глава 26
Сане пришлось вновь пережить несколько позорных мгновений. Снова им управляли, как марионеткой, впрочем длилось это недолго. Дело в том, что Марк спустился с галёрки особым образом. Он растянул собственное тело и превратился в длиннющий шест и по этому шесту заставил спуститься Курамонова. Быстро и эффективно. Продавец проклятий успел испугаться, успел несколько раз выругаться и уже всё. Вы прибыли на место назначения.
Трёхлиций рыжик принял прежнюю форму, а для Сани так и осталось загадкой: а куда он, пока растягивался, свою накидку дел? Из лоскутов кожи. Пончо это, своё?
Экстрасенс хренов. Хотя, все они тут экстрасенсы и иллюзионисты. Чудилы конченые, одним словом.
— Степан Андреевич! Как я рад! Безумно рад нашему воссоединению!
Саня похолодел. Прямо к нему с распростёртыми объятиями бежал Скопидом и, судя по его счастливой харе, этот мерзавец собирался расцеловать Курамонова во все щёки.
Ой, нет! Пожалуйста, только не это! Он же этим ртом чёрте-что пьёт, и мочу в частности! Фу! Марк, отпусти сука! Дай увернуться!
"Хорошо, — прошептал в голове Курамонова рыжик, ничуть не обидевшись на оскорбление, — только не оборачивайтесь".
"Почему не оборачиваться?"
"Он не должен видеть, как я отпускаю Путяту с Серёжей. Он ведь их не отпустит".
"Да, ё-моё".
Про детей-то он и забыл. Да ради такого дела...Хрен с ним. Пожертвуем Курамоновым.
Стоило контролю Марка ослабнуть, как он сам бросился обнимать и целовать Скопидома, и тот даже на несколько секунд растерялся.
— Спасибо! — кричал Саня. — Если бы не вы... Благодетель! Спаситель! Герой!
— Что вы! Что вы! Я...Вы преуменьшаете собственные заслуги, Степан Андреевич!
— Нет! Не краснейте - вы настоящий революционер и лидер! Я и не подозревал о ваших способностях!
— Как и я о ваших... Вы мне на многое открыли глаза! Если бы вы не пришли ко мне...Ничего бы этого бы и не было!
— Что вы, кто - я, а кто - вы! Дайте я вас расцелую!
— Благодарю вас, уже не хочется!
— Дайте хотя бы вам руку пожать! Боже, какое счастье! Никогда не буду мыть эту руку! Святой, просто святой человек! Как же нам всем повезло с вами!
"Я благополучно переправил их на галёрку и сообщил им, чтобы они уходили",— прошептал Марк.
"Больше не нужно приставать к Скопидому?"
"Нежелательно. Вы со стороны похожи на двух дураков. И не забывайте: он только что расправился с Серовым. Не стоит его провоцировать".
Саня тут же извинился перед отшельником за своё поведение, сославшись на нервы и переизбыток чувств.
— Прекрасно вас понимаю, — закивал тот. — Все мы сегодня, извините, на нервах. Да вон, хотя бы посмотрите туда. Прекрасные рабочие роботы, а Гриша их мазером распотрошил. Кругом сплошные убытки.
Он показал рукой в сторону выхода и Саня вздрогнул, увидев лежавших без движения роботов. Нет, они не превратились в груды металлолома, лежали себе спокойненько, но почему-то их позы навели его на мысли о неминуемой смерти. Не было взрывов, Гончие не стреляли по ним, только подошёл Гриша и выключил их одним разом, будто ангел смерти махнул косой. Раз и всё. Страшная сила у его экзоскелета. Надо бы поостеречься.
"Всё верно, — подтвердил Марк. — Он уничтожил их издали. Через стену".
"Он и тебя может, также?"
"Не знаю. Он никогда не использовал его против нас, но проверять, знаете ли, на себе не хочется. — ответил рыжик, после чего попросил. — И вот ещё, пожалуйста, не шутите с ними. Делайте всё, что они вам скажут. Не думайте, будто бы они вам друзья. Это единственный шанс спасти вашего сына".
"Спасибо, учту".
"И ещё..."
Рыжик замялся.
"Если встретитесь с Путятой...Передайте ей, что я...Что она всегда мне нравилась. Обещайте, для меня это очень важно!"
"Ладно, обещаю. Да не парься ты так", — попытался поддержать его Саня, но трёхлиций окончательно убрал от него проволоку и замер. Похоже он решил, что его миссия на этом закончена.
— Нечего их так разглядывать, они железяки неразумные, а мы-то с вами, разумные, а - Степан Андреевич? — хихикал Скопидом, нервно потирая ладони. — Пройдёмте со мной к стене, где заточён ваш сын, и мы с вами обстоятельно потолкуем.
Саня пошёл с ним к тому месту, которое в иллюзии выглядело как кабинки для составления писем. На полпути он поравнялся с Гришей, волочившего за ногу бывшего директора.
— Здорово, дядя, — одобрительно лязгнул инвалид. — Вижу, живой, здоровый. Не всем так повезло, как тебе.
— И тебе привет, Григорий Новосибирский. Хорошо выглядишь. Солидно.
— А как иначе? Я же теперь новый директор. Надо соответствовать. Кадровые перестановки - слыхал?
Гриша распрямился и кажется попытался выпятить пузо. А какое пузо может быть у яйца? Но Саня всё равно обратил внимание на его потуги.
— Мощь! — похвалил он экзоскелет и посоветовал, показав на Серова пальцем. — Главное, с зелёнкой не перебарщивай.
— Ха-ха-ха, — с металлическим лязгом засмеялся Гриша, но в его смехе было нечто зловещее и тут даже Скопидом забеспокоился и оперативно оттащил Курамонова за рукав.
— Вы что делаете? — встревоженно зашептал он ему на ухо. — Не мешайте ему работать. Он на передозе. Он вас запросто, одной рукой пришибёт.
— Да я просто поздоровался. Что тут такого?
— Вы за сыном пришли? Вот и давайте, забирайте сына, — беспокойно оглядываясь поторапливал его отшельник. — А в нашу политику вы не лезьте.
— Но я...
— Прошу вас, Степан Андреевич, полюбуйтесь - секция первичной обработки материала! — не слушая его, громким голосом объявил Скопидом и обвёл рукой стену, более всего похожую на ржавый холодильник из морга.
Саня удивлённо заморгал. На железной стене, увитой тонкими трубами и оснащённой множеством манометров и ещё каких-то непонятных датчиков-индикаторов, он насчитал тринадцать дверок, расположенных в три ряда. Причём, в нижнем ряду было пять отделений. И судя по всему, гроб на полозьях, в котором лежала Черновол, должен был занять своё место среди них. А, ну-да. Что-то там про объединение душ и тел под контролем одной души. Каждая дверца была строго пронумерована и закрыта на тяжёлую задвижку, а для удобства сентябрят справа и слева стояли две приставные лесенки.
— Внушает, — проглотив ком в горле, выдавил из себя мнимый Степан Андреевич.
— Первоначально они предназначались для Гончих, но, как вы можете видеть собственными глазами, институт пошёл дальше, и несколько модернизировал мой проект, — с нескрываемым уважением в голосе произнёс тощий отшельник.
— Я смотрю, вас это не печалит, — язвительно произнёс Саня. Отшельник захихикал и одобрительно закивал.
— Отнюдь, Степан Андреевич. Отнюдь.
Он убедился, что собеседник его внимательно слушает и подошёл к гробу, где лежали останки Черновол.
— У этой швали, — кивнул он на гроб, — ничего бы не получилось. У неё не было кое-чего, самого важного, и в этом заключалась ваша главнейшая миссия, уважаемый Степан Андреевич. Я очень внимательно следил за ходом строительства и некоторым образом подкорректировал технологию, так как мне нужно, а теперь дело за вами. Получите вашу заслуженную награду. Как там, вашего сына? Запамятовал?
"Да ты и не знал", — злобно подумал Саня, но вслух конечно сказал другое.
— Прекрасно. Эй, ребятушки? — позвал Скопидом, обращаясь к работникам института. — Под каким номером у нас Алексей Курамонов?
— Номер двенадцать, — доложили ему из будки операторов.
— Замечательно. Освободить двенадцатого. И почему до сих пор не убрали шваль? Я что, сам за вас всё делать буду? — принялся распоряжаться отшельник.
— У нас Гриша - директор, — вякнул кто-то и сразу же в воздухе что-то пронзительно свистнуло.
Саня принялся озираться. До него не сразу дошло, что в зале кто-то попал под сокращение штатов. Он даже не понял, кто стрелял в недовольного и из чего? Он только увидел, как один из институтских развалился на две половинки и их тут же подхватили и с извинениями унесли.
— Не привыкли ещё, — как бы извиняясь, сообщил ему Скопидом. — Не расслышали мои слова про палку, а ведь я не шутил. Я им сказал - сущую правду.
Убийство строптивого произвело на остальных колоссальный эффект. Двое сотрудников тут же подскочили к заслонке с цифрой "12" и, отомкнув задвижку, выкатили контейнер. Внутри Саня увидел Алексея. Руки у парня были скрещены на груди, на манер покойника, глаза были закрыты и сам он не шевелился. Он вообще дышит? Пришлось наклониться и послушать дыхание.
— Всё с ним хорошо. Всё с ним чудненько, — поспешил успокоить Курамонова Скопидом. — Перед обработкой сентябрят погружают в состояние близкое ко сну. Он в сонном параличе. Когда температура поднимается до критической, датчики это фиксируют и происходит резкое пробуждение. Это нужно для дополнительного эффекта паники и дезориентации...Не буду вдаваться в эти гнусные подробности...Я и так вижу, как вы настрадались. Вот, на ошейнике, вот этот регулятор, но пока не трогайте, нельзя. Он должен спать.
— А как его разбудить?
— Осторожненько. Потихоньку, будете крутить против часовой стрелки. Как только окажетесь за периметром, сразу и крутите. Чуть покрутили и пять минут отдыхать. С перерывчиками. Справитесь?
— А если резко?
— Не советую, — покачал головой Скопидом. — Он же сейчас видит самый чудесный сон в своей жизни, и этот сон для него реальность. Ошейники отключены от автоматики и находятся на ручном управлении. Плавный выход можно осуществить только так, а иначе - приступ эпилепсии гарантирован. Вы же не хотите сына инвалидом сделать? Да, кстати, об инвалидах...
Он захлопал себя по бокам в поисках чего-то важного, потом спохватился и потребовал инвалидную коляску. Саня был уверен, что никакой коляски в филармонии нет и быть не может, это же не больница, но она нашлась. Самодельная, с ручным приводом, наверное Черновол на ней привезли, что вполне логично, но щас-то она ей уже ни к чему. Несчастную Розанну вытащили из гроба и запаковали в чёрный пластиковый мешок на молнии, а потом спрятали мешок подальше, дабы не гневить новое начальство. Саня успел заметить, как её складывали по частям. Неужели Скопидом успел расчленить тело? Но как? Чем? Он же без оружия, в одной шкуре? Однако Серову навалял и даже кулаки не разбил. Может у него тоже, киберпротезы?
Курамонову даже не пришлось самому обслуживать сына. Учтивые и покорные сотрудники сами подготовили сына к транспортировке и, усадив в кресло, закрепили сонного юношу ремнями.
— Для надёжности! — поддакивал маячивший за их спинами Скопидом. — Подушечку бы еще под спину, для мягкости, но что поделать. Как обычно: недостаток фондов.
— Что вы, обойдёмся без подушечки, — пробормотал Саня. — Мы же не олигархи какие. Спасибо.
— Вам! Вам спасибо, Степан Андреевич, — добродушно похлопал его по плечу отшельник. — Благодаря шкатулке, вы просто не представляете, как нам всем помогли. А уж как Марк рад! Да где же он? Марк?
Он оглянулся и подозвал к себе стоявшего в стороне рыжика. Саня машинально напрягся. Трёхлиций медленно навис над опустевшим контейнером и легонько им поклонился.
— Он, именно то, чего так не хватало Розанночке, — в предвкушении, потирая ладони, рассказал Скопидом. — Гений-мутант из живительной амальгамы, способный одновременно контролировать дюжину человек. Халтурщики бы назвали его имитацией нервной системы, но он для меня, в первую очередь, личность, а уж только потом часть спорного, антинаучного эксперимента. Но, когда-то и про землю говорили, будто бы она плоская. Не верили. Но мы их заставим поверить, всех этих скептиков и мракобесов...
И он торжествующе указал на контейнер.
— Занимай своё место, Марк.
Саня непонимающе захлопал глазами.
— В смысле: занимай? Вы же собирались помочь детям. Вы же сами говорили...
Скопидом посмотрел на него, как на идиота.
— Разве? Не припомню такого. Я обещал помочь вам с вашим сыном. Вы же сами за этим ко мне пришли. А про остальных уговора не было. Мы помогли друг другу и за это я вам безмерно благодарен.
— Скопидом Аркадьевич!
— Да вы только послушайте, Степан Андреевич! Вы только вдумайтесь! — схватив его за руку, горячо зашептал Скопидом. — Бог открыл мне глаза! Мы должны принять катастрофу с детьми не как наказание, а как промысел Божий! Урри указал нам на благо и какими же мы будем скудоумцами, если не обернём его волю себе на пользу? У Серова и Черновол не получилось бы, а у меня получится. Я знаю, как я это сделаю! Рыжики отныне - не чудовища! Не гнев небес! Они - наше будущее! Они часть нашего общества, а мы с вами такая же его ничтожная часть!
— Но вы хотите убить молодёжь!
— Не убить! А всего навсего их возглавить. Вы выступаете с позиции воли, а я порядка. Порядок превыше свободы воли, Степан Андреевич, и этому обществу нужен новый порядок. Вы сами видели, до чего воля довела их...
Скопидом мотнул головой на сотрудников института.
—... Анархия. Брат пошёл на брата, сын на отца, мать против дочери и никто никого не уважает. Полное превалирование частной идеи над коллективным нравственным потенциалом. Их ждала деградация и неизбежная гибель, но я всё исправлю. Мы ждали этого при царе, мы ждали этого при советах, мы ждали этого в 90-х, когда нам обещали, что рыночек порешает... Но теперь мы сами всех порешаем. Мы сами станем корпорацией с самостоятельной и независимой политикой. Мы станем силой, с которой будут считаться и многие захотят к нам примкнуть. Рыжики - наше будущее. Понимаете? Мы выстроим новый мир, который видели в своих мечтах. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью.
— Через насилие? Через террор и убийства? Неужели ваши идеи стоят того?
— В который раз забываю, что вы, Степан Андреевич, неместный, — сокрушённо покачал головой отшельник и, отпустив руку Курамонова, крикнул в сторону.
— Гриша! Товарища туриста нужно проводить к лифту.
Саня понял, что это конец. Он тут ничего не решает и никакие слова не помогут переубедить этого страшного человека. Одна гадина съела другую и ничего не поменялось. Марк ошибся. Не было никакой революции - произошла обыкновенная насильственная смена власти.
Он отрешённо смотрел, как рыжик забирается в контейнер и присоединяется к остальным женихам. Слушал, как гулко бухает в зале тяжёлая поступь Гриши, и как хихикает голый Скопидом, на тело которого люди в белых халатах цепляли датчики. Что-то там про щекотку. Он уже догадался, что этот хитрый жук сам решил занять место Розанны и создать себе новое тело. Тело, состоящее из двенадцати человек...А людей ли? Нет, он же на души нацелился. Дюжина послушных бессмертных тел и душ, а он будет - двенадцатым. Точно. Так всё и будет. Душ будет 13, а тел 12. Марк станет нервной системой, объединяющей все остальные тела. Вот он его окончательный план. Безумный план, скорректированный провидением божьим.
На его плечо опустилась тяжёлая, железная клешня и лязгающий голос произнёс:
— Пойдём, дядя.
Саня брезгливо дёрнул плечом и послушно покатил коляску вслед за громыхающим Гришей. Он утешал Курамонова. Говорил ему, что всё в порядке и что всем не помочь, как бы им не хотелось. Вот сына спасли, а других - свои отцы есть. Чё они не пришли? Не попросили за своих детей? А ты, Курамонов, герой. Маленький, старенький, но герой. Не побоялся за сыном в самую жопу отправиться. Не всем так с родителями повезло. А у них тут свои порядки, свои традиции местные, кто мы такие, чтобы в них лезть? Разрешили уйти живыми и спасибо на этом. Курамонов! Ты чего, Курамонов?
Степан Андреевич неожиданно овладел своим телом и где-то на середине зала повернулся и закричал, обращаясь к Скопидому.
— Вы поступаете совершенно бесчестно по отношению к этим юношам! Почему вы за них решаете, как им жить? Вы должны были освободить их и дать им жить так, как они хотят! Вернуть их в семьи! Это бессовестно!
Гриша грозно заурчал и занёс над его головой свой массивный манипулятор, но Скопидом, который в этот момент уже занял своё место в гробу, только захихикал и замахал ладошкой.
— Нет. Он говорит совершенно справедливо. Не надо - Гриша.
Саня почувствовал над головой Курамонова шевеление воздуха и страшная клешня опустилась.
— Вот вы, Степан Андреевич, что-то про честность кричите, про совесть, — вытирая слезинку под глазом, продолжал Скопидом. — Но жизнь, она в принципе честна: все мы живём ради себя и только себя. Выживание - важнейший фактор существования жизни. И если бы вы меня внимательно слушали, то вы бы поняли, что я это делаю отнюдь не для себя, а ради других. Я ведь собираюсь умереть, ради этих мальчишек, я также, как и они, буду гореть в огне и испытаю те же страдания. Я подвергаю свою жизнь риску не ради собственной выгоды, хотя вы этого не поймёте. Скажу вам проще: всё это здание - мой проект. Я его придумал. И как настоящий мастер - я должен первым испытать его на себе. Вы можете считать мой поступок - жертвоприношением, можете осуждать, можете считать бессовестным. Мне всё равно. Совесть - удел слабых и неуверенных. Сильным людям - она не нужна. Это всего лишь надуманное, бессмысленное страдание. Сильным нужен только порядок. А всё это самокопание, переосмысление. Живите, соблюдая порядок, Степан Андреевич. Живите и не мешайте другим, и тогда ваша жизнь будет наполнена смыслом. Да, кстати, об этом...
Он нахмурился и позвал.
— Гриша.
— Да? — отозвался инвалид.
— Перед тем, как посадить товарища туриста в лифт, извлеки из него мой органчик. А то я смотрю, он ему жить мешает. Это...Моя последняя просьба, — попросил Скопидом.
— Говно-вопрос. Сделаю, — лязгнул Гриша и подтолкнул Курамонова манипулятором. — Ну? Чего застыл, дядя. Пойдём. Не будем мешать свершению таинства. А то сейчас сюда последователи набегут. Молиться начнут. Пошли-пошли.
yaplakal.com