Помощница антиквара

Глава 18

Путники сменили широкие ровные дороги на поля и лесные тропы. Теперь не могло быть и речи о том, чтобы проситься к кому-либо в попутчики или на ночлег. Пока им везло с погодой, ночевали под открытым небом у костра, по очереди охраняя свой маленький лагерь. Анну, несмотря на бурный протест, от ночных караулов отстранили: она ни за что бы не призналась в том, что ей страшно одной в лесу или в поле, но мужчинам и не нужно это слышать.
Расстояние, преодолеваемое за день, сократилось: во-первых, отправляться в путь с рассветом они не могли, так как нужно было дать поспать караульному; во-вторых, с наступлением сумерек становилось трудно различать дорогу, особенно в лесах. Избыток свободного времени Анна решила использовать с толком и начала обучать Ника и Рика дарийскому языку, чтобы им больше не пришлось изображать немых. Не до разговорного уровня, конечно, но им нужно было хотя бы уметь объясниться с торговцами на базаре и знать несколько фраз для общения, чтобы не попасть впросак на элементарных вопросах.
- Анна, не мучайся с нами, бестолковыми! - посоветовал как-то Ник. - Нам было бы достаточно "сколько стоит", "отвали", "мы тут ни при чем".
- И вовсе вы не бестолковые, - подбодрила друзей Анна, - я довольна вашими успехами.

В один из дней, выдавшийся на редкость знойным, незадолго до заката путники вышли к извилистой речке с быстрым течением. На противоположном ее берегу было поле, за которым утопала в пышной зелени садов деревенька. В реке, как в зеркале, отражалось небо без единого облачка, стайка ласточек и ивы, склонившиеся над водой и касавшиеся ее длинными ветками.
- Ребята, давайте искупаемся, а? - предложил Ник. - Все равно скоро начнет смеркаться, и далеко мы сегодня не уйдем. Можем здесь и на ночлег остановиться.
- Хорошая мысль, - поддержал Рик. - Анна, что скажешь?
- Я не против! - Анна мысленно похвалила себя за то, что в последний момент сборов запихнула в набитый под завязку рюкзак купальник.
Рик быстро вошел в воду и поплыл к середине реки. Ник окунул одну ногу и тут же отдернул:
- Вааай! Какая холодная!
Анна взяла мыло, шампунь и скрылась за раскидистой ивой.

Парень по прозвищу Медяк, прихрамывая и изнывая от жары, жажды и боли, шел по пыльной тропе к реке. Он громко и виртуозно проклинал тупых крестьян, отдубасивших его и отобравших верного Сокола вместе с телегой. Ну смухлевал немного в игре, но это еще не дает им повода учинять столь жестокую расправу! Медяк остановился, присел на нагретый солнцем камень и, задрав штанину, рассмотрел опухшую щиколотку. Ну звери, ни дать ни взять звери! Парень нащупал языком острые обломки выбитого зуба. Привкус крови во рту породил новую волну злобы. Медяк, забыв о больной ноге, резко встал, но тут же взвыл от боли. В глазах потемнело, в ушах зазвенело, и он со стоном опустился на камень. Восстановив сбитое дыхание, юноша собрался было продолжить путь, чтобы утолить жажду и омыть раны, но остановился и прислушался. Со стороны реки доносились визг и хохот. Не иначе, деревенские девчонки пришли освежиться. Вот это удача! А вдруг какая-нибудь сердобольная не откажет в любви и ласке безвинно пострадавшему... Медяк осторожно встал и, приободрившись, заковылял к реке. Когда он подошел достаточно близко, чтобы разобрать голоса и рассмотреть купающихся, оказалось, что девушка среди них всего одна, а с ней - двое рослых мускулистых мужчин. Медяк невольно залюбовался троицей. Красивые, стройные и беззаботные, они не походили на зажатых и скучных крестьян, но не было в них и заносчивой чопорности, присущей отпрыскам знатных семей. "Может быть, это воины? - подумал Медяк. - Говорят, в последнее время их часто встречают в окрестностях столицы, и женщины среди них не редкость." Девчонка, заливаясь звонким, как птичья трель, смехом, убегала по кромке воды от рыжего верзилы, а темноволосый разлегся на берегу, раскинув руки и с улыбкой наблюдая за своими спутниками. Они были почти полностью обнажены, не считая небольших лоскутов ткани, прикрывающих лишь то, что необходимо прикрыть. Интересно, какие между ними отношения?.. Впрочем, его, Медяка, это волновать не должно: ему-то здесь точно ничего не обломится.
Парень решил устроиться на отдых чуть ниже по течению, чтобы не встречаться с этими людьми. Река большая, места хватит всем. Вот хотя бы за этим большим валуном, одним из тех, что в изобилии усеивают берег. "Ого, что-то интересное! Они побросали свои вещи прямо здесь, у камня." Вообще-то Медяк не вор, а честный контрабандист, но проучить беспечных обывателей - дело и благородное, и забавное. Какие странные у них мешки! Из какого-то невиданного материала, с непонятными застежками. Медяк достал нож и собрался распотрошить один из мешков. Услыхав приближающиеся шаги, парень бросил рюкзак и затаился за камнем, держа наготове нож. Со своей вывихнутой ногой он бы далеко не убежал, но пропадать ни за грош в его планы тоже не входило.
Напевая что-то веселое и встряхивая руками мокрые волосы, девушка зашла за камень. Лучи заходящего солнца ослепляли ее. Воспользовавшись этим, Медяк одним прыжком оказался у нее за спиной и, запустив руку в волосы на затылке, резко потянул назад. Девушка громко вскрикнула, но крик оборвался, когда она почувствовала холодное лезвие, прижатое к шее.
- Пикнешь - убью, - спокойным, тихим голосом пообещал Медяк.

- Что это было? - напрягся Рик.
- Где? - Ник приподнялся на локте и повертел головой.
- Не знаю. Кажется, кто-то кричал.
- Птица?
- Не похоже. Где Анна?
- Черт подери, у нее просто талант попадать в неприятности! - Ник встал и направился к валуну. Не дойдя пары метров, он, повинуясь какому-то шестому чувству - а как иначе это назвать - свернул немного вправо, чтобы обойти камень с другой стороны. Шаги его стали осторожными и бесшумными. Обернувшись, он жестами велел Рику следовать за ним.

Страх сковал тело и мысли. Анна не видела нападавшего, но слышала его учащенное дыхание прямо над ухом, спиной чувствовала биение его сердца, ощущала запах пота, крови и страха. Да, он боялся не меньше ее. Это внушило слабую надежду.
- Чего ты хочешь? - призвав всю свою отвагу, спросила Анна. Говорить было трудно, натянутые волосы причиняли сильную боль при каждом движении, лезвие опасно вжималось в кожу.
- А что ты можешь мне предложить? - спросил незнакомец почти игриво. Какой же у него мерзкий голос! Тихий, по-змеиному шипящий. Ростом он если и выше Анны, то совсем немного. Возможно, ранен. Анне почти удалось взять себя в руки, и она мысленно оценивала свои шансы отбиться.
- Деньги.
- Деньги, - с наигранным разочарованием протянул злодей. - Как ты скучна и предсказуема!
- Мои друзья порвут тебя, - пригрозила Анна.
- Как грубо!
Внезапно рука с ножом сделала резкое движение вперед, а затем, описав дугу, куда-то вниз и назад. Крик боли оглушил Анну. Она тоже вскрикнула, потому что вторая рука хоть и отпустила ее волосы, но запуталась в них.
- Ну, тихо, тихо, - услышала она голос Ника. - Успокойся, все хорошо.
Освобожденная Анна обернулась. Рик, стоя на коленях, связывал руки жалобно хнычущему щуплому пареньку. Ник стоял рядом и озабоченно осматривал ее.
- Как ты? Где болит?
Она хотела улыбнуться, но вышла какая-то жалкая гримаса. Она хотела сказать "спасибо", но прозвучало что-то нечленораздельное. Губы дрожали, зубы отбивали чечетку. Отставив бесплодные попытки сохранить лицо, Анна просто обняла Ника и разрыдалась у него на груди. Тот тоже крепко обнял девушку, прижал к себе, гладил мокрые волосы и плечи. При запоздалой мысли о том, что они с Риком могли не успеть, сердце его на миг замерло, руки непроизвольно сжались в кулаки. Захотелось от души пнуть этого негодяя, посягнувшего на самое дорогое... Но это подождет, пока "драгоценность" плачет и нуждается в его утешении. Несмотря на жару, Ник чувствовал, как Анна дрожит. При каждом всхлипе ее грудь и живот, вздрагивая, прижимались к его телу. Это и ранило, и волновало. Он поймал себя на том, что всеми силами хочет продлить этот странный, горький и чудесный момент.
Стресс отступал, жалость к себе Анна подавила на корню, но покидать объятия Ника не спешила. Она усмехнулась, подумав о том, что Ник - идеальная жилетка для ее слез. Только у него одного получается жалеть ее так... так необидно.
- Ну что? - спросил Рик, протягивая флягу с водой. - Пришла в себя?
- Да, спасибо, - ответила Анна. - Он хотел меня убить. Убить. Меня.
Ее снова затрясло, и Ник, чтобы не допустить продолжения истерики, успокаивающе похлопал ее по спине. Анна резко вдохнула, медленно выдохнула и отерла ладонями заплаканное лицо.
- Гаденыш! - прорычал Ник. - За каждую твою слезинку он получит по пинку.
- Слезинки-то считал? - шмыгнув носом, улыбнулась Анна.
- Оптовикам скидки, - в тон ей ответил Ник, недобро глянув на связанного врага.

- Как твое имя? - перевела Анна вопрос Рика.
- Медяк.
- Я спросила имя, а не кличку.
- Я его не знаю. Сколько себя помню, никто меня не называл иначе.
- А мама?
- Я сирота.
- А документы есть?
- Что такое документы?
- Анна, ты будешь переводить или болтать с ним? - напомнил Рик. - Нам нужно допросить его.
- Его зовут Медяк, - ответила девушка. - Очень точное прозвище.
Юноша и впрямь соответствовал своей кличке. Именно так, не кличка человеку, а человек кличке. Тщедушный и невзрачный, сжавшийся в комок от страха, он казался каким-то потертым, как видавшая виды монета, мелкая и по размеру, и по номиналу. Одежда на нем была грязна и изрядно потрепана, местами зияли дыры. Очевидно, пареньку крепко досталось, причем совсем недавно. Медяк сидел на земле со связанными за спиной руками и исподлобья погдядывал на мужчин. Встречаться взглядом с Анной он упорно избегал. Когда она говорила с ним, он смотрел на свои колени со свежими ссадинами, выглядывающими в прорехи драных штанов.
- Сколько тебе лет, Медяк? - спросила Анна. Странно, но человек, только что покушавшийся на ее жизнь, а сейчас трясущийся за свою, вызывал в ней не злость, не ненависть, а жалость с примесью презрения.
- Семнадцать, - парень наконец посмотрел ей в лицо. Он уловил сочувствие в голосе и взгляде девушки, и в его глазах промелькнула робкая надежда на снисхождение, которую он тут же постарался скрыть за пренебрежительной ухмылкой.
- Такой сопляк! - вырвалось у Анны.
- Сама ты такая.
- И давно ты промышляешь разбоем?
- Я не разбойник, - Медяк задрал нос, - я контрабандист.
Когда Анна перевела его ответ, Рик и Ник дружно расхохотались. Юноша гордо отвернулся. Точнее, это ему казалось, что гордо, а в действительности он походил на нахохлившегося воробья.
- И чем торгуешь, контрабандист недоделанный? - поинтересовался Ник.
- Вам это знать не следует.
- Не тебе решать, - приструнил его Рик. - Твое дело - отвечать на вопросы, а не дерзить.
- А вы меня потом страже сдадите, - пробурчал парнишка.
- Если тебе от этого легче, мы и сами со стражей не очень-то дружим, - сказала Анна.
- Отборные келадийские вина, - нехотя начал перечислять Медяк. - Оружие. Целебные травы. Ну и так, по мелочи...
- Что еще за травы? - прищурился Ник. - Каковы их целебные свойства? Что ты вообще в этом понимаешь?
- Хоть я и не лекарь, - вдохновенно заговорил юноша, в миг превратившись из бродяги в менеджера по продажам, - но кое-что в этом смыслю. Есть у меня трава, которая придаст вам храбрости в бою. Есть такая, с которой вы забудете обо всех своих печалях и горестях.
- Наркодилер, короче, - перевела Анна.
- А есть еще, специально для вас, такая, с которой вам не будет равных в любовных утехах.
- Не продолжай.
- Нет, ты переведи. Твои мужики мне еще спасибо скажут.
- Не буду я это переводить, - покраснела девушка. - И вовсе они не мои.
- Анна, о чем вы с этим гопником так мило беседуете? - насторожился Рик, заметив ее смущение.
- Да вот, виагру подешевке толкает, - хихикнула Анна. Мужчины вновь рассмеялись.
- Мы что, так плохо выглядим? - приосанился Ник.
- Эй, самцы, что за цирк вы здесь устроили? - вдруг разозлилась Анна. - Не забыли, что это изначально был допрос?
- Вот и спроси у него, почему он хотел тебя убить, - невозмутимо отозвался Рик. - Спроси, кто его нанял и как давно он за нами следит.
- Да не хотел я тебя убивать! - в отчаянии воскликнул Медяк. - Если бы захотел, ты бы со мной сейчас не разговаривала. Я защищался, потому что не мог убежать. Да, надеялся у вас денежкой разжиться. Ты меня застала врасплох, да еще и с ножом в руках. Что мне оставалось делать?
- Значит, ты - святой, а я сама нарвалась? - ехидно уточнила Анна, и Медяк съежился под ее негодующим взглядом. - Да ты самый настоящий разбойник и вор!
- Я бы никогда...
- Слышала уже, хватит.
- Нет, послушай! Пожалуйста! - взмолился паренек. - Мне очень жаль. Прости, если сможешь. В конце концов, я тебя даже не ранил, а эти, - он кивнул на парней, - меня отделали не хуже извергов-крестьян. Да что за день такой сегодня?! Все меня бьют. На мне живого места не осталось!
- А ты заплачь, может, пожалеем. От крестьян за что отхватил? И не смей мне врать! Вижу, как глазки забегали.
- За нечестную игру. Играл честно, остался без денег, без коня и телеги с товаром, вот и решился... Обычно я не мухлюю. Точно говорю, сегодня не мой день... - Медяк тяжко вздохнул и замолк.
- Ну, и что нам с тобой делать? - спросила Анна, как спрашивают шаловливых детей, которых наказывать и жалко, и бессмысленно. - Сейчас поговорю с парнями, чтобы отпустили тебя, и вали на все четыре стороны!
- А как же мой Сокол? - Медяк уже и в самом деле чуть не плакал.
- Понятия не имею. Тебя и одного-то много, а тут еще и конь. Конь... Ты куда направлялся, пока сюда не попал? - У Анны появилась одна идея, казавшаяся в сложившейся ситуации очень даже неплохой.
- В Тимор.
- Это далеко от Недми?
- Не очень. А что? - Медяк оживился, заметив, как у Анны загорелись глаза.
- Подожди, дай подумать. Так, сиди тихо, мальчик, взрослые будут решать вопрос.

Не понимая ни слова, Медяк напряженно следил за спором этих странных, но уже почти не страшных людей. Спорили долго и шумно. Мужчины хором объясняли что-то Анне, указывая на Медяка. Девушка согласно кивала, но тоже старалась им что-то втолковать. При этом она время от времени поглядывала на Медяка, то неприязненно, то ободряюще. Несколько раз она задавала ему вопросы, после чего спор разгорался с новой силой.

- Ты что, серьезно? - удивлялся Ник. - Ты ему доверяешь?
- После того как он напал на тебя? - вторил ему Рик.
- Нет, не доверяю, - ответила Анна. - Но это и не нужно, я лишь хочу, чтобы он подвез нас до Недми. С него - телега, с нас - деньги на выкуп коня.
- Не будь такой наивной! - убеждал Ник. - Хотя, если деньги у тебя лишние - рискни.
- Он сбежит с твоими деньгами, - пророчил Рик.
- Мы с него глаз не спустим, - успокаивала их Анна. - И денег я ему в руки не дам, сама выкуплю его имущество. Эй, Медяк, сколько выкупа требуют крестьяне?
- Двенадцать золотых, - ответил юноша.
- Немало, конечно, но этой суммой я готова рискнуть.
- А ехать долго? - спросили Рик и Ник.
- Около двух дней, - пискнул Медяк.
- Двенадцать монет за два дня пути? Грабеж! - возмутился Ник.
- Пешком за три дойдем, зато бесплатно, - прикинул Рик.
- Ну, ладно, сдаюсь. Развяжите его, и пусть убирается куда подальше. Пойдем пешком.
- Опять пешком, - вздохнул Ник, и спор пошел по очередному кругу.

- Вот что, Медяк, - объявила Анна. - Мы тут посовещались и решили. Мы выкупим у крестьян твоего Сокола со всем твоим барахлом, а ты довезешь нас до Недми.
- Спасибо! Спасибо! - затараторил юноша. - Вы поверили мне, хоть я этого и не заслужил. И я вас не подведу.
- Э, нет, мальчик! Никто тебе не поверил. Денег ты не получишь. Мы все сделаем сами.

Это сообщение отредактировал VoroNa67 - 19.04.2020 - 21:35

Глава 19

Все вышло не совсем так, как задумывалось. Тем не менее около полудня все четверо покидали деревушку, сидя в телеге на ящиках с контрабандным товаром и оживленно обсуждая детали проведенной сделки.

- Что, Медячок, вместо денег бабу привел? - улыбаясь, как лучшему другу, сладким голосом пропел трактирщик, когда Медяк, опираясь на палку, в сопровождении Анны переступил порог. - Ну что ж, баба годная, принимается. Забирай свою клячу.
Вошедшие переглянулись. Первой мыслью у Анны было врезать этому змеенышу Медяку между наглых зеленых глаз и уйти, громко хлопнув дверью. Но парень выглядел таким растерянным, что ей стало ясно: это не подстава.
- Я пришла выкупить имущество этого человека, но не собой, - подавив зарождающуюся бурю гнева, ледяным тоном произнесла Анна. Как только глаза начали после яркого солнца привыкать к полумраку, царившему в трактире, девушка осмотрела почти пустой зал. Трактирщик - красивый, стройный, черноглазый мужчина лет сорока - с первой секунды поражал несоответствием обаятельнейшей улыбки и циничного взгляда головореза.
- А жаль, - гаденько хихикнул розовощекий толстяк, сидящий у стойки с кружкой пива в руке. Больше посетителей в трактире этим утром не было, и Медяку это придало смелости.
- Верните мое добро, господин староста, - подойдя к толстяку и игнорируя хозяина, процедил он сквозь зубы, - получите свои монеты, и простимся по-хорошему.
- Что ж, приятель, - толстяк встал и дружески положил руку парню на плечо, - я не сомневался в твоей честности. Двадцать монет - и мы квиты.
Трактирщик согласно кивнул и оскалился, как акула.
- Почему двадцать? - побледнев, воскликнул Медяк, а Анна удивленно округлила глаза. - Я должен вам двенадцать.
- Это, мой юный друг, было вчера, - ласково пояснил трактирщик. - Я позаботился о твоем коне, я выделил ему место в своей конюшне, кормил, поил. Ты же не думаешь, что я делал это из любви к тебе? Ты же не обольстительная красотка, - подмигнул он Анне. - Двенадцать уважаемому старосте, остальное мне за мою доброту.
- Имей совесть, Миор. Мой Сокол жил неделю в лучшей столичной гостинице или одну ночь стоял под навесом у тебя во дворе? А ты, наверное, еще и в телеге похозяйничал.
- Вот и делай людям добро! - театрально воздел руки трактирщик, взглядом призывая в свидетели старосту и Анну. - Вместо благодарности - гнусная клевета! Все знают трактирщика Миора как честного, отзывчивого человека, и я дорожу своей репутацией. Ты должен ответить за свои слова, мальчишка!
- Думай, что говоришь! - прошипела Анна. - Мы не в том положении, чтобы дерзить. - И улыбнулась Миору: - Простите его, господин трактирщик. Он немного нездоров. Его вчера поколотили какие-то злодеи, по голове надавали, вот и мелет всякую чушь. Давайте вместе подумаем, как нам решить этот вопрос.
- А ты умнее, чем кажешься, детка, - трактирщик отодвинул для девушки стул, приглашая присесть за стол, и устроился напротив нее. Староста тоже подсел к ним. Медяк остался стоять, опираясь рукой на спинку стула. Хоть Анна и позаботилась о его поврежденной ноге, а Ник вечером от нечего делать вырезал для него прочную и удобную палку, длительная ходьба все еще причиняла боль.
- Для начала прошу уяснить, что деткой меня может называть только один человек, и то в силу преклонного возраста, - почти по-военному отчеканила девушка, будто отчитывая младших по званию за нарушение субординации.
- Тогда хоть имя свое скажи, - развязно предложил староста. Его слова вызвали секундное замешательство: называть свое настоящее имя Анне казалось неразумным, а запасное она не придумала, потому что изначально не собиралась задерживаться здесь.
- Сара, - назвала она первое пришедшее в голову.
- И стало быть, у тебя всего двенадцать монет, Сара? - уточнил толстяк. Анна утвердительно кивнула. - Но ведь ты понимаешь, что Миор проявил заботу о коне и вправе рассчитывать на благодарность? - он перевел взгляд с Анны на Медяка. - Что вы двое можете предложить этому почтенному человеку?
- А я ему ничего не должна, - пожала плечами Анна. - Старая кляча и развалюха-телега не стоят двадцати монет.
- Ну, я бы не стал называть этого резвого скакуна старой клячей, - возразил трактирщик. - Да и телега еще не один год прослужит. Вот что я предложу вам, мои юные друзья. Раз мой дорогой Медяк не может выкупить свое добро, пусть попытается его отыграть. - В его руках тотчас появился футляр с игральными костями.
- Я не согласна, - заявила Анна и встала из-за стола. - Я не знаю этой игры и не могу, да и не хочу рисковать. Медяк тоже игрок тот еще.
- А игра, детка, простейшая, правил нет, важна лишь удача.
- Мой ответ - нет. Я ухожу.
Медяк догнал ее уже за дверью, где в тени яблонь их дожидались Рик и Ник.
- Как вы долго! - раздраженно воскликнул Рик.
- Ну что? Все нормально? - спросил Ник. Анна вкратце рассказала друзьям о разговоре со старостой и трактирщиком.
- По крайней мере, мы сделали для него все, что могли, - подвел итог Ник.
- Так что в путь! Ножками, ножками! - добавил Рик.
Анна еще не закончила переводить, когда Медяк неожиданно бухнулся перед ней на колени. Выглядело это несколько наигранно, но слезы в его глазах были самые настоящие.
- Нет! Прошу вас, не оставляйте меня! Меня убьют или продадут за долги! Я слишком молод, чтобы сгинуть на рудниках!
- Что? За двадцать монет на рудники? - ужаснулась Анна.
- Если бы. Я ведь не только им должен, мне еще за товар расплатиться надо. Там люди серьезные, трактирщик и староста - щенки по сравнению с ними.
- Да я бы сам тебя прибил еще вчера, - рявкнул Рик, - если бы она тебя не пожалела.
- Теперь твоя никчемная жизнь только в твоих руках. Прощай! - хлопнул юношу по плечу Ник.
- Моя смерть будет на вашей совести! - взвыл Медяк.
- Ты прекращай тут драму ломать, - посоветовал Рик. - Будь мужчиной!
Наверное, на этом бы все и закончилось, если бы не Миор, появившийся в дверях своего заведения. Расчетливо-дружелюбная улыбка, будто маска, исчезла с его лица, в глазах была тревога. Он подошел к Медяку, помог встать с колен и, обняв, увел внутрь. Трактирщик начал о чем-то тихо расспрашивать. Анна уловила лишь обрывок фразы: "Это правда? Насчет серьезных людей?" Она хотела войти следом, но Миор жестом остановил ее и нелюбезно закрыл двери перед носом.
Анна уговорила друзей подождать и узнать, чем все закончится, хотя они не видели в этом смысла и настаивали на немедленном отправлении. Медяк вышел спустя четверть часа, сияя так победоносно, будто медь обратилась в золото. Трактирщик и староста провожали его, чуть не кланяясь в пояс. Миор сам вывел и запряг коня, и пока путники рассаживались в телеге, вынес из сарая дощатый ящик и с заискивающей улыбкой отдал Медяку.
- Я же говорил, что ты жулик, Миор! - пренебрежительно бросил Медяк и, кривляясь и заламывая руки, передразнил трактирщика: - Ах, клевета! Ах, репутация! Обидели мышку, написали в норку! - и сам же рассмеялся над своей шуткой.

- Может, объяснишь, что с ними такое произошло? - требовательно спросила Анна.
- Да ничего особенного! Просто знают, с кем связываться не стоит.
- Так ты не наврал насчет "серьезных людей"?
- Нет.

Долгий летний день клонился к закату. Анна сидела на козлах рядом с Медяком. Ник и Рик, утомленные мерной тряской и однообразным пейзажем, дремали в телеге. Анна и Медяк негромко разговаривали, чтобы скоротать путь. Поначалу девушке казалось, что говорить с этим мутным типом и не о чем, и незачем. Время, проведенное Медяком рядом с ними, допрос, ночевка у костра и лечение больной ноги не прибавили в его копилку ни одной капли доверия. Однако ехать молча несколько часов просто невозможно, и завязавшийся от скуки разговор ни о чем вскоре перерос в увлекательную беседу. Анна расспрашивала о нелегких буднях контрабандиста. Медяк с удовольствием рассказывал разные байки из своей жизни и истории, слышанные им от своих соратников в трактирах и на постоялых дворах. Ему нравилось наблюдать, как девушка смеется над забавными случаями, округляет глаза, когда речь заходит о страшном или необъяснимом, или насмешливо качает головой, когда суровые реальные события в рассказе начинают изобиловать поистине сказочными подробностями.
- Да тебе бы книги писать, - убежденно заявила Анна. - Ты бесподобный рассказчик.
- Ага, только я писать не умею, - хохотнул Медяк. - А если бы умел, то моя книга была бы похожа на явку с повинной. - И, хитро глянув на нее, спросил: - А на что была бы похожа твоя?
- О, это была бы долгая и скучная книга, - ответила Анна.
- Долгая? Сколько же тебе лет? Сто?
- Ну не сто, но побольше, чем тебе.
- У людей, избегающих стражи, не может быть скучной жизни. Расскажи!
- Тебе что, своих заморочек мало? Зачем тебе чужие? - отмахнулась Анна.
- Не хочешь - не говори, - пожал плечами Медяк. - Тогда скажи, кто из них, - он указал назад, где дремали Рик и Ник, - твой мужчина? Медведь или Волк?
- Какой волк, какой медведь? - не поняла Анна.
- Ну это я для себя их так прозвал, - потупился парень. - Вчера, когда подглядывал, как вы в речке купались. Рыжий похож на медведя: выглядит добродушным увальнем, но лучше не злить его, дабы не испытать на себе его силу. А чернявый - поджарый и мускулистый, с цепким взглядом и повадками хищника, ни дать ни взять волк, в любую секунду готовый к атаке.
- Как ты точно это подметил! - восхитилась Анна. - А кто же я? Лисица?
- Нет, Лис - это я. Ты - Лань, грациозная, со стройной шеей и большими глазами.
- Чудесный получился зверинец, - рассмеялась Анна.
- Медведь или Волк? - напомнил Медяк.
- Ни тот, ни другой, - резко ответила Анна. - Я тебе уже это говорила.
- Не верю, - ухмыльнулся Медяк.
- Мне все равно, - сердито фыркнула Анна и отвернулась в сторону, не имея намерения продолжать эту тему.
- А Медведь хорош! - выдержав небольшую паузу, обронил Медяк, будто бы ни к кому не обращаясь. - Какая стать, какая мощь! А какую он мне палку смастерил!
- Вот палкой он тебя и купил! - ехидно усмехнулась Анна.
- Ну я же, как подметил наш приятель Миор, не девушка!
- А если я девушка, то должна отдать предпочтение Медведю? А Волк чем хуже?
- Попалась! - восторжествовал Медяк. - Значит, Волк.
- Нет. Не выдумывай! - Анне захотелось одновременно рассмеяться и разозлиться, но получилось только смутиться и покраснеть.
- Ни за что не поверю, что ты ни в кого из них даже не влюблена, - настаивал Медяк.
- Знаешь, они мне ближе, чем любовники, - Анна с нежностью посмотрела на Ника и Рика. - Они мне дороже, чем друзья. Они - моя семья, мои названные братья. Только с ними я могу быть сама собой. Они видели меня разной: шпаной и леди, трезвой и навеселе, недотрогой и блудницей. Такую связь опошлить грязной интрижкой - это преступление против любви.
- Но ведь так не может продолжаться бесконечно! - Медяк тоже повернулся к спящим, а затем в упор посмотрел на Анну. - Ты можешь притворяться, что не видишь этого, но их чувства к тебе далеки от братских. Да, это заметно. И рано или поздно они потребуют, чтобы ты сделала выбор. Что тогда?
Насмешка исчезла из его голоса и взгляда. Медяк смотрел так серьезно, будто в лице Анны ждал ответа от всех женщин всем мужчинам на свете.
- Я тебе уже ответила. Я не выберу никого из них. Никогда не встану между ними.
- Ну-ну, - хмыкнул Медяк, - посмотрим.
- Не знаю, что ты там посмотришь, - Анна, устыдившись своей внезапной откровенности, вновь заговорила резко и высокомерно. - Через два дня мы будем в Недми и, надеюсь, больше никогда не увидимся.
Медяк обиженно засопел и отвернулся, а Анна поймала себя на том, что хотела бы еще поговорить о Рике и Нике. Рассказать этому всезнайке, какие они у нее замечательные. Ник - простой и открытый, с ним у Анны сложилось полное взаимопонимание: и поболтать, и помолчать, и подурачиться, и поплакать - дружище Ник поддержит ее во всем. У него такая чудесная улыбка, светлая и чуть насмешливая. У него такие сильные руки и трогательно-неуклюжие объятия. С ним ей легко и спокойно. С Риком все иначе. Иногда Анна даже немного боится его. Во всяком случае, теперь она семь раз подумает, прежде чем спорить или ссориться с ним. Вывести его из себя - дело безнадежное, сама же она бывала доведена до белого каления его непробиваемостью. Но всегда, в любую секунду он готов прийти на помощь и урыть любого, кто покусится на его друзей. А когда уроет, отряхнет руки и назовет их дурой и дураком. И да, Анна согласна быть трижды дурой, лишь бы только не потерять его снова. Ну кто просил этого Медяка говорить ей об их чувствах? Теперь уже больше не получится делать вид, что ничего об этом не знала и не думала...

Почти стемнело, когда Сокол свернул с дороги на просеку. Конь знал путь не хуже пса, ориентируясь на одному ему ведомые знаки, и Медяк почти не направлял его. Но когда впереди показался высокий забор, за которым раздавались голоса и лай собак, парень натянул поводья и с радостным облегчением выдохнул:
- Приехали! Наконец-то!
Он хотел соскочить с козел лихо и ловко, чтобы покрасоваться перед Анной, но вовремя вспомнил о больной ноге. Аккуратно слез и с наслаждением потянулся, разминая затекшие мышцы и с завистью глядя, как Волк и Медведь легко перемахнули через борт телеги и как Анна, опираясь на их руки, величественно, будто принцесса, спустилась на землю.
С дороги этот дом был не виден даже в ясный день, а в сумерках его легко можно было пройти мимо и не заметить за деревьями. Его хозяин неспроста выбрал такое место: недалеко от дороги, но найдет не каждый. Здесь каждого и не ждали. Лишь узкий круг посвященных был вхож в эти владения, все знали и радостно приветствовали друг друга.
- Парни, Медяк приехал! - зычным голосом провозгласил бородатый мужчина с объемистым брюшком и обширной лысиной, отражающей свет фонарей. - Вино привез! Гуляем!
Одобрительный многоголосый гул был ему ответом. Несколько человек подошли поздороваться с Медяком, но остановились, видя, что он не один. Враждебность, исходившая от них, повисла в воздухе, мурашками пробежала по коже, заставляя мускулы напрячься в ожидании схватки. Эти люди стали бы защищать свое прибежище любой ценой.
- Это мои гости, - представил чужаков юноша. - Медведь Ник, Волк Рик и грациозная Лань - Анна. - И, пресекая сальные взгляды и пошлые шуточки в адрес последней, пояснил: - Если бы не она, болтаться бы мне в петле или горбатиться на рудниках, а вам сидеть без вина. Не бойтесь, эти люди нас не сдадут. Поэтому прошу оказать им уважение и принять как друзей.
- Куда этот пройдоха нас притащил? - прошептал Рик. - И что это за сборище уголовников?
- Это постоялый двор, - объяснил Медяк, - но непростой. Здесь пересекаются пути контрабандистов, разбойников, бродячих артистов и прочих свободных духом ребят.
- Может, лучше свалим отсюда, пока не поздно? - осторожно предложил друзьям Рик.
- Я есть хочу, - возразила Анна.
- Я бы не удивился, если бы это сказал Ник...
- А я, думаешь, не хочу? - отозвался тот.
- Если бы ты не хотел, - усмехнулся Рик, - я бы проверил, есть ли у тебя пульс.
- Прошу вас разделить наш скромный ужин, - вклинился в их разговор хозяин дома, лысины и брюшка. Он галантно взял Анну под руку и повел гостей в зал, где усадил за самый лучший стол. Правда, самым лучшим он был с точки зрения самого хозяина. Экс-полицейские предпочли бы малозаметный уголок, откуда хорошо просматривается все помещение. Здесь же, в самой середине зала, они сами были как на ладони, прожигаемые любопытными и настороженными взглядами всех собравшихся. Одно утешение: в случае заварушки, вполне вероятной, если учесть явную нелюбовь завсегдатаев к чужакам, они не будут зажаты в углу, а смогут держать круговую оборону.

Глава 20

Друзья сразу же оказались в центре внимания всех собравшихся. Интерес к ним разжигал Медяк, хромая от одного стола к другому и в красках живописуя историю своего спасения. Роль Анны в ней была сильно приукрашена, но и своей не очень скромной персоне рассказчик приписал слова и поступки, имеющие мало сходства с действительностью. Рик и Ник были упомянуты коротко и уважительно: "спасибо, что не убили". Повествование началось со знакомства с Анной, и у слушателей сразу же возникли вопросы:
- Она что, и вправду голая была? Совсем-совсем?!
- Ты что, дурило, и впрямь хотел ее прирезать? Окажись такая в моих руках, уж я бы не растерялся!
- Ты ври, Медяк, да не завирайся! Если бы эти двое тебя отделали так, как ты говоришь, от тебя бы осталась отбивная! А у тебя даже зубы почти все целы.
Не обращая внимания на скепсис своих товарищей, Медяк вдохновенно продолжал. Когда речь зашла о Миоре, хозяин, также слушавший с большим интересом, подлил масла в огонь:
- Этому мошеннику давно пора было поприжать его павлиний хвост! Совести у него как не было, так и не появилось ни капли. Но и ты хорош, нашел с кем играть! Ведь не первый день с ним знаком.
Для тех, кто не знал о подлой душе Миора, рассказчик поведал, как непочтительно этот негодяй обращался с прекрасной Ланью, и как он, отважный Медяк, благородно вступился за ее честь. "Ну и сказочник!" - мысленно возмутилась Анна, но вмешиваться не стала: пусть побудет немного героем, насладится своим звездным часом, а сбить с него нимб, если сильно заврется, она всегда успеет.
- Закругляйся, пустозвон! - по-отечески добродушно одернул юношу хозяин. - Друзья, давайте выпьем за нашего Медяка! Этот хитрец всегда выйдет сухим из воды, да еще и с уловом!
- Я предлагаю выпить за нашу очаровательную гостью, - перебил хозяина один из мужчин, - ведь только благодаря ей Медяк сейчас с нами!
- За Анну! - поддержали его сразу несколько голосов, и множество рук торжественно подняли бокалы. Анна, только что откусившая немаленький кусок пирога, вынуждена была встать и по мере возможности изобразить светскую улыбку. С набитым ртом это получилось не так красиво, как хотелось бы. Ну и ладно. Она здесь не для того, чтобы публику развлекать... ага, как бы не так. Мужчина, первым предложивший тост в ее честь, потребовал, чтобы она выпила вместе с ним.
- До дна, до дна! - настаивал он, и десяток голосов вторил ему. Ну нет, если пить такими большими дозами, да еще со всеми желающими, то вечер грозит закончиться быстро и неприятно. Анна сдержанно поблагодарила за тост, пригубила бокал и окинула взглядом зал. К своему неудовольствию, она заметила, что все без исключения смотрели сейчас на нее: мужчины - восторженно, женщины - ревниво. Дам было мало, но от их присутствия Анне стало немного легче: повышенный интерес нетрезвых гостей был ей ни к чему. Три миловидные пухленькие девушки - дочери хозяина - разносили угощение. Среди труппы бродячих артистов было несколько женщин возрастом от двадцати до пятидесяти, с усталыми лицами и драматическими жестами, привнесенными из ремесла в жизнь. Жены либо подруги, сопровождавшие некоторых мужчин, всеми силами отвлекали своих спутников от этой пришлой выскочки, и им Анна была благодарна безмерно. Были здесь и девицы, чей род занятий безошибочно угадывался в бесстыдно-открытых нарядах, хищных взглядах и фальшивых улыбках. Отсутствие мужского внимания им не грозило, но на всякий случай они дружно припудрились и углубили декольте. Одна из девиц, украдкой рассмотрев небрежно заколотые на затылке волосы Анны, попыталась сотворить нечто подобное на своей голове.
Хозяин дал знак музыкантам из труппы, и те, заняв места перед стойкой, расчехлили инструменты. Негромкая мелодия, не веселая и не грустная, разрядила обстановку. Все занялись ужином, выпивкой и разговорами. Артистки отчаянно флиртовали, блудницы скучали, хозяйские дочки ломали острые стрелы-взгляды о непробиваемые спины красивых и странных чужаков, которых сейчас интересовала только еда.
По мере того как градус опьянения гостей повышался, музыка также меняла ритм. Нейтрально-фоновый мотив сменился лирической мелодией, и самая юная из артисток запела красивым голосом печальную балладу о благородном воине и крестьянской дочери. Под конец песни одна из блудниц даже прослезилась и полезла к певице обниматься. Хозяин с недовольным лицом тихо сказал что-то музыкантам. Тотчас же к тягучей флейте присоединились ударные, лихо взвизгнули струны. Артистка, озорно сверкнув глазами, усадила перебравшую вина девицу на колени мужчине за ближайшим столом, а затем вытащила его товарища в центр зала на танец. Гости принялись одобрительно притопывать ногами и отбивать такт ладонями по коленям и столам. К танцующим присоединились еще несколько пар. Хозяин кивнул, пряча в бороде улыбку, и благодушно сложил пухлые руки на животе. Вот теперь все идет как надо!

- Анна, пойдем танцевать! - позвал Медяк.
- Сядь и уймись! - невесело усмехнулась девушка. - Тоже мне, танцор-хромоножка.
- Нога почти прошла, - возразил он.
- Ну так я ее тебе сейчас отдавлю.
Юноша пожал плечами и побрел прочь, делая усилие, чтобы не хромать. Анна смотрела на танцующие пары и больше ни о чем думать не могла. Она хотела кружиться, чтобы взметалась юбка, чтобы сильные руки подхватывали за талию, глаза горели, сердце трепетало и кровь стучала в висках. Божественные ощущения! Она уже жалела, что отказала Медяку, но больше жалела его ногу.
- Ник, пригласи меня на танец, - наконец не выдержала она.
- А ты так умеешь? - засомневался Ник. - Я нет.
- А что тут уметь? Смотри. Раз-два-три-опа! Раз-два-три-поворот! Ничего сложного.
- Ну... кхм... давай. Нет. Я не готов. Попозже, ладно?
- Да ну тебя. Рик, а ты?
- С ума сошла? Из меня танцор как из Медяка полицейский.
- Что? - обернулся Медяк. - Кто меня звал? Передумала?
- Да сядь ты уже! - с досадой отмахнулась Анна и вновь погрузилась в созерцание танца. Ей хотелось драйва, шоу, а не этого примитивного "раз-два-три-опа!"
- Анна, переведи! - вернула ее к реальности просьба Рика. Анна повернулась к своим друзьям и увидела человека, который ранее хотел выпить с ней. Сейчас он стоял возле их стола и что-то говорил парням.
- Что, простите? - переспросила Анна, а поняв, что ему надо, победно-лучезарно улыбнулась:
- Он просит вашего позволения пригласить меня на танец. Вот так. - И, взяв мужчину под руку, вышла с ним на середину зала.
- А если мы против? - растерянно захлопал глазами Ник.
- Да пускай повеселится, раз мы такие скучные, - махнул рукой Рик, не сводя глаз с раскрасневшейся, сияющей Анны. Оба прекрасно понимали, что на их протест ей наплевать.
- Это кто здесь скучный? - упрямо мотнув головой, Ник одним глотком ополовинил бокал и встал из-за стола, чтобы исправить свою оплошность, но оркестр вдруг замолк.
- Эхх, - вздохнул Ник, садясь на место. Анна в сопровождении кавалера вернулась к столу и в ответ на его восторженную благодарность лишь кокетливо повела плечом.
- Не знал, что ты умеешь так красиво танцевать, - восхитился Рик.
- Партнер мне достался умелый, - хитро прищурилась Анна.
- Надеюсь, он не позволил себе лишнего? - нахмурился Ник.
- Да вы так на него смотрели, что он дышать боялся! - с шутливым упреком сообщила Анна.
Одна из хозяйских дочерей подала музыкантам кувшин вина, те немного передохнули и заиграли вновь. Анна сразу же была приглашена на танец, Ник встал, чтобы удержать ее, но в его объятия внезапно ввинтилась девушка, которая подавала вино музыкантам. Он немного опешил, но лишь в первые секунды. Танец действительно оказался несложным, партнерша показала на деле то, что Анна объяснила на словах, и вскоре Ник отплясывал не хуже остальных. Мельком глянув на Анну, он понял: вызов принят. Теперь главное - чтобы не подвела эта бойкая девчушка! Ник заметил, что она весь вечер не сводит глаз с него и Рика. И девушка не подвела: хотя в изяществе она могла сравниться с Анной как мопс с тайской кошкой, но задора и прыти ей было не занимать. Подвел ее папаша. Решив, что рыжий чужак слишком развязен с нею, хозяин раздраженным жестом оборвал музыку. Подобно ледоколу вклинившись между ними, он рявкнул на Ника и отправил дочь на кухню.
В воцарившейся тишине Ник и Анна вернулись за свой стол, переглядываясь, как наказанные дети: одновременно виновато и шкодливо.
- Что он сказал? - спросил Ник.
- Что его дочь несовершеннолетняя и чтобы ты обратил внимание на блудниц, если уж тебя так припекло.
- Чего?! - покраснел Ник. - Скажи ему, что я...
- Не скажу. Учи язык. И не вздумай затевать разборки!
- Даже не собирался, - буркнул Ник.
- Вот и молодец, - Анна одну за другой расправила его сжатые в кулаки руки. - Мы здесь в гостях, поэтому веди себя хорошо.
Ник не хотел вести себя хорошо, он был на пике куража и жаждал продолжения веселья.
- Ох, не к добру этот взгляд, - покачала головой Анна, - ну-ка говори, что задумал?
Напрасно она старалась сохранять серьезность: шальные искорки в ее глазах давали понять, что она заранее поддерживает любую его выходку.
- Вдарим рок в этой дыре? - выпалил Ник быстро, чтобы не передумать.
- Я думала, ты никогда не предложишь! - и, сорвавшись с места, Анна умчалась договариваться с хозяином и музыкантами.

И взметалась юбка, и горели глаза, и тонкий девичий стан перегибался через сильную мужскую руку, как в танго... Не сразу Ник и Анна заметили, что больше никто не танцует: все смотрели только на них, кто с восхищением, кто с осуждением, но никто - равнодушно! Да, это было их шоу! Их публика, их аплодисменты. Кровь бурлила, сердца будто пробивали себе путь наружу.

Музыка умолкла. Тишина, на насколько секунд воцарившаяся в зале, разорвалась в клочья свистом и аплодисментами. Анна поклонилась, не выпуская руку Ника и тем вынуждая его также поблагодарить зрителей.
- Красавчик, на следующий танец я твоя! - раздался возглас от стайки блудниц.
- Мы тоже хотим так уметь! Научишь нас? - две оставшиеся хозяйские дочки смотрели на Анну с робким обожанием, как на звезду.
- Дайте отдохнуть немного, девчата, - улыбнулась Анна.
Ник все еще пребывал под воздействием магии танца - магии движения, легкости, радости. Он пока не понял, что с ним происходит, но бессознательно крепко сжимал руку Анны, боясь разорвать контакт и утратить это волшебное чувство. За несколько минут танца они будто стали единым целым, с общим сердцем и общими эмоциями, чувствуя и продолжая каждое движение друг друга.
- Вот это вы зажгли! - Рик смотрел на своих друзей с пьяноватой усмешкой. Пока они танцевали, он успел накатить на пару с Медяком. - Вот это да! Я бы так не смог. Ник! Нииик! Ты меня слышишь?
- Я и сам не думал, что могу так... - Ник будто пробудился ото сна.
- Ник, отпусти, больно же! - пискнула Анна, освобождая руку. Она схватила со стола первый попавшийся бокал, чтобы утолить жажду, и сделала большой глоток.
- Черт!.. Блин!.. Что за!.. Пфф! - вместо ожидаемой воды в бокале оказалось вино. Анна поперхнулась и закашлялась. В горле горело, дыхание сбилось. - Рик, что за подстава?!
- А что сразу Рик? - рассмеялся тот. - Смотреть надо, что в рот тащишь, не маленькая уже. А если бы это был яд? Ну ладно, не злись, не фыркай. Попей водички. Да пей, это точно вода.
Залпом выпив воду, Анна почувствовала головокружение. В ушах зашумело, и стало невыносимо душно. Глоток свежего воздуха - вот что ей сейчас было необходимо.
- Не ходите за мной, - бросила Анна, быстро, почти бегом направляясь к двери.

Ночь была лунной и безоблачной. Где-то в кустах у забора слышались голоса ночных птиц. Анна прислонилась спиной к стене дома, закрыла глаза и глубоко вдохнула. Ночная прохлада помогла справиться с дурнотой. Это все вино. Рик прав, прежде чем пить, надо убедиться, что это именно то, что и планировалось употребить. Тем более в незнакомом месте. Но ничего, сейчас все пройдет. Она немного отдохнет от громкой музыки и спертого воздуха и вернется к своим друзьям. На сегодня веселье закончено, пора разгонять парней, пока они еще в состоянии держаться вертикально. Завтра на рассвете они отправятся в путь и, возможно, к вечеру уже будут в Недми. Даже не верится, что их путь почти закончен. Максимилиан, скорее всего, уже ждет их. Начнет расспрашивать, где они так задержались. И наконец-то познакомит Анну с родителями. Нет, не так. Представит ее Их Величествам. Анна так и не смогла заставить себя думать о королевской чете как о своей семье. Если бы ее сейчас спросили, хочет ли она знакомиться с этими людьми, этот вопрос застал бы ее врасплох - впрочем, так же, как и в начале пути. И да, и нет. И все-таки да. Не зря же ею проделан такой длинный путь! Но если бы вдруг ее спросили, а не хочет ли она все бросить и вернуться домой... ох, чего бы только не отдала, лишь бы увидеть старого антиквара хоть одним глазком!
Задумавшись, Анна не сразу заметила, что ночь из прохладной становится довольно холодной. Она обхватила себя руками, чтобы унять дрожь. Возвращаться в душное помещение не хотелось. Пленительная птичья трель рождала в душе странную, приятную грусть. Совсем некстати мысли перескочили с Абрахама на недавний разговор с Медяком. Волк или Медведь? Черт, как это все сложно. Да почему она должна выбирать между ними? Выбрать одного - значит потерять другого. К этому Анна не готова. Да, это глупо, да, эгоистично, но они нужны ей. Оба. И совсем не в том качестве, которое имел в виду этот прохвост.
- Все нормально? - неожиданно прозвучало из темноты.
- Ник! Нельзя так тихо подкрадываться! Я же заикой стану!
- Извини, не хотел тебя напугать. Орешь - значит, все в порядке, - усмехнулся Ник.
- Что в порядке?
- Ну мне показалось, что тебе нехорошо.
- Не волнуйся за меня. Я уже в норме.
- Замерзла? - Ник обнял Анну за плечи.
- Немного, - она прильнула к его груди просто и естественно, как и накануне, после покушения. Объятия Ника не пугали и не смущали ее - напротив, дарили тепло и покой.

Ник зарылся лицом в волосы Анны, вдохнул их запах, смешанный с запахами летней ночи, росы и сена. Кровь ударила в голову с такой силой, что он на миг оглох. Все как вчера. Но вчера он был трезв, а сейчас нет. И завтра, будучи снова трезвым, он не простит себе, если хотя бы не попытается. А если... Что - если? В крайнем случае все можно списать на алкоголь.
- Ник... - Анна подняла голову и даже не увидела, а почувствовала опасную близость его губ. В следующую секунду она оказалась их пленницей. Ник целовал ее нежно и жадно, подобно измученному жаждой путнику, припавшему к живительным струям родника.
Знакомое чувство приближающейся паники холодным снежным комом шевельнулось где-то внутри. Анна напряглась и попыталась отстраниться от Ника. Это получилось не сразу: мужской разум пал под натиском первобытных инстинктов.
- Ник, не надо! - выдохнула девушка, когда ей все-таки удалось увернуться от его горячих губ.
- Анна... - он вновь попытался прижать ее к себе и лишить возможности сопротивляться.
- Ник! Прекрати! - немного отдышавшись, потребовала она. Очень не хотелось его бить, но без пары оплеух достучаться до его сознания было невозможно!
- Ты что?! - Ник удивленно схватился за щеку. Анна, воспользовавшись этим, выскользнула из его рук, отступила на несколько шагов и смущенно пробормотала:
- Не делай так больше.
- Почему? Анна, мы взрослые люди, и мы нравимся друг другу. Или я не прав?
- Прав, но...
- Но тебе нравится Рик, да? - помрачнел Ник. Анна хотела возразить ему, что-то объяснить, но дверь дома распахнулась, выпуская гул голосов и музыки. На пороге появилась тощая фигура Медяка.
- Анна! - позвал он. - Ник! Где вы?
Для Анны его появление стало спасительной соломинкой утопающего, Ник лишь досадливо поморщился.
- Что случилось? - Анна вышла в полосу света, падающего из открытой двери. Хмурый Ник стоял у нее за спиной, что вызвало у Медяка пошлую ухмылку:
- А вы что тут делали?
- Не твое дело, - бросила Анна. - Говори, чего надо.
- Ваш друг, кажется, немного перебрал, - ответил Медяк.
- Рик? Что с ним? Ему плохо?
- Ему бы освежиться, сморило парня. Я бы сам вывел Волка, но я же его не дотащу! Он вон какой высокий, а я, сами понимаете... да еще и нога.
Анна его уже не слушала и, оттолкнув в сторону, вбежала в душный зал. Рик неподвижно сидел за столом, опустив голову на руки.
- Это сколько же ты, друг мой, выпил? - присвистнул Ник. Рик, естественно, не ответил. Анна сначала осторожно, а затем более настойчиво тряхнула его за плечо. От этого левая рука Рика соскользнула со стола и повисла плетью, и сам он начал заваливаться влево. Анна еле успела удержать его. Она беспомощно взглянула на Ника. Тот стоял напротив с бокалом в руке.
- Да вы задолбали бухать! - разозлилась Анна. - Один уже никакой, и второй отставать не хочет.
- За вас, - Ник хотел изобразить ехидную усмешку, а получилась какая-то очень грустная улыбка. Анна лишь махнула на него рукой и возобновила попытки привести Рика в чувство. В какой-то момент она даже испугалась за него: ей вдруг показалось, что он не дышит.
Ник и Медяк вывели - нет, выволокли Рика во двор и посадили на землю, прислонив к стене. Ник встряхнул его, похлопал по щекам, но ничего не добился. Внезапно он и сам почувствовал себя разбитым и обессилевшим. Голова закружилась, и он сел рядом с Риком, откинув голову назад и тяжело дыша.
- Эй, что с тобой? - переполошилась Анна, опускаясь на колени. - Медяк, что происходит?
Она оглянулась назад и встретила его странный, отрешенный взгляд. Последнее, что она увидела - занесенный над ее головой обломок доски. Несильный взмах, негромкий глухой стук. В угасающем сознании крутилась совершенно нелогичная мысль. "Никогда бы не подумала, что человеческая голова может издавать такие звуки"...

"Ооо, как болит башка! И спина. Во рту кляп. И трясется пол". Пол? Анна лежала вниз лицом на... на чем? На чем-то твердом, но подвижном. Нестерпимо чесался нос. Анна потянула руку к лицу, но потерпела неудачу. К прочим невзгодам прибавилась резкая боль в запястьях. Перед глазами пропускала слабый свет пахнущая пылью и плесенью ткань с редкими грубыми волокнами. Выводы? Самые неутешительные. Она связана, на голове мешок, ее куда-то везут. Справа от нее что-то мягкое - или кто-то? Слева - дощатый борт телеги. Куда ее везут? Зачем? И кто? В голове начали всплывать обрывки событий минувшей ночи. Она танцевала, в горле пересохло, она выпила вино. Ей стало плохо. Затем вырубился Рик. И Ник. Видимо, она выпила слишком мало, да еще и выплюнула половину, поэтому не потеряла сознание, и Медяку пришлось приложить ее доской. Контрабанда, вино, травки. Все сошлось. Зачем он ее похитил? Что с парнями? Анна изо всех сил надеялась, что они как минимум живы. Она пошевелила правой ногой и дотянулась до того, что лежало рядом. Ответного движения не последовало. То, что руки связаны только в запястьях, давало надежду на освобождение. Несмотря на затекшие руки и спину, она достаточно гибка и ловка для такого несложного трюка.
Стараясь не стонать от боли, Анна повернулась на бок. Согнув спину буквой С, пропустила руки под задом. Затем аккуратно перекатилась на спину и, подтянув ноги к животу, переместила руки за колени. Далее - самое трудное: одну за другой втянуть ноги в кольцо рук. Да! Она справилась. Теперь ее руки, хоть и по-прежнему связаны, но могут что-то делать. Анна стянула с головы мешок и вытащила кляп. Приподняла голову и осмотрелась. Над нею расстилалось небо, половина которого была усеяна угасающими звездами, а другая освещена краем поднимающегося из-за леса солнца. Осмелев, Анна оперлась на локоть и поднялась повыше. Рядом лежал Рик, а чуть дальше Ник. Оба были связаны и неподвижны. Медяк дремал на козлах, Сокол неспешно и уверенно плелся знакомой дорогой.
Анна подползла к Рику и сняла с него мешок. Тот крепко спал и не проснулся, даже когда она освободила его от кляпа. Анна легла на спину и принялась зубами развязывать узлы на запястьях. Веревки больно натирали кожу, но ее усердие принесло свои плоды. Путы ослабли, а затем и вовсе упали со стертых в кровь рук. Тем временем Рик застонал и открыл глаза.
- Тихо, - прошипела Анна, - разбудишь этого поганца.
Пока она шепотом объясняла, что с ними произошло, Рик озирался вокруг, и взгляд его постепенно приобретал осмысленное выражение.
- Говорил же, не надо было там оставаться, - зло выплюнул он.
Анна развязала ему руки и пробралась к Нику. Тот очнулся сразу же, как только с него сняли мешок. Анна еще возилась с его руками, когда телега резко дернулась и остановилась. Впереди раздался чей-то неуместно-бодрый голос:
- Просыпайся, Медяк! Привез кого-нибудь?
- Что ты орешь, придурок, - сонным голосом проворчал похититель. - Привез. Двух замечательных бойцов, как и просили, и в придачу - хорошенькую девушку.
- Саймила просила только бойцов, - прозвучал недовольный ответ. - И не двух, а трех. А девчонка ей не нужна.
- Мои двое Саймилиных пятерых заменят, - возразил Медяк. - А девушку можно Элишу подарить. Она танцует как богиня!
- Мне даже самому интересно стало, - отозвался собеседник Медяка. - Показывай!

Телега качнулась, когда в нее запрыгнули двое мужчин. Один сел на корточки возле Ника и по-свойски потрепал его по шее:
- Ничего такой кабанчик, Саймила будет довольна. И этот тоже неплох. Забираем обоих.
- Где там твоя богиня? - второй по-хозяйски хлопнул Анну по попе. Расплата не заставила себя ждать. Секунда - и вот он уже лежит там, где только что лежал Рик, с завернутыми за спину руками. Первый - и, видимо, главный - ненароком налетел на кулак Рика и получил обратное ускорение. Но силы были неравны, тем более что развязать Ника друзья не успели. Около десятка парней запрыгнули в телегу и через несколько минут вели отчаянно сопротивляющуюся троицу к своей зарешеченной повозке, очень похожей на тюремную. Скрипнул замок, мешок монет перекочевал в карман Медяка, и повозка тронулась.
- Мне жаль, ребята, - сияя во весь свой щербатый рот, объявил Медяк. - Но работа есть работа.
- Вина, оружие, - припомнил Ник. - Травы. И так, по мелочи. Торговля людьми - это так, по мелочи.

Мамка стражника раздела и в доспехах прошла до дома?

Лихо ты меня приложил! И польстил, и обругал.
Я проникся, осознал. Не со всем согласен, но критику воспринял.
А Светка Мартынчик тебе как?

Бля...

Пришлось гуглить. Не читал, ничего не могу сказать.

Прочитал. Где Фунтик? Где поросёночек!? Где Сказочка??!!! Я имею ввиду продолжение где?

Это сообщение отредактировал kox58 - 20.04.2020 - 12:17

На мой взгляд, Стоун маловато рассказал о реальном положении вещей в этом мире. Такого провожатого и врагов не надо, а королевская семья ждет...

Норм закручено.
Для лёгкого чтива самое то.

VoroNa67 , спасибо за продолжение!!!!
Оля, спасибо за рассылку!!!

Ох, е, уже три часа пролетело?
Спасибо, жду дальше. Молчу до конца.

Читал вслух семье, охрип. Спасибо за перерыв, но хочется продолжения

Когда ждать продолжения?

Завтра

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Извините, из личных сообщений выкидывает, отвечу Вам как только смогу. С Уважением.

Сказала Ворона за 23 минуты до завтра

Это сообщение отредактировал Флегматик - 21.04.2020 - 00:33

Каркнула)))

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Есть недочёты конечно, и стилистические и грамматические.
Но мне понравилось, читается легко
Устаешь от серезных книг и серьезных проблем, приятно на ночь почитать такую сказочку
Жду продолжения )))

Насчет грамматических - это вы зря. Ошибок не делаю, но от опечаток никто не застрахован. За остальное спасибо!

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Часть 3. Семья

Глава 21

Двадцать два года назад.
На протяжении тысячелетий человек мечтал о крыльях, и эту мечту не вытравили из него ни религия, ни наука. Тем более не под силу это жалким ограниченным недодокторам, считающим себя богами - психиатрам. Курт Вайсмюллер сидел на кровати в ярко освещенной комнате без окон, съежившись и подобрав под себя ноги, и с ненавистью смотрел на дверь. Он не слышал шагов, но знал, что сейчас они войдут: доктор Голда Маргулис и огромный квадратный злодей-санитар Свен. Маргулис знает, что Курт ее на дух не переносит, и поэтому скорее застрелится, чем войдет в эту комнату одна. Свен похож на носорога: дьявольски силен, быстр и туп. Воняет от него за километр, но если его спросить, когда он мылся, он постарается сделать укол как можно больнее. Курту показалось, что он уже чувствует запах Свена, плетущегося следом за Маргулис.
- Как вы себя чувствуете, Курт? - докторша сияла во все свои тридцать два, но за толстыми, как дно пивной кружки, стеклами очков метались белые искорки страха.
- Голда, дорогая, как я скучал по тебе! - Вайсмюллер соскочил с кровати и с садистской радостью распахнул худые длинные руки для объятий.
- Оставайтесь на месте! - рявкнула Маргулис. Ну, если ей так больше нравится - пускай рявкнула, хотя больше подходит - тявкнула. Она отступила на шаг назад, но вспомнила, что с ней сегодня не Свен, и искорки в очках забегали с бешеной скоростью. Курт с любопытством воззрился на нового санитара.
- Почему сегодня пришла лишь четверть Свена? Где остальное?
- Это Макс, - проблеяла Голда, - наш новый сотрудник. У него большой опыт работы, и я надеюсь, вы найдете общий язык. А теперь будьте любезны прекратить дурачиться. Чем быстрее мы закончим, тем быстрее я избавлю вас от своего назойливого присутствия.
- Мудрая ты женщина, Голда! - галантно поклонился Курт. - Не будь ты такой стервой, я бы женился на тебе.
Пока Макс привязывал Вайсмюллера к кровати, Маргулис задавала обычные вопросы, быстро строча карандашом в блокноте. Затем санитар измерил ему давление, достал шприц, наполнил из пузырька и сделал укол... Голде Маргулис. В бедро, прямо через халат и юбку. Она взвизгнула от боли и неожиданности, но быстро обмякла и ничком упала на пол. Макс заботливо придержал ее, чтобы не ударилась, и положил под голову подушку, выдернутую из-под головы Курта.
- Крылья, говорите? - подмигнул он. - Что ж, полетели.

- Кого ты притащил, Макс? - Гордон Стоун смотрел на сына и Курта как на провинившихся мальчишек. - Мне был нужен Дитрих Вайсмюллер. Дитрих, а не Курт.
- Дитрих умер семь лет назад, - развел руками Макс.
- Старая сволочь, - ругнулся Гордон. - Всю жизнь меня подводил и до конца остался верен себе.
- Я бы попросил проявить уважение к моему покойному отцу, - сквозь зубы прошипел Курт.
- Прости, погорячился, - печально опустил голову Гордон. - Он был великим ученым и верным товарищем. Ну а с тобой-то мне что делать? Ты же больной на всю голову.
- Для начала ознакомьтесь с моими работами, - предложил Курт. Максимилиан поставил перед отцом увесистый сундук, набитый под крышку папками, тетрадями, каталогами и альбомами с фотографиями. - Я продолжал дело отца, рискуя свободой и жизнью, и думаю, что мои исследования будут полезны для нашего общего дела.
- Пока оно только мое и Его Величества, - сурово поправил Курта старый ученый и, смилостивившись, кивнул: - Поживешь пока у Макса. На изучение этой кучи мне потребуется несколько дней. Тогда и решу, будешь ли ты нам полезен.

И вот уже свыше двух десятков лет Курт Вайсмюллер работает над созданием сверхчеловека, сверхвоина для укрепления обороноспособности Королевства Дариос. Вышедшие из его лабораторий образцы отличаются силой, выносливостью и нечувствительностью к боли, своей и чужой. Теперь Его Величество не только перестал опасаться нападения Келади, но и с интересом приглядывается к другим соседним землям. А крылья - это уже из области больной фантазии ученого. Конечно, атака с воздуха была бы невероятно эффективна, но против природы не попрешь! Ну не дано человеку летать. Не дано! Впрочем, пусть себе экспериментирует, лишь бы не в ущерб основным исследованиям.

Курт давно смирился со скепсисом в отношении его идеи. Так же, как в свое время его прославленный отец.
Работы Дитриха Вайсмюллера велись под руководством доктора Зигмунда Рашера, который отчитывался только перед рейхминистром внутренних дел Генрихом Гиммлером. Гиммлер также не очень верил в возможность создания крылатых убийц, но щедро финансировал эти исследования и предоставлял неограниченный доступ к архивам Аненербе. Именно там Дитриху попался некий древний манускрипт, написанный неведомым средневековым алхимиком. В этой рукописи подробно излагались идеи по вживлению в тело человека некоей летательной конструкции, похожей на крылья летучей мыши, которой подопытный мог пользоваться с помощью своих мышц и костей. Разумеется, теоретически. С чертежами и формулами. "Ну и ересь!" - сказал бы нормальный человек. Доктор Вайсмюллер сначала тоже так сказал. Но ересь укоренилась в мозгу и дала ростки в виде идей, имеющих шансы на воплощение. Опыты на пленных, большей частью на детях, неизменно приводили к их гибели, но Дитрих считал, что с каждым разом продвигается все ближе к заветной цели.
Конец его бесчеловечным экспериментам положило знакомство с Гордоном Стоуном. Английский аристократ и гениальный авиаконструктор, он был завербован в начале войны. В 1943 году в условиях строжайшей секретности из глухих лесов под Тамбовом был вывезен потерпевший крушение летательный аппарат неизвестной, принципиально новой системы. Предполагалось, что это новейшая разработка советских конструкторов. Стоуну с несколькими инженерами Люфтваффе надлежало исследовать и по возможности поставить трофей "на крыло". И им это удалось. Это был настоящий прорыв! Была назначена дата пробного полета, набрана команда из четырех человек: Гордона Стоуна, двух пилотов и Дитриха Вайсмюллера в качестве медика.
Это не было похоже ни на один из известных Дитриху самолетов. Ни снаружи, ни внутри. Хотя даже внутри кабины обычного самолета доктору прежде бывать не доводилось. Аппарат имел дискообразную форму и был выполнен из материала, лишь внешне напоминающего металл. Он был ослепительно белым, лишь местами обожжен при крушении. Нанесенная черной краской символика Вермахта осыпалась пылью при прикосновении, оставляя поверхность девственно-чистой, будто аппарат сам отторгал от себя любую связь с фашизмом.
- Как вы собираетесь это запускать? - с напускным равнодушием спросил Вайсмюллер, постукивая мыском начищенного до блеска сапога по грани диска.
- Запускать, - высокомерно фыркнул британец, - это не воздушный змей, герр доктор. - В это слово Гордон вложил все свое презрение к Дитриху и его деятельности. - Не задавайте вопросов, лежащих вне сферы вашей компетенции.
Вайсмюллер сдержался от резкого ответа, про себя решив позже подать на авиатора жалобу.

Внутри этой чудовищной машины не было ни приборов, ни штурвала, ничего из того, что находится в кабине самолета. Это было круглое сооружение с прозрачным приплюснутым куполом и серыми панелями по всему периметру. Дитрих все еще недоумевал, каким образом приводится в движение это недоразумение, когда команда заняла места и возложила руки на панели. Аппарат плавно взмыл вертикально вверх и мгновенно набрал высоту. У Вайсмюллера заложило уши и заломило в висках. Остальные члены зкипажа были более привычны к перегрузкам, но и они пережили несколько неприятных минут прежде, чем им удалось отрегулировать нужную высоту и скорость. Панели управления располагались ниже, чем это было бы удобно человеку среднего роста. Пилоты водили по ним ладонями, и поверхность меняла цвет. Проступали рисунки и символы, и расшифровывать их значение приходилось буквально на ходу, точнее - на лету.
- Как самочувствие, герр доктор? - не оборачиваясь, чуть насмешливо поинтересовался Стоун.
- Бывало и получше, - не стал лукавить Дитрих.
- Тогда держитесь крепче! - задорно хохотнул этот гадкий британец.
Держаться? Было бы за что! В следующую секунду машина, качнувшись, заложила крутой вираж над аэродромом. Вайсмюллер не удержал равновесие и плюхнулся на пятую точку. Он еще не успел опереться на руки, когда очередной рывок отбросил его в сторону одного из членов экипажа. Доктор прикрыл голову руками и локтем попал по коленям пилота. Тот инстинктивно выставил руки вперед и с размаху проехался ими по своей панели. Чувствительная машина мгновенно набрала такую скорость, что на ногах не удержался никто. Последнее, что увидел Вайсмюллер прежде, чем потерять сознание - искрящееся белое облако, в которое машина вошла как нож в масло.

Двигаясь рывками, будто покалеченная птица, белоснежный диск с остатками крестов на сияющем боку вышел из облака, из ранней европейской осени, на обледеневший скалистый берег океана. Тяжелые темные волны, бросаясь на острые камни, разбивались на миллионы серебряных брызг. Гордон Стоун, одной рукой держась за голову, а другой - за стену, поднялся с пола. Несколькими быстрыми и точными движениями по панели успокоил взбесившуюся машину, будто всю жизнь только этим и занимался. А впрочем, так оно и было. Почти все известные летательные аппараты прошли через его руки и изучены им вдоль и поперек. Удалось наладить контакт и с этой красавицей. Траектория полета выровнялась, днище перестало царапать землю.
Вайсмюллер был без сознания. Один из пилотов ощупывал челюсть на предмет перелома, второй, наплевав на дисциплину, достал тайно пронесенную на борт флягу со спиртом и пил его, будто простую воду. Даже пристальный взгляд командира не заставил парня прекратить это занятие.
Резкий пронизывающий ветер ударил в грудь, будто не желая выпускать людей наружу. Мелкий и колкий снег летел параллельно голой земле. Начиналась метель, видимость падала. Гордон поднял ворот куртки и, обхватив себя руками, прошел несколько метров. Никто не последовал за ним. И лишь когда он споткнулся и провалился в неглубокую яму, пилоты подбежали и протянули руки, помогая выбраться. Уходя вбок, провал углублялся и расширялся. Правый его край шел вниз, левый - вверх, образуя подобие карниза. Здесь еще не намело снега, и ветер не сбивал с ног. Мужчины остановились, чтобы перевести дыхание.
- Мы должны возвращаться назад, пока не стемнело, - заявил Стоун. - Да и док там один.
- Да, сейчас, - ответил тот, что пил спирт. - Я на минуту. - И рысцой убежал вперед, на ходу расстегивая брюки. Он вернулся почти сразу же, одергивая куртку и растерянно хлопая глазами: - Вы должны это увидеть.
Пять больших овальных предметов, похожих на гладкие валуны, лежали в углублении, присыпанные разрыхленной землей и сухой травой. Рядом лежала... голова. Огромная чешуйчатая голова со страшными зубами и закрытыми глазами. Гигантский ящер был мертв. Он не дополз совсем чуть-чуть, чтобы согреть и защитить свое потомство. То, что вначале выглядело как груда камней, оказалось кладкой яиц. Погибла рептилия, судя по всему, недавно, несколько часов назад. Не было признаков разложения или окоченения. Гордон без труда поднял веко и рассмотрел остекленевший глаз размером с кулак.
- Что это? - потрясенно спросил тот, что вправлял себе челюсть.
- А это, друзья мои, Ледниковый период, - недоверчиво качая головой, произнес Гордон Стоун.

Взлет был произведен после того, как Дитриху Вайсмюллеру строго-настрого запретили прикасаться к оборудованию и членам экипажа, а неповиновение грозило ему немедленной высадкой. Доктор хотел было огрызнуться, заявить, что Стоун сам виноват и что ему нельзя доверять даже велосипед, но под презрительно-холодным взглядом англичанина смешался и промолчал. Аппарат около часа кружил над океаном, берегом и останками динозавра, прежде чем Гордон заставил себя признать, что не знает, как вернуться в Германию и в 1943 год. Также ему было неизвестно, на чем работает этот монстр и на сколько хватит источника энергии, который, кстати, так и не был обнаружен при самом тщательном осмотре. Изначально планировалось совершить взлет и посадку, и если бы не Вайсмюллер, все прошло бы без сучка и задоринки.
- Что показывала твоя панель, прежде чем мы вошли в это облако? - спросил Гордон пилота, время от времени проверявшего надежность крепления своей челюсти.
- Она была синяя и мигала белым.
- Повторить сможешь?
- Если только герр доктор снова ударит меня по ногам. Но тогда я вообще без зубов останусь.
- Дай я попробую, - Гордон подошел и со всей дури - все равно терять нечего - раскрытой ладонью провел по панели от себя. Стрелы-векторы побежали от его пальцев к краям, и перед ними замаячил отчетливо видимый на фоне метели желтый сгусток света. Переход прошел не так стремительно, как в первый раз. Но знакомые ангары и осенний лес не появились. Закат и бескрайние пески пустыни. Гордон, не отвлекаясь на разглядывание нового места, повторил движение. В этот раз облако было бледно-зеленым, и пейзаж за бортом очень напоминал осенний лес, окружавший аэродром. Единственным отличием были горы. На которые они и летели на огромной скорости.
Посадка была жесткой. По куполу разбегались трещины. На разбитой панели повис один из пилотов, второй лежал на полу и широко раскрытыми светлыми глазами смотрел в бледное небо. Из уголка рта стекала дорожка крови. Гордон зажимал рукой рассеченную бровь, чтобы кровь не заливала правый глаз. Левым он увидел серую струйку дыма, вьющуюся над разбитой панелью.
- Док, быстро выбирайтесь! - скомандовал он. Дитриху дважды повторять не пришлось. Гордон передал ему раненого и, прежде чем покинуть аппарат, закрыл глаза погибшему и прошептал короткую молитву. Они едва успели укрыться за выступом скалы, когда оглушительный взрыв разрушил их связь со своим миром и временем.

Так Гордон Стоун и Дитрих Вайсмюллер оказались в Дариосе. Пилота, чье имя никто из них не потрудился запомнить, спасти не удалось. Спустившись с гор, они были арестованы королевской стражей и, проведя несколько месяцев в темнице, не могли не стать заклятыми друзьями. В чуждом мире, не понявшем и не сразу принявшем их, пришлось свою неприязнь засунуть куда подальше и поддерживать друг друга. Когда Дитрих и Гордон научились немного говорить по-дарийски, они поведали свою историю, которая вызвала живой интерес королевской секретной службы. В дальнейшем Дитрих благодаря своим знаниям и опыту стал личным лекарем королевской семьи. Гордон официально числился его помощником, а на деле, ни черта не смысля в медицине, все время проводил с обломками летательного аппарата. Нет, он не надеялся его восстановить, но все же кое-чего добился. Ему удалось изучить технологию, которая открывала входы в другие миры. Устройству была придана форма ювелирного украшения, после чего оно было продемонстрировано высшим чинам разведки и лично королю.
Узнав об открытии Гордона, Дитрих сразу же потребовал вернуть его в Германию. Гордон его устремлений не разделял: за несколько лет он привязался к Дариосу сильнее, чем к родному Ноттингему и уж тем более к ненавистной Германии. Виновна в этом была некая молодая привлекательная особа, расположения которой Гордон добивался целых два года и еще год обхаживал ее отца, дабы заполучить ее в жены. Вскоре должна была состояться их свадьба. У Дитриха же на родине остались любимая жена и маленькая дочь. Война, скорее всего, уже закончилась, и Вайсмюллер рвался домой, к семье.
Гордон остался в Дариосе навсегда, прожил долгую жизнь, сделал неплохую карьеру при дворе и вырастил сыновей-близнецов, Даниэля и Максимилиана. Дитрих вернулся в Германию, разыскал жену и дочь и, спасаясь от преследований новых послевоенных властей, тайно вывез их в Швейцарию. Там и родился Курт, продолживший впоследствии дело своего отца.

Отправляя Макса по приказу короля в Чужой Мир на поиски Дитриха, старый Гордон ждал его с волнением и надеждой, представляя себе, как обнимет его и скажет что-то вроде "как самочувствие, док?" Теперь он со щемящей тоской наблюдал, как крепнет дружба Макса с сыном Дитриха, этим сумасшедшим гением Куртом.

Много воды утекло за двадцать два года. Давно не было в живых Гордона, Курт занимался наукой, Даниэль возглавлял королевскую разведку, а Максимилиан был при Его Величестве личным поверенным: большинство видело в нем "мальчика на побегушках", король же был в нем уверен как в самом себе и знал, что верный Макс исполнит любую его волю, какой бы невыполнимой она ни казалась. И вот теперь Макс стоял перед Его величеством и держал ответ по поводу последнего поручения.
- Наша дочь должна была предстать перед нами неделю назад. Где же она?
- Понимаете, Ваше Величество... - замялся Макс. Впервые за долгую и безупречную службу ему действительно было нечего сказать. - Я разминулся с ней. Она не могла заблудиться, я подробно указал ей дорогу.
- Как получилось, что вы разминулись? - король говорил спокойно и властно, но в его темных глазах то и дело вспыхивали искры гнева. - Ты должен был лично доставить ее в наш замок. А теперь она одна, и возможно, попала в беду. У нее хотя бы есть охрана?
- Ваше Величество, я бы ни за что не отпустил ее одну. Я нанял двух мужчин из Чужого Мира, с ними она в безопасности.
- Мужчины. Чужой Мир. Безопасность. Ты уверен, что между этими словами есть связь? Макс, тебе котенка нельзя доверить, не говоря уже о девушке.
- Ваше Вели...
- Убирайся прочь! - от яростного крика короля задрожали стекла в высоких витражных окнах. - Даю тебе неделю, чтобы ты разыскал мою дочь! По истечении этого срока ты будешь казнен без суда. Если нужна помощь, обратись к Даниэлю.
Оставшись один, король сел и закрыл лицо руками. Его опущенные плечи дрогнули, и из-под пальцев проложила себе путь слеза.

Глава 22

Анна и Ник сидели в углу трясущейся скрипучей повозки, прижавшись друг к другу, и с беспомощным состраданием смотрели на Рика. Стоя на четвереньках в противоположном углу и просунув голову между прутьями решетки, их бедный друг демонстрировал всем желающим съеденное и выпитое накануне. Цветом лица он напоминал вампира на диете.
- Меня сейчас тоже стошнит, - пролепетала Анна.
- Перестань, - сурово одернул ее Ник. - Отравился человек, бывает. Пройдет.
- Это я во всем виновата, - горько вздохнула Анна, уткнувшись лбом ему в плечо. - Думала, что разбираюсь в людях... хренушки! Как знать, может, и старая Теда приобретала свои травки у того же Медяка. Я ведь буквально на днях в Хеми проделывала то же самое с надзирателем, а теперь и сама попалась на этот крючок. Рик прав, я действительно дура, каких поискать.
- Все мы хороши, - попытался подбодрить ее Ник. - Чем только думали, когда бухали с контрабандистами? Повезло еще, что живы. - И, почесав затылок, вымученно улыбнулся, а затем серьезно добавил: - Мы виноваты перед тобой. Мы должны защищать тебя, а вместо этого попадаем из одной передряги в другую. Прости нас, дебилов.
Анна промолчала, лишь благодарно сжала его руку. Ей было невыносимо видеть мучения Рика, не имея возможности помочь ему. Их рюкзаки наверняка присвоил мерзавец Медяк, а там были все их медикаменты.
- Как ты? - Анна дотронулась до плеча Рика. - Совсем худо?
- Как догадалась? - огрызнулся тот. - Уйди, не смотри.
- Рик, мне так жаль! Я хотела помочь тебе!
- Помочь поблевать? Спасибо, я сам как-нибудь справлюсь. Уйди, я сказал! Ник, забери ее! - рявкнул Рик, и очередной спазм скрутил его. Самый гадкий момент при отравлении - когда содержимое желудка уже иссякло, а позывы все еще терзают тело.
Анна встала на ноги и сердито крикнула всадникам, сопровождавшим повозку:
- Эй! Вы что, не видите? Человеку плохо!
- Детка, - отозвался ближайший из них, смуглый и чернобородый, - у меня что, на лбу написано - лекарь?
- У тебя на лбу написано - хам, - фыркнула Анна.
- Поговори мне! - вскинулся конвоир. - По плетке соскучилась?
- Дай воды, - проигнорировав угрозу, потребовала Анна. Тот, пораженный такой наглостью, швырнул ей флягу.
- Вот, держи. Пей, - она передала добычу Рику.
- Что это? - скривился тот.
- Вода. Наверное, - не удержалась от колкости Анна, уловив подковырку в вопросе.
Получив несколько глотков воды, организм сказал "ура" и возобновил борьбу с интоксикацией.

- Эй! - Анна вновь обратилась к конвоирам, на сей раз более миролюбиво. - Куда мы едем?
- В Турас, - снизошел до объяснений все тот же бородач - видимо, самый словоохотливый.
- А нам нужно в Недми, - Анна наивно захлопала ресницами.
- А нам на это начхать.
Анна поняла, что женские уловки здесь не сработают, и решила просто выяснить хоть что-нибудь.
- Мы что, пленники?
- Скажешь тоже. Вы рабы.
- Ах, ну теперь понятно, почему с нами никто не разговаривает. А твое самолюбие не страдает от болтовни со мной?
- Что за чушь ты несешь, девчонка! - зло сверкнул глазами бородач. Анна опасливо покосилась на рукоять плетки, торчащую из сапога конвоира, и решила не провоцировать его.
- Ладно, не кипятись. Ответь на несколько вопросов, и я замолкну.
- Спрашивай, - милостиво отозвался всадник.
- Долго еще ехать?
- Не знаю.
- Как это ты не знаешь? - в ответ Анна получила еще один злобный взгляд. - Ну нет так нет. Что нас ждет в этом вашем Турасе?
- Парни будут драться, а ты танцевать.
- Это кто так решил?
- Саймила велела найти для нее бойцов. Элиш, правда, не просил танцовщицу, но не припомню, чтобы он отказывался от молоденьких девочек. Будешь услаждать его взор, а если повезет, то и не только.
- Надеюсь, не повезет, - тихо буркнула Анна. - А кто такие Элиш и Саймила?
Конвоир расхохотался, как хохочут над самыми глупыми вопросами, затем смерил ее презрительным взглядом и процедил сквозь зубы:
- Стыдно не знать. Саймила - правительница графства Турас, Элиш - ее супруг. Да благословят их боги!
- Ни разу не стыдно. Турас - это в Дариосе или в Келади?
- Вы откуда взялись, такие неучи? - закатил глаза всадник. - Турас - это Турас. Мы не желаем подчиняться Келади, но и Дариосу не наложить на нас лапу. Признание обеими странами независимости Тураса - лишь вопрос времени.
- Спасибо за разъяснения, добрый человек, - Анна одарила собеседника обворожительной улыбкой и села на место. Рик обессиленно плюхнулся рядом с ней, вытянув длинные ноги и отирая лоб тыльной стороной ладони.
- Отпустило? - спросил Ник.
- Не совсем, но наизнанку уже не выворачивает.
- Отдохни, - предложила Анна. - Совсем измучился, больно смотреть.
Она уложила голову Рика себе на колени, убрала с его лица отросшую густую челку, запустила пальцы в волосы и принялась ласково перебирать их, затылком чувствуя ревниво-завистливый взгляд Ника.
- Ради такого кайфа я готов травиться хоть каждый день, - блаженно улыбнулся Рик. - Жаль, я слишком плох, чтобы насладиться пикантностью ситуации.
- Дурак, - вздохнула Анна, не прекращая своего занятия. - Не пил бы так много, не был бы так плох. И как тебя, такого здравомыслящего зануду, угораздило так накидаться?
- А что мне оставалось? Вы с рыжим сбежали личную жизнь устраивать...
- Чего?! - вознегодовала Анна. - С дуба рухнул? Откуда такие сведения?
- Медяк сказал. Да я и сам не ребенок.
- Медяк? Как он сказал-то?
- Жестами, - криво ухмыльнулся Рик и, обхватив себя за плечи, смешно почмокал губами.
- И ты ему поверил, - упрекнул Ник.
- Ну не то чтобы поверил. Думал - сейчас допью и пойду проверю. Допил... Ну так что, было? - он смотрел пытливо, выжидающе.
- Тебе действительно это интересно? - попыталась уйти от ответа Анна. Ни врать, ни говорить правду она не была готова. - Ты уверен, что сейчас это главное? Или все-таки есть темы поважнее? Например, что с нами будет.
- Об этом позже. Ник, ты-то что притих?
- Да, было, - резко выпалил Ник и сконфуженно добавил: - Да, я ее поцеловал, а она надавала мне по морде.
- Что, было так противно? - приободрившись, полюбопытствовал Рик.
- Вот и мне интересно, - Ник покосился на Анну.
- Честно? Я думала, будет хуже. Но испугалась. Еще бы, гуляю, воздухом дышу, никого не трогаю, и вдруг является нетрезвая образина и лезет целоваться!
- Я в другой раз трезвый полезу, - обиженно буркнул Ник.
- Я в другой раз тебе нос сломаю, - задиристо пообещала Анна.
- Вот теперь я готов послушать, что нас ожидает, - улыбаясь, как довольный кот, Рик поудобнее устроился на ее бедре. - И не отвлекайся! - он потеребил руку Анны, напряженно замершую в его волосах. - Я прямо чувствую, как исцеляюсь.
- А ждет нас, ребятки, глубокая жо... за... ну, вы поняли. - И Анна поведала друзьям то, что узнала от бородатого конвоира.
- Трындец, - резюмировал Рик.
- Полный, - согласился Ник.

Максимилиан Стоун решил начать поиски пропавшей принцессы с того места, где их пути разошлись. С собой он взял Ганса, Давида и пятерых воинов из особого подразделения дворцовой охраны, которое подчинялось лично Даниэлю. Среди прочих навыков этих парней была способность вести допрос качественно, эффективно и - что немаловажно - без насилия. Они строили разговор так умело, что у самых забывчивых вдруг оказывалась прекрасная память, а тайны, которые опрашиваемые собирались унести с собой в могилу, открывались легко, естественно и без запинки, как будто хранились до поры специально для беседы с этими милыми, обаятельными людьми. То, что это был допрос, а не беседа, выяснялось позже и, как правило, при неприятных обстоятельствах. Однако сейчас воины искали не шпионов, а королевскую дочь, поэтому до мелких грешков обывателей не докапывались.
Отряд заходил в каждую деревню, в каждый дом, по крупице собирая сведения о кареглазой девушке и ее спутниках. То, что они узнали у местных, вело их прямиком в город Адр. Все по плану. Но в Адре поиски не то чтобы зашли в тупик - немного забуксовали. Чужестранцев видели на ярмарке, где они закупались продуктами, затем один из торговцев припомнил, как его знакомый обещал по окончании торговли забрать их с собой в деревню на ночлег. Нашли и знакомого. Тот поведал историю о том, как эти безумцы украли детей из повозки с приговоренными. Узнав об этом, Максимилиан схватился за голову! Вот неугомонная троица! И куда же привело их это приключение? Пришлось употребить все свое влияние и поговорить с начальником городской стражи. Тот рассказал все, что знал о ведьме, схваченной в лесу недалеко от келадийской границы.
А вот это уже интересно! Когда-то давно Максимилиан купил у лесничего домик в этих лесах, а позже подарил его племяннику. Где сейчас Кристиан, известно только небесам. Но домик посетить - много времени не займет, а если им удастся попутно что-нибудь узнать о Крисе, Даниэль будет ему обязан до конца жизни.

- Даниэль? - взгляд молодой женщины напоминал взгляд дикого зверя, попавшего в западню: в нем были страх, растерянность и ненависть. Максимилиан не удивился, что его приняли за брата. Намного более его заинтересовало, откуда она может знать и за что ненавидеть Даниэля. Что может связывать их? Женщина красива, но не той изысканной, утонченной красотой, которая могла бы привлечь Даниэля. На руках у нее спящий младенец, но сколько ни вглядывался Макс в личико крохи, ни капли сходства с братом или племянником он не уловил.
- Как вы меня нашли? - кошкой прошипела женщина.
- Я искал Кристиана, а не тебя, - отступив на шаг назад, Макс непроизвольно выставил перед собой раскрытые ладони, будто щит. Не впервые его принимают за Даниэля, но сейчас, кажется, ему это на руку. - Где мой сын?
- Кристиан? - голос женщины на мгновение потеплел, глаза влажно блеснули, но она быстро взяла себя в руки и жестко отчеканила: - Не знаю.
Макс пожалел, что не позволил сначала поговорить с ней воинам Даниэля. Но кто же знал, что все получится именно так?
- Ты все еще ненавидишь меня? - мягко спросил Макс, будто в темноте наощупь продвигаясь в общее прошлое этой дикарки и его брата.
- Мне не за что вас ненавидеть, - в голосе женщины поубавилось агрессии, но взгляд ничуть не смягчился.
- Тогда скажи, когда ты видела Кристиана.
- Его здесь нет, и больше мне нечего вам сказать.
- Со мной пятеро парней, которые могут разговорить любого. У тебя есть выбор: поговорить по душам со мной или отвечать на неудобные вопросы воинов особого подразделения.
Женщина не ответила ему, но посмотрела в глаза странным, долгим, тяжелым взглядом. Макс вдруг почувствовал себя беззащитным, будто роли поменялись и теперь настала его очередь отвечать на вопросы. Не выдержав, он опустил глаза. Виски ломило, яркий свет в окне причинял боль.
- Вы не Даниэль, - нарушила молчание женщина. - Я вас не знаю и больше ни слова не скажу. Вам лучше покинуть мой дом.
- Но ты знаешь Даниэля, - не оставлял надежды Максимилиан. - И Кристиана.
Женщина сделала шаг в его сторону, не отводя глаз. Внезапно Макс почувствовал такую боль, будто сотня раскаленных игл вонзилась в его голову. Но в тот миг, когда он принял решение ретироваться и прийти позже с воинами, дверь за его спиной распахнулась. На пороге стоял худенький мальчуган и с настороженным любопытством разглядывал гостя. Его появление отвлекло женщину. Прежде чем выйти, Максимилиан внимательно посмотрел на ребенка. Глаза, безусловно, от матери, но в остальном - вылитый Крис в детстве!
- Как тебя зовут, малыш? - ласково обратился он к ребенку. Тот молчал и смотрел на Макса волчонком. - Что-то мне подсказывает, что мы с тобой не чужие! Ты скажешь мне, где твой отец?
- Он умер, - коротко, по-взрослому серьезно ответил мальчик.
- Айден, - ахнула мать.
- Прости, мам, я слышал, когда ты...
- Молчи! - резко остановила его женщина. От ее возгласа дитя на руках проснулось и заплакало.
- Теперь я понял, что нам действительно есть о чем поговорить, - с плохо скрываемым волнением заявил Максимилиан.

Молодая женщина вместе с детьми в сопровождении одного из воинов была отправлена через портал в дом Максимилиана с указанием обеспечить им максимальный комфорт и строжайшую охрану, а сам Макс продолжил поиски Анны.

Повозка с рабами миновала кордон, где конвоиров хорошо знали и не стали докучать формальностями. Леса сменились засеянными полями, по обеим сторонам дороги выстроились деревеньки. Вскоре после полудня задремавших путников разбудил многоголосый шум большого города - ржание коней, лай собак, вялая перебранка торговок, скрип телег, смех детей. Город, подобно муравейнику, жил своей привычной размеренной жизнью, в которой прибытие новых рабов не оставило мало-мальски заметного следа. Прибывшим же, напротив, казалось, что всеобщее внимание сейчас сосредоточено на них.
- Что они пялятся на нас, как в цирке? - пробурчал Ник.
- Да кому ты нужен, чтобы пялиться на тебя, - пренебрежительно бросил Рик.
- Парни, я боюсь, - опустив голову, тихо призналась Анна.
- Не надо бояться, - убежденно, но не убедительно заявил Ник, - мы будем рядом.
- Это здесь вы со мной рядом, а что нас ждет, когда приедем? Меня отдадут гаду Элишу, а что будет с вами, мне даже думать страшно. Да и увидимся ли еще когда-нибудь?
- Не говори глупостей! - вздохнул Рик, обнимая Анну за плечи. Он хотел сказать, что никому ее не отдаст и что убьет любого, кто посмеет на нее посягнуть, но бравые слова застряли комом в горле. Их было бы намного легче произнести, если бы они были хоть чуть-чуть правдивы. Нет, он действительно был готов на все ради нее, такой хрупкой и испуганной, но что-то в глубине души гнусным шепотком подсказывало, что этого недостаточно! Ведь их всего двое. Трое, непременно сказала бы Анна, но здесь им будут противостоять силы посерьезнее, чем дюжина вспыльчивых деревенских ребят. Поэтому Рик промолчал, лишь крепче прижал к себе Анну, чтобы сохранить для себя хоть частичку ее родного тепла.

Город поражал контрастом великолепия и бедности. Высокие замки, украшенные вычурно и безвкусно, были плотно облеплены домами попроще и убогими лачугами, будто корабли с заросшим мидиями днищем. Роскошные кареты, запряженные увешанными побрякушками породистыми конями, на узких улочках не могли разъехаться с телегами крестьян и торговцев. Но повозку и сопровождавший ее конвой почтительно пропускали даже самые богатые экипажи.
Резиденция правителей Тураса почти ничем не отличалась от прочих замков города, даже выглядела скромнее и строже некоторых из них, но охранялась намного серьезнее. Высокую кованую ограду, охватывающую довольно большую территорию, не окружали разномастные пристройки. Конвой проехал мимо троих парадных ворот и остановился у самых неприметных. За ними путников встретил вымощенный камнем двор, вокруг которого вплотную стояли приземистые длинные строения, похожие на сараи. Из одного вышла немолодая седая женщина с царственной осанкой и надменным лицом. Всадники спешились и почтительно поклонились ей.
- Где вы запропастились? - вместо приветствия процедила женщина. - Я жду вас с самого утра.
- Мы не виноваты, госпожа, - высокий полноватый мужчина с синяком под глазом, полученным от Рика, выглядел перед ней как мальчишка, застигнутый строгой директрисой за курением. - Медяк нас подвел.
- Прекрати скулить, - сверкнула глазами седовласая, - имей мужество признать свои промахи. Ну, кого вы мне привезли?
- Выходите, - прорычал мужчина. Бородач, который недавно разговаривал с Анной, принялся возиться с замком.
- Эй, - тихо окликнула его Анна, - это что за тетка? Саймила?
Тот посмотрел на пленницу уже знакомым и почти не страшным взглядом:
- Это Шенна, распорядительница развлечений для графской четы.
- Прекратите шушукаться, - одернул их обладатель синяка.
- Какая прелесть! - вдруг защебетала Шенна. - Вы и девушку мне привезли! У нас как раз одна переведена на кухню из-за беременности. Обещаю похлопотать о награде для вас.
Сменив гнев на милость, Шенна из ледяной статуи вмиг превратилась в очаровательную пожилую леди. Анна подметила ее сходство с любимой учительницей танцев. Однако упоминание беременности ввергло девушку в ужас. Двое конвоиров рывком подняли Ника на ноги и толкнули к выходу. Тот подал Анне руку, которую она не отпустила, даже оказавшись снаружи. Второй рукой она вцепилась в Рика.
- Подойди ко мне, - потребовала Шенна, властно указав длинным пальцем в сторону Анны. - Да не дрожи! Я строга, но не зла, рабынь понапрасну не обижаю.
Анна не сдвинулась с места. Один из конвоиров ткнул ее в спину. Это вывело Анну из ступора, напомнив, кто она такая и что умеет. Отпустив руки друзей, Анна резко развернулась и врезала наглецу в ухо. Ник и Рик отшвырнули охрану, как брехливых шавок, и принялись яростно раздавать плюхи направо и налево. Шенна, удивленно хмыкнув, сложила руки на груди и наблюдала за схваткой с интересом тренера.
- Молодцы, - одобрительно изрекла она, когда поверженная троица, фырча и отплевываясь, лежала на пыльных камнях. - Втроем против пятнадцати - конечно, шансов у вас не было, но продержались вы довольно долго. Жаль, нет у меня еще таких боевых девчонок. Выдать им по двадцать плетей и до утра в карцер. А тебя, крошка, считаю своим долгом предупредить: на первый раз ты отделалась легко, но если еще выкинешь что-то подобное, отправишься в мужской барак на всю ночь.
Так началась жизнь принцессы в рабстве у мятежной графини.

Глава 23

- Как же холодно! - Ник поплотнее укутался в дырявое колючее одеяло. - Холодно и темно, как в могиле. Ооо, моя спина!
- Почти как в Хеми, - Рик потер озябшие ладони. - Но там хотя бы посветлее, дверь решетчатая. И не били.
- А ты у нас теперь рецидивист, - Ник с усмешкой толкнул друга плечом. - То шират, то карцер.
- Точно. Но здесь мы конкретно попали.
- Мы-то ладно, мы мужики. Но Анна!
- Заткнись! - рявкнул Рик, зло шмыгнув носом. - Не напоминай. Когда я думаю об этом, мне хочется умереть. Но сначала всех убить. Она же такая... маленькая, хрупкая... она так... так орала, так плакала!
- Спокойно, Рик! - прорычал Ник. - Они за все ответят.
- Только ей-то от этого не легче!
- Тихо! Слышишь?
- Что я должен слышать? - Рик замолк и прислушался. Некоторое время тишину нарушало только их дыхание, а затем из глубин подземелья, преодолев каменные стены и дубовые двери, до них донесся звук, похожий то ли на отдаленные раскаты грома, то ли на рев зверя, запертого в тесной клетке. О его невероятной силе можно было судить хотя бы по тому, что пленники различили его через столько преград.
- Что это может быть? - шепотом спросил Ник.
- Или кто, - так же тихо отозвался Рик.

Анна очнулась от осторожных, но болезненных прикосновений. Она лежала на постели из серой грубой ткани, лицом к стене, а чьи-то ласковые руки втирали ей в спину мазь.
- Не надо, - прохрипела она и сама испугалась своего голоса, сорванного от крика.
- Пришла в себя? - Голос звучал негромко и умиротворенно, как журчание лесного ручья. От него страх отступал и будущее не казалось сплошь черным. Анне захотелось посмотреть на его обладательницу, но для этого нужно было перевернуться и потревожить избитую спину. - Потерпи чуть-чуть, я почти закончила.
- Больно, - пожаловалась Анна. Когда она говорила, горло драло так, будто она сильно простудилась.
- Знаю. Ничего страшного, пройдет и даже шрамов не останется.
- Ты кто? Лекарка?
- В том числе, - засмеялась женщина. - За порядком слежу, за рабынями присматриваю. Меня зовут Марса. А тебя?
- Анна. Где я?
- В бараке рабынь.
- А как же карцер?
- Какой карцер? Странная ты, Анна. Потеряла сознание после седьмого удара, да еще и в карцер рвешься.
- Я потеряла сознание? - ужаснулась Анна. - И это все видели?
- Ой, нашла о чем сокрушаться. Этому уроду Виро все равно, кого бить: танцовщицу или бойца. Однажды Шенна разозлилась на одного парня и велела дать ему пятьдесят плетей, так Виро забил его насмерть!

Анна вспомнила, что наказывать ее вызвался почти знакомый бородач из конвоя и, привязывая к столбу, сказал в самое ухо:
- Я сильно бить не буду, а ты потерпи ударов семь-восемь и потеряй сознание. Сможешь?
- Зачем ты это делаешь? - чуть слышно спросила Анна.
- Затем, что ты похожа на мою дочь. Глазастая, глупая и дерзкая, как воробей. И надо бы иногда ее проучить, но как представлю себе следы плети на ее худенькой спинке...
- Я передумала, - вдруг заявила Шенна. - Новенькой займется Виро.
Поэтому Анне даже не пришлось притворяться.

- Что с моими друзьями? - спросила Анна, впрочем, не надеясь на ответ: во время наказания на площади были лишь Шенна, конвоиры и, собственно, провинившиеся.
- Твои друзья? Это те два красавчика, рыженький и темненький? - голос, и без того нежный, перешел в томное воркование.
- Да, те, - почему-то рассердилась Анна. - Где они?
- Получили по двадцать плетей и отправлены в карцер, как и велела Шенна. Бедняги!
- Что там, в карцере? - продолжала допытываться Анна.
- Ох, мерзкое местечко! Холодно, сыро и темно. Крыс полчища. А еще, - Марса заговорила боязливым полушепотом, - там держат Ромаса!
- Это еще кто? - заволновалась девушка.
- Ромас? Чудовище! Он огромен! Зубы как кинжалы! Лапы как вырванные с корнем вековые дубы!
- Ты сама видела? - Анна, забывшись, хотела посмотреть Марсе в глаза, чтобы уличить ее во лжи, но жгучая боль напомнила ей о необходимости лежать спокойно.
- Сама - нет. Виро рассказывал.
- Виро? Ему можно верить?
- Не хочешь - не верь. Я бы не хотела увидеть такое своими глазами. А Виро - один из тех, кто поймал Ромаса.
Анна задумалась. Что еще за тварь этот Ромас? Может быть, динозавр? Уточнять смысла нет: вряд ли Марса знает такие слова. Максимилиан говорил, что динозавры травоядны, но это может быть другой вид! Зубы как кинжалы...
- Я закончила, - объявила, вставая, женщина. - Не вертись, пусть мазь впитается.
- Марса, подожди! Ты что, уходишь? Поговори со мной! - попросила Анна, боясь вновь остаться один на один со своими тревожными мыслями.
- Не могу. Надо работать. Я приду позже, помогу тебе одеться для встречи с господином Элишем. А пока лежи, отдыхай.
- О нет! Опять этот Элиш. Может, не сегодня?
- Успокойся, - донеслось из дверей, - все будет хорошо. Ты ему понравишься.

Оставшись одна, Анна почувствовала, как к ней возвращается страх. Если бы, допустим, месяц-полтора назад ей кто-нибудь сказал, что она скоро попадет в рабство, она бы подняла на смех этого шутника. Тогда, в современном городе, это показалось бы полной чушью. Как и многое другое, что ей довелось узнать в этом путешествии. Порталы между мирами. Динозавры. Клонирование. И друзья! Когда-то Анне и в голову прийти не могло, что у нее могут быть друзья. Люди, которым небезразлично, что с ней происходит, и за которых она сама боится сильнее, чем за себя! Как они там? Что за чудовище сидит с ними по соседству? Ей-то хорошо, вырубилась с семи ударов и не попала в карцер, а они отхватили по полной! И все из-за нее. Да на черта ей понадобилось это все? Сидела бы дома, присматривала бы за Абрахамом. Ведь он остался совсем один! Хотя перед отправлением она и взяла с Давида обещание звонить старику ежедневно и навещать его через два-три дня, но этого недостаточно, чтобы полностью заглушить чувство вины. Случись что - и скорую помощь вызвать будет некому!.. Да, у нее не было бы Ника и Рика, но зато и у них не было бы такой шебутной подруги! Достаточно вспомнить, как они ее бесили. Анна усмехнулась. Теперь ее бесит, когда какая-нибудь смазливая особа называет их красавчиками. А Марса наверняка прекрасна. Женщина с таким голосом просто не может быть некрасивой! Анне представилось ангелоподобное существо с голубыми глазами, золотыми волосами и точеной фигуркой. Эх, ну почему она не такая? Ну, не совсем уж страшная, но... обычная. Мимо таких мужчины проходят, не задерживая взгляда. "Так-так, Анна Шульц. Давно ли тебя стали волновать такие вещи?" - снова ухмыльнулась девушка. Совсем неподходящие мысли для невольницы. Надо бы подумать о себе, о своем будущем, об Элише, который наверняка стар, толст и похотлив. Но вместо этого Анна задремала.

- Э-эй! Что это ты спишь среди бела дня, а? - раздался звонкий девичий голос.
- Тихо, Арта, пусть поспит, - вполголоса возразил другой. - Это новенькая, ее Виро бил.
- Ах, это та, что от семи плетей лишилась чувств? Слабачка! Нечего ее жалеть, Туми. Нас-то никто не жалел. Вставай, что разлеглась?!
Анна услышала шаги босых ног, приближающиеся к ее ложу. Ну, сейчас она задаст этой невеже! Стараясь не потревожить свою спину, Анна села и осмотрелась. В длинной комнате с низким потолком вдоль стен стояло около тридцати кроватей, таких же узких и серых, как и у нее. Две девушки стояли рядом, а в открытую дверь вошли еще несколько. Комната постепенно заполнялась.
- Ох, как я устала! - воскликнула одна из вошедших, повалившись навзничь на постель.
- Эта Матоа нас загоняла! - поддакнула вторая.
- Есть хочется, - пожаловалась третья.
- Господин Элиш приедет, тогда и поедите, и отдохнете, - раздался знакомый милый голос. Так вот ты какая, Марса! Придуманные Анной голубые глаза и золотые волосы таковыми и оказались, но этим сходство с ангелами и ограничилось. Пышнотелая, белокожая и румяная, ни дать ни взять русская матрешка! При появлении Марсы девушки притихли, выстроились в ряд в проходе между кроватями и поклонились.
- Уже сидишь? - она подошла к Анне и села на край кровати. - Умница. Как спина? Повернись. Хорошо! На ночь еще тебя намажу, и к утру все заживет как на собаке.

Марса отвела Анну в купальню, помогла вымыться и одеться, смастерила затейливую прическу. Платье было безобразно: в обычном гардеробе Анны оно бы даже в качестве ночной рубашки не прижилось. Красивая, яркая, дорогая ткань, филигранная вышивка, но крой представлял собой два прямоугольных полотнища, соединенных на плечах и боках шнуровкой.
- Как я в этом людям покажусь? - ужаснулась Анна, глядя в большое зеркало.
- Ты выглядишь прелестно! - подбодрила ее Марса.
- Может, мне вообще без платья ходить? - кипятилась девушка. - Все равно все видно! Голым задом отсвечивать при каждом шаге - это вообще нормально? Верни мне мои вещи!
- Их нет, - спокойно ответила Марса. - Тряпье, в которое ты была одета, сожжено.
- Трындец, - обреченно простонала Анна. - А кеды? А белье?
- Не знаю, о чем ты, - начала раздражаться Марса, - но если об одежде, то ничего не осталось. Так, заканчивай свои капризы и идем встречать господина. Он вот-вот должен прибыть.

Садилось солнце. Анна в ряду других невольниц, одинаково одетых и причесанных, стояла у распахнутых ворот, за которыми слышался приближающийся конский топот. Матоа, хореограф и церемониймейстер, подробно проинструктировала девушку, как надлежит себя вести с господином, как кланяться, как отвечать на вопросы, если таковые возникнут. В голове пустота, в коленках дрожь, в животе урчит. Марса, правда, дала ей половину лепешки, но это только усилило голод. Еще бы, проснувшись на рассвете в телеге Медяка, Анна и ее друзья весь день ничего не ели!
Глашатай объявил, что прибыли графиня Саймила и граф Элиш.
- Только ее-то и не хватало, - тихо пробормотала девушка рядом с Анной. - Злобная стерва. Без нее Элиш такой душка!
Саймила и Элиш ехали на белых, богато украшенных лошадях. Строй рабынь проследовал за ними мимо бараков на площадь, где для дорогих гостей были приготовлены скамьи и стол с напитками.
Саймилу, высокую энергичную брюнетку лет тридцати пяти, можно было бы назвать красивой, если бы не суровый, колючий взгляд черных глаз, придающий совершенным чертам сходство с хищной птицей. Сжатые в нитку губы и заостренный нос с тонкими ноздрями дополняли этот образ. Элиш являл собой полную противоположность супруги: невысокий, пухлый, с русыми кудрями и мечтательным взглядом. Полные губы и скошенный подбородок выдавали в нем безвольного сластолюбца. Он выглядел заметно моложе супруги.
Когда с приветствиями было покончено, Саймила спросила Шенну, не отходившую от нее ни на шаг:
- Где же мои новые бойцы?
- В карцере, госпожа, - потупилась Шенна.
- Ты слишком строга к ним. Только привезли - и сразу в карцер. Чем же они провинились?
- Они напали на конвой.
- Вдвоем? - удивленно качнула бровью графиня.
- Втроем! - округлила глаза Шенна.
- Но мне сказали, что привезли двоих.
- Так и есть, госпожа. Два бойца и одна танцовщица. Эта вообще дралась как мальчишка-сорванец!
- Интересно было бы на нее взглянуть, - с каким-то детским восторгом воскликнул Элиш.
Бледную, спотыкающуюся Анну подвели к графской чете. Те принялись рассматривать ее, как заморскую диковинку.
- А по виду не скажешь, что задира, - усомнился Элиш. - Подойди. Не бойся меня! Ты хорошенькая. Станцуешь для нас? Играйте! - приказал он расположившимся сбоку музыкантам.
"Ну смотри! - злобно подумала Анна, выходя на освобожденное для нее место. - Сам напросился!"
Чтобы чувствовать себя увереннее, она стала думать о вчерашнем танце с Ником. Как кружилась, как припадала к его груди, а затем отталкивала его... какой легкой и красивой она себя ощущала!
Громкий хлопок в ладони остановил музыку. Танцовщица тоже замерла. Лицо Элиша было искажено гневом.
- Шенна! - по-бабски завопил он. - Я же тебя предупреждал, чтобы ты не наказывала рабынь плетьми! Неужели ты такая непонятливая?! Я тебе говорил, что в случае неповиновения ты сама отведаешь целительную силу плети! Завтра ты будешь наказана. - И, повернувшись к Анне, жестом велел ей приблизиться. Пока девушка шла по площади, пока стояла перед графской четой, она ощущала на себе жесткий, настойчивый взгляд Саймилы. Графиня будто искала в облике девушки ответ на ведомый только ей вопрос.
- Я никогда еще не видел такого танца! - хлопая выпуклыми, как у рыбы, глазами, признался Элиш. - Мне жаль твою спину, эээ... кстати, как тебя зовут?
- Анна. - Ее голос все еще был сиплым, да еще и от волнения в горле пересохло.
- Я не слышу, повтори! - потребовала Саймила. Анна кашлянула в кулак и повторила. Глаза женщины победно сверкнули, будто она наконец разгадала сложную головоломку.
Затем рабыни развлекали Элиша танцами, Саймила о чем-то шепталась с Шенной, а Анну и еще нескольких девушек, по разным причинам не участвовавших в представлении, Марса отвела на кухню и велела накормить. Дальше обычно были состязания бойцов, но графиню сегодня это совсем не увлекало. После ужина пришла Шенна и поманила Анну за собой. Они шли темными переулками, куда не долетали звуки веселья, лишь гулко отдавался от стен стук их сандалий. Шенна остановилась возле небольшой постройки и неожиданно сказала:
- Анна, прояви снисхождение! Я ведь ничего не знала! Я думала, ты простая рабыня.
- Не понимаю, - опешила девушка.
- Поймешь. Только молю, попроси господина отменить наказание. Я уже стара для этого!
Анна пожала плечами. Шенна провела девушку в просторную комнату, больше похожую на скромный гостиничный номер, чем на рабский барак. Кровать здесь была одна, но широкая, удобная и застеленная ярким мягким одеялом. Пока Анна удивленно осматривалась, дверь бесшумно отворилась. Саймила жестом выпроводила Шенну прочь и, повернув озадаченную девушку лицом к себе, произнесла тихо и торжественно:
- Никогда бы не подумала, что заполучу такую ценную рабыню! Добро пожаловать, Ваше Высочество. Чувствуй себя как дома... Рена.
С этими словами графиня вышла, оставив ошарашенную Анну переваривать услышанное, и заперла дверь снаружи.

Отряд Максимилиана Стоуна продолжал обходить дарийские земли в поисках королевской дочери. Времени оставалось катастрофически мало. Максимилиан упорно гнал от себя мысли о худшем, но все шло к тому, чтобы наведаться в приграничные келадийские селения. Он уже прикидывал в голове текст письма Даниэлю с просьбой о подкреплении.
Долгий день клонился к вечеру, отряд обошел четыре деревни, и на запыленных лицах воинов лежала тень разочарования. Хилый, болезненный Давид плохо переносил жару, долгие переходы и дарийскую пищу, и Ганс трогательно и безропотно заботился о нем. Макс ни за что не потащил бы этого доходягу в поход, но без его блестящих аналитических способностей и интуиции отряд до сих пор рыл бы носом окрестности Адра.
Кажется, само провидение привело их в Хеми, но для усталых мужчин это пока еще была лишь очередная деревенька, такая же скучная, как и другие, и не сулящая никаких новостей о пропавшей. Девушка будто сквозь землю провалилась вместе со своими спутниками!
Расположившись на ночлег на постоялом дворе, воины решили скоротать вечер в таверне, поужинать, выпить немного и послушать местные новости и сплетни. Вскоре один из них разговорился с худощавым сутулым человеком, лавочником, который вспомнил, что на прошлой неделе ездил по делам в Адр. С ним напросилась Теда, особа почтенная, но любопытная безмерно. Теда знала все обо всех жителях деревни. Этой женщине нужно было навестить родственников и прикупить на базаре кое-чего по хозяйству. По пути домой старушка взяла двоих попутчиков, всю дорогу их расспрашивала и обещала помочь с работой и жильем. Сам лавочник плохо рассмотрел чужаков по причине слабого зрения, но запомнил, что мужчина был рыжеволос и поражен немотой, а девушка молода, стройна и болтлива. Всю дорогу они с Тедой трещали без умолку, чем ужасно раздражали лавочника. Больше он этих двоих в Хеми не встречал. Да что у него, своих дел, что ли, нет - следить за всякими бродягами!
Второй воин краем уха уловил за соседним столом оживленный спор вокруг побега заключенного из ширата и, подсев к разудалой компании, попросил рассказать и ему эту историю.
- Как? Ты ничего не знаешь? Ты, видать, издалека! - накинулись на молодого человека сразу три рассказчика и, перебивая друг друга, вывалили на него все, что знали, а что не знали, то сами додумали. Отделив правду от вымысла, воин выяснил вот что: стражники услышали крик ширатина, и, прибежав так быстро, как только смогли, застали его крепко спящим на полу. Дверь камеры была открыта. Ключ торчал в замке и цепочка болталась так, будто замок был открыт только что. Камера была пуста.
Третий подошел к трактирщику, чтобы рассчитаться за ужин, и заметил, что тот крутит в руках маленький продолговатый металлический предмет неизвестного назначения, украшенный белым крестом в красном квадратике. Такая штуковина не могла быть изготовлена дарийским или келадийским мастером. Хозяин заведения объяснил, что эту вещицу ему оставил в залог один стражник из ширата, придя пропустить стаканчик и неожиданно обнаружив, что в карманах порылась жена и не оставила ни монетки.
- Смотри, - похвастался трактирщик, - здесь есть штопор!
Гордо продемонстрировав гостю диковинку, он посетовал, что обычным штопором пользоваться удобнее, а об этот, слишком тугой и острый, он несколько раз ранил пальцы. Воин предложил хозяину золотую монету, и тот легко расстался с бесполезной игрушкой. Это был швейцарский нож, отнятый стражником у Рика.
Утром воины направились к Теде. Женщина как раз возвращалась из ширата, и в ее тележке громыхали пустые горшки и плошки. Обозвав себя старой глупой курицей, она поведала о кареглазой бесстыжей девчонке, ее немом брате и о сбежавшем узнике. Пришлось также выдать секрет чудодейственного травяного сбора, приобретенного у заезжего торговца.
- Да, я знакома с ним и частенько приобретаю у него разные снадобья и приправы. Хороший мальчик, учтивый, не жадный. Имя? Да кто ж его знает. Все зовут его Медяком.
Ширатин, которого Макс взял на себя, сначала наотрез отказался отвечать на вопросы о том, как его обвели вокруг пальца. Максимилиану пришлось сперва припугнуть надзирателя, а затем успокоить, что воинов интересует лишь девушка, а не его небрежность, повлекшая побег из-под стражи. В целом надзиратель не сообщил ничего нового, но косвенно подтвердил сведения, полученные от Теды.
Осталось только найти юношу по прозвищу Медяк. Прямых улик против него не было, но что-то подсказывало Давиду, что контрабандист может им здорово помочь. Уж он-то видел и знает побольше, чем записная деревенская сплетница! И, как говорится, на ловца и зверь бежит. Когда отряд собрался в трактире, чтобы пообедать и продолжить путь, они застали там горластого парнишку, азартно торгующегося с хозяином. Медяк вовсе не был расположен откровенничать с королевской разведкой. Он хотел удрать, благо подвернутая нога уже зажила, но эти черти его догнали, безжалостно скрутили и в нескольких простых словах обрисовали мрачные перспективы в случае отказа от сотрудничества. Имея изрядно облепленное пушком рыльце, парень сделал правильные выводы. Он рассказал, как познакомился с Ланью, Волком и Медведем, как привез их на постоялый двор к своему хорошему другу.
- Мы напились, я крепко уснул и проспал до рассвета. Я не знаю, когда они уехали. Могли бы разбудить, попрощаться по-людски, - обиженно засопел парень.
На следующее утро отряд подъезжал к прибежищу контрабандистов. Они могли бы добраться туда еще вечером, но в этом случае Медяк не давал им никаких гарантий неприкосновенности со стороны завсегдатаев заведения: вечером гости частенько бывают пьяны и агрессивны. Юноша хотел высадить путников и незаметно убраться, не показываясь на глаза хозяину, но неожиданно столкнулся с ним у ворот нос к носу. Тот как раз возвращался домой с ярмарки, и его телега была наполнена мешками, кулями и бочками с провизией.
- Ну здравствуй, Медячок, - недобро глянул на парня толстяк. - Не иначе, долг вернуть приехал?
- Какой долг, о чем ты? - нервно сглотнув, заюлил Медяк.
- Как какой... - начал было хозяин, но Максимилиан остановил их спор властным окриком:
- Именем короля! Мы ищем человека. Уделите нам немного времени, а свои склоки оставьте на потом.
Трактирщик метнул в Медяка еще один испепеляющий взгляд и повел путников в дом. Шедший позади всех Ганс молча прихватил за шкирку вздумавшего было улизнуть контрабандиста.
Хозяин рассказал, что дня три назад этот прохвост привез к нему троих удивительных гостей. Двоих крепких мужчин, не говоривших по-дарийски, и девушку, танцевавшую так, что у всех присутствующих пропал дар речи, а блудницы дружно позеленели от зависти.
- Я и мои дочери хлопотали в зале и на кухне, поэтому не видели, когда эти трое исчезли. Один из мужчин был сильно пьян, и этот жук, - он мотнул головой в сторону Медяка, - помогал вывести его во двор. Больше я их не видел, и этот змей также исчез.
Давид и Ганс хихикали, как мальчишки, загибая пальцы с каждым новым эпитетом в адрес Медяка. Четверо воинов сидели подобно каменным изваяниям, сверля рассказчика немигающими взглядами. Максимилиан Стоун с напускным безразличием оглядывал комнату. Пухленькая девушка с румянцем во всю щеку бесшумно поставила перед гостями поднос с прохладительными напитками и повернулась, чтобы выйти.
- Ну-ка стой! - вдруг окрикнул ее Макс. Он еще сам не понял, что в облике девушки привлекло его внимание, когда взгляд машинально выхватил вещь, не принадлежащую этому миру. Девушка вздрогнула и замерла как вкопанная.
- Вы пожалуйста полегче, - вступился за дочь хозяин. - Она совсем еще юна, и к тому же ничего не знает по вашему вопросу.
- Подойди, дитя, - не обращая на него внимания, мягко произнес Макс. - Откуда у тебя эта заколка?
- Я... Эмм... Нашла, - залепетала девушка и, сорвав с косы заколку, положила на стол перед гостями. При этом она отдернула руку так резко и испуганно, будто только что держала змею или жабу.
- Успокойся, - потребовал Макс. - Бить не буду. Где нашла?
Девица зарделась и принялась комкать край фартука. Она открывала рот, чтобы что-то сказать, и, не решившись, закрывала снова.
- Моя дочь не воровка, - снова встал на ее защиту отец.
- А я этого и не говорил, - Стоун не сводил глаз с перепуганной и смущенной девушки. - Кто тебе дал эту вещь?
- Я правда нашла ее, - наконец выдавила из себя бедняжка.
- Где нашла?
- Не могу сказать.
- Можешь. Говори смело, тебе ничего не грозит.
Девушка подняла на Макса глаза, на фоне пунцового лица казавшиеся почти белыми. Затем перевела взгляд на Медяка, а с него на отца. Вид у нее при этом стал совсем затравленный.
- Говори, дитя, - настаивал Стоун. Она вновь посмотрела на контрабандиста, и Макс перехватил этот взгляд. Юноша был бледнее самой смерти. Отец тоже проследил эту зрительную дуэль.
- Говори! - рявкнул он. Девушка обреченно закрыла глаза, и из-под ресниц брызнули слезы, грозя с шипением испариться на горящих щеках.
- В телеге у Медяка.
- Что ты там делала, бесстыдница?!
- Спокойно, папаша, - Стоун хлопнул трактирщика по плечу. - Дело-то молодое. Себя в их годы вспомни. - И, подойдя к девице, ласково, но твердо взял ее за подбородок и дождался, когда она посмотрит на него. - Дитя, это очень важно. Может быть, ты нашла там еще что-то? Смелее. От этого может зависеть судьба всего королевства!
- О боги, во что ты ввязалась? - взвыл хозяин, схватившись за лысую голову.
- Медальон. С порванной цепочкой. Его у меня отняла сестра.
Одного взгляда было достаточно, чтобы толстяк ускакал с оленьей грацией и через минуту вернулся с медальоном. Тем самым.
- Ну что же, юноша, - Стоун повернулся к Медяку. - Надеюсь, тебе не нужно объяснять, как плохи твои дела. Но ты можешь смягчить неизбежное, увы, наказание, если перестанешь лгать. Итак, где Анна?

Анна расхаживала по своей запертой комнатушке, пытаясь успокоиться и осмыслить свое положение. Странная особа эта Саймила! Чтобы не отличить ее от Рены, нужно иметь либо совсем плохое зрение, либо насквозь дырявую память. Когда она видела принцессу? Может быть, настолько давно, что подзабыла ее лицо? Так или иначе, но переубеждать графиню Анна не собиралась. У нее теплилась надежда, что за любимую дочь их величества отдадут выкуп с большей вероятностью, чем за нелюбимую и, более того, даже незнакомую. А если они вообще не собираются платить правительнице непризнанного государства? Что тогда будет с Анной? Что будет с Ником и Риком? С ними-то, допустим, все понятно: они ведь не королевские дети, они будут дубасить других таких же рабов на потеху Саймиле и ее свите. А ее, скорее всего, в живых не оставят. Возможно, если ожидание ответа от короля затянется, графиня начнет присылать ему части Анны. Ухо, к примеру, или палец. О Господи, что за мысли! Кто сейчас более безумен - Саймила или Анна? От страха всякая чушь в голову лезет. Нужно немедленно взять себя в руки. Хорошо бы сейчас чашку горячего чая! С лимоном. Но здесь не знают такого напитка, как чай. Анне вдруг неистово, просто до боли захотелось домой. В свою городскую квартиру. Обхватить обеими руками горячую чашку, подуть, сделать маленький глоток. Позвонить Абрахаму. Услышать его родной скрипучий голос... Из этих горьких мыслей Анну вывел скрежет ключа в замке. Первой мыслью было огреть входящего стулом и убежать. Но удачный момент был упущен, да и неизвестно, сколько человек стояло за дверью. Появление Марсы заставило Анну устыдиться.
- Почему ты еще не в постели? - упрекнула Марса. - Сейчас я буду лечить твою спину.
- Марса! - взмолилась Анна. - Скажи, что со мной будет? За меня запросят выкуп?
- Откуда мне знать, - отмахнулась женщина, - я же не гадалка. Лучше посмотри, какое платье я тебе принесла. Ведь ты больше не рабыня.
- Но и не свободна, - пробурчала Анна, подставляя спину. - Поэтому мне все равно, какое платье. Лишь бы попа в разрез не выглядывала.

В этот поздний час самый надежный гонец на самом быстроногом жеребце покидал графский замок с самым важным для истории Тураса письмом королю Дариоса.
- Лети как ветер, - напутствовала посланца Саймила. - И поскорее возвращайся с ответом!

Глава 24

Весь следующий день Анна провела в полном одиночестве, если не считать двух стражников за дверью, приставленных Саймилой охранять ее. Им было запрещено разговаривать с узницей. Она изучила свою комнату вдоль и поперек, не вполне понимая, что ищет, и лишь закончив поиски, вынуждена была признать: сбежать отсюда нереально. Окно было забрано красивой узорчатой решеткой, отчего в голову сразу же пришло заезженное сравнение с птицей в клетке. Комната - так и хотелось назвать ее камерой - находилась на втором этаже добротного каменного дома. Все остальные постройки, видимые в окне, были дощатыми и невысокими. Чтобы хоть как-то себя развлечь, Анна сидела на подоконнике, качая ногой, наблюдала за людьми, проходящими по улице внизу, или рассматривала затейливый рисунок решетки. Выкованные искусным мастером прутья в виде деревьев, трав и цветов казались тонкими, как фольга от шоколада, но тонкость эта была обманчива: Анна не смогла согнуть стебелек ни на миллиметр. Среди железных растений были спрятаны маленькие фигурки животных и птиц. Все они имели пару. Два аиста в гнезде. Два волка, бегущие по траве. Олень с ланью, склонившие головы к ручью. И лишь человек, лежащий под деревом с закинутыми за голову руками, был один. Напрасно Анна напрягала глаза, вглядываясь в переплетения решетки, напрасно искала вторую человеческую фигурку. Символизм, черт его дери. Она даже разозлилась на неизвестного кузнеца: его, понимаете ли, девушка бросила, а Анна теперь вынуждена разгадывать печальную песнь его разбитого сердца, что отнюдь не добавляет ей оптимизма.

Вечером ее навестили Саймила и Элиш. На вопрос, всем ли она довольна, Анна сразу же пожаловалась на скуку.
- Если хочешь, мы дадим тебе рабыню, - предложил Элиш.
- Или раба, красивого и мускулистого, - подмигнула, будто подружке, Саймила. На миг из-под маски суровой и неприступной правительницы выглянула обычная женщина, не чуждая нормальных человеческих чувств.
- Раба? - приняла игру Анна. - А двух можно? Красивых и мускулистых?
- Двух? - удивленно вытаращил глаза Элиш, а Саймила лишь усмехнулась:
- Ух, какая ты! Теперь мне понятно, почему ты сбежала от мужа с двумя молодыми мужчинами.
- Я? От мужа? - растерялась Анна, но вовремя прикусила язык. "Значит, у Рены есть муж. Долго ли мне удастся скрывать, что я не Рена?"
- Да, не удивляйся, я многое о тебе знаю, - Саймила вернулась к более привычному для нее образу, и дружеский тон сменился властно-снисходительным. - Я знаю даже то, чего не знают Их Величества.
"Свезло же тебе, - подумала Анна. - Я-то вообще ничего не знаю!"
- Я не намерена ни с кем обсуждать свою личную жизнь, - с вызовом глядя в глаза графине, заявила она.
- Дело твое, - пожала плечами Саймила. - Что ж, я пришла обсудить с тобой вопрос поважнее.
- Садитесь, что ли, - Анна кивнула на одинокий стул, а сама привычно вспрыгнула на подоконник и принялась машинально качать ногой. Саймила и Элиш удивленно переглянулись - они никогда не видели, чтобы девушка, а тем более принцесса, так себя вела. Графиня села, ее супруг встал позади, опираясь на спинку стула. На протяжении всего дальнейшего разговора он не проронил ни слова.
- Дорогая моя Рена, - начала Саймила, - ты ведь позволишь тебя так называть?
- Как вам будет угодно, - беспечно пожала плечами Анна. - Ведь это я у вас в плену, а не наоборот.
- Зря ты так. Мы ведь с тобой состоим в дальнем родстве. И я вовсе не хочу причинить тебе зло или обиду. Но то, что ты попала к нам - большая удача для всего Тураса. Именно поэтому нам важно, чтобы тебе у нас в гостях было хорошо. И по этой же причине здесь с тебя глаз не спустят.
- А вот тут бы надо уточнить, - перебила Анна. - Я в гостях или все-таки в плену?
- А это, милая Рена, зависит только от тебя.

Двенадцать лет назад между Дариосом и Келади был заключен мир. Многолетняя война изрядно истощила силы и ресурсы обеих стран. Турас, входивший тогда в состав Келади, находился на границе с Дариосом, но от боевых действий не пострадал благодаря мудрости старого графа и удобному географическому положению: от Келади графство отделяла горная гряда, от Дариоса - многие мили диких лесов. Именно теперь, когда два пса - Келади и Дариос - высунув языки, валялись на земле и приходили в себя после драки, наглый кот Турас потребовал признания своей независимости. Графство решило стать королевством, пусть небольшим, но намного более сильным, чем два ослабевших соседа. "Ура! - сказал Дариос. - Молодой и крепкий союзник будет нам очень кстати!" "Шиш вам! - возразил Келади. - Это моя земля!" И два королевства сцепились вновь, на сей раз за столом переговоров. Напрасно Турас рассчитывал быстро стать равным среди сильных. Спустя долгие двенадцать лет графство все еще существовало как непризнанное государство, не дождавшись поддержки со стороны Дариоса и формально до сих пор являясь частью Келади. Но теперь, когда дарийская принцесса была в руках правительницы Тураса, у Саймилы появился шанс заставить соседей считаться с маленькой, но гордой страной.

- Итак, дорогая Рена, выбор твой невелик. В первом случае тебе ничего не нужно делать, ты просто посидишь здесь несколько дней, пока гонец не принесет ответ от твоего отца. Надеюсь, он ценит тебя достаточно высоко и отдаст выкуп полностью, без унизительного торга. Да, это похоже на разбой, но деньги пойдут на великую цель. Я выкуплю у Келади эту землю и провозглашу Турас королевством.
- А если король не даст денег?
- Милая, давай не будем впадать в крайности. Твой отец очень любит тебя и сделает все, чтобы ни один волос не упал с твоей головы.
- А ты не боишься, что он пойдет на вас войной и втопчет в грязь?
- Войной на Турас? Милая моя, это будет война с Келади. К этому он точно пока не готов.
- Хорошо, допустим, он заплатит выкуп. Что тогда ждет моих друзей?
- А эти парни останутся у меня. У них ведь нет таких влиятельных и богатых родителей.
- А второй вариант?
- Ты заявляешь королю о своей преданности Турасу. Сначала я даю тебе политическое убежище, затем гражданство, и вес моей страны среди могущественных соседей существенно увеличивается, ведь принцесса - это серьезная фигура в серьезной игре.
- И мои друзья...
- Я позволю вам видеться в любое время. Но сначала вы докажете мне свою лояльность.
- Мне нужно подумать. Ты же понимаешь, что я должна просчитать все возможные последствия своего выбора.
- Конечно, дорогая моя. Даю на раздумья три дня. А чтобы ты не скучала, завтра мы возьмем тебя посмотреть на бои. Может, и друзей своих увидишь.

Три дня Рик и Ник разыскивали Анну в поселении рабов. Языковой барьер сильно затруднял поиски. Минимальный словарный запас позволял более-менее внятно сформулировать вопрос, но ответы, зачастую слишком многословные и эмоциональные, ставили их в тупик. Когда выпадало свободное от тренировок время, друзья наблюдали за танцами рабынь в надежде увидеть среди них знакомое, милое лицо. Однажды они решили ждать у дверей женского барака, но и здесь претерпели неудачу и были строго отчитаны Шенной. Она наотрез отказалась сообщать им что-либо о пленнице, но на вопрос, находится ли Анна здесь, утвердительно кивнула головой и быстро удалилась.
Под вечер третьего дня Рик, Ник и еще несколько невольников возвращались с тренировки в барак. Им предстояло немного отдохнуть и после заката впервые участвовать в боях. Из проулка до них донеслось пение. Женский голос звучал нарочито фальшиво, будто его обладательница поставила себе задачу довести слушателя до белого каления.
- С таким голосом только... - хотел съехидничать Ник, но Рик перебил:
- Deep Purple!
- Что? Откуда здесь...
- Да, Ник! Это она!
Парни свернули в проулок и побежали на голос.

Анна сидела на подоконнике, подвернув под себя ногу, и отбивала ритм ладонью по боку кружки:
- Пам-пам-паммм! Пам-пам-пабаммм! Что, дебилушки мои, не устали еще? Я ведь и на бис могу. Ах, устали? Ах, слуха нет? Терпите! Я же вас терплю! Smoke on the water! - затянула узница.
- Fire in the sky! - неожиданно подхватили два голоса снизу. - Браво!
- Рик! Ник! - от нахлынувшей радости у Анны перехватило дыхание. - Ребята, это правда вы?! О Боже! Как вы меня нашли?
- По твоему ангельскому пению, - радостно сообщил Рик. - Что ты тут делаешь?
- Хороший вопрос. Сижу взаперти, над охраной издеваюсь.
- А тебя за что? - удивился Ник. - Хотя, с твоим характером...
- За выкуп, - усмехнулась Анна. - Я ведь принцесса!
Она хотела рассказать им о вчерашнем разговоре с Саймилой, да и еще о многом, хотела говорить с ними, смотреть на них и никогда больше не разлучаться, но этого не могли допустить ее стражи. Они вышли и велели рабам убираться в свой барак.
- Эй вы, бараны, дайте нам поговорить! - потребовала Анна.
- Запрещено, - безапелляционно заявил старший из стражников. В его руках появилась плеть. Весь кураж с Анны как ветром сдуло.
- Уходите, - сдавленно выговорила она. - Я не хочу, чтобы вас снова били.
- Эй, не вздумай плакать! - крикнул, уходя, Ник. Анна отвернулась от окна, где больше не было родных, усталых, небритых лиц ее друзей, сияющих лишь оттого, что увидели ее. Плакать? Даже не собиралась... пока он этого не сказал. Нет, надо сдержаться. Здесь ни в коем случае нельзя быть слабой. Где угодно, только не здесь.

На закате явились Саймила и Элиш, радостные, улыбающиеся в предвкушении любимого зрелища. Глядя на них, Анна задалась вопросом: что может связывать таких разных людей? Как вообще получилось, что они встретились, понравились друг другу и поженились? Династический брак? Не похоже. Безусловно, между ними есть нежные чувства, но они сродни нежности хозяйки к своему песику. Элиш смотрит на супругу с робким обожанием, слушается ее беспрекословно и государственным делам предпочитает роскошь и развлечения. Саймила, обладательница не по-женски твердой руки и воли, держит его при себе как аксессуар, живую игрушку, без которой приличной даме появляться в обществе нежелательно. Она - графиня, почти королева. Единственный титул Элиша - супруг правительницы.
Анне и хотелось, и не хотелось идти на бои. Хотелось увидеть Ника и Рика, но не хотелось смотреть, как они будут драться, наносить и получать удары и травмы. Накануне Анна была здесь вместе с графской четой. Ее друзья не выступали, и поэтому она даже получила удовольствие как профессионал, оценивая технику, силу и напор незнакомых бойцов.

Саймила посадила принцессу по левую руку - по правую всегда сидел Элиш. За спиной Анны стояли два стражника, молча следовавшие за ней повсюду.
- Рена, сейчас будет твой вчерашний фаворит, - светски улыбнулась Саймила. - Скажи, чем он тебе понравился?
- Он силен, ловок и зол, - простодушно ответила Анна, чтобы не вдаваться в подробности владения техникой и приемами. - Прирожденный боец! И лысый.
- Как думаешь, он победит твоего рыжего друга? - азартно блеснул глазами Элиш.
"Ах ты ж гад, - мысленно обругала его Анна, - святая наивность!" - И пожала плечами:
- Посмотрим...

Первый бой Ник выиграл, второй проиграл, в третьем отправил лысого в нокаут. Рик также после трех боев был порядком потрепан, но не побежден. Анна все это время сидела как на россыпи кнопок, постоянно вскакивала, выкрикивала "Ник, давай! Рик, врежь ему!", своим импульсивным поведением ввергая хозяев и гостей в легкий шок.
Поздно вечером Саймила и Элиш проводили узницу. Прежде чем проститься на пороге ее комнаты, Саймила спросила Анну:
- Тебе нравятся бои? Ты бы хотела пойти на них еще?
- Зачем ты спрашиваешь? - заподозрила подвох Анна.
- Помнишь, я дала тебе три дня. От твоего выбора зависит очень многое. И чтобы тебе было легче его принять, я решила... - Саймила сделала долгую паузу, дожидаясь, пока Анна посмотрит ей в глаза. - Я решила даровать твоим друзьям волю. Вот тогда и посмотрим, останутся ли они верны тебе или побегут прочь, сверкая пятками.
- Останутся они или нет - пусть это будет на их совести. Но что-то мне подсказывает, что благодарить тебя за это рано. Что ты задумала, злодейка?
Саймила расхохоталась, при этом не отпуская взгляда Анны, чтобы насладиться своим триумфом. Элиш был озадачен не меньше Анны и вопросительно смотрел на супругу.
- Я отпущу их после того, как они сразятся с Ромасом.
- Ромас? - пролепетала Анна. Сердце замерло, в ушах зазвенело, руки похолодели. - Зубы как кинжалы, а лапы... Чудовище! Оно же их убьет!
- Спокойной ночи, дорогая Рена.

Стоя у окна, Анна проводила взглядом Саймилу и Элиша, на белых конях, в сопровождении свиты покидающих поселок невольников. Едва голоса и цоканье копыт стихли, узница подбежала к двери и принялась колотить по ней со всей дури. Страж отозвался не сразу: он надеялся, что этой сумасшедшей девчонке надоест буянить или она собьет себе руки в кровь. Осознав тщету своих ожиданий, мужчина нехотя встал и подошел к содрогающейся под градом ударов тяжелой дубовой двери.
- Что угодно госпоже? - тяжко вздохнул он.
- Открой, - потребовала девушка.
- Запрещено.
- Открой, мне очень нужно!
- Все, что тебе нужно, у тебя есть. Ложись спать, госпожа.
- Поговори со мной.
- Запрещено.
- Да что ты заладил?! - с досадой воскликнула Анна. - Запрещено, запрещено... Ты раб?
- Нет. Я свободный гражданин Тураса.
- Что ждет тебя, если ты нарушишь запрет?
- Не меньше двадцати плетей. А потом, если не выгонят, переведут охранять бараки или, еще хуже, подземелье.
- Я никому не скажу. Открой же!
- Не уговаривай, госпожа. Ты там со скуки маешься, а я семью кормлю и не могу терять эту работу.
- Один вопрос, и я оставлю тебя в покое.
- Запрещено. - Анна слышала это слово уже три раза, но сейчас в нем не было изначальной непоколебимой уверенности, страж будто бы даже оправдывался и сожалел, что не может помочь ей.
- Ты ведь уже со мной говоришь, - настаивала Анна. - И ты сейчас один. Твой напарник ушел на обход, я видела.
- Спрашивай, только быстро, - сдался страж.
- Дверь-то открой, - попросила Анна, но он не поддался на ее заискивающий тон:
- Я тебя хорошо слышу, госпожа.
- Тогда отвечай. Что ты знаешь о Ромасе?

Утром графский замок облетела новость: в Турас едет гость. Саймила лишь сказала своим подданным, что это ее большой друг. В прошлом он много помогал ей и делом, и мудрым советом. Сейчас ему самому нужна помощь: он разыскивает кого-то по приказу дарийского короля. Но хотя его визит и носит деловой характер, дорогого гостя нужно принять со всеми возможными почестями. И обязательно подготовить для него представление. С самыми красивыми танцовщицами и самыми сильными бойцами. И да, пожалуй, с Ромасом. Пусть эти непобедимые чужаки потешат публику напоследок. Нет, конечно, им не победить Ромаса, но сражение с драконом - несомненно, самое захватывающее и драматическое зрелище из всех возможных! Кроме того, несговорчивая Рена, оставшись без поддержки, сразу же станет покладистой и управляемой.

Анна проснулась поздно. Ночью она долго не могла уснуть. Сидя на излюбленном подоконнике, слушала босые шаги дождя по нагретым за день камням мостовой. Завтра последний день, отпущенный ей на выбор. Проблема в том, что никакого выбора на самом деле нет, ведь она же не Рена! Хорошо, - скажет она завтра Саймиле, - давай дождемся твоего гонца. И прискачет гонец, и скажет, что Рена сидит себе спокойно дома, а кто находится в плену в Турасе - Его Величеству неизвестно и, более того, неинтересно. Или Анна выберет второй путь - принести клятву верности Саймиле. Опять же, когда выяснится, что настоящая принцесса ни в чем таком не клялась, самозванке Анне не жить. Но пока гонец в пути, у нее еще есть возможность спасти своих друзей. Она выберет преданность Саймиле в обмен на свободу Ника и Рика. Их освободят, а она выиграет некоторое время. А что потом? А там видно будет. "А потом тебя, дуру, казнят, - неожиданно жестко сказала себе Анна. - А сначала сто плетей и мужской барак. И поделом, потому что ты действительно редкая дура. Принцесса недоделанная. Куда тебя понесло? Кому ты здесь нужна? Послушала этого авантюриста Макса Стоуна, хвост трубой и вперед! А парни-то чем виноваты? Из-за тебя, дуры, пропадут два хороших человека! Эта стерва нипочем их не отпустит. Совесть и честь ей неведомы!" Ну и как можно спать после таких мыслей? Дождь усилился, у Анны замерзли ноги и руки, и она нырнула под одеяло. Она хотела лишь согреться, но вместе с теплом пришла какая-то странная, глупая вера в то, что напрасно она так себя накручивает и что все обойдется. И, утвердившись в принятом решении, Анна провалилась в спасительный сон.
Разбудил ее стук в дверь: страж принес завтрак. Он начал извиняться за то, что сегодня рабыня с кухни опоздала, но Анна перебила его, заявив, что ей срочно нужно увидеть Саймилу.
- Это невозможно, госпожа, - развел руками охранник. - Графиня сегодня очень занята. К ней должен приехать кто-то важный. Готовится небывалое пиршество и представление. Говорят, даже Ромаса покажут! - юноша с детским восторгом вытаращил глаза. Он ничего не знал о вчерашнем разговоре Анны с его старшим напарником.
Ромас - вот что сейчас самое страшное. Если Анне до вечера не удастся поговорить с Саймилой, ее друзья будут растерзаны этим ужасным монстром. Нужно во что бы то ни стало добраться до нее или в крайнем случае до Элиша. Но как? Анна привычно взгромоздилась на подоконник и запустила руки в волосы. Так ей обычно лучше думалось. Но сейчас ничего полезного в голову не приходило. Она узница, сидит взаперти, и нет ни малейшего шанса упросить охрану выпустить ее. А если бы ей это удалось? Куда бы она пошла, у кого попросила бы помощи? А дождь за окном то утихал, то принимался лить снова. Время текло под стать дождю: то медленно, почти замирая, то вскачь, в пугающей быстротой приближая вечер.

- Вот что, позови-ка мне Марсу, - потребовала Анна.
- Зачем, госпожа? - удивился страж.
- Я больна. Мне плохо. Она ведь лекарка. Чего ты ждешь? Не веришь? Хочешь, чтобы я умерла прямо при тебе?
- Нет, - всполошился парень. - Не надо умирать. Я сейчас приведу ее.
Он скрылся было за дверью, но тут же заглянул вновь:
- Что у тебя болит?
- Не твое дело. Иди! - приказала Анна.

Макс прибыл в Турас под вечер. Его отряд имел довольно жалкий вид: кучка мокрых до нитки, голодных, усталых парней. Самого Макса, как всегда во время дождя, безжалостно крутил ревматизм, но он стойко сносил недомогание, поддерживая моральный дух команды. Больше всего ему хотелось, воспользовавшись гостеприимством любезной хозяйки, подкрепиться и улечься спать. Но этикет требовал отдать должное приготовленному в его честь праздничному ужину и развлечениям. Макс не жаловал бои, но танцы любил и считал себя большим знатоком женской красоты. Кроме того, не следовало откладывать на завтра важный разговор с графиней, ради которого он и проделал этот путь. Поэтому, пока воины отдыхали с дороги, Стоун быстро привел себя в порядок и уединился с Саймилой в ее кабинете.
- Что за срочное дело привело тебя ко мне, дорогой Макс? - пропела Саймила и капризно добавила: - Мы видимся так редко и только по делу. Ты мог бы приехать просто так и гостить столько, сколько захочешь.
- Ах, Саймила, я бы рад видеться с тобой почаще, но служба Его величеству забирает слишком много времени и сил. А это дело, пожалуй, самое сложное за всю мою карьеру. Я ищу королевскую дочь.
- Рену?
- Да, ее, - с секундной заминкой ответил гость. Саймиле не положено знать, что у дарийского короля есть и другая дочь.

Стемнело, ужин был окончен, и прежде чем начать представление, Саймила решила все-таки устроить встречу Макса Стоуна и Анны. Нет, она не собиралась отдавать принцессу, она лишь хотела, чтобы Макс передал Его Величеству, что видел его дочь, что она жива, здорова и с ней хорошо обращаются. Но когда они вошли в открытую охранником комнату, вместо узницы они обнаружили там Марсу, лежащую в постели со связанными руками и заткнутым ртом. Дрожа от негодования, женщина поведала графине, что пришла к Анне, узнав о ее нездоровье. Обманщица просила помочь ей бежать. Когда верная Марса отказала ей, та ударила ее, связала и, завладев ее плащом, беспрепятственно покинула дом.

Ромас был действительно огромен. В полутьме подземелья, немного разбавленной желтым пульсирующим светом чадящих факелов, он выглядел ужасающе-величественно. Он лежал на каменном полу, положив бурую чешуйчатую морду на длинные когтистые лапы и прикрыв глаза, и будто не замечал двоих мужчин по другую сторону решетки.
- Ну и зверушка! - покачал головой Ник. - На динозавра похож.
- Похож, - согласился Рик. - Только у тех крыльев не было. Может, это птеродактиль?
- Сам ты, Торн, птеродактиль. Это вообще какой-то биологический парадокс. И два крыла, и четыре лапы. Если бы я верил в сказки, я бы решил, что это дракон.
- Дракон, говоришь? - хмыкнул Рик. - Кажется, я знаю, кто этот сказочник. Безумный ученый. Курт Вайсмюллер.
Гибкую шею зверя охватывал железный ошейник, который толстой цепью был прикован к массивному кольцу, закрепленному в стене еще при постройке подземелья. Длина цепи позволяла рептилии вставать на лапы, делать несколько шагов и подходить к решетке за пищей. Кормили Ромаса здоровенными кусками коровьих туш, которые он поглощал с невероятной быстротой и жадностью. Ник и Рик наблюдали, как зверь принимает пищу, и им казалось, что он с удовольствием навернул бы еще столько же. Мощные челюсти перемалывали даже кости, не оставляя ни кусочка еды.
- Наш бой - на самом деле не что иное, как публичное кормление Ромаса свежими полицейскими, - размышлял вслух Ник. - Эй, ты, ящерица! Съешь меня первым. Я вызову у тебя такую изжогу, что больше тебе никого жрать не захочется.
- Съешь лучше меня, - подхватил Рик. - Подавись и сдохни.
Услышав чьи-то шаги в коридорах подземелья, Ник и Рик замерли.
- Ну, все, - выдохнул Ник. - Это за нами.
- Как думаешь, - тихо и зло спросил Рик, - Анну тоже заставят на это смотреть?
- Да уж наверняка, - пробурчал Ник.
Вместо стражи перед ними предстал невысокий человек в плаще из жесткой промасленной ткани, с которого стекала дождевая вода. Глубокий капюшон скрывал его лицо. Сгибаясь под тяжестью своей ноши, он тащил большой мешок. Человек остановился перед решеткой, за которой сидел Ромас, и достал здоровенный кусок мяса. Чудовище потянуло ноздрями воздух и приблизилось к решетке.
- Его же нарочно не кормили, чтобы был злее, - удивился Рик.
Незнакомец вел себя странно. В отличие от других стражей, бросавших еду и сразу отбегавших подальше, он без боязни протянул зверю подношение. И монстр осторожно, чтобы не напугать и не поранить человека, взял зубами мясо. Быстро расправившись с пищей, Ромас выжидающе посмотрел на мешок. Оттуда был извлечен еще один кусок, потом еще. Когда зверь потянулся за очередной порцией угощения, странный гость вдруг протянул руку и коснулся его морды.
- Отойди, дурак! - не выдержав, вцепился в решетку Рик.
- Оно же сожрет тебя! - схватился за голову Ник. Но монстр неожиданно припал на передние лапы и совершенно по-собачьи снизу вверх заглянул в лицо своему благодетелю.
- Ешь, Ромас, ешь, - ласково произнес незнакомец. - Это вкуснее и полезнее человечины. Только не трогай этих людей. Они нужны мне.
- Анна! - хором воскликнули парни.
- Совсем сдурела! - заорал Рик.
- Уходи отсюда! - взревел Ник. Анна сбросила капюшон и грустно улыбнулась друзьям, после чего продолжила кормить чудовище. Когда мешок опустел, она вновь погладила Ромаса по морде. Тот издал короткий, тихий и совсем не злой рык.
- Не наелся, - по-своему поняла Анна. - Ну извини, больше пока нет. Дай мне проститься с друзьями. А потом я попробую принести тебе еще мяса.
Протянув руки сквозь толстые прутья решетки, Анна обняла и расцеловала Ника и Рика. Мокрые дорожки слез отпечатались на их лицах.
- Простите меня, - всхлипнула Анна. - Мы, наверное, больше не увидимся.
- Простить? - поднял бровь Рик. - За что?
- За что... за то, что вы сейчас сидите здесь и ждете смерти. И это я во всем виновата.
- Молчи, - голос Ника странно дрогнул, - не говори так. Спасибо тебе за все.
- Издеваешься, да? - фыркнула Анна.
- Ничуть. Ты удивительная девушка. Храбрая, милая и искренняя. Моя жизнь была бы без тебя серой и пустой.
- Зато долгой, - шмыгнула носом Анна.
- Раз уж мы все равно все умрем, - Рик обеими руками сжал ее ладонь, - я не прощу себе, если не скажу этого сейчас. Знаешь, для меня ты...
- Вот она, мерзавка! - визгливый женский голос разбил печальную романтику момента. Анна обернулась. И как ей мог нравиться этот голос? Марса с перекошенным злобой лицом указывала на нее пальцем. С ней были трое стражей.
- Хватайте ее! - приказала женщина. Один из стражей положил тяжелую руку на хрупкое девичье плечо.
- Эй, полегче! - возмутилась Анна. - Сама пойду. И отведите меня сейчас же к Саймиле.
- Покомандуй мне тут, - зарычал страж и повел ее к выходу.
- Трындец, - выдохнул Рик.
- Смотри, - Ник указал на Ромаса. Зверь принялся быстро расхаживать по своей клетке, а затем, впервые распахнув свои огромные кожистые крылья, взмахнул ими так, что по подземелью будто пронеслось дуновение холодного ветра. Цепь, натягиваясь, гремела, и кольцо в стене уже не казалось надежным и прочным. Из коридоров раздался крик. От этого звука Ромас дернулся всем своим огромным мощным телом, будто от боли, и взмахнул крыльями, силясь взлететь. И кольцо, не выдержав, распалось надвое. Не ожидавший этого монстр с силой врезался в решетку мордой и грудью. Решетка с грохотом упала, освобождая и Ромаса, и парней. Не медля ни секунды, гремя цепью, зверь помчал по коридору туда, куда увели Анну и откуда доносился ее крик.
- Не трогайте меня! - кричала Анна, отбиваясь от стражи. - Я же сказала, что пойду сама.

Когда Рик и Ник достигли места драки, они застали страшную картину. Из пасти Ромаса торчали ноги. Один страж был обезглавлен, второй стоял на коленях, не в силах пошевелиться от ужаса. Где-то вдали слышался визг убегающей Марсы. Анна сидела на корточках у стены, сжавшись в комок и обеими руками зажимая себе рот, чтобы сдержать вопль. Зверь безразлично скользнул взглядом по подбежавшим парням и, подойдя к перепуганной Анне, осторожно, даже нежно ткнулся мордой в ее колени. Она еще сильнее вжалась в стену, заслонившись руками, будто это могло остановить чудовище. Но Ромас не отставал, он будто звал ее за собой. Он прошел несколько шагов и, обернувшись, издал негромкий рев.
Ник и Рик помогли Анне встать и повели к выходу из подземелья, вслед за Ромасом. Она шла на подгибаюшихся ногах, но страх вдруг отступил. Теперь, когда друзья были рядом, ей вспомнилось то глупое чувство покоя и безопасности, с которым она уснула накануне.
Ромас выбрался наружу и, не обращая внимания на орущих и разбегающихся врассыпную людей, оглядывался назад в ожидании своего нового друга - Анны. Он не обратил внимания на град стрел, выпущенных поднятым по тревоге отрядом лучников: ни одна не вонзилась в его жесткую шкуру. Увидев троих людей, вышедших из подземелья, дракон взмахнул крыльями, чем вызвал новую волну паники среди перепуганных обитателей поселения. Он взлетел и, зависая невысоко над землей, издал оглушительный рык. Площадь перед входом в подземелье опустела, только Анна, Рик и Ник стояли у дверей и смотрели вверх, подставляя лица струям дождя. К площади подтягивались новые отряды лучников и копейщиков, но никто из них не решался приблизиться к беглецам и схватить их. Ромас опустился пониже, и его цепь теперь гремела по камням. Он посмотрел на Анну и вновь зарычал.
- Что вы стоите? - вдруг воскликнул Рик. - Он же зовет нас! Он нам поможет.
- Ты же не хочешь сказать... - пропищала Анна.
- Хочу. За мной! - схватившись за цепь, он с обезьяньей ловкостью вскарабкался по ней, как по трапу, и оседлал шею зверя.
- Нет! - Анна прижалась к Нику. - Вы что, я так не смогу!
- Сможешь, - подбодрил ее Ник, с восхищением глядя на друга. - Давай же, лезь!
- Нет! Ник, я боюсь! Мы упадем и разобьемся!
- Или нас просто убьют, - Ник подтолкнул Анну к цепи.
- Нет! - заорала она. - Нет! Нет!
- Анна, не тупи! - раздался будто с небес голос Рика. - Ник, что ты с ней возишься? Хватай и полетели!
Ник подхватил оцепеневшую от страха Анну за талию и взобрался на несколько звеньев вверх.
- Держись и не смотри вниз! - приказал он. Анна обхватила цепь и уткнулась лицом в плечо Ника. Ромас резко набрал высоту. Волна стрел была выпущена вслед дракону, но ни одна не достигла цели.

Глава 25

- Дорогая, мне нужно срочно уехать, - король Дариоса обнял и поцеловал жену. В дрожащей от волнения руке он держал лист бумаги со сломанной печатью.
- Что случилось, Ардерин? - королева внимательно посмотрела на побледневшее лицо мужа. - Куда ты собрался на ночь глядя?
- Ясно же, что не на охоту, - раздраженно бросил монарх. - Вот, прочти.
- От кого это? - Тариса взяла письмо, так встревожившее ее супруга, и впилась глазами в строки. - Саймила. Вот коварная дрянь! Но я не поняла, как Рена могла к ней попасть? Она об этом ничего не написала.
- Вот и я думаю, что это не Рена, - помрачнел король. - Но я должен в этом убедиться. Я поеду к ней в Кешми.
- Ты полагаешь, что...
- Да, Тариса. И мы даже не знаем ее имени! А ведь могли бы и спросить у Максимилиана.
- Могли бы... А могли бы и сами дать ей имя, - тяжко вздохнула королева.
- Ах, не надо сейчас об этом. Не береди эту рану.
- Ардерин, но ты мог бы послать туда кого-нибудь. Уже поздно, и дождь льет. В таком волнении ты не сможешь ехать шагом, погонишь коня во весь опор и свернешь себе шею.
- Ты знаешь, что я буду осторожен ради тебя. А я знаю, что не это тебя сейчас заботит.
- Да, дорогой. Мы не общались с Реной четыре года. Боюсь, она будет тебе не рада. Да и этот ее урод, Пангор. Ты помнишь, что он тебе говорил?
- Я не держу на него зла. Он сказал это сгоряча. Если бы со мной так обошлись, я бы, наверное, повел себя не лучше.
Король подозвал слугу и отправил на конюшню. Второй слуга был послан к Даниэлю Стоуну, чтобы тот выделил нескольких воинов для эскорта.

Даниэль застал монарха на конюшне, готового отправляться в путь. Стоя в дверях, он почтительно подождал, пока тот возносил молитву богам, а затем сказал:
- Ваше Величество, я как начальник вооруженных сил и разведки Дариоса не могу отпустить вас одного. Предлагаю дождаться утра и отправиться вместе.
- Бурчи сколько хочешь, Даниэль, - отмахнулся король. - Я принял решение. Если я останусь здесь до утра, уснуть я все равно не смогу, буду думать и в конце концов передумаю. Поступлю, как велит мне разум и долг перед страной, и упущу такой удобный случай помириться с Реной.
- Если бы с вами был Максимилиан, я бы отпустил Ваше Величество куда угодно и когда угодно. Вижу, мне не изменить ваше решение доводами здравого смысла. Что ж, я еду с вами. Не ровен час, Пангор решит исполнить свои угрозы...

- Анна! Вернись! - на бегу кричал вслед взмывающему в небеса дракону Максимилиан. - Прекратите стрелять! Саймила, отзови лучников, пока они не поранили принцессу!
В шуме ветра, поднятого огромными мощными крыльями, Саймила не расслышала, что Макс назвал девушку не Реной. Задрав голову, графиня в отчаянии смотрела вслед беглецам.
- Что же нам теперь делать, Макс? - растерянно спросила она, когда Ромас превратился в маленькую точку на фоне мутной луны, выглянувшей между туч.
- Раньше надо было думать об этом, - с неожиданной злостью бросил он в лицо Саймиле. - Если бы ты сразу пустила меня к ней, этого бы не произошло. Где мне теперь искать ее?
- Это же очевидно, Макс! - Саймила смотрела на него так удивленно, как будто он забыл свое имя. - Там же, где и всегда.
- Да, - задумчиво почесал подбородок Макс, - очевидно. "Только не для меня, - мысленно добавил он. - Вот если бы это была не Анна, а Рена, тогда все действительно было бы очевидно. Хотя... чем черт не шутит?"
- Тебе проще, - между тем продолжала сокрушаться графиня. - Ты ее, считай, уже нашел. Награда от Ардерина почти у тебя в кармане. А вот я упустила такую возможность...
- Строить государство на разбое и мошенничестве недостойно великой правительницы, - назидательно изрек Стоун и, обернувшись, приказал Гансу: - Поднимай отряд, мы уходим.
- Босс, прошу вас остаться до утра, - взмолился Ганс. - Давид принял лекарство и заснул.
- Останься, Макс, - Саймила многообещающе провела пальцами по его щеке.
- Ну и дохлятина этот Давид, - раздраженно проворчал Макс, - было большой ошибкой брать его с собой. Я старик, и то намного здоровее.
- Какой же ты старик, - промурлыкала графиня.
- Замужней даме неприлично приставать к иноземному посланцу, - касаясь губами ее уха, жарко прошептал Макс. Он уже знал, что не устоит. Ему никогда не удавалось устоять перед этой женщиной. Под маской вежливой дипломатии всегда бушевал вихрь эмоций - от нежности до ненависти. Макса тяготили эти отношения на грани одержимости, но стоило ему оказаться рядом с Саймилой, как маленький уголек, тлеющий, но никогда не гаснущий в его сердце, вспыхивал пожаром, погасить который могла только ночь в ее объятиях. Одна ночь - больше он не выдержит. Одна ночь - и выжженная пустошь в душе будет зарастать несколько месяцев.
- Не читайте мне мораль, господин Стоун, - хихикнула, как девчонка, Саймила. - Элиш скучать не будет, он уже выбрал себе игрушку на эту ночь.
- Танцовщицу?
- Кого же еще. Чем бы дитя ни тешилось...
- Отдыхай, Ганс, - по-отечески улыбнулся телохранителю Макс. - Выдвигаемся на рассвете.

Рик прижался всем телом к Ромасу, пряча лицо от встречного ветра. Руки, вцепившиеся в ошейник, онемели от напряжения. Ноги обхватывали шею монстра, будто бока необъезженного скакуна. Дождь кончился, ветер высушил мокрую кожу дракона, и Рику уже не казалось, что он в любую минуту может соскользнуть и сорваться вниз. Когда он, поддавшись необьяснимому порыву, оседлал чудовище, он и предположить не мог, какая это глупая и опасная затея.
Как только дракон покинул пределы Тураса, мир погрузился в полную темноту. Исчезли огни факелов, очертания зданий и маленькие, как муравьи, человеческие фигурки. Уши закладывало от свиста воздуха, ритмично разрезаемого огромными мощными крыльями. Пару раз под ними пролетали небольшие скопления огней - деревеньки. Когда тучи разошлись и показалась луна, Рик отпустил одну руку и осторожно свесился вниз, чтобы посмотреть, как там его друзья. Увиденное немного успокоило его: Ник обнимал Анну, она вопила, как ужаленная пчелой кошка. Они живы, они не сорвались, и это главное.
Ник просунул ногу в звено цепи и усадил Анну на колено, второй ногой упираясь в звено, расположенное ниже. Анна обхватила цепь и сомкнула руки на шее Ника. При каждом его движении, при каждой попытке устроиться поудобнее она приходила в ужас и кричала:
- Ник, не двигайся! Ты что, хочешь, чтобы мы упали и разбились?
- Держись крепче и не ори, - перекрикивая ветер, отвечал он. Анна замолкала и еще сильнее прижималась к Нику.

Внизу расстилались бескрайние леса. Поблескивала извилистая лента реки. Ромас летел плавно, без рывков, будто уже не раз носил на себе людей. Он не взлетал под самые облака и не разгонялся до скорости ветра, чтобы не пугать своих неопытных наездников. Зверь чувствовал их страх, и это напрягало его. Тот, что держался за ошейник, причинял боль, сжимая шею своими коленями. Двое, висящие под грудью, постоянно дергались и ругались, и от их тяжести ошейник натирал кожу. Поэтому вскоре Ромас устал и начал высматривать место для посадки. Оно должно быть пусть небольшим, но свободным от деревьев. И обязательно вода, много воды. Весь месяц, проведенный в подземелье, он получал достаточно, даже с избытком еды и крайне мало воды. Его тюремщики, давая ему десяток ведер в день, даже не понимали, что это жалкие капли по сравнению с его потребностями.

Взмахи крыльев стали реже, скорость полета снизилась, шум ветра немного утих. Воспользовавшись этим, Рик наклонился вбок и крикнул друзьям:
- Как вы там? В порядке?
- Ты-то как? - отозвался Ник. - Тебя не сдуло?
- Рик! Держись! - крикнула Анна. - Поговорите, когда спустимся.
- Замолкни, паникерша! - не выдержав, рявкнул Ник.
Верхушки деревьев стали ближе, река - шире, и вскоре Ромас, описав полукруг над пологим берегом, выпрямил лапы и мягко, пружинисто ступил на землю. Он опустил голову к реке и начал жадно пить. Рик чувствовал, как многолитровые глотки воды толчками проходят по горлу дракона. Он перекинул ногу через шею Ромаса и соскочил вниз. Коснувшись земли, он ощутил, как дрожат от напряжения колени.
Ник освободил ногу из цепи и с усмешкой сказал прильнувшей к нему Анне, еще не до конца осознавшей факт приземления:
- Я, конечно, понимаю, что тебе понравилось обниматься со мной, но не могла бы ты отпустить меня сбегать в кусты? Потом, если захочешь, продолжим.
- Придурок, - фыркнула Анна, разнимая руки. Страх понемногу отступал, и его место занимала злость, нормальная здоровая злость на тех, за кого боялась больше, чем за себя. - Пошляк. Иди в свои кусты. Черт, мне ухо заложило от ветра.
- А мне - оба от твоего визга, - огрызнулся Ник, убегая в выбранном направлении.
- Все в порядке? - спросил Рик. - Уже ругаетесь?
- Да убить вас мало! - накинулась на него Анна. - Летун недоделанный.
- Не летун, а пилот, - хохотнул Рик. - Ну все, успокойся. Мы на земле, и мы живы.
- Да как тебе в голову пришло оседлать эту зверюгу! - не унималась Анна. - Мы же могли погибнуть! Упасть и разбиться в лепешку! Ты этого добивался, да?
- Я, между прочим, спас тебя, - взорвался Рик. - И если ты такая неблагодарная, то считай, что я сполна выплатил свой долг перед тобой.
- Спокойно, Рик, - вернувшийся Ник положил руку на плечо друга. - Не видишь, у человека стресс. Перенервничала. Пусть успокоится немного, придет в себя.
- Дура, - буркнул под нос Рик и сел на мокрую траву. Невелика потеря, все равно джинсы еще не просохли после дождя. - У нее, значит, стресс, а у меня нет. У меня стальные канаты вместо нервов. Подумаешь, каждый день на драконах летаю.
- Эй, остынь! - Ник плюхнулся рядом. - Ты ведешь себя как девчонка.
- Это я как девчонка? - взвился Рик. - Да, ты прав... что-то я разошелся. Но, блин, трындец как обидно! Я рисковал ради нее...
- Мы рисковали, - поправил его Ник. - Знаешь, каково это, болтаться на этой цепи, держаться самому, держать эту чокнутую и слушать ее вопли?

Анна медленно брела вдоль берега прочь от парней. По щекам катились жгучие слезы. "Что ты ревешь? - спрашивала она себя. - Ты жива, Ник и Рик живы. Ромас не собирается вас есть. Плакать не о чем! Почему тогда эти позорные слезы не прекращаются?" Анна села на корточки, зачерпнула ладонями прохладную воду, утолила жажду, умыла лицо. "Да потому, что ты напрасно обидела ребят! Они ведь натерпелись страху не меньше тебя! Они - настоящие мужчины, а ты - трусиха, эгоистка и размазня!"
Сначала Анна услышала - нет, почувствовала - чье-то приближение, а затем несильный толчок в бок. Она хотела уже гавкнуть заготовленное "отвали", но обернувшись, нос к носу столкнулась с Ромасом! Сердце оборвалось и с грохотом покатилось куда-то в пятки, ругательство и крик ужаса застряли в горле. Но дракон и не думал ее пугать! Он лег на землю рядом с Анной, положил голову на вытянутые лапы и преданно посмотрел на нее снизу вверх. В глазах чудовища отразились две луны с обрывками туч. И Анна, забыв о страхе, подошла и погладила зверя по морде так же смело, как и впервые в подземелье. Луны на секунду исчезли, дракон вздохнул, отчего Анну обдало волной теплого воздуха, и тихо, умиротворенно заурчал.
- А ты ручной совсем, - удивилась она. - Жаль, я не знала этого раньше.
Ромас снова вздохнул, и Анна могла поклясться, что зверь вложил в этот вздох весь скепсис, на который способны драконы. "Какие же вы, люди, ограниченные! - так и слышалось ей. - Если большой и страшный, значит, непременно должен быть злым. А сами каковы? Мелкие, суетливые, а злости в каждом из вас как в десятке драконов!"
- Спасибо тебе, Ромас, - пробормотала Анна и почему-то смутилась от этого. - Ты хорошо поработал. Отдыхай, а я пойду помирюсь с парнями.

На ночлег друзья устроились под крылом Ромаса, расстелив плащ, позаимствованный Анной у Марсы, и прижавшись друг к другу, как щенки. Температура тела дракона ниже человеческой, но Ромас все же сумел защитить людей от влажной ночной прохлады. Уснули они мгновенно, едва коснувшись головами твердой земли.
Анна проснулась оттого, что Ромас приподнял крыло и заглянул под него. Парней рядом не было. Дрожа от холода, она закуталась в плащ и выбралась наружу. От жесткого ложа ломило бока, и Анна чувствовала себя разбитой и усталой, будто вовсе не спала. Ромас тотчас же встал на лапы и с крайне деловым видом направился в сторону леса. Анна огляделась по сторонам. Вставало солнце, туман цеплялся за заросли кустарника. С одной стороны возвышались поросшие лесом холмы, с другой неспешно несла свои воды широкая спокойная река. Ник и Рик с хохотом плескались у берега. Анне отчаянно хотелось присоединиться к ним, но у нее не то что купальника - и белья не осталось. Она умылась, села на землю и задумалась. Да, из плена они вырвались - и что теперь? Как узнать, куда они попали? В каком направлении двигаться дальше? И где, черт побери, раздобыть еду? Голодный желудок ответил на эту мысль громким и отчетливым, как марш, урчанием.
Со стороны леса раздался какой-то странный и пугающий звук, от которого замолкли птицы. Возобновили они свое пение лишь после того, как дракон вышел из леса. Он нес в зубах убитого оленя.
- Парни, смотрите, что принес нам Ромас! - удивилась Анна.
- Размечталась, - проворчал Ник. - Это он себе принес.
В подтверждение его слов Ромас остановился в отдалении и принялся поедать оленя. От хруста костей Анне стало не по себе. Дракон съел половину, а вторую торжественно положил у ног Анны.
- Ромас, - она в ужасе глядела в открытые мертвые глаза оленя, - почему ты не съел голову?
- Потому что там рога, - объяснил Рик, - а от рогов у него кариес.
- И что нам с этим делать? - Анна старалась не смотреть на половину оленя, к которой больше подходило слово "труп", чем "мясо". - У нас ни ножа, ни спичек.
Ромас вопросительно смотрел на людей, озадаченный тем, что его дару никто не рад.
- Ни газовой плиты, - поддразнил ее Ник. - Захочешь есть - и сырым мясом не побрезгуешь. Здесь ты не дома.
- Да, ты прав... к сожалению, - грустно вздохнула Анна. - Ромас, а у тебя есть дом?
Зверь непонимающе переводил взгляд с оленя на людей, все еще надеясь, что они примут его подношение.
- Есть ли у тебя дом? - повторила она зачем-то по-дарийски. И дракон понял ее! Он расправил крылья, подняв легкий вихрь, и взмыл в воздух.
- Эй, ты куда? - удивилась Анна. Ромас опустился на лапы и взлетел снова, издав призывный рев.
- Куда он нас зовет? - спросил Рик.
- Я не знаю. Оставаться здесь - не самая хорошая идея, но я не полечу на нем! Я боюсь!
- Анна, ты же уже летала. Смелее! - подбодрил ее Рик.
- Только не на цепи, - потребовала Анна, делая робкий шаг к дракону.
- Давай со мной, - Рик помог ей взобраться на шею Ромаса и устроиться за его спиной. Ник повис на цепи, чувствуя себя в относительной безопасности оттого, что не нужно постоянно беспокоиться об Анне.
- Будешь визжать - сброшу к чертям, - весело пригрозил Рик.

В жизни Ромаса были только три человека, которые его не боялись и не ненавидели. Смуглое, обветренное лицо пожилого мужчины - первое, что увидел маленький дракон, едва от бурой скорлупы с бирюзовыми пятнами отломился небольшой кусочек.
- Господин, скорее сюда! - позвал мужчина, - наш малыш сейчас появится на свет.
Дракон смотрел на мир с восторгом и страхом. До сих пор он не знал другого мира и другого дома, кроме своей скорлупы. Она стала тесна для него, и однажды, потянувшись спросонок, он нечаянно сломал ее. Яркий свет, ворвавшийся в трещину, ослепил и напугал детеныша. Но показавшееся вслед за светом существо не выглядело злым, да и голос его звучал мягко и добродушно. Затем раздался топот бегущих ног, и в разломе показался еще один человек - маленький мальчик с громким, резким голосом.
- Ура! Ура! - закричал мальчишка, хлопая в ладошки и радостно приплясывая. - Наконец-то! А я думал, старый доктор меня обманул. Давай его достанем оттуда.
- Тише, господин, не пугай малыша, - мужчина обнял мальчика и удержал в нескольких шагах от яйца. - Пусть он оглядится, поймет, что мы его не обидим, и вылезет сам. Ты ведь не хочешь, чтобы он тебя боялся?
- Нет, я хочу дружить с ним, - сбавив голос до полушепота, ответил ребенок и сел на корточки, приготовившись терпеливо ждать. - А как его зовут?
- У него еще нет имени. Давай придумаем, пока ждем.
Пожилой садовник заменил дракону родителя, взяв на себя всю заботу о нем. Мальчика Ромас считал своим братом - они вместе росли, взрослели, учились, падали и поднимались, набивая свои шишки, веселились и грустили. Самой большой радостью для обоих были совместные полеты. Садовник заказал специальное седло и упряжь и истово клялся перед родителями мальчика в безопасности этой затеи.
Мальчик стал юношей и был отправлен на обучение в столицу, как и большинство отпрысков знатных семейств. Взять с собой Ромаса ему не позволили, потому что к тому времени он достиг размеров столь внушительных, что мог представлять угрозу безопасности жителей столицы и даже королевского семейства. Это была их первая разлука, и драконьему сердцу оказалось нелегко справиться с ней. Перед отъездом молодой хозяин проплакал всю ночь, обнимая своего любимца за шею.
Вернулся он через несколько лет, и не один, а с самкой. Он объявил дракону, что девушка отныне будет для него таким же другом, как и он сам. Но Ромас видел и чувствовал, что хозяину эта самка важнее всех на свете. Хотя дракон и пытался понравиться ей, но она не смогла преодолеть свой страх перед ним. Старый садовник вместе с плотником смастерил удобное сиденье для двоих, чтобы хозяин мог летать на драконе вместе с женой. Это немного растопило лед неприязни между девушкой и Ромасом, но дружбы у них все равно не получилось. Вскоре самка родила детеныша. Малыш привязался к огромному зверю всей душой, и дракон позволял ему делать с собой все что угодно: кататься с него, как с горки, раскрашивать чешую в разные цвета, утсраивать под крыльями конюшню для игрушечных лошадок.
Казалось, больше ничто не способно нарушить эту идиллию. Но однажды Ромас почувствовал что-то ранее неведомое. Это было похоже на зов. Как он уловил его? Услышал ли голос? Почувствовал ли биение сердца, попавшее в такт с его собственным? Он непременно подумал бы об этом, если бы умел думать. Просто в какой-то момент пришло осознание того, что он - не единственный дракон на свете и что именно ему уготована великая миссия продолжателя всего драконьего рода. И обрушившееся на него одиночество, о котором прежде он не знал, позвало в путь. Ромас мог бы улететь под покровом ночи, чтобы не причинять лишней боли ни себе, ни любимым хозяевам. Но это показалось ему нечестным. Не сомкнув глаз, дракон дождался утра. Старый садовник привез на тележке завтрак, но Ромас не смог съесть ни кусочка. Маленький хозяин вбежал к нему с радостным визгом в то же самое время, что и много дней до этого, и привычно набросился с дружескими объятиями. Детеныш научился ходить без поддержки совсем недавно и сразу же перешел на бег: вокруг еще столько неисследованных мест, куда он еще не сунул свой носик! За ним шли, обнявшись, взрослый хозяин со своей женой, спокойные и улыбающиеся. Вместе им будет легче пережить разлуку - от этой мысли дракон почувствовал и облегчение, и боль. Он по очереди коснулся каждого мордой - так он всегда приветствовал их. Сегодня даже хозяйка не отшатнулась от него, а погладила по морде так же, как это всегда делали муж и сын. Лишь садовник, встретившись глазами со своим любимцем, на секунду задержал свой пытливый взгляд. А потом Ромас взлетел, описал круг над замком и, издав прощальный громкий рык, не оглядываясь полетел прочь, туда, где его ждали. В голове еще долго звучал горький плач маленького мальчика.
Ромас приземлился у реки, чтобы отдохнуть и утолить жажду. Он задремал, а когда открыл глаза, увидел приближающихся к нему людей. Он еще не знал, что люди могут быть злыми и опасными, поэтому не сделал ничего, чтобы защититься от них. Подойдя совсем близко, люди набросили на него сеть. Вот тогда Ромас и понял, что надо улетать, но было поздно. Одно крыло было плотно прижато к телу, и три лапы стянуты вместе. Единственной свободной лапой дракон убил двоих нападавших, но был пленен и связан. Его погрузили на повозку, доставили в чужой город и заточили в подземелье. Более месяца он провел в одиночестве, прежде чем рядом с ним поселили двоих мужчин. Враждебность и страх, исходившие от них, ранили больнее копий и мечей, ведь он еще не сделал им ничего плохого. В тот же вечер за ними пришла девушка, хрупкая и отчаянная. Она тоже боялась дракона, но собрав в кулак всю свою отвагу, молила его не губить этих людей. Ромаса не кормили почти сутки, готовя к бою. Он был благодарен девушке за пищу, но не мог выполнить ее просьбу: ведь эти дикари наверняка стали бы нападать на него и колоть всякими острыми предметами. Кому бы понравилось такое обхождение? Не следовало бы ему принимать ее дары, но голод был сильнее гордости и чести. Именно поэтому Ромас, не медля ни минуты, бросился ей на помощь там, в подземелье. Именно поэтому подарил ей половину оленьей туши. И он не ошибся в ней. Зов - это ловушка, вот что он понял благодаря этой девушке. Возможно даже, подстроенная нарочно, чтобы родной замок остался без его защиты. Поэтому сейчас он летел домой изо всех сил, уже не заботясь о седоках. Прежде чем набрать высоту, дракон развернулся и прихватил своего оленя. Для любимых хозяев. Может, так они быстрее простят его побег.

В этот раз лететь было не так страшно, как ночью. Когда Анна набралась храбрости, чтобы выглянуть из-за плеча Рика, то не смогла сдержать восхищенного возгласа. От красоты, простиравшейся под ними, захватывало дух. От встречного ветра слезились глаза, но пропустить такое захватывающее зрелище было бы непростительной глупостью! Новый день только-только вступал в свои права, небо было бледно-голубым и безоблачным, солнце мазнуло позолотой по верхушкам деревьев, отбрасывающих длинные чернильные тени на склоны холмов. Река была будто вышита серебристыми пайетками на вытканном искусной мастерицей ковре. Холмы сменились равнинами, река - озерами, и наконец вдали показались заостренные красные крыши замка.

- Прошу вас, господин Пангор, давайте забудем былые распри хотя бы на время, - обратился Даниэль Стоун к худощавому молодому мужчине с бледным узким лицом и черными глазами. - Его Величество проделал нелегкий путь, чтобы навестить свою дочь.
Пангор, завернувшись в теплый плед, стоял в воротах своего родового замка с твердым намерением дать королю от ворот поворот. Он был разбужен визитом нежеланного гостя в тот ранний час, когда так сладко спится в объятиях любимой женщины.
- Не думаю, что моя жена хочет видеть Его Величество, - высокомерно ответил Пангор.
- Не лучше ли спросить об этом у нее самой? - предложил Даниэль.
- Не лучше, - отрезал Пангор. - Она спит, и я не стану будить ее ради человека, принесшего ей столько боли.
- Поймите же, это сейчас очень важно! - убеждал Пангора Стоун. - Мы должны убедиться, что с Ее Высочеством ничего не случилось.
- Вам придется поверить мне на слово, господин Даниэль. И если вы в первый раз не расслышали, повторяю: моя жена спит, и ваш визит не является достаточным основанием, чтобы беспокоить ее.
- Я желаю видеть свою дочь сейчас же! - вышел вперед король, видя, что дипломатия Даниэля не приносит ожидаемых результатов.
- Ваше величество, - с холодной невозмутимостью отозвался Пангор, - я бы мог вам напомнить, при каких обстоятельствах ваша дочь покинула королевский замок, но не думаю, что вы забыли об этом. Поэтому прошу вас возвращаться в столицу и больше не появляться в моих владениях. Вы помните, что я обещал сделать, если вы появитесь здесь? Считайте это последним предупреждением.
Пангор блефовал. Он обещал выпустить Ромаса, чтобы он решил судьбу непрошенных гостей. Беда в том, что верный друг исчез. Пангору не давала покоя засевшая занозой в сердце мысль, что дракон улетел из-за недостатка любви и внимания. Так или иначе, но сейчас его дом и семья были беззащитны перед королевским войском, которое могло сровнять замок с землей. Эх, где же сейчас Ромас?..
- Ты смеешь угрожать мне, проходимец?! - гневно воскликнул король. - Да я...
- Ваше Величество, в укрытие! - вразнобой закричали воины, плотной стеной обступая монарха и глядя в небо. Свист крыльев, рассекающих воздух, огромная тень, заслонившая солнце, и вихрь, пригнувший макушки корабельных сосен - все это убедительно доказывало, что хозяин замка готов исполнить свою угрозу.
- Ромас, - голос Пангора осип от радостного волнения. Не обращая внимания на толпу, собравшуюся у ворот, дракон плавной дугой спланировал на вымощенный серым камнем двор.
- Ломас! Ломас! - маленький мальчик со всех ног несся от парадных дверей через двор, чтобы схватить друга за морду и прижаться пухлой щечкой к прохладной чешуе. Отбросив в сторону своего несчастного оленя, Ромас счастливо зажмурился и уткнулся носом в живот малыша. Следом за ним к дракону подошла молодая женщина. Она-то и заметила, что их любимец прилетел не один. Первым, отпустив цепь, к ней подошел Ник и, покопавшись в памяти, обратился к хозяйке по-дарийски:
- Здравствуйте, госпожа. Простите, что без приглашения. Я Ник Лозовский, а это мои... - слова приветствия оборвались, когда он посмотрел в лицо женщины. - Вы... Вы же...
- Я Рена, супруга правителя Кешми Пангора, - тепло и чуть настороженно улыбнулась женщина с лицом Анны. - Добро пожаловать в наш замок. Если ваши намерения благородны, то вас здесь примут как друзей.
К ним быстро - насколько мог - приближался хозяин замка. Быстро ходить он не мог, так как сильно хромал и опирался на трость.
- Любимая, что происходит? Кто эти люди? Что с тобой? Рена!
Рена и Анна смотрели друг на друга одинаковыми, широко распахнутыми, ясными лучистыми глазами. Первой обретя дар речи, Анна хотела уже заговорить с сестрой, но та не придумала ничего более оригинального, чем упасть в обморок.
Некоторое время спустя все собрались в зале, включая короля и обоих Стоунов. Максимилиан со своим отрядом вышел из портала прямо у ворот замка и упросил хозяина впустить всех, дабы как-то прояснить ситуацию.

...Много раз Анна представляла себе этот день. День встречи с семьей, будь он неладен. Каждый раз он виделся ей по-разному. Но у этих фантазий было нечто общее. Это непременно происходило в королевском замке, в торжественно-протокольной обстановке, в присутствии большого количества придворных господ и дам. И при всех этих людях король и королева называли ее своей дочерью, наследницей, а она, вместо того чтобы обнять и принять их, непременно задавала им один вопрос. Как они смогли отказаться от нее? Это всегда было нелегко, но Анна справлялась и гордилась собой, мысленно оглядываясь через плечо на растерянные лица королевской четы.
Теперь же, сидя рядом с отцом и сестрой, Анна чувствовала, как эти картины, будто сюжеты, написанные бездарным сочинителем ванильных женских романчиков, рассыпаются в пыль, исчезают без следа - и это приносило невероятное облегчение. Король Ардерин, немного полноватый седовласый мужчина с красивым надменным лицом и горделивой осанкой, выглядел усталым и больным после бессонной ночи в пути. Под глазами, такими же светло-карими, как у дочерей, залегли темные тени, высокий лоб прорезали две вертикальные складки. Нет, Анна не почувствовала к нему ни любви, ни обиды, лишь сострадание к его боли, читающейся в каждой черточке, в каждой морщинке.
Рена, немного отойдя от шока, засыпала новоявленную сестру вопросами. Анна всматривалась в ее лицо, такое милое, доброе и будто освещенное каким-то особенным теплым светом, своим собственным маленьким солнцем. Нет, Анна не видела в ней отражение себя - при несомненном внешнем сходстве они были слишком разными. Пангор - вот кто отражался во взгляде, в каждом жесте, в каждой мысли принцессы. Это была удивительно гармоничная пара. Утонченная и изящная Рена - и хромой, сутулый, невзрачный Пангор. Красавица и чудовище. И их огромная, ослепительно прекрасная любовь. Этой любовью жил весь их замок, ею был освещен и согрет каждый уголок, каждая травинка в саду. Лишь король упорно не признавал этого союза, считая зятя виновником проблем как в его семье, так и на государственном уровне.

Пангор по-прежнему был раздражен внезапным приездом тестя, но появление Анны и радость любимой жены по этому поводу убедили его забыть на время о конфликте и проявить гостеприимство. Гостям были предоставлены покои, где они могли умыться и привести себя в порядок с дороги, после чего собраться в парадном зале.

Король вошел в пустой зал и остановился у окна, глядя на маленького мальчика, бегающего по двору под присмотром няньки и наставника. Монарх придирчиво всматривался в лицо и тело внука, выискивая хотя бы малейшие признаки уродства и не находя их. Сын Рены и Пангора был красив, как мать, и черноглаз, как отец. Темные кудряшки обрамляли румяное личико. И король, поддавшись нахлынувшей нежности, вышел во двор и подхватил дитя на руки.
- Ты кто? - спросил малыш.
- Твой дедушка, - тяжело сглотнув, ответил король. - А ты? Как тебя зовут?
- Алди. А годиков мне - вот, - мальчик отогнул от пухлого кулачка три пальчика.
- Ваше Величество, мы вас ждем! - зазвенел колокольцем голос Рены. Она все еще отказывалась называть его отцом.
- Что за странное имя у моего внука? - спросил он.
- Такое же, как и у вас, - пожала плечами дочь. - Ардерин. Арди.