая любила поговорить. И Медина начала свой рассказ.
— Наша мать Азалия была из знатного рода Элинов. Мать рассказывала, что когда повитуха показала нас отцу, он сошел с ума, а через несколько дней прыгнул со сколы не в силах вытерпеть горе. Мать растила нас в тайне. Когда нам исполнилось двенадцать лет, в наш замок стал часто заезжать с дружеским визитом наместник Гессий. Он был тогда женат на Розалии.
Мать рассказывала, что он оказывал ей всяческие знаки внимания и добивался ее расположения. Но мать была непреклонна — ты женат, наместник. Пять лет назад его жена умерла, как нам теперь кажется, не случайно, и на следующий день после похорон он предложил руку и сердце нашей матери. Она согласилась, но с условием, что у нее будут свои покои, в которые наместник не сможет заходить. Мать не хотела показывать нас новому мужу — наверно, это было правильно. Ведь он бы уже точно убил нас.
Темной ночью мы переехали в этот замок. Мы легли в большой сундук и слуги принесли нас в новые покои матери. С тех пор мы жили в четырех стенах. Только глубокой ночью, когда все спали, мы аккуратно снимали с груди матери ключ, отпирали дверь и бродили в темноте по коридорам замка.
У Гессия был сын Лоллий от первой жены, наш ровесник. Однажды, когда мы после полуночи бродили по коридору, мы увидели красивого худого юношу, который куда-то спешил. Мы спрятались за занавеской. Он прошел мимо. Огонь на секунду отразил его милые черты, тонкие губы, широкие скулы, большие глаза. Мы сразу же влюбились в Лоллия, тогда мы не знали, как его зовут и что он сын хозяина, но нам было все равно! Ах, какие наивные глупышки мы тогда были. Теперь каждый день, когда матери не было в покоях, мы обсуждали милого юношу, гадая, как его зовут. Спросить у матери было нельзя — ведь тогда она догадается, что мы ходим по ночам, перепрячет ключ.
Мы решили проследить за юношей. Каждую ночь мы ждали его там же, где увидели в первый раз. И однажды нам повезло. Он снова шел с факелом по коридору. Мы стояли за занавеской и наблюдали. Он прошел мимо. Мы подождали, пока он отойдет на достаточное расстояние, и пошли за ним. Мы ходим босиком, так привыкли с детства, и поэтому наши шаги он не слышал. Мы шли за юношей долго, сначала по извилистым коридорам замка, потом поднимались по черным лестницам, и, наконец, увидели, как он взбирается по железной узкой винтовой лестнице. Это был путь на крышу. Мы дождались, пока он заберется, и последовали за ним.
Юноша шел уверенно вперед к краю крыши, на которой сидело чудовище. Мама рассказывала нам про гаргулий, но всегда говорила, что это только сказки, в реальном мире они сидят на крышах замков и смотрят на людей свысока, не в силах им помочь и предотвратить беду.
Мы встали на четвереньки и пошли вперед, опираясь на руки. Нам было так интересно! Но мы боялись, что прекрасный юноша нас увидит.
На краю крыши сидела ящерица с большими крыльями и длинным рогом, который торчал изо лба. К этой ящерице и подошел юноша.
Мы же подползли поближе и спрятались за гаргульей с тремя головами. В ту минуту наше сердце так неистово билось, что разум закрыл рассудок. Достаточно было внимательно посмотреть на гаргулью, за которой мы прятались, чтобы понять, что она — подобная нам копия, которая отразилась в волшебном зеркале. Да, она была мощнее и сильнее нас, безобразнее, с длинными рогами, с огромными крыльями и хвостом, но это была наша копия, это были мы.
Мы внимательно смотрели, как юноша осматривал гаргулью с винтовым рогом. Изо рта каменного монстра торчал длинный змеиный язык. Юноша погладил статую по голове, наклонился и стал водить губами по языку, облизывать рот — он целовал гаргулью.
Кажется, мы одновременно ахнули, удивлению нашему не было предела. Юноша повернулся, увидел нас и вскрикнул. За его спиной сверкнули молнии, раздался гром и начался неистовый ливень, который вмиг намочил платье, золотые кудрявые волосы, которые каждый день расчесывала мать. Юноша выхватил меч и закричал:
— Проклятые исчадья, убирайтесь в ад!
Мы выставили руки вперед, защищаясь. За спиной юноши мы увидели ее, мы сразу поняли, кто она, по королевству к тому времени уже начали ходить слухи о ведьме, и мать рассказывала нам все в подробностях.
Ведьма парила над головой юноши. Сверкнула еще одна молния, благодаря ее свету мы увидели, что ведьма улыбается. Эта улыбка — самое страшное, что мы когда-то видели. Что-то острое кольнуло в сердце — и осколок остался в нем навсегда.
Ведьма направила правую руку на нас и одновременно юноша направил острие меча на нас — и пошел вперед. Мы сделали один шаг назад, второй, а третий был уже в пустоту, и мы полетели навстречу земле, обгоняя дождь. Но на удивление удара не последовало. Мы провалились сквозь землю и очутились в полной темноте. Мы пытались пошевелиться, но не могли. Мертвый паралич сковал нас. Жутко хотелось пить и дышать, но у нас не получалось. Иногда мы будто засыпали, и тогда мы могли выйти из тела и будто парить по замку, слыша разговоры, а потом возвращаться.
Мы изучили все закоулки замка, ходы и выходы. Узнали, в каком из сотен гробов лежит наше тело, и раскрыли секрет Лоллия. Он каждую ночь ходил к своей гаргулье и молил ведьму о помощи. Однажды она вновь явилась, в ее правой руке был зажат кинжал. Она передала его Лоллию, посмотрела на нас, дико захохотала, запрокинув голову, и растворилась в дожде.
Лоллий зажал рукоять кинжала двумя руками и со всего маху вонзил в живот, затем дико крича распорол грудь до шеи, отбросил кинжал, схватился левой рукой за рог гаргульи, а правую засунул в распоротую грудь, вытащил сердце и вложил его в раскрытый рот чудища. Глаза загорелись красным, челюсти щелкнули. Лолли упал мертвый. А ожившая ящерица принялась с жадностью рвать его тело и проглатывать куски. Затем гаргулья добежала до спуска с крыши и превратилась в Лоллия. Он как ни в чем не бывало спустился по лестнице и вновь обратился в ящерицу. В ту же ночь Лоллий перебил всех слуг, убил маму и наместника Гассия. А затем каждую ночь ждал новых гостей, играл с ними и затем убивал. Пока не появились вы… А дальше вы все знаете!
Кесо смотрел ни жив не мертв. Его поразил рассказ гаргульи. Он, кажется, начал понимать, как ведьма строит свои козни. Она ищет слабости и давит на них, выдирает с корнем все человеческое и оставляет только желания и страхи.
В ком искры нет,
Кто потерял покой души,
Без сожаленья кто оставил
Свои мечты и упования свои,
Не верит кто в себя,
Кто только занят тем,
Чтоб утолить свои желанья,
Тот успокоится не может,
И мечется, но он понять не может:
То, что когда-то мечтою было для него —
Теперь забыто все. Осталась
С раскрытым смрадным ртом старуха.
Горазда сказки рассказать она.
Это сообщение отредактировал Choke - 20.11.2023 - 01:38
yaplakal.com