Квадриэль

Дамы и господа, вашему вниманию предлагается литературный поединок четырёх литературных дуэлянтов сразу. Каждый бросил перчатку, каждый сделал по одному выстрелу, а чья пуля попадёт в цель, решать вам.

Тема дуэли – картинка ниже.

Вы можете проголосовать за один понравившийся рассказ из четырёх. Голосование будет идти в течение трёх дней, до 20:59 по Московскому времени 04 февраля. В 21:00 тема закрывается, делается скриншот. Итоги в этой же теме.

Просьба соблюдать анонимность и не разглашать свое участие до итогов голосования.

Итоги: https://www.yaplakal.com/findpost/139844634...pic2887978.html

Это сообщение отредактировал Акация - 5.02.2025 - 07:00

1. Wow!

В аудитории стоял гул трёх сотен голосов, телефонные трели пересылаемых друг другу сообщений, выкрики, смешки и громкие проклятья в адрес того, кто поставил в субботу две пары физики с самого утра.

Саша сидел, как обычно, в третьем ряду и, погружённый в свои мысли, вырисовывал парусник на форзаце конспекта. Он мог бы вообще не приходить на эти пары — он уже сдал экзаменавтоматом. Но физика была его любимым предметом, и он не упускал возможности подискутировать с преподавателем в перерыве. А сегодня у него был особый повод — Саша вывел новую теорию. И если его теория верна, то она откроет возможность межзвёздных полётов за приемлемое время.

Разумеется, в том, что она верна, Саша не сомневался, даже несмотря на то, что его прошлые «гениальные» теории оказывались опровергнутыми ещё в прошлом столетии. Но теперь всё по-другому — неделю он не выходил из библиотеки, штудируя книгу за книгой, а вечерами, порой до рассвета, не отрывался от компьютера, изучая сотни публикаций в научных изданиях. И ничего не нашёл — величайшие умы мира не заметили того, что заметил он, Александр Лосев, обычный студент «Бауманки».

— Как у тебя здорово получается! — звонкий голос однокурсницы Иры вернул Сашу в реальность. — Ты в «художку» ходил? А менянарисуешь?

— Я? А… Ну… Нет. — Саша почувствовал, как краснеют его щёки. —В смысле, не ходил. Это наследственное. У меня дед хорошо рисовал.

— У тебя дед был художником? Круто.

— Он моряком был. А рисовал для себя. Моря, корабли там, и… -— Саша на миг задумался, —прочую фигню всякую.

—Ммм. Так нарисуешь меня?

— Попробую. Только после пар я ещё с преподом поговорить хотел, а это, наверное, надолго. Но если…

Ира вопросительно подняла бровь.

— Если хочешь, мы могли бы вечером встретиться в кафе, и там я тебя нарисую. — Наконец выпалил Саша и смущённо улыбнулся…

***

«Перегрев! Ошибка охлаждения! Отказ датчиков! Выход через пятнадцать…» — системы контроля корабля вопили, казалось, стараясь перекричать друг друга.

—Три килокельвина!

— То-то задницу припекает. —Фальшиво рассмеялся первый помощник, пытаясь разрядить обстановку. — А правда, Костя, с чего так раскочегарило?

— Против шерсти идём. Всем подготовиться!

«Выход через десять…».

Команда вжалась в кресла насколько это возможно в невесомости. Первый их переход прошёл довольно гладко, но всё равно не очень приятно, по ощущениям — как будто тебя надули как воздушный шар, а потом проткнули иголкой. Но тогда не было перегрева варп-двигателя, отказа датчиков, гравикомпенсаторов и неоченьпонятного «против шерсти».

«Выход через две… Одну…».

Корабль дёрнуло во всех направлениях сразу.

«Переход завершён. Системы космолокации включены. Ручное управление разблокировано. Перегрев!..».

— Да хватит уже, сами знаем! — отстегнувшись от кресла, командир отключилосточертевшее за тридцать семь бортовых минут оповещение. — Вынырнули!

— Чтоб я ещё раз… С вами… — штурман промокнулапот со лба гигиенической салфеткой и потянулась к трубке гидратора, — Чуть не угробили, лоси космические! Домой хочу!

Командир и первый помощник в первый раз за экспедицию искренне засмеялись —их уже давно так не называли, с третьего курса академии. Тогда братья Константин и Григорий Лосевы представили учёному совету концепт-модель варп-двигателя, за которую сразу получили магистерскую степень и грант на создание рабочего прототипа. С этого момента их называли исключительно по имени-отчеству.

— Стабилизировались.— Доложил Григорий. —Юль, сориентируй нас.

— Уже. Мы немного промахнулись. Сейчас проходим орбиту Урана в направлении Солнца. Скорость пятнадцать сотых. Определяю время…

Братья посмотрели друг на друга. По предварительным расчётам они должны были выйти из варпа далеко за поясом Койпера, с погрешностью десять а.е. в пространстве и пару месяцев во времени. После путешествия к Веге, в ходе которого была экспериментально доказана вязкость пространства-времени, расчёты скорректировали, увеличив погрешность, но и в этом случае корабль не должен был вынырнуть внутри системы. Если только анизотропия не оказалась на пару порядков выше рассчитанной.

— Ты думаешь о том же, о чём и я? — Первым нарушил молчание Константин.

— По крайней мере, это бы всё объяснило.Юль, мы не немного промахнулись. Я бы даже сказал, мы круто попали.

Григорий повернулся к штурману.

— Я не могу определить время. —Взгляд Юли выражал одновременно досаду, непонимание и удивление.— Гриша, мы… когда?..

— Предполагаю, что в тысяча девятьсот семьдесят седьмом.

Юля посмотрела с ещё большим удивлением, почти сразу сменившимся заинтересованностью.

— Ты шутишь? Сто тридцать лет?

Она вывела голограммунебесной сферы на монитор и ввела период поиска. Планеты шустро забегали по орбитам, звёзды медленно поползли— система сравнивала положения виртуальных небесных тел с реальными. Через несколько секунд на мониторе высветился результат: «9 августа 1977 года».

— И что нам теперь делать? Как мы вернёмся, да ещё и с перегретым двигателем?

Юля посмотрела на братьев и заметила, что они не просто не озадачены ситуацией, а как будто даже рады ей.

— Всё будет хорошо, Юль. — Улыбнулся Костя. — Мы охладим двигатель в Тихом океане и вернёмся домой. Курс на Землю, малый ход. И будем рассчитывать возвращение.

— Ты думаешь, всё получится?

— Я в этом уверен. Ведь мы так уже делали.

— Это когда же?

— Послезавтра! — дружно расхохотались братья.

Гриша что-то ввёл в свой планшет и протянул его Юле.

— Это что? Картина, настоящая?.. Это же наш корабль. Но кто нарисовал?..

Она подняла глаза на Гришу.

— Наш прапрадед. Эта картина вдохновила деда стать астрофизиком, а его успехи вдохновил нас. Теперь мы здесь, чтобы вдохновить прапрадеда, чтобы он вдохновил деда.

— Вот такая вот загогулина ретропричинности. — Поддержал Костя. — Зато мы точно знаем, что у нас всё получится.

***

— Ну что там?

— Скорость тридцать пять сотых. Курс два с половиной к югу Хи Стрельца. Стабильность сто процентов.

Костя посмотрел на часы внешнего времени.

— Пристегнуться, отключить гравикомпенсаторы и щиты варп-двигателя. Ныряем!

«До входа десять секунд».

— Думаете, на Земле нас не услышат? Или вы опять что-то знаете?

— Знаем, Юль, знаем! Нас обязательно услышат, но так и не поймут, что это было.

«До входа пять… четыре… три…».

— Домой! И скажем предкам: «Уау!».

Это сообщение отредактировал МашруМ - 1.02.2025 - 09:25

2. От берега до берега

Ранним утром я попал на «Вездесущий». Солнце заливало прибрежье жёлто-оранжевым, и море, всё в ряби и белых отблесках, резало глаза, сливалось на горизонте с небом в бескрайний купол, маня зовущей бесконечностью. Я задумал добраться из Лиды, где отлёживался после долгих скитаний, до Эраса. Если ветер будет дуть левантом, путь займет три недели, не больше.

В излюбленной моряками таверне «Усталый заяц» я познакомился с одноногим Годриком, пьяницей, который раньше ходил боцманом. По заведённому им самим ритуалу он выпивал кружку душистого эля, чмокая обветренными губами и выпучив глаза, затем делал пять больших глотков рома прямо из горла, и только после этого начинал рассказ. Одна его история и сподвигла меня на скорое отплытие в Эрас, который стоит прикрытый скалами сразу за водоворотом Галана. В то время я был как та бутылка с мольбой о помощи, которую в отчаянии отдал морю заточенный на острове после кораблекрушения моряк.

Годрик хитро щурясь уверял,что в Эрасе самые красивые женщины, которых он только видел. Лица их нежны, синие глаза глубоки, а движения плавны, как море на рассвете, голоса журчат, как свежий источник в знойный день. Но я не придавал значения этому рассказу, пока не услышал о Ней, Единственной, Покровительнице обречённых. Годрик клялся, что увидел Её в тот миг, когда его «Непокорный» шел фордевинд по-над кромкой водоворота Галана, и ростра корабля с хриплым стоном вонзалась в бурлящую пену, захлёбывалась чёрной водой, а обречённый фрегат кренился на левый борт, вздыбливая киль и готовясь рухнуть в кипящий омут.

— Я обвязался шкентелем и из последних сил держался за вант, когда среди грохочущего рокота показались серебряные всполохи. Буря разверзлась, и на белом облаке появилась Она, Единственная, Утешительница. Её лик был светел, а голос дарил надежду, как тихий плеск воды у кормы в спокойную ночь, — рассказывал старик.

Как-то днём я зашёл в таверну и Годрик, который знал о моём желании отплыть в Эрас, кинулся ко мне, хромая и стукая о пол деревянным протезом, схватил за плечи, и радостно прокричал, что утром видел капитана Вариса, который сетовал, что через три дня его судно уходит в Эрас.

— Тебе нужен Фрегат «Вездесущий», только не показывай Варису свою прыть — прохрипел старик, — он этого не любит.

Я быстро выведал у Годрика некоторые подробности относительно капитана и, радостный от нахлынувшего чувства любви к жизни, выскочил из таверны, даже не поблагодарив, и побежал к заливу, ощущая во рту сладость.

Я увидел на берегу двух скучающих матросов и дал им по два тара, чтобы они отвезли меня на «Вездесущий», который белел парусами на рейде. Матросы бойко доставили меня к кораблю, обшитому медью, с рострой в виде русалки с вьющимися волосами и большими плечами. Гигант покачивался в лёгкой дымке, и казалось, был необитаем, лишь только с глухим стоном волны бились о борт, нарушая тишину.

— Эй там, на баке! — крикнул я. — Разрешите подняться!

— По штормтрапу вверх, да поживее, пока волна не шибанула! — услышал я властный голос.

Я взялся за снасти и медленно полез наверх, покачиваясь, как плохо загруженный люггер; неловко балансируя перелез через релинг, и, ступив на палубу, отрекомендовался капитану Варису. Я сразу узнал его по описанию, которым снабдил меня Годрик. Высокий, с чёрной бородой, загорелый и морщинистый, с серыми глазами, он носил жилет, на лацкане которого блестела вышитая золотом буква «К». Одни матросы потом говорили мне, что это знак Королевского флота, другие — что символ капитана, не знавшего поражения. Варис не выпускал из рук маленькую медную подзорную трубу, и то и дело смотрел в нее в сторону берега.

— По какому делу? — коротко бросил капитан, скрестив руки на груди.

Всем видом он выражал холодную неприязнь.Я объяснил и попросил назвать цену за место.

— Двадцать ли.

Казалось, капитан нарочно запросил выше паруса, надеясь, что отступлю, но я ударил по руке.Когда отдавал четыре красные бумажки, в тяжёлом взгляде Вариса я прочел ненависть человека, которому отчаянно нужны деньги, но который презирает тех, кто их может заплатить.

—Я могу отрядить вам каюту рядом с моей. Она довольно тесная. Вам будет неудобно, — проговорил капитан и улыбнулся.

В тот же вечер я отправил свой скарб на «Вездесущий», а через три дня с одной заплечной сумкой, в которой лежали деньги, документы и дневник, вышел из гостиницы, предвкушая вкус грядущих приключений.

Я шел по чёрным улицам Лиды, сапог наступал с хлюпаньем в лужи, которые в темноте сливались с землёй, и чувствовал, как внутри разгорается пламя, и что душа снова расправляется, как праздничный парус, который годами лежит в глубине трюма и который понадобился по случаю — у капитала родился сын.

И вот теперь полыхает рассвет, солнце заливает лицо, я стою на берегу и жду, пока матросы, ворча и ругаясь, уложат последние тюки в шлюпку, чтобы отплыть вместе с ними. Капитан, я знал, смотрит в свою маленькую трубу. Я не видел его, но всем нутром чувствовал,что он наблюдает за мной и взвешивает мою судьбу.

Матросы налегали на вёсла, и вскорости наша шлюпка, словно щепка, ткнулась в борт корабля. Я живо ухватился за вант-путенсы и взбежал по штормтрапу, точно бывалый боцман, привыкший к качке. С удовольствием заметил, что капитан был удивлен моей ловкостью, но вместо одобрения он лишь нахмурился. Я окликнул щуплого юнгу, что возился у крепления талей, и велел ему проводить меня к моей каюте. Маленький, вёрткий, с морщинистым лицом не по годам, он взглянул на капитана, дождался молчаливого одобрения, махнул рукой и стремительно зашагал вперед.

Пока мы пробирались по трапам и скрипучим узким коридорам, он негромко напевал:
— Меня волна несёт
От берега до берега,
И парус мой плывёт
Пока мне жизнь отмерена.

Каюта была, как и говорил капитан, мала, с ней мог сравниться разве что гальюн. Я кинул сумку на узкую койку и убедился, что присланные три дня назад вещи на месте, затем вернулся на палубу, взошел на ют и услышал, как капитан отдал приказ выбирать якорь. Матросы, налегая на брашпиль, слаженно потянули канат, якорь медленно поднимался из пучины, и вскоре с глухим стуком лёг на клюз.

Тут же разнеслись команды:

— К мачтам, живее, канальи! Поднять грот! Фор-марсель на ветер!

Матросы рванулись по вантам, ловко взбегали вверх, распутывали снасти и откидывая шкоты.

— Фор-бом-брамсель, фор-трюмсель, сыны акулы, грот-марсель, грот-брамсель, черти ада, грот-бом-брамсель, крюйс-марсель,крюйс-брамсель, русалкины бастарды, — кричал во всю глотку капитан.

Паруса разворачивались с глухими хлопками, как выстрел картечи. Корабль дрогнул, ожил, словно морской зверь, пробуждающийся ото сна. «Вездесущий» быстро набрал ход, оставляя за кормой длинный след пены, который таял в пучине.

Я встал у релинга, медленно вдохнул солёный воздух и посмотрел в синие бескрайние дали. Вскоре я спустился в каюту и записал в дневнике эти строки, которые выучил наизусть:
В дальних морях
Скитался я на кораблях.
Искал грядущее, что рядом,
Но не касался его взглядом.

Все дни плаванья были спокойными, попутный ветер наполнял паруса, и корабль уверенно скользил в волнах, но на двадцатые сутки небо зажглось рваными молниями, чёрные тучи навалились на горизонт, и тьма накрыла разом небо от края до края. Взвыл ветер,я в ужасе увидел горы, которые как разъярённые титаны вздымались над кораблём. Это было нагромождение из чёрных волн, одна волна за другой, одна больше другой.

— Святый Боже, помилуй, нас грешных, — слышал я глухие мольбы, заглушаемые бурей.

Матросы, цеплялись за скользкие ванты, боролись, обречённые, с разъярённой стихией. Корабль стонал в предсмертной агонии под натиском ветра, словно подпевал буре её мрачную песню.

«Вездесущий» входил в кромку водоворота Галана и кренился на левый борт, русалка на носу судна в исступлении захлёбывалась, и казалось, что спасения нет от чёрного дна.

Но вдруг буря расступилась, море вмиг стихло, как наигравшийся котёнок;вода, только что вздыбленная, легла зеркальной гладью; на палубу пролился жёлтый свет; и на белом маленьком облачке к нам, грешным, спустилась Она.

— Дева Мария, Матерь Божия, веруем в тебя, — услышал я изумленные возгласы матросов.

Суровый капитал Варис улыбнулся — впервые за всё плавание, — лучики играли на его лице. Эта улыбка врезалась мне в память. Он поднял подзорную трубу к глазу, чтобы лучше рассмотреть, но внезапно накрыл вал, стена воды обрушилась и одним махом поглотила корабль.

Очнулся на берегу, я лежал на животе уткнувшись лицом в песок. Я перевернулся,в захлёб вдохнул, и увидел глубокие синие глаза на нежном лице. Девушка наклонилась надо мной, лёгкое ситцевое платье струилось по стройному телу, движения рук и плеч были плавны, и когда она заговорила, мне почудилось, что журчит ручеёк.

— Ты выжил, странник. Добро пожаловать в Эрас.

«Дева Мария, матерь Божия. Верую в тебя. Спаси и сохрани», — прошептал я молитву, затем похлопал себя по груди, нащупал заветный нательный крестик и с любовью поцеловал.

Это сообщение отредактировал МашруМ - 1.02.2025 - 09:24

3. По прозвищу Вип

«Перед вами зал под названием «Пережитки прошлого», где вы можете увидеть такие артефакты, как «наличные деньги», различные инструменты, как правило требующие особых навыков в использовании и напряжения физических сил, с помощью которых человек непродуктивно использовал своё время и природные ресурсы. Вот, к примеру, очень опасный инструмент под названием «пила». Сейчас страшно представить, но раньше люди пилили этим деревья, чтобы отапливать свои норы. Часто они травмировались об острые грани этого поистине ужасного инструмента или вовсе погибали, придавленные стволами. Даже если им удавалось спилить дерево и выжить – возникала проблема его транспортировки. Людям раз за разом приходилось пилить ствол дерева, пока отдельные куски не становились хоть сколько-нибудь подъёмными.Далее они несли так называемые «чурбаки» поближе к своему жилищу и там раскалывали его на несколько частей спомощью этого ужасного приспособления под названием «топор», всё это только для того, чтобы закинуть их в «печь» и немного согреться, рискуя отравиться угарным газом!»


Экскурсовод поправила свой энфлюенц, оглядела притихших от впечатлений детей – особый класс, выходцам из которого суждено быть «правителями», и, удовлетворённая произведённым впечатлением, продолжила:


«Разве не прекрасно, что сейчас каждый желающий может сделать замену крови на антифриз? К чему все эти страдания? Люди должны быть оберегаемы, их ведь становиться всё меньше и меньше. Правительство Консолидации приняло все меры, чтобы люди чувствовали себя комфортно. В каждой поликлинике эту процедуру можно сделать без траты кредитов при условии хорошего социального рейтинга, не ниже пятнадцати. Но пройдёмте в самый главный зал»


Группа детей послушно поплелась за экскурсоводом, особо не обращая внимания на экспонаты, потому что браслеты на их руках постоянно светились красным – значит они на что-то не отреагировали.

Замыкали процессию двое сопровождающих. Старушка, чуть поотставшая в силу своего возраста и задержавшаяся возле стенда с топором, и Владимир Исаакович Пряников, по прозвищу Вип, зашедший просто погреться. Хоть экскурсия предназначалась только для детей, но на неё допускались и родственники, как гласила табличка на входе в музей, называашийся просто и незатейливо: Музей, так как был единственным заведением подобного типа.


- Я дед Алика, - сходу заявил Пряников на проходной.
Вахтёр оглядел список и грозно произнёс: - Не вижу Дедалики в списках.
Недоразумение быстро утряслось, на экскурсию было заявлено аж пять Аликов, первого из списка Пряников «удедовил» сразу, очень уж ему понравилась отчество «Узретович».


«А теперь мы входим в главный зал, где представлен поистине шедевр нашей консолидированной культуры. Это эпичное полотно, под названием «Первый контакт», сотканное тысячами нано-роботов с применением архаичных техник землян, описывает события произошедшие в далёком восемьсот шестьдесят втором году, когда две нации стали единым целым.Оно символизирует собой полное единение землян и внешнего правительства, живущего, как мы все знаем, на планете Снов.»


- Ну-ну, -подумал Пряников, - Только вы шестьдесят лет назад высадились. Разве что такие динозавры, как я и помнят. Сначала бесплатно раздавали всякие неведомые штуки, брюки из ткани, которые чем хуже – тем лучше, еду в маленьких пачках, вкусную, но которую невозможно съесть, хоть целый день жуй. Шарики, похожие на стеклянные. Не всем понравилось, но вы же проникли в святая святых – телевизор. Все прильнули к нему – наконец-то что-то необычное. Живые Рептилоиды рядом с нами, их можно увидеть по телевизору, а некоторым счастливчикам – и вживую. Жизнь стала стремительно меняться. Раньше, как можно было со своей бабушкой пообщаться? На электричке два часа проехать, затем на автобусе, пять километров пешком – такой путь зря не делают. А сейчас глянул в статус: «была два часа назад». Не померла сегодня, значит.Можно просто отметиться у неё на странице, как прилежный внук. Не ехать же к ней на транспортаторе. Это дорого, хоть и быстро. Цивилизация пришла, но ушла человечность.

«Мужчина, понимаю, что таким шедевром живописи можно любоваться бесконечно, но мы следуем дальше, в экспозицию «будущее», там будут собачки из композиционных материалов, производитель даёт на них гарантию в сто пятьдесят лет»


Пряников выполз из тьмы размышлений, поёжился и пошёл на выход – он достаточно согрелся, да и смотреть на подделанную историю было невыносимо.

***
Возле крыльца его встретил небольшой робот на колёсиках.
- Здравствуйте. Московская полиция. Предъявите ваш куар-код.
- У меня нет куар-кода.
- Тогда с вас штраф за отсутствие куар-кода. Предъявите свой куар-код и штраф автоматически спишется с вашего счёта, а ваш социальный рейтинг понизится на два пункта.
- У меня нет ни личного счёта, ни вашего этого рейтинга.
Тогда с вас штраф за отсутствие счёта и рейтинга. Предъявите куар-код для оплаты штрафа.
Пряников не стал дожидаться штрафа за неоплаченный штраф и понёсся прочь, насколько позволял возраст. Коп, вместо того чтобы вызвать дронов, зачем-то поехал за Владимиром. Несмотря на мощный мотор – погоня не задалась. Рептилоиды не считали ямы на дорогах хоть сколько-нибудь значимым недостатком. Довольно скоро Владимир исчез из поля зрения полицейского. Тот остановился, яростно замигал лампочками, видимо проклиная своих создателей, а затем неспешно покатился в обратную сторону.


Свернув в тихий переулок, Владимир огляделся: по одну сторону за большим забором стояли высокие дома, щедро украшенные эркерами, башенками, статуями. На другой же стороне стояли невысокие серые безликие зданияс вытоптанным газоном, украшенным к тому же следами животных.
— Это же переулок Консолидации, - подумал Пряников, - До дома осталось не тук уж и много. И библиотека по пути.

***
Дойдя до приземистого, но со множеством подворотен и изгибов, здания, украшенного скромной пятидесятиметровой вывеской «Электронная библиотека имени А.П.Черкасова», Владимир увидел несколько рептилоидов стоявших у огромной электронной витрины.
- Не придётся идти домой с пустыми руками, - обрадовался он.
На витрине светилась надпись: «Скачай мировой бестселлер от звезды в мире беллетристики Татьяны Донцовой «Над пропастью в молодых побегах хвороста» всего за одиннадцать тысяч кредитов.»
- Господа, - обратился Пряников к группе, - У меня есть этот бестселлер на флэшке, недорого.
- Почём? – оживилась толпа.
- Господа, давайте отойдём в тот закуток, там и обсудим.

***

- О, Вип, принёс?
- А как же. Аж три бутылки.
- Ничего себе, а рептилоид не откинется от такого?
- Да я толпу вырубил, как говорится: от каждого по способностям, каждому по морде.

***
В заброшке на окраине потрескивал уютный костёр, лилась неспешно беседа уже далеко не молодых людей.
- Да, Вип, здорово, что ты космобиолог. Чтобы мы без тебя делали? Это же надо было догадаться, что у рептилоидов кровь – чистый этиловый спирт.
- Жаль только, что пока это единственная польза от них, но я что-нибудь придумаю, - отозвался Вип.
Владимир достал из кармана значок с изображением немолодого человека на фоне костра.
- Всё будет хорошо, тёзка, - прошептал он.

Это сообщение отредактировал МашруМ - 1.02.2025 - 09:27

4. Чики-Монтана

- Ой, а кто это у нас тут? Голубочек-пидорочек нежится?

Я слегка разжмуриваю глаза, залепленные слепящим солнцем и нестерпимо яркими всполохами морских волн. Сомнений нет. Крепкий детинушка с изрядным пивным пузом, килограммовой цепью и шикарной татуировкой какого-то старинного парусника, возможно галеона, фрегата или какой-нибудь бригантины на груди, уперев пудовые кулаки в бока и склонив набок головку, насколько позволила поросячья шея, вернее её отсутствие, глумливо обращается именно ко мне.

Лежать под взглядом этой помеси быка с паровозом не очень комфортно, но я пока не чувствую у него боевого настроя. Тушка желает самоутвердиться и оскорбить, а не подраться.

У меня тоже есть татухи, на одной из которых летающая тарелка, похожая на юлу, стакими же как у детской игрушки окошечками на бортах, кривоватая и разлапившаяся во всю спину. Толстяк её не видит и не понимает, что у галеона, или как его там, против неё никаких шансов.

- Шёл бы ты, пока ходится, дядя, - лениво отвечаю я,отворачиваясь, но на всякий случай косясь на хренова пирата из-под полуприкрытых век.

В Грузии, где я грею кости вот уже вторую неделю, разрешено медицинское употребление каннабиса, и потому мне дико лень встревать в разборки с этой ходячей иллюстрацией скуфа, но его каравеллу кажется уже не остановить.

- А то что? – Не унимается свинота, - Позовёшь своего голубка на помощь?

Он тычет пальцем другую татуировку, ту, что на моей груди, прямо над сердцем. На татухе Костян. Под ней подпись – «Костян». Фотограф подловил его в момент, когда Костян был похож на самого себя даже больше чем в жизни, а татуировщик уловил и перенёс на мою кожу квитессенцию этой похожести.

Он сидит со своей знаменитой полуулыбочкой на простоватом колхозном лице и что-то рассказывает. Так же, как рассказывал и в тот вечер, когда я, дурак, поленился идти с ним в дальний конец длиииииного коридора общаги медучилища. Уходя в этот бесконечный коридор Костян зачем-то махнул рукой, будто прощаясь, хотя шёл всего-навсего курить.

Обеспокоенные его долгим отсутствием, мы с девками пошли проверить, не думая, конечно, ни о чём плохом, с кем там Костян снова зацепился языками - водка-то стынет. Случайно глянув вниз с седьмого этажа, с общего балкончика-курилки, мы увидели его, поломанного, неживого, ненастоящего, лежащего на карнизе.

Ненастоящего, потому что настоящий Костик мог быть только живым, и он был воплощением жизни и оптимизма. Некоторые старятся раньше, чем успевают начать взрослеть. Многие мертвы, хотя ещё продолжают по привычке коптить небо. А Костик…

Его любимой призказкой была чисто Калининградская поговорочка–«чики-монтана». Не «чики-чики», как в пафосных Москве и Питере, не «чики-пуки», как в быдлянских Люберцах.

В те годы, когда Костик взрослел и зарабатывал свои первые рубли-рубалёчки, весь транзит настоящих американских джинсов «Монтана» польского пошива,шёл через Кёниг, и не хреновый процент через ловкие Костины руки.

Свели нас двухтысячные, Черкизон и польские шмотки. А потом была крепкая дружба через города и вёрсты, легендарные похождения и эпичные пьянки, которые могли начаться в одном конце великой страны, а закончиться в другом. Во время одной из них и появилась моя летающая тарелка, точно такая же, как и у Костика. Кололи её в каком-то забытом богом польском городке с двойным названием, типа Переславль-Залесский, совсем рядом с границей. В занюханом салоне были безмерно рады двум нетрезвым клиентам, которые к тому же, скорее всего никогда не вернутся с претензиями. Поэтому наскоро набитые НЛО получились кривоватыми, такими же пьяненькими, как и мы.

А ещё у нас Костиком были ночные разговоры. То в поезде, то в несущемся по шоссе микроавтобусе, которым мы рулим по очереди, то в заплёванной прокуренной кухне, в очередной съёмной халупе. Пронзительные и остроумные стихи, которые Костик смущённо называл баловством. И снова ночные разговоры. Рассказы повидавшего жизнь Костика, которые вместе со мной слушали, развесив уши,очередные случайные девки, снятые нами на одну ночьи упоротые дешёвым шампанским.

Короче, свели нас не просто общие интересы, а какая-то настоящая, неподдельная родственность душ.
А разлучил - длинный коридор общаги медучилища, где нормально так поддатый Костик нечаянно задел плечом вот такого же, как нависающий сейчас надо мной бычара, урода, который развернулся, нагнал Костю и просто столкнул его через хлипкие перила на холодный апрельский карниз.

Через неделю после похорон я набил себе Костяна с моей любимой фотографии, не потому, что боялся забыть его, а потому что хотел, чтобы когда-нибудь внуки спросили меня кто это. И я стал бы пересказывать его байки и болтать про Костяна, рассказывая, на самом деле, о времени, о жизни, о себе. И читать им его нескучные стихи.

- Зачем звать? Сам справлюсь, – я поднимаюсь, чувствуя, что стал кристально трезв от холодной ярости.
Теперь, когда я стою, заметно, что пузан, наверное, в два раза тяжелее меня. Надутые паруса его бригантины, рифмуясь с надутым пузом,голубеют прямо напротив моего лица. Он смотрит на меня как на досадное недоразумение и без особой злости, скорее удивлённо, пытается съездить мне по уху почти без замаха.

Я вас умоляю! Я выжил на Черкизоне, где каждая крыса мечтала запустить руку в мои кровно заработанные.

Слегка отведя голову, так, что кулак гирей просвистел у самого уха, я, едва достав, чуть ли не в прыжке, вытянувшись всем телом, как учили, глубоко и резко врубаюсь головой в переносицу крепыша, вбивая ему в лицо хрящи мясистого, как пятачок, носа.

Бриг опрокидывается навзничь и весь забрызган кровью, как и положено проигравшей сражение посудине.

Мой НЛО тоже немного погнут, потому что я слегка свёл лопатки, чтобы размять затёкшую спину.
На практически пустом галечном пляже никому нет дела до морского боя между наглым фрегатом и летающей тарелкой. Брезгливо морщусь на лежащее в отключке тело.

-Между нами всё кончено, не звони мне больше, - мрачно шучу я себе под нос,подхватываю полотенце и медленно бреду к стоянке, а в висках стучит в такт сердцу неровный ритм Костиных стихов, которые, хоть и о другом, но как-то в тему.

Лежу, в небо гляжу, убитый злыми врагами.

Мысль бьётся как птица в небе Аустерлица:
Всё между нами.

Истёк кровью я на песок. Сердце разорвано в клочья.

Убит пулей-дурой в висок. Ворон выклевал очи.

Слезам летних дождей не промыть моей раны.

Сезам, скрой меня и добей в теле Марьи Хуаны.

Совершенно верно, Костя. Придётся снова восстанавливать душевное равновесие, хоть это и недёшево, несмотря на легальность.

Но ничего. Всё будет чики-монтана, Костик. Всё будет чики-монтана.

Это сообщение отредактировал МашруМ - 1.02.2025 - 09:17

Техкаммент.
Удачи участникам!

1. Wow!
Аффтр, поменяй (почисти) клавиатуру - ну явно же с пробелами трабблы.

пристёгиваться просто надо

Читаем далее

Это сообщение отредактировал edd79 - 1.02.2025 - 09:21

это при размещении обычно идет сплющивание текста
надо редактировать

Вторая работа и тоже поебень с пробелами. Тенденция, однако.
Сдаётся мне, дело не в авторах, зря я бочку катил на творца первой работы. Но один фиг, пусть он там не расслабляется

1. Wow!

Написано неплохо, но оформление хромает. Пробелы кое-где пропущены. Да и с оформлением прямой речи непонятки.
И еще, я ваще нихуя не понял, к чему Сашин и Ирин флирт в начале

пробелы поправил, где увидел.
Где не поправил, там не увидел.

Авторство мне неизвестно, пришло анонимно, сразу говорю.

edd79
WhiskIn
Вы хотите, чтобы за пару дней авторы выдали гениальные нетленки идеально оформленные и вычитанные?

Паласатое

Ага, спасибо. Уже понял, да

...

4. Чики-Монтана

Автора отбучкать указкой
Впервые вижу такой вариант слова.

Энергичный текстик. Такой мужской, лихой.
Умиляет это желание отпиздить любого агрессора. В магазине, на дороге, в общаге.
Отпиздить до смерти. Потому что "я мужиг и никто не смеет пересечь мне рельсы".
Отомстить за убитого друга в прошлом этому, из настоящего.
Текст не отдраен и крив. Отрицательный герой, естественно, свин. Главный герой, етественно, Д.Артаньян.
Идея? Нет.
Просто так, вспомнить все.

Лежу на пляже, грею кости.
И вдруг, ко мне из прошлых снов,
Где шлюхи, я и друг мой Костик,
Влетает свин из облаков.
Я, как положено герою,
Его метелю в три толчка.
И снова падаю у моря
Лежать, втыкая в облака.

Автор, ну прости, не могу заценить я этот акт превосходства.

Это сообщение отредактировал Паласатое - 1.02.2025 - 10:00

Да.
А то вот сиди и думай на очередном косяке: то ль автор косноязыкий, толь организатору пооххххую на всю движуху, всключая результаты

и джва голоса в анамнезе...

Не стреляйте в орга, он размещает как умеет

2. От берега до берега

Опять ни хера не понял. Лида ведь город в Белоруссии? А Эрас - в Испании. И то не на побережье.
Упоминание таверны подсказало мне, что сейчас будет про добрый эль и свежий ром. И точно:

Каюта, сравнимая с гальюном, порадовала, но обрасопить бом-грот-фор-брамсель у автора не получилось. Мимо.

,без лебледей голосовалка нещитовая!

3. По прозвищу Вип

Совсем не по картинке, но библиотека имени АПЧеркасова, побеги хвороста и значок с Лениным порадовали
Пока мой фаворит.

4. Чики-Монтана
Бригантина и летающая тарелка пришиты к заготовке белыми нитками. Мимо.

3. По прозвищу Вип

Гмм. Это какие-то тут внутренние терки-отсылочки?
Скомканно.
Земля захвачена рептилоидами со спиртом вместо крови.
Удивительно, как земные мужики их не отсосали насмерть всех оптом, как вампиры.
Вместо крови в людские тела - антифриз. Креативненько.
Ошибок в тексте - тьма. Требует редакции. И шлифовки для легкости восприятия, чтобы текст выглядел легким облаком сюра, а не старательной перелицованной копией рассказов классиков.
Нет изящества. Домино какое-то, брякающее. Но линия хотя бы прослеживается.
Печальное будущее среди рептилоидов.
Бу.

Я снова бреду в магазин привидений,
И кровь антифризом вскипает во мгле.
Ау, рептилоиды! Вышли из тени!
Я выпить хочу, на родимой земле.

Это сообщение отредактировал Паласатое - 1.02.2025 - 09:59

Пора на ЯПе сотворить "Уголок графомана"...

у нас он есть, вопще то. Яп-издат