21
Забавны, но, наверное, и показательны те случаи, на чём именно у некоторых тунисцев подрывало башню. Может быть мы узнаем кое-что о психологии людей по ту сторону Чёрного и Средиземного морей?
Один из первых случаев, когда я увидел довольно резкую реакцию человека на определенную тему произошел с Рзугой, самым старым чуваком из камеры, входящим в «бригаду таханов». После того, как я ознакомился с рисунками Мухаммеда Бутеры и увидел, что человек интересуется жреческими сюжетами, одним из которых был хотя и неполный, но всё же коллектив священных животных как то: гриф, слон и некое подобие льва, я решил рассказать Бутере кое-что о священных животных из того, о чём мне было известно от Алексея Александровича Меняйлова. Решил начать с грифа, потому что изъясняться на тему грифа в тюрьме, на моих несовершенных английском и французском языке было гораздо проще, чем рассказывать о слонах, которые участвовали в битве с Ганнибалом при Заме, где он и был разгромлен. Причем, для того, чтобы объяснить, что Ганнибал был человеком, мягко говоря, нехорошим – потребовалось бы удесятерить свои усилия, так как в Тунисе он считается национальным героем. В общем – рассказать о священном животном, грифе, который уже был нарисован в тетради казалось гораздо проще.
Мухамед Бутера, хотя и воспринимался моим близким, и мы делились с друг другом чем могли – сигареты, кофе, иногда – еда, но вот общаться на какие-то более абстрактные темы было невозможно, как невозможно показать пантомимой кто такой Юлий Цезарь, Октавиан Август, да и что такое «провидение», «будущее», «предсказание». Для этого требовался переводчик. По иронии судьбы, все, хоть сколько-то франкоговорящие арестанты в нашей камере, как уже писалось, - были стукачами (так было первые месяцы). Этот факт до меня дошел несколько позже, а пока я попросил интеллигентного с виду Рзугу перевести то, что я хотел сказать Бутере о смысле его рисунков, чтобы немного подбодрить моего друга.
Рассказ мой был не очень длинным: я рассказал о том, что являюсь помощником российского писателя и историка и хочу кое-что рассказать о животных, которые нарисовал Бутера, чтобы он знал точку зрения на эти вещи из нашей страны, России. Рассказал о том, что грифы считаются священными птицами, что авгуры могли по полёту птиц делать предсказания и то, что именно грифы предсказали Юлию Цезарю и Октавиану Августу то, что они прийдут к власти.
Разителен был контраст между лицами Бутеры и Рзуги: если Бутера сидя на своём ведре внимал и чуть ли не светился, и было видно как в его мозгу начали активно шевелиться извилины, то лицо Рзуги выражало полную растоптанность. Ещё больше обвисшие щеки и поросячий злобный взгляд исподлобья говорил о том, что он как будто получил удар под дых, который «отбил ему всю внутреннюю область», а его обличительно-наставительная речь подтвердила: ему не понравилось ни то, что я сказал, ни я сам, ни то, что он выступил переводчиком в нашем разговоре с Бутерой. «К чему всё то, что ты сказал мне? Причем здесь эти птицы, как это относится с нашей жизнью в тюрьме? Это не имеет никакого отношения к тюрьме!», - подвел итог нашего разговора Рзуга.
Разговор про грифов пробрал старого стукача до печёнок.
---------------------------------------
Вторым образчиком нахлынувших через край эмоций показал себя Паоло – фанат Пабло Эксобара и стукач, причём самый упёртый, идейный стукач, который считает, что административная тюремная иерархия в тюрьме – это свет Истины.
В нашей камере был такой, довольно неоднозначный персонаж, Билель – это тот, про которого уже писалось ранее, что он перегораживал своим ковриком и своим задом, обращенным к небу, доступ всем остальным арестантам к чану с собой, так, что его приходилось обходить, чтобы набрать еды. Он же молился на мои плевки после курения, бутылку с которыми он ставил перед головой во время намаза. Билель отличался еще тем, что был приверженцем спорта – бывало бегал в тюремном дворике, а в камере, вечером, скатывал матрац и пинал его ногами, как бы отрабатывая удары «лоу-кик» ногами. На предплечья однажды я увидел у него татуировку «boxing is my life», а на вопрос о том, что всё это значит, он сказал, что увлекается спортом, а своего сына отдал в секцию боёв без правил с 5-ти лет и надеется из него вырастить чемпиона мира в этом виде спорта. На другом предплечье, кажется, у него было вытатуировано нечто, по виду очень напоминающее саламандру, однако в разговоре он уточнил – «это не очень удачно выполненный рисунок тигра».
Билель запомнился еще тем, что в прогулочном дворике он очень настойчиво и упорно всегда ходил «против шерсти» - если все остальные арестанты совершали прогулку против часовой стрелки, то Билель почти всегда ходил по часовой стрелки. В тюрьме все воспринимается гораздо острее и тоньше и поэтому такая, казалось бы, мелочь лично у меня вызывала головокружение. Закрыв глаза я увидел, что Билель ведёт себя как носорог из фильма «Боги, наверное, сошли с ума», где носорог прибежал в лагерь зоолога и растоптал горящий костёр. Носороги вообще любят тушить костры и разгонять людей так, чтобы они за костром не собирались и не разговаривали. Короче говоря, Билель был редкостным единоличником.
Однако, когда я предложил ему нарисовать его портрет, Билель был сильно польщен, - он живо среагировал на моё предложение и во время рисования угостил меня сигаретами и кофе. Когда же он увидел как я нарисовал его лицо, то он был очень рад и показал рисунок из моей тетради всем, до кого мог дотянуться с моей койки. Билель настолько расчувствовался, что назвал меня своим братом и добавил: «По-сути, здесь, в тюрьме, мы все здесь братья. Мы живем в одной комнате, едим одну еду, мы и есть братья. Если тебе что-то будет нужно, обращайся ко мне, я помогу тебя как брату».
От этой фразы Паоло, речь о котором была вначале, просто взбеленился: «Этот Билель говорит, что мы здесь братья! А русский верит! Я говорил уже Алексу, что здесь – брат тот, кто даёт тебе работу. Ты работаешь на меня – я даю тебе сигареты и кофе – это настоящие отношения! А он слушает этого Билеля, что дескать все здесь – братья!». Билель не пытался особо спорить с Паоло, он лишь повторил, что да, считает всех в нашей камере братьями, на что Паоло распалялся еще сильнее.
Не знаю где Билель услышал мысль, что арестанты – это братья. Ведь при правильном отношении между людьми в тюрьме – это действительно так, не зря ведь существуют понятие «братан», хотя оно употреблением не в тему уже слишком заезжено, но думаю, изначальный смысл в него закладывался правильный. И если бы каждая собака или гопник не повторяли его по 100 раз на дню, это слово звучало бы вполне уважительно.
Но вот для тахана Паоло такое даже куцое, в исполнении единоличника Билеля, слово «brother» - вызвало приступ непрекращающейся истерики, наверное, минут на 20.
Билель же, хотя и исповедовал на словах «братство», однажды поступил так: добившись «уважения» в камере за то, что он стал вторым кабраном, он был приглашен на постоянной основе к богатому столу, откуда и питался. И всё шло гладко и мирно, пока у одного парня из этой семьи не пропала рыба из его заначки. Это была передачка с воли – запеченная в духовке рыба. Под подозрение попали два человека – один новичек, который прибыл недавно в камеру и Билель. Когда в камере зазвучала ругань и проклятья в адрес того, кто спёр рыбу, Билель взялся за швабру, как за волшебную палочку, которая должна решить его проблемы и начал наяривать полы в туалете с натужно-красным лицом. Всем, наверное, стало понятно, что скрысил рыбу он. Радеющий за братство Билель, подбросил кости от съеденной им скрыто рыбы в ведро парню, который сидел за терроризм.
Такие вот «братья» в Тунисе! От них только рыбьи кости по чужим сумкам остаются!
----------------------------------
Одной из трагикомичных историй тунисийской тюрьмы я считаю историю немца, который сидел в соседней от меня камере. Все мы звали его «Алеманд», потому что по-французски это и означало «немец». Он довольно неплохо работал парикмахером в общем коридоре тюрьмы, - по сути он продолжил в неволе заниматься тем же, чем зарабатывал на гражданке в своём фатерлянде.
Однажды, 6 лет назад, Алеманд решил съездить в дешевую страну, чтобы «оттопыриться» и хотя с его слов трудно было понять откуда он взял наркотики в Тунисе – не то привёз с собой, не то купил у местных наркодиллеров (Алеманд всё недоговаривал и постоянно юлил), однако же, когда он на машине проезжал полицейский пост, полиция нашла у него два свёртка с марихуаной, в сумме что-то около 28-ми грамм. Алеманд не потрудился узнать законы страны, в которую въезжал, а потому бы убежден, что на легкие наркотики в Тунисе смотрят сквозь пальцы, так же, как и в Германии, где за обнаруженный свёрток тебе просто выпишут штраф в 300 евро. Да и вообще, - ведь не просто так эти наркотики в Тунисе продаются на каждом шагу? Наверное, это «почти легально»?
Полиция оформила его, а судья, видя, что все улики на руках, отправил его сразу в казенный дом, в качестве подозреваемого. В тюрьму Алеманд попал самую что ни на есть тунисийскую, «со знаком качества», в «Морнагию», - именно туда, где пытают людей, негров бьют вместо слова «здрасьте», а живут там в камерах, рассчитанных на 70 человек, по 120-125 человек. Алеманд долгие месяцы спал как и все новички на полу, да и в целом, провёл первые 6 месяцев в довольно жестких условиях. А затем срок его содержания под стражей в качестве подозреваемого продлили еще на 6 месяцев, а затем еще на 4 месяца…
Как ни странно, всё это время Алеманд считал, что он быстро выкрутится из всей этой передряги, ведь тунисцы – очень тупые. «Скажу им что-нибудь и они меня отпустят.»
Но так как эта глава посвящена тем, у кого бомбануло, то рассказ здесь о судье, который вёл Алеманда. Когда судья по следствию вызвал Алеманда и спросил у него со своим тонким юмором: «Ну что? Как вам в наших тюрьмах?» у немца не выдержали нервы… «Holy shit! Do you know what the tunisien prison is? We sleeping on the floor, 120 persons in the cell!» [Дерьмо! Да вы знаете что такое тунисская тюрьма? Мы спим на полу, 120 человек в камере!], - выпалил в приступе отчаяния немец. На эту фразу образованного европейца у судьи началась форменная истерика: «Не говорите мне о тюрьме! Слышите?! Не говорите мне о тюрьме!!!». Сам спросил. Сам услышал. Сам заистерил.
Мне вот на ум приходит лишь одна мысль – тем, кто не сидел в тюрьме, по нашим понятиям, хотя бы «мужиком», - мантию давать в принципе нельзя. Ведь эти люди как мартышка с гранатой, - просто не понимают последствий своих поступков, они просто не понимают НА ЧТО они обрекают людей своей властью…
Когда немца привели уже непосредственно в суд, то он повёл себя так:
— При вас было найдено 28 грамм марихуаны.
— Да, это правда. Это была моя марихуана.
— Очевидно, что вы привезли её с собой, в целях продажи тунисийским гражданам.
— Нет! Я купил её здесь, на месте, и никогда и никому не собирался её продавать!
Когда немец рассказывал эту историю, то я стоял внутри камеры, а он – на продоле блока, нас при этом разделяла синяя металлическая решетка, то есть входная дверь.
«Я думал, что тунисийцы очень тупые, что я добьюсь своего чего бы я ни сказал. Видишь эту решетку?», - ткнул пальцем немец в решетку, которая нас разделяла.
«Судья говорит: “смотри, эта решетка – красная!», а я отвечал: “Нет, эта решетка синяя, господин судья!”.
Но судья несколько раз повторял мне: «Нет, ты не прав, эта решетка – красная!», и в один момент я сказал: «Да, эта решетка – красная!»
За распространение наркотиков в республике Тунис Алеманд был приговорен к 7-ми годам лишения свободы.
yaplakal.com