166
ПрелюдияЯ не могу без приключений.
Перед самым Новым годом таджики оставили кучу строительного мусора в новой квартире сына, потребовав дополнительные деньги за его уборку. Были посланы, и 3 января я, сильный, умный и красивый, пошёл вытаскивать мусор в заказанный контейнер.
Переместив пару мешков, я подумал, что 54 года – не радость, а какая-то хуйня. Мешок доволоку до контейнера, а перебросить через край не могу. А когда переброшу – пыхчу, как опара.
Впрочем, за час всё перекидал – слава кпсс, в подъезде грузовой лифт, а до контейнера метров 50. Но с этого момента началось... Приехал домой, дошёл до лифта – отдышаться не могу. От лифта до дверей – та же песня. С дивана до горшка дошёл – сижу и пыхчу. Встал – опять пыхчу. Единственная позиция, когда не пыхтишь – сидя.
Гром не грянет – мужик не перекрестится. В общем, когда меня забирала скорая, они всерьёз хотели меня на носилках волочь. Спасло меня только то, что в лифте носилки всё равно только стоя помещаются – сполз бы.
И всё заверте... Вылезаю из скорой – врач волочёт сидячую каталку без подставок для ног, а у меня с собой одна сумка с барахлом и одна с ноутом. Так по-идиотски я себя не чувствовал никогда в жизни: врач-скорщик меня в каталке толкает, а я перебираю ножками по земле. Проехали метров десять, после чего я решительно встал и положил на сиденье баулы. Дальше я шёл пешком, а врач катил каталку с сумками – сюрреализм в чистом виде, учитывая то, что он всю дорогу заклинал меня сесть обратно в эту каталку.
Два часа сидя в уютном приёмном отделении на кушетке, почему-то навевающей мысли об испанском сапоге, я много думал. В основном, о том, почему же и доколе...
На самом деле кардиология, куда меня упаковали, оказалась вполне достойной. Врачи в основном русские (всего один таджик), медтехники хватает, в туалете есть бумага, в ду́ше – горячая вода. Работают все четыре лифта, на процедуры очередей нет. В общем, к больнице никаких претензий. Но приключения меня любят...
Шесть персонажей в поисках автораКроме меня в пятиместной палате были два пенсионера, два Андрея-два еврея, как они представились. Один поступил на день раньше меня, а другой (он из Внукова, поэтому проходил под кодовым титулом «лётчик») парился уже вторую неделю. Я, разумеется, по привычке стал третьим. На следующий день привезли совсем маленького пацана – 24 года. Надо сказать, что наша палата – аритмичная, все мерцаем, и пацан тоже. Для 24 лет – очень, сука, показательно.
На следующий день привезли деда 85 лет, а среди ночи – ещё одного. Причём это был уже шестой в пятиместную палату.
Интермедия. Психи нашего городкаПоначалу у меня не было никаких подозрений, пока я не увидел в коридоре больного, радостно гугукавшего и одновременно потрошившего рекламную стойку с флаерами священников, департамента здравоохранения и службами перевозок больных от кровати до кровати. Слава кпсс, это был не нашей палаты жилец. Потом выяснилось, что у одного из Андреев нашей палаты над его квартирой живут невидимые соседи, которые за ним и в больницу приехали, чтобы стучать сверху палками. 85-летний дед объявил себя поэтом-ветераном и в качестве доказательства предъявил песню Леонида Сергеева «Колоколенка», подписанную своими инициалами. Бабка, поступившая в реанимацию из пансионата, требовала сей же миг дать ей её таблетки от давления, иначе её в пансионате посадят в карцер, когда таблетки дали – запела лиричную народную песню.
Но люди хорошие. Добрые.
Шесть персонажей в поисках автора – продложениеДед-«поэт» ежедневно выпивал пузырь хорошего коньяку, пытаясь угостить всю палату (увы, грустные сердечники – плохие пьяницы). Пустые пузыри он ставил на подоконник в туалете, вызывая охуение у санитарок. Андрей-лётчик, тот, у которого обычные соседи, хотел выписаться (он и лежал на тот момент дольше всех), но каждый раз после капельницы у него раздувалась рука, и врач разрешение на выписку не давала. Второй Андрей продолжал воевать с невидимыми соседями. Серёга, тот самый пацан 24 лет, всю дорогу переживал за котёнка, который вначале остался один дома (его сюда привезли с работы на скорой – Серёгу, а не кота), а потом сдался бывшей (котёнок сдался, а не Серёга). Володя, поступивший шестым, воевал с Андреем, воевавшим с невидимыми соседями.
Я тоже не отставал. Провёл в двух группах экзамены онлайн, немного поремонтировал удалённо купленную сыну квартиру и полежал в реанимации.
Интермедия. Тяжело в лечении – легко в гробуКак-то, выйдя среди ночи прогуляться на горшок, я увидел, как из палаты вперёд ногами вывозят пациента. После этого в туалете больше не было запаха дыма. Курение убивает.
Кода. Пора домойДва дня назад переменился ветер. Вначале выписали Андрея-«лётчика». За ним – молодого Серёгу. Следом упорхнул коньячный дед – уговорил врачиху его выписать, сказал, что поедет к сыну-генералу в Севастополь, тот его там в госпитале будет лечить. Нас, троих оставшихся, забрали на чрезпищеводную эхокардиографию, после этого (двоих, меня и Андрея с невидимыми соседями) – на дефибрилляцию (это отнюдь не так красиво, как в кино).
Пролежав, как черти, восемь часов в реанимации, и получив свой разряд – процедура занимает пять минут –, мы пошли готовиться к выписке.
Не курите, люди! Ну или не удивляйтесь.
yaplakal.com