"Всё не то, чем кажется" Глава шестая
В больницу Сергея сопровождала Маша, ни на секунду не выпускавшая его руку на всём протяжении пути. Домовая искренне опасалась того, что парень, наплевав на собственное здоровье, может от неё попросту сбежать к товарищам и заняться гораздо более важными, по его глупому мнению, делами.
Однако добрались нормально. Иванов, покорившись неизбежному, мрачно плёлся рядом с кицунэ, размышляя про себя о превратностях злодейки-судьбы. Ну вот не хотелось ему попадать в цепкие лапы людей в белых халатах с холодными, сухими руками, а в голове постоянно, автоповтором, крутилась вредная поговорка: «Здоровых нет, есть плохо обследованные».
Клинику для себя, любимого, инспектор выбрал самую лучшую в городе. Ориентировался по звучащей из всех утюгов рекламе её прелестей и неприлично плотной концентрацией местных светил от медицины на один квадратный метр. И ценами – закачаешься. Но идти в обычную больницу, терять часы в очереди среди беспрерывно кашляющих и чихающих, наблюдать постоянно вспыхивающие между страдальцами скандалы – нет уж, увольте. Лучше заплатить. Комфорт, в том числе и душевный – он ведь тоже денег стоит.
Пока ехали – позвонил Андрею Андреевичу. Адвокат, как всегда, внимательно выслушал не совсем обычную просьбу своего клиента и хотел было отказаться, однако Сергей проявил редкую настойчивость, а под конец, памятуя о пачке неподотчётных евро, выданной папой Генслером, и вовсе предложил не стесняться и назвать подходящую цифру для оплаты.
Это дало свои плоды. Юрист сходу озвучил общую сумму, и Сергей аж крякнул от аппетитов своего поверенного, вполне, кстати, обоснованных его уровнем и профессионализмом. Но торговаться не стал, сразу согласился, попутно успокаивая себя тем, что деньги семейства вервольфов расходуются по прямому назначению – для получения информации.
К удивлению, Андрей Андреевич не выказал никаких эмоций по поводу такой сговорчивости клиента, чем даже слегка обидел Иванова. Шевельнулось в нём что-то этакое, крестьянско-купеческое: «Я вам, подлецам, деньги плачу! Любезней быть надо!». И сразу прошло. Парень прекрасно понимал, что сейчас ему, по большому счёту, оказали товарищескую услугу, а оплата так, пустяк, исключительно для приличия и мотивирования нужных людей.
Некоторая отстранённость и колебания адвоката объяснялись донельзя просто: он, исходя из собственного жизненного опыта, не слишком хотел мараться в непонятных делах клиента. Согласился Ситников, скорее, вынужденно - репутация Иванова сработала в данном случае на все сто процентов. Не посмел отказать.
Условились встретиться у лечебницы. Андрей Андреевич, к его якобы огромному сожалению, лично прибыть не мог - обещал прислать помощника.
…Дактилокарту инспектор передал, прямо у входа в клинику, уже ожидавшему его скромному молодому человеку в очках с солидными диоптриями, лаковых туфлях и простеньком костюмчике, в котором угадывалась рука очень опытного портного. Есть такие вещи: смотришь – на первый взгляд дешёвка дешёвкой, а присмотришься – нарочито скромный стиль, небрежно демонстрирующий понимающему человеку и социальный статус владельца, и его уровень доходов. Серёга кое-что в таких вещах понимал. Не слишком много, однако имеющихся познаний в мире моды ему с лихвой хватило для осознания вполне очевидного факта - бедность юноше явно не грозит. За последние деньги такие шмотки не покупают. Да и туфли производили крайне положительное впечатление – ни единого грязного пятнышка, не смотря на слякоть - словно только что с витрины магазина.
Молодой человек весьма учтиво принял небрежно свёрнутый лист бумаги, раскланялся и сразу отбыл, нырнув в припаркованный прямо у входа внедорожник бизнес-класса. Иванов ему даже немного позавидовал, понимая, что юрист у себя абы кого держать не будет и помощник явно свои деньги отрабатывает. А потом тут же выбросил юношу из головы, поспешив за Машей в храм Асклепия.
Данное заведение имело с обычной больницей всего два общих признака: белый халат и шапочку, в которые была облачена премиленькая худенькая девочка с огромными глазами, сидящая за расположенной строго напротив входа бизнес-стойкой; да витиевато стилизованный красный крест, умело вплетённый дизайнерами в вывеску над её головой. В остальном – светлый, тёплый, приятный глазу офис серьёзной организации.
- Здравствуйте, - мило проворковала сидящая, одаривая инспектора мягкой, отработанно-завораживающей улыбкой. – Вам назначено?
- Нет! – сопя и привстав на цыпочки, чтобы и её было видно, немного ревниво бросила Маша. – Нам доктор нужен. Температура не спадает.
Девушка, не прекращая улыбаться, вежливо ответила:
- Педиатры, к сожалению, сейчас все заняты. Прошу обождать в холле.
Тоненькая, почти прозрачная в искусственном свете ламп рука администраторши указала на уютные кожаные диванчики, расставленные вдоль стен. Парень и кицунэ автоматически проследили за направлением жеста, а потом домовая, осмыслив услышанное, не на шутку разозлилась:
- Да не мне доктор нужен! Ему! – в доказательство она высвободила свою ладошку из лапы Иванова и пальчиком указала на парня. – Он больной! И я уже взрослая, - окончательно расстраиваясь от собственных оправданий и начиная ненавидеть всех вокруг, с дрожью в голосе добавила Маша. – Просто не такая длинная…
Если укол сотрудницу клиники и зацепил, то виду девушка профессионально не подала, уткнувшись в экран монитора. Пощёлкав мышкой, она снова лучезарно улыбнулась, объявив:
- Доктор к вам сейчас подойдёт. Присядьте пожалуйста.
Парень послушно отправился к ближайшему дивану. Маша, сердито сопя, семенила рядом и мысленно сравнивала большеглазую милашку с собой, красивой. Сравнение получалось так себе, не очень: вот и худосочна эта девка, и крашена сверх всякой меры (мужики слепошарые этого, конечно, не видят, но уж её-то не обмануть), и халат у неё плоский спереди, и сзади, небось, из округлостей одни кости. Суповой набор, одним словом. Зато ростом вышла, ковырялка…
Сергей, по своей врождённой толстокожести абсолютно не заметивший разбушевавшуюся в Машкиной душе бурю, с удобством уселся, сразу уткнувшись в смартфон; домовая, оправив юбочку, пристроилась рядом. От скуки (планшет со своей звонилкой дома позабыла, пока за этого безответственного больного переживала) непоседливая по натуре кицунэ начала болтать ножками в воздухе, однако тут же себя одёрнула – детство сплошное, а поймав на себе едва уловимый, насмешливый взгляд отвечающей за встречу клиентов сотрудницы, ещё больше разозлилась. «Ну почему мир такой неприспособленный для тех, кто ростом ниже среднего, хоть бы они умницы и красавицы? – рассуждала Маша. – А всяким дылдам, обезжиренным в нём комфортно? Так не честно! Ещё разукрашку с фломастерами мне предложите!». От таких дум домовой захотелось расплакаться, жалея себя; потом руки сами собой зачесались разбить здесь что-нибудь некрупное или, если не получится, то хотя бы попробовать поскандалить.
Но не вышло. Откуда-то сбоку вынырнул пожилой, слегка согбенный, мужчина лет шестидесяти с приятным, умным взглядом, в одежде врача и в бесшумных тапочках. Лицо его имело самое благодушное выражение. Подойдя к сидящим, доктор (а в этом не оставалось никаких сомнений) внимательно, близоруко щурясь, обратился к скучающему инспектору.
- Добрый день, - чуть грассируя, начал он, - меня зовут Игорь Моисеевич Лерд. Что у вас случилось, молодой человек?
Иванов из вежливости встал. Ну не умел он разговаривать сидя с людьми, старше его по возрасту.
- Температура поднялась. Пил таблетку – не спадает. Маша, - кивок в сторону кицунэ, - говорит, что врачам показаться надо. Во избежание…
- Похвальная рассудительность для столь юной девушки, - без малейшей издёвки в голосе одарил кицунэ комплиментом мужчина. – Правильно поступили. Молодые люди сейчас редко думают о здоровье вовремя.
От таких слов Маша расцвела. Спрыгнула с дивана на пол и, пока всерьёз раздумывала, сделать книксен или будет достаточно одной ласковой улыбки, доктор продолжил, снова переключив своё внимание на Сергея:
- Предлагаю пройти в мой кабинет. Вам, - уже к домовой, - придётся обождать вашего спутника в гостевой комнате. Думаю, там найдётся чем скрасить досуг.
Сидящая за столом красивая сотрудница немедленно вскочила со своего места и грациозно, цокая высоченными каблучками, открыла одну из неприметных дверей в холле.
- Прошу, располагайтесь, - немедленно пригласила она домохранительницу.
Иванов успел заглянуть в открывшийся проём: приятная глазу мягкая мебель, огромный телевизор в полстены, на журнальном столике большая стопка модных глянцевых журналов, в углу стеллаж с книгами, для особо привередливых. Вроде нормально…
- Иди, Машуля. Я скоро вернусь, - ласково подбодрил он девушку и та, гордо вздёрнув носик, царственной, неспешной походкой прошла в предложенную комнату мимо так не понравившейся ей худосочной выдры.
Дверь за кицунэ закрылась и миловидная сотрудница, видимо понимая, что непонятная мужчинам, женская дуэль ей определённо не выиграна, более того, даже не сведена вничью, вернулась на рабочее место, где снова уткнулась в монитор.
Сергей пошёл за доктором. Сначала поднимались по удобной, с низкими ступеньками, лестнице на второй этаж, потом шли по широкому, в коврах, сплошь уставленному вазонами с экзотическими растениями, коридору. Наконец добрались до нужного кабинета. Врач любезно пропустил внутрь пациента, после вошёл сам.
Помещение приятно удивило. Ни новомодных дипломов в рамках на стенах, ни календарей с рекламой фармацевтических корпораций – ничего. Аскетичность и простота. Всё по старинке. Кушетка с белоснежной простынёй, медицинский шкаф, плотно заставленный всякими баночками и упаковками лекарств, стол, стулья, вешалка, в углу до потолка полки с книгами, почти ростовое окно с распахнутой шторой. Кругом сплошь светлые, отдающие стерильностью тона. И запах соответствовал обстановке: неуловимо тонкий, немного едкий - аптекарский.
- Проходите, - по-хозяйски указал на кушетку Игорь Моисеевич. – Присаживайтесь…
А дальше завертелось: у парня меряли температуру, давление, пальпировали, заставив снять свитер и рубашку, задавали массу мало связанных между собой вопросов, многозначительно хмыкали, дважды отправляли за другими специалистами тихо возникшую по первому требованию медсестру, смотрели горло, больно тыкая туда ложечкой, много писали в только что заведенную больничную карту… одним словом, организовывали заботу о клиенте согласно правилам большого бизнеса и вместимости кошелька.
Через полтора часа такой беспокойной карусели устали все. Иванов от внимания к собственной персоне, Лерд в силу возраста. Подождав, пока суетящийся доктор усядется, инспектор осторожно спросил:
- Так что со мной? И, если можно, без умных слов, по-простому.
Эскулап откинулся на спинку своего стула, устало потёр переносицу и спокойно, слегка менторски, заговорил:
- Необходимо обследование в условиях стационара. Я выписал направления на анализ крови, мо…
- Да это понятно, - раздосадовано отмахнулся парень, недовольный такой… коммерциализацией лечебного дела. Не то чтобы его бесил сам факт оплаты работы специалистов – просто он не любил пустословия и велеречивостей. – Вы мне на человеческом языке поясните, что к чему.
Игорь Моисеевич, похоже, был неплохим психологом и с таким типом пациентов, обожающих простые и вменяемые ответы, сталкивался не впервые. Быстренько скинув учёный лоск, Лерд продолжил, нисколько не обидевшись на то, что его весьма невежливо перебили:
- Если говорить в привычном для вас русле – то на текущий момент сложно сказать, в чём дело. Я не волшебник и по первичному осмотру больного точный диагноз редко устанавливаю. На первый взгляд, кроме повышенной температуры – вы в порядке. Но это ничего не значит! С открытием границ наши граждане бездумно ломанулись, словно одичавшие мамонты, по всему миру, попутно собирая экзотические для наших широт болезни! Вот и вы, где, говорите, отдыхали?
- Мальдивы, - Серёга потупился.
- Хорошо, что не Индия с их антисанитарией или Центральная Африка, - почти про себя протянул Игорь Моисеевич. Потом продолжил нормальным голосом. – Ложитесь в стационар. Прокапаетесь, мы исследуем ваш случай более подробно. Не думаю, что надолго задержитесь. Исходя из моего опыта, такие вещи лечатся, как правило, легко. Всё дело в установлении первоисточника неприятностей.
Последние слова прозвучали явно для успокоения клиента, однако Иванов доктору верил. Точнее, даже не ему, а репутации клиники. Согласно наспех читанных форумов и когда-то слышанных от знакомых отзывов – здесь, конечно, драли за лечение безбожно, однако болезни для накрутки суммы в чеке не выдумывали – блюли репутацию.
Пришлось соглашаться. Быстренько сбегав к Маше и попросив её привезти мыльно-рыльное, инспектор, оформив некоторые формальности, был препровождён на третий этаж клиники в отдельную, очень комфортабельную, палату. Пока обживался, из любопытства заглянув во все шкафчики и прогулявшись по коридору до поста дежурной медсестры – вернулась кицунэ, с натугой таща за собой объёмную сумку.
- Вот… Тапочки, спортивный костюм, ноутбук твой, зарядка для смартфона, книги, котлетки… Я вижу, холодильник имеется, значит не пропадут. Смотри мне, кушать не забывай! – говорила домовая, с энтузиазмом рассовывая вещи по полочкам в имевшемся тут шкафу. – И не экономь! Я тебе завтра ещё привезу, курочку сварю или тефтельки на пару сделаю. Чего хочешь?
Серёга закатил от отчаяния глаза. Если Маша решила окружить кого-то заботой и душевным теплом – то она это сделает, где бы этот несчастный не прятался.
- Ма-а-ш, - осторожно начал он. – Здесь кормят. Хорошо кормят. Диетолог есть…
Ответом парню стало лишь недовольное фырканье:
- Вот и отлично. Будешь кушать всё, что дадут. Ты болен, значит, силы тебе нужны. Больничное питание дело, конечно, хорошее, да только я тебя знаю – половину не съешь, обратно вернёшь. А от моих котлеток не отвертишься…
- Маш, ну зачем?
- Обидеть хочешь? – немедленно прибегла девушка к последнему аргументу в уговорах ничего не понимающего в правильном лежании в больнице инспектора. Состроила обиженную мордашку, надула губки. – Брезгуешь? Конечно… куда там Машке деревенской до разносолов городских…
Иванов рассмеялся:
- Не получится, не разжалобишь! Старый трюк!
Вместо ответа на такую чёрствость девушка схватила с кровати подушку в белоснежной, крахмальной наволочке и ловко запустила её парню в голову, добавив:
- Чтобы всё съел!
Поймав мягкий снаряд на лету, Серёга ловким движением вернул его обратно на кровать и, по-прежнему улыбаясь, согласился (так было проще):
- Как скажешь. Буду есть всё, что принесёшь.
Кицунэ недоверчиво сощурилась.
- Врёшь ведь! – не раздумывая, выпалила она.
- Конечно, - Иванов был само спокойствие. – Машуля, ну сама подумай, куда мне столько еды? Тем более в больнице аппетита у меня никогда нет. Поверь, я знаю, о чём говорю, опыт имеется... К тому же доктор сказал, что я здесь на несколько дней. Отощать не успею.
- Ну и шут с тобой, - теперь домовая обиделась по-настоящему. – Не хочешь – не надо, была бы честь предложена.
Инспектор, опытно оценив все масштабы начинающей разыгрываться трагедии и уровень собственного падения в Машкиных глазах, быстренько сориентировался, нашёл компромисс и примирительно попросил:
- Компоту привези, пожалуйста… Очень я его люблю…
На том и договорились.
Кое-как выпроводив заботливую кицунэ, Сергей всерьёз собрался завалиться на кровать и предаться положенному по внутреннему больничному распорядку безделью, как вдруг телефонным звонком напомнила о себе Элла.
Иванов ничего особо скрывать не стал, честно признавшись в том, что лёг в клинику на обследование и причина повышенной температуры ему пока неизвестна. Заодно нарочито вежливо поблагодарил ведьмочку за такую трогательную заботу о его здоровье. Она сарказм поняла, однако извиняться и не подумала, подхватив уничижительно-церемонный тон:
- Если бы кто-то хоть чуть-чуть думал головным мозгом, а не раздутым до небес самомнением, то ничего бы и не потребовалось. Сходил бы вовремя к терапевту, а не до больницы дело доводил. Ведь и сам наверняка знал, что болен. Я к тебе попозже, после работы заеду. Апельсинов привезу. Заодно о том, чем утро у вас окончилось, расскажешь. Сейчас неудобно – я не одна в кабинете. Ой, начальник…
Буквально выдохнув последние слова, Элла отключилась, оставив Серёгу с интересом размышлять на тему: куда ему девать столько обещанных всеми цитрусовых?
Пока он так рассуждал, в дверь палаты деликатно постучались. Пришлось идти, открывать. Орать с места: «Не заперто!» Сергею казалось не вежливым. Пришёл Лерд. Он ещё раз осмотрел парня, всячески демонстрируя ему своё расположение и бодрый настрой, измерил температуру, после чего снова приступил к профессиональным расспросам, периодически развлекая инспектора тонкими, ненавязчивыми шутками. Прямо вот душа-доктор. Добрее Айболита. Казалось – расскажи сейчас Иванов самый пошлый и тупой анекдот из своего богатого репертуара – и Игорь Моисеевич искренне захохочет, от чистого сердца радуясь остроумию и позитиву пациента… или клиента?
Почему-то стало неприятно. Инспектор ещё раз посмотрел на вежливого и предупредительного доктора: худощавый, хорошо за шестьдесят, глаза умные, проницательные, руки в старческих пятнах, но крепкие, точные. Явный профессионал, да здесь других и не держат. Наверняка и в институте на кафедре поработал, и в больнице отпахал мама не горюй! А теперь вот… понравится старается очередному богатенькому пациенту. Работа такая… нужно денежным мешкам нравиться, иначе хозяева всей этой богадельни, не глядя на старые заслуги, на улицу выпрут и возьмут более гибкого и улыбчивого. Почему-то вспомнилось невесть где читаное: «врачи помогают, а не оказывают услуги». Нда… эти слова точно не про эту клинику. Тут исключительно сервис по прайсу.
… Когда Лерд покинул палату, уделив положенные полчаса больному и оповестив о распорядке сдачи анализов с утра, Иванов вздохнул с облегчением. Все свои мысли, по поводу отношений «врач-пациент», он благоразумно оставил при себе, ибо не видел смысла панибратствовать с Игорем Моисеевичем. Просто дотерпел до конца, чувствуя себя словно облизанным со всех сторон. Бизнес… мать его.
Не успев как следует расслабиться, Иванову пришлось снова вставать навстречу медсестре – приятной полной женщине, принесшей на подносе пластиковый стаканчик с тремя таблетками и идеально чистый стакан с водой.
- Жаропонижающее, - мило объявила она. – Вам доктор велел принять.
Выпив лекарства, инспектор закрыл за сотрудницей двери и уставился в окно. На улице уже окончательно стемнело. И эта темнота, разбавленная светом из окон и огнями фонарей да медленно ползущих в потоке автомобилей, завораживала. Хотелось стоять и стоять, вглядываясь в неё. И курить. Последнее желание оказалось особенно острым.
Накинув куртку, парень спустился в холл, вышел на порог клиники, с наслаждением зажёг сигарету и глубоко затянулся, рассеянно провожая глазами суетливых, спешащих прохожих.
За спиной хлопнула дверь, заставив непроизвольно обернуться - из здания следом вышел мужчина в форме охранника.
- У вас на этаже есть специальный балкон для курения. Спускаться совершенно не обязательно, - вполголоса произнёс он.
К сожалению, осадок после общения с Лердом никуда не делся и, сам не зная почему, Серёга довольно едко бросил:
- В медучреждении разрешено курение?
На этот выпад охранник лишь хмыкнул в стиле «любой каприз за ваши деньги», после чего, поёживаясь от вечерней сырости, вернулся в помещение. Новоиспечённый пациент собрался было последовать за ним, как вдруг к нему из людского потока вынырнула Элла и, не давая опомниться, буквально повисла на шее, расцеловывая. Отстранилась не сразу, а на всеобщее внимание прохожих, с интересом рассматривающих столь трогательную встречу, она плевать хотела. Нацеловавшись как следует, ведьмочка соизволила заговорить:
- Я дальше по улице припарковалась, где смогла. Потому и пешком... Вот, держи, - в руки инспектора ткнулась сетка с апельсинами. – Витаминки сплошные, тебе полезно. Как ты? Что врачи говорят? – затараторила Элла, с неподдельным интересом ожидая ответов.
...После того, как все подробности беседы с доктором были выпытаны чуть ли не дословно и страшно огорчившись тому, что диагноз пока не установлен, девушка, сгорая от любопытства, будто невзначай перевела разговор на утренние события.
Сергей скрытничать не стал. В красках рассказал об увиденном на даче, опустив, на всякий случай, упоминания о результатах мозгового штурма, участии Марека и со скрытым удивлением отмечая про себя то, как легко подружка с пустяковой девичьей болтовни смогла практически мгновенно переключиться на серьёзную тему.
Элла слушала внимательно, с интересом, а в конце даже помощь предложила в виде собственного транспорта или «если с кем по-женски поболтать понадобится, в душу залезть».
Через пять минут разговор понемногу угас. Наступила та самая, неловкая пауза, частенько возникающая на вокзалах и в больницах – когда говорить больше не о чем, но и уйти вроде как некрасиво, неприлично. Так и мнутся все неуклюже, ждут, кто первый предложит разойтись.
Пресёк неловкость Серёга. Он с удовольствием хлопнул ведьмочку по мягкому месту, заставив её взвизгнуть от неожиданности, и бодро скомандовал:
- Беги домой! Тебе ещё бабушку проведывать! Завтра созвонимся…
Чмокнув на прощание любовника и пожелав ему скорейшего выздоровления, девушка почти сразу растворилась среди пешеходов, а парень, ещё немного постояв, с ленцой поднялся к себе в палату, где сунул полученные апельсины в холодильник. Есть не хотелось совсем…
***
Демон с призраком нарисовались примерно через полтора часа после расставания с Эллой. Подниматься в гости они не пожелали, потому Иванову пришлось снова спускаться вниз, на улицу. Выглядели оба визитёра устало и возбуждённо.
- Смотались мы, значит, по месту прописки покойной, - сходу начал Швец, напрочь забыв поинтересоваться здоровьем друга. – Поговорили с матерью и батей. Хреновая история… Пару лет назад Инга, от дури подростковой, занаркоманила. Родители работали как ломовые лошади, копили ей на квартиру и, в силу вечной усталости, не замечали в деточке перемен. Проморгали чадо непутёвое… Семья у них небогатая, шиковать не приученная, потому денежку на свою пагубную привычку юная девица Савченко попросту насасы… в проститутки подалась, короче. Чуть больше года назад родители от кого-то узнали о доченькиных забавах, случился большой скандал с битьём посуды и воплями: «Вы меня не понимаете! – и, - Не мешайте мне жить!». Отведя в истерике душу, наша фигурантка, страшно на всех обидевшись, в поисках лучшей доли сбежала из дома, попутно прихватив все сбережения мамы с папой. А тут, как на грех, батя в аварию угодил, в долги влез, долго выпутывался, в общем… как итог – проклял он свою доченьку. Передал через знакомых родительские слова, вычеркнул из жизни.
- Такое сплошь и рядом творится, - поддакнул Серёга. – Вмазываться или закидываться – удовольствие недешёвое и требующее регулярных повторений. Бесплатно не дают. Как следствие – возникает конфликт интересов: хотелок у молодёжи много, а денег – шиш. Каждый эту дилемму решает по-своему. Дальше что?
Антон поморщился.
- Да стандартно всё, обычная житейская драма. Мама, как любая нормальная мать, тайком пыталась отношения с Ингой наладить, но не срослось. Поначалу девица крепко загуляла на папкины денежки: чад, кутёж, угар, друзья… Затем, промотав ворованное до копейки и осознав, что натворила, стала сознательно игнорировать семью. Один раз с родительницей случайно на улице встретилась – так бежала от неё, ровно кипятком ошпаренная. А потом, в начале весны… избили её в сауне. То ли гавкнула клиентам что-то не то, то ли обслужила плохо, да только отвезли её прямо с рабочего места в больницу, где у блудной доченьки началась, естественно, ломка. Как я понял – Ингу не столько изувечили, сколько напугали. Не готова она к таким профессиональным издержкам оказалась. Только с койки встала – сразу сбежала от айболитов. Со слов матери, навещавшей её, в центр реабилитации наркоманов прямым ходом подалась, типа за ум браться. Знаешь такой?
- Слышал. Вроде как там помогают соскочить всем желающим. Однако лично никого, кто бы там лечился, не видел и даже не слышал. А наркоманов по прошлой службе я знаю будь здоров! – честно признался Иванов.
Марек помалкивал. Призрак поняв, что рассказ заканчивать придётся ему, продолжил:
- Тем не менее, наша фигурантка отправилась именно туда и с тех пор семья о ней ничего не знает. Мы решили в это заведение завтра наведаться, когда администрация на месте будет. Так удобнее.
- Согласен. А в беседе с родителями связи какие-нибудь установить удалось? – не преминул поинтересоваться Иванов, прекрасно понимая, что звучит это чуть свысока, будто разговор начальника с подчинённым.
«Сами виноваты» - мелькнула злорадная мыслишка – он не просил его в клинику укладывать и мозговым центром назначать. Друг, похоже, думал точно так же. Вымученно вздохнув, Антон ответил:
- Да. Пара подружек, уже отработали. Пусто. Ещё кое-какие одноклассники неподалёку обитают. Их тоже сегодня навестим. Родители нам не врут, - счёл нужным уточнить Швец. – Я в невидимке потом вернулся, послушал разговоры... Допекла она их, точно тебе говорю… Дурёха! – эмоционально закончил призрак своё повествование и было откровенно непонятно – родителей непутёвой Инги ему жалко, или её саму, или всех вместе, включая разрушенную девичью жизнь и разбитые надежды мамы с папой.
- Ясно, - без особого сочувствия в голосе протянул Сергей. – Я дактилокарты с дачи передал, кому следует. Ответ дадут как только, так сразу, но обещали не затягивать. Ещё чем-то могу помочь?
Демон со Швецом переглянулись.
- Пока нет, - наконец-то подал голос Марек, отвечая за обоих. – Мы вроде бы неплохо сработались. Ещё пару-тройку дней, если ничего экстраординарного не произойдёт, можешь болеть спокойно. Пока то, сё… пока всех опросим… Когда вторую женщину, проживавшую с Ингой, установим – сразу сообщим, не сомневайся. Только тогда, может, что-то и закрутится, не раньше.
Фраза о том, что Антон и коллега из Ада вполне себе «сработались» несколько покоробила Иванова. Однако это была не ревность к другу – нет. Все присутствующие считали себя профессионалами и в детские обидки впадать не собирались, как и предаваться пустопорожним сентиментальным рассуждениям на тему «разрывающихся под гнётом обстоятельств взаимоотношений». Просто угодившему в клинику парню не доставляло никакого удовольствия осознание того, что кто-то делает его работу, а он сам словно у обочины стоит, ожидая неизвестно чего.
А если уж совсем начистоту – Серёге было тоже интересно самому, своим посильным участием, узнать, что произошло на самом деле с Юргеном и Ингой. Ну и в палате убивать время бездельем не хотелось.
Между тем Марек продолжал:
- Что хочу сказать… Вы заметили - в обоих случаях у наших фигурантов были проблемы с родителями? Закономерность или…
Швец, не дослушав, отмахнулся.
- Ты всё в одну кучу не вали. У оборотня – папаша деспот, и правильно он сделал, что сбежал от него. Сам бы так поступил. Да и не склонен был покойный к праздной жизни – вкалывал до определённого момента как проклятый. Савченко – другое дело. Девочка хотела всего и сразу, и не напрягаясь. Мечтала свою жизнь в поток непрерывных удовольствий превратить и вообще, хоть о мёртвых так и нельзя отзываться, но тут не могу смолчать - идиотка она безмозглая. Сама свою судьбу под откос пустила, никто в этом, кроме неё, не виноват. Родителей помнишь?
Демон угрюмо кивнул:
- Помню.
- Нормальные ведь люди. Обычные, рабочие, любили её. На стене до сих пор детские фотографии Инги висят. Не сняли, хоть и насолила она им знатно. Наверняка старались ради наследницы, растили в заботе, пылинки сдували, души в единственной дочке не чаяли. А она… - призрак обречённо махнул рукой, - сама дура.
Серёга решил не комментировать столь горячий монолог друга. Ни к чему это. Швец был однозначно прав со всех сторон. Дурость, наверное, наиболее распространённое качество среди людей.
- Ладно, спасибо что навестили, - решил заканчивать разговор инспектор. – Давайте разбегаться. Если что – я на связи.
Коллеги пожали друг другу руки и Иванов первым, чтобы на затягивать расставание, направился к дверям клиники. В спину его догнал оклик призрака:
- Доктора-то что сказали?
Сергей обернулся:
- Пока ничего внятного… На завтра обследование назначили, а там посмотрим…
Марек неожиданно хлопнул себя по лбу, извлёк из кармана куртки три крупных апельсина и протянул их Серёге.
- Забыл совсем. На. Антон сказал, что у людей принято больным фрукты приносить. В них, вроде как, витаминов много.
Парню искренне хотелось рассмеяться при виде очередной партии цитрусовых, но он сдержался. Пробормотав слова благодарности, рассовал презенты по карманам и пошёл в палату. По пути посмотрел в смартфон – вдруг звонил кто? Пропущенных не оказалось, зато мерцала циферкой «1» иконка в виде конверта. Нажал. На экране появился текст от абонента «Маша», состоящий всего из двух слов: «Домовые ищут».
Отбив «Спасибо», Иванов наконец-то дошёл до своей кровати, кое-как разделся и буквально рухнул в объятия Морфея. Сказались и нервный день, и недосып с прошлой, наполненной удовольствиями, ночи.
***
Утро началось по больничному шумно. Захлопали двери, заходили люди, кто-то кого-то куда-то звал. Не обошла стороной общая побудка и инспектора. В дверь постучалась медсестра и, не дожидаясь, пока ей откроют, пригласила пройти к её посту, где Иванову следовало получить необходимые направления. Заодно напомнила и о баночке в туалете, куда следовало отлить немного жидкости, скопившейся в организме за ночь.
Такое положение дел показалось откровенно непонятным. Очевидно же, что приоритетом в клинике, помимо основных, лечебных, функций является всяческое ублажение клиентов. И, при данном раскладе, невелик труд вручить бумажки прямо в руки пациента, дабы лишний раз прогнуться перед больными толстосумами. К тому же, на этаже всего двенадцать палат – народу немного, как ни крути. Выполнить несложно.
Эти мысли роились в Серёгиной голове скорее от безделья, чем от капризного характера. Дойти до упомянутого стола ему не тяжело, просто показалось интересным такое несоответствие принятым здесь стандартам.
Странность разрешилась сама собой. Едва он подошёл к указанному месту и пристроился за каким-то лысым, пожилым гражданином в спортивном костюме и с чрезвычайно брезгливой, лощёной физиономией, как заметил приоткрытую дверь в соседнее с постом помещение. С первого взгляда стало понятно – процедурный кабинет. В нём уже суетились две женщины в белых халатах, чуть ли не прыгая вокруг какой-то сморщенной, как иссохшая груша, тётки в возрасте «40 с бо-о-ольшим плюсом», с ярким, густо намазанным косметикой, лицом. Заметив взгляд парня, она внезапно подмигнула ему игриво, попытавшись состроить при этом кокетливую улыбку.
«Молодится, кошёлка старая! Борется со временем» - невольно промелькнуло в голове Иванова и он, сам того не замечая, улыбнулся в ответ этой мысли. Зря. Женщина истолковала такое мимическое выражение по-своему, и кто знает, чем бы это всё кончилось, если бы одна из сотрудниц не захлопнула дверь в кабинет.
Получив у медсестры свои бумажки, инспектор пристроился на стуле под процедурной, достал смартфон, от скуки принявшись листать утренние новости.
Тётка вышла в коридор минут через десять и отправилась, поддерживаемая под локоток одной из медсестёр, к своей палате. Выглядела она откровенно неважно, но окинуть парня фривольным, оценивающим взглядом не забыла. Пришлось сделать вид, что не заметил.
Потом в дверь зашёл лысый, потом Иванов. У него взяли кровь, попросили мочу, выдали новую порцию таблеток, велев их выпить после завтрака. Затем, сочтя утреннюю возню с пациентом оконченной, отпустили восвояси, любезно предупредив о том, что обход в 8.30 и крайне желательно никуда не отлучаться.
А дальше понеслось… Ровно в назначенное время пришёл Игорь Моисеевич, много и умно говорил, постоянно подбадривая парня, а в конце вручил заранее распечатанный на больничном бланке лист с перечнем специалистов и кабинетов, которые сегодня следовало посетить.
Эта беготня заняла практически весь день. Хотя очередей тут и не было, и встречали Серёгу везде как сына родного, уделяя ему не менее получаса своего рабочего времени, однако вымотался парень до последней степени. Успокаивало лишь одно: «В кои-то веки обследуюсь, - думал он, - О здоровье своём правду узнаю. Надо, надо» …
Немного отдохнуть дали лишь в обед. Заодно выдали пилюли, поставили капельницу, а потом, позволив немного поваляться, снова погнали (исключительно деликатными напоминаниями) искать первопричину так и не понижающейся температуры.
Отстали от инспектора ровно в 18.00. Вернувшись к себе, он с удовольствием вытянулся на кровати и от нечего делать набрал Машу:
- Привет! Как дела?
- Хорошо. К тебе собираюсь, - радостно ответила не слишком избалованная вниманием кицунэ. – Компотик сварила… Ты меня прямо на пороге застал, через полчаса буду. Что врачи говорят? – беспокойно поинтересовалась она, не дожидаясь личной встречи. – Может, лекарства какие нужны?
- Нет, всё в порядке. Пока ничего критичного не обнаружили. Машуля, темно уже… чего ты по улицам таскаться будешь? Оставайся дома, отдохни…
- Серёжа! – голос домовой стал холоднее арктического льда. – Я должна убедиться, что ты в порядке!
Ответить не успел - в динамике раздались короткие гудки. Иванов, окинув взглядом палату на предмет прибранности (иначе домовая весь мозг вынесет за бардак), пожал плечами и включил телевизор.
Но не тут-то было. По внутреннему телефону позвонил охранник и сообщил, что пришёл посетитель, а заодно уточнил – пропускать в палату или больной сам спустится? Поскольку неизвестный визитёр не представился (или ответственный за пропускной режим просто не стал лишний раз, без команды, проявлять любопытство) инспектор решил спуститься, а заодно подышать свежим воздухом.
К удивлению, посетителем оказался тот самый, вчерашний паренёк, один из помощников Андрея Андреевича. Произнеся дежурные слова приветствия и пожелания скорейшего выздоровления, он протянул парню большой запечатанный конверт, после чего, сославшись на занятость, уехал.
Открывать и смотреть, что внутри, Сергей не стал. Успеется… Спокойно покурил, поглазел на людей, и только потом отправился в свою палату.
На лестнице, между вторым и третьим этажами, он внезапно столкнулся с той самой, размалёванной, словно енот, тёткой. Женщина медленно спускалась вниз, почему-то игнорируя лифт, одной рукой крепко уцепившись за перила, а другой опираясь на резную трость.
- Здравствуйте! – скрипучим, елейно-прокуренным голосом обратилась она к парню, растягивая в улыбке тонкие, карминовые от помады губы и обнажая при этом два ряда белоснежных, крепких зубов, среди которых явно не было ни одного собственного. – Помогите даме! Я себя гулять заставляю, доктора велели, но вот… сами видите, - кивок головы, вкупе с попыткой изобразить в глазах лукавую чертовщинку, указал на упёршуюся в ступеньку деревяшку, - тяжело.
Иванов мысленно выругался. Общаться ни о чём ему совершенно не хотелось. Тётке явно скучно от больничной рутины, потому и ходит где ни попадя, приключений ищет. Сейчас наверняка начнёт на уши приседать, внимания к своей персоне требуя. «Нет, - решил парень, - фигушки! Раз денег на клинику хватило – значит и собеседника заказать себе сможешь», а вслух ответил:
- Давайте я вам из обслуги кого-нибудь позову. Мне, к огромному сожалению, некогда. Скоро совещание на работе начнётся, надо хоть виртуально поприсутствовать.
Но женщина так просто сдаваться не собиралась:
- Вы работаете? Имеете свой бизнес в столь юные годы? – жеманно повела она бровью. – В какой сфере?
Инспектор сориентировался быстро, спинным мозгом чувствуя необходимость козырнуть пусть и выдуманными, зато очень влиятельными родственниками. С сильными связываться никто не любит.
- Не мой. Папин. Я пока лишь в совете директоров состою, да и то на птичьих правах. Изучаю дело изнутри. Потому и вынужден спешить. Всего хорошего! – и, не став дожидаться ответа, ракетой умчался по лестнице, с нежностью вспоминая простых и понятных бабок-скандалисток из очередей районной поликлиники. Они хоть не клеятся с глупостями к первому встречному, а честно дерьмом всех подряд обливают, от чистого сердца.
Да и вообще – не нравилось тут Сергею, успел за день мнение сложить. Казалось – ненастоящие здесь все, приторные. Не люди – маски. Первые – усердно зарплату отрабатывают, избегая своеволия и инакомыслия; вторые – зорко следят, чтобы первые угождали им с должным почтением. И во всей этой схеме отсутствовал один маленький, но очень важный нюанс человеческого общения – самоуважение.
Вот вроде и хорошо в клинике, культурно, и вместе с тем противно от общей, лакейской, атмосферы. Хотя, похоже, во всём здании вопросы морали с этикой только Иванова беспокоили. Остальных сложившееся положение вещей вполне устраивало. Ну и ладно… им жить…
Оказавшись у себя, парень без промедления открыл конверт. Там оказались три листа бумаги с распечатанным на принтере текстом. Взял первый – данные на Ингу Савченко, в углу её портрет. Отметил, просмотрев по диагонали – привлекалась по административке за занятие проституцией. Больше грехов вроде бы нет…
Отложил в сторону.
Со следующего листа на него смотрела кратенькая справочка о Юргене Генслере: кто, откуда, когда приехал в страну. Ясно. При оформлении гражданства пальчики откатывали. В поле зрения правоохранительных органов оборотень не попадал. Маловато…
Второй лист лёг поверх первого.
Инспектор, предвкушая интересное, принялся за третью справку – и не ошибся. С левого верхнего угла бумаги на него смотрело скуластое, некрасивое женское лицо. Волосы собраны на затылке, ничего не выражающие глаза, нос обычный, губы поджаты, подбородок узкий, скошенный…
Взгляд переместился на текст, а губы, словно помогая восприятию, зашептали:
- Салимова Агиля Рахимовна, 1989 года рождения... местная, адрес прилагается… судима за хранение наркотиков условно… кража… три года… ага… магазин с подельницей подломала ночью, судя по фабуле… отмотала полностью, под УДО не попала… Понятно!
Печать, вызывая Антона, активировалась будто сама собой. Памятуя о прошлой своей ошибке, Иванов повторил призыв трижды – как для самого крайнего случая. Призрак возник немедленно.
- Что случилось? – обеспокоенно осматриваясь, первым делом поинтересовался он.
Вместо ответа инспектор протянул другу распечатку с данными той самой, неизвестной с дачи.
Швец схватил бумагу обеими руками и жадно, копируя шевелением губ напарника, начал читать. Через минуту он довольно, хлопнув по листику тыльной стороной ладони, воскликнул:
- Есть! Мы тоже так думали!
Сергей мигом сообразил, что чего-то не знает.
- Объяснись!
Антон, не выпуская лист с мини-досье Салимовой, уселся на стул возле прикроватной тумбочки, закинул ногу на ногу и только тогда, создав себе максимум бытового комфорта, заговорил:
- Сегодня в этот самый центр реабилитации наркоманов наведались. Мутное местечко, я тебе доложу. Ремонтик дешёвенький, койки на соплях держатся, зато у директора и его зама внедорожники размером с маршрутку. Наверняка на федеральном финансировании сидят… Лечение в этой богадельне, как я понял, условно-бесплатное. Имеешь бабло – помогут ломку пережить, не имеешь – сам дурак. В остальном – всем на всё накласть. Вход-выход, как ни странно, свободный; из мер безопасности - один охранник на входе, да и тот спит. Ну да неважно... В общем, выяснилось, что наша Инга действительно находилась в центре на излечении от наркозависимости с марта по июнь текущего года, потом выписалась и свалила на все четыре стороны. Её еле вспомнили, по картотеке искали... Говорят – кроткой мышкой себя вела. Скромной, бесконфликтной. А вот соседкой по палате у неё как раз была эта самая, - тут он заглянул в лист, - Агиля. Имелись и прочие бабы – помещение на шесть коек, но запомнили почему-то только эту. Они постоянно парой ходили, Библию по углам читали. Но к другим с мессианством не лезли, тихо сами в своём котелке варились.
- Уверовали? – не особо удивляясь, уточнил инспектор. – Среди наркоманов это обычное дело. Они любят к Богу обратиться за помощью. На некоторое время истовость молитвы и ощущение внутреннего изменения к лучшему им даже помогают порвать с прошлым, но потом, в девяносто семи случаях из ста, торчки снова срываются во все тяжкие. А виноватым у них тогда становится Бог, который не уберёг от греха. Удобнее наркошам таким способом собственное безволие перед собой оправдывать: мол, если высшие силы не смогли помочь, то куда уж мне, слабому и насквозь больному человеку. Идиотизм в кубе, короче.
Швец показал большой палец.
- Точно. Именно уверовали. И, похоже, даже ухитрились соскочить с иглы. Во всяком случае, выписались из центра они вместе и даже пару раз потом наведывались к знакомым. Данные, к кому именно приходили, у Марека, он как раз сейчас кого-то там отрабатывает.
- А ты?
- А я в центре этом до сих торчу. Невидимым. Слушаю разговоры тамошних обитателей, вникаю. Мы-то своими расспросами сегодня волну подняли - будь здоров! Всем интересно, событий в том мирке мало происходит. Теперь вот повод для свежих сплетен появился... К тому же, сам знаешь, наркоманы – народ очень скрытный, многие с уголовным прошлым; при нас наверняка предпочли отмолчаться, на всякий случай... Вот и решил покрутиться среди них, робко надеясь, что в болтовне между собой те марафетчики что-нибудь интересное вспомнят. Публика эта, особенно в чужих секретах, донельзя осведомлённая… К сожалению, пока пусто, - с грустью заключил Антон. – Ты как? Лечат?
- Лечат, - лаконично подтвердил Сергей, не особо желая обсуждать своё пребывание в клинике.
- Тогда я помчался. Надо сегодня по месту прописки Салимовой успеть наведаться.
Призрак исчез, полный рабочего энтузиазма, а Иванов с тоской снова уставился в окно. Ему хотелось туда, к напарнику, занять себя действительно нужным и важным делом, а не шляться по врачам в мягких тапочках. От такого скучного самокопания его отвлекла вошедшая без стука кицунэ:
- Вот, - продемонстрировала она большой, в треть её роста, пакет. – Я тебе покушать немножко принесла. Компот, как ты просил, немножко курочки, апельсинчики…
И тут инспектора скрутил приступ хохота. Да такой сильный, что он завалился на кровать и схватился руками за живот, не в силах вымолвить ни слова. Из глаз брызнули слёзы.
- Ты чего? – недовольно, насуплено поинтересовалась девушка, которой такая разительная перемена настроения была решительно непонятна. – Чего, как конь, ржёшь?!
Сергей честно попытался ответить, но не смог – помешал новый, сильнее первого, приступ смеха. Всё, на что его хватило – трясущейся рукой указать на холодильник.
Ничего не понимающая домовая с яростью подбежала к почти двухметровой фабрике холода, распахнула дверцу, возмущённо открыла ротик и… рассмеялась. Искренне, уронив на пол принесённый аж из самого дома пакет, и тоже схватившись за живот.
Открывшаяся Машиному взгляду картина была поистине прекрасна: на центральной полочке, одиноко, высилась солидная горка из злополучных апельсинов. К ранее полученным от Марека и Эллы фруктам сегодня добавились ещё два, выданные каждому пациенту на обед в качестве десерта.
- А самое… - кое-как выдавливал из себя Иванов в перерывах между безудержным ржанием, - смешное… я их… не… люблю… Мандарины вкуснее…
Продолжение следует...
yaplakal.com