130
Весной 1969 года Шон Коннери приехал в СССР, чтобы сняться в роли Руаля Амундсена в фильме Михаила Калатозова «Красная палатка». К этому моменту он уже был известен на весь мир исполнением роли Джеймса Бонда и даже успел эту роль возненавидеть: ему казалось, что Бонд «убивает» в нём актёра, а потому Коннери с энтузиазмом брался за серьезные драматические роли. Одной из таких ролей и стала роль Амундсена в фильме советского режиссёра.
Фильмы про агента 007 в советский прокат в те годы, разумеется, не выходили, а потому Коннери в СССР был известен лишь единицам. В архиве «Мосфильма» хранится фотоснимок Коннери, который выдали сотруднику, встречавшему артиста в аэропорту. В лицо его даже на киностудии мало кто знал, а стоять в зале прилета с табличкой «Connery» значило бы оскорбить «звезду».
Из воспоминаний Б. И. Криштула, который был организатором кинопроизводства на съемках «Красной палатки»:
«Весной 1969 года в Шереметьево я встречал Шона Коннери, который прилетел в Москву сниматься в «Красной палатке». Войдя в здание аэропорта, я сразу обратил внимание, что почти все в зале, как подсолнухи к солнцу, повернули головы в одну сторону, где в уголке спокойно стоял мой знакомый (Владимир Высоцкий).
Я подошёл поздороваться.
— Встречаешь кого? — спросил он.
— Самого популярного актёра в мире.
— Ты его уже встретил.
— Нет ещё.
— Хамишь...
— Да нет же, звезда — иностранная.
— Значит, мою жену! — засмеялся он.
— Опять не угадал. Это мужик.
— Сдаюсь! — он поднял обе руки вверх.
— Джеймса Бонда или, если хочешь, Шона Коннери.
— Ну-у, познакомь!
Пока ждали багаж Шона, я их представил друг другу:
— Владимир Высоцкий — самый популярный в нашей стране поэт, бард, артист театра и кино.
Володя тут же добавил:
— И жена у меня актриса, красавица и француженка.
Гостя я отрекомендовал просто:
— Шон Коннери — он же Амундсен.
Багажа не было минут тридцать, и за это время к нам присоединилась прилетевшая из Парижа Марина Влади. Шон вежливо и абсолютно равнодушно поцеловал руку Марине, взглянув на неё слегка недоумённо и вопрошающе: мол, где-то, вроде, видел, а впрочем, не помню...
Всё это время супруги были в центре внимания встречающих, пограничников, таможенников, таксистов, а ещё провожающих, улетающих, прилетевших, милиционеров, носильщиков, буфетчиц, уборщиц...
Сначала их разглядывали издали, как экзотических зверей в зоопарке. Потом какая-то девушка сердито толкнула своего спутника, и он робко подошёл, неловко держа в руке открытку. Шон тут же достал ручку, но парень протянул открытку Высоцкому, потом Марине и, получив их автографы, отошёл. Коннери оторопел.
Тут же к супругам выстроилась очередь мечтающих получить их росчерки на конвертах, журналах, газетах, фотографиях детей; кто-то тянулся с десятирублёвкой, а кто-то с паспортом.
«Бонд» стоял с каменным лицом, изучая пространства поверх голов шевелящейся толпы. Ситуацию разрядил подъехавший с его чемоданами носильщик.
Через некоторое время по стране разлетелась шутливая песня Высоцкого...»
А вот что рассказывал сам Высоцкий о песне про Джеймса Бонда на одном из своих выступлений:
«Есть очень много смешных, курьёзных случаев во время съёмок, и рассказывают всякие... Например, есть такой случай. Один актёр, американский, звать его Шон О’Коннери, он знаменит тем, что он играл Джеймса Бонда, сверхсупершпиона, агента 007. Написал эти романы Ян Флеминг, там у них... И они сняли, по-моему, штук двенадцать картин по этим сценариям. И он необыкновенно известный человек на Западе, его знают все буквально. Он такой супермен на экране, стреляет, соблазняет — ну всё делает, одним словом... Но в жизни он такой респектабельный господин, довольно уже лысоватый и седоватый, и полноватый; и он к нам приехал сниматься в картину, которая называется „Красная палатка“.
В общем, он нервничал, когда ехал, думал, что его тут разорвут совсем просто, абсолютно, значит, такой он знаменитый и известный, а у нас этих фильмов никто не видел, его и не знает никто. Так, ходит какой-то человек, и бог с ним. И он две недели отдохнул, подышал полной грудью, так был счастлив, а потом скучно ему стало, не привык он к такому. Он там попросил даже какой-то вечер сделать, вечеринку. Пришли люди, он их всячески пытался развлекать (там) и говорил по-американски, но никто ничего не понимал. Напитки-то все выпили, которые он там выставил на стол, всякие иностранные, и ушли. Ну, а он посмотрел, — всё выпито, стол разрушенный, он, правда, говорит: „Действительно, таинственная страна“. Так он и не понял, в чём дело.
Ну и я решил написать по этому поводу шуточную песню о кино. Я её исполняю обычно тогда, когда меня киношники просят выступить вместе с ними во время праздников кино, как шутку».
***
С тем приездом Коннери в СССР связана еще одна история-байка. Когда Коннери спросили, что он хотел бы посмотреть в Москве, тот, к изумлению и растерянности сопровождающих, ответил: «Фильм «Андрей Рублев». Готовая картина к тому времени уже три года «лежала на полке» из-за конфликта между режиссером Андреем Тарковским и партийными цензорами, которые настаивали на многочисленных правках и купюрах.
Начальство разрешило показать Коннери запрещенную версию при условии, что в зале, кроме него самого и переводчика, никого не будет. Но киношники воспользовались случаем и провели хоккеиста Бориса Майорова с женой, которые давно мечтали посмотреть «Рублева».
Коннери поблагодарил за возможность увидеть великий русский фильм, и вдруг добавил, что «узнал человека, который тоже был в зале. Он — большой русский спортсмен».
«Очень приятно, что вы так хорошо знаете и наше кино, и наш хоккей, — осторожно заметили сопровождающие, но распространяться о том, что он был в этом зале, не стоит».
«Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд», — ответил Коннери. И хитро подмигнул.
А вот текст песни Высоцкого:
Себя от надоевшей славы спрятав,
В одном из их Соединенных Штатов,
В глуши и дебрях чуждых нам систем
Жил-был, известный больше, чем Иуда,
Живое порожденье Голливуда,
Артист Джеймс Бонд, шпион, агент-07.
Был этот самый парень звезда — ни дать ни взять,
Настолько популярен, что страшно рассказать.
Да шуточное ль дело? Почти что полубог.
Известный всем Марчелло в сравненьи с ним — щенок!
Он на своей, на загородной вилле
Скрывался, чтоб его не подловили
И умирал от скуки и тоски.
А то, бывало, встретят у квартиры,
Набросятся и рвут на сувениры
Последние штаны и пиджаки.
Вот так и жил, как в клетке. Ну а в кино потел.
Различные разведки дурачил, как хотел.
То ходит в чьей-то шкуре, то в пепельнице спит,
А то на абажуре кого-то соблазнит.
И вот, артиста этого — Джеймс Бонда -
Товарищи из Гос- и Фильмофонда
В совместную картину к нам зовут.
Чтоб граждане его не узнавали,
Он к нам решил приехать в одеяле,
Мол, все равно на клочья разорвут.
Ну, посудите сами: на проводах в USА
Все хиппи с волосами побрили волоса,
С него сорвали свитер, отгрызли вмиг часы,
И растащили плиты прям со взлетной полосы.
И вот в Москве нисходит он по трапу,
Дает доллар носильщику на лапу
И прикрывает личность на ходу.
Вдруг кто-то шасть на «газике» к агенту
И киноленту вместо документа,
Что, мол, свои, мол, хау ду ю ду.
Огромная колонна стоит сама в себе -
Встречают чемпиона по стендовой стрельбе.
Попал во все, что было, он выстрелом с руки,
По нем бабье сходило с ума и мужики.
Довольный, что его не узнавали,
Он одеяло снял в «Национале».
Но, несмотря на личность и акцент,
Его там обозвали оборванцем,
Который притворился иностранцем
И заявил, что, дескать, он агент.
Швейцар его за ворот... Решил открыться он,
«07 я». — «Вам межгород? Так надо взять талон».
Во рту скопилась пена и горькая слюна,
И в позе супермена он уселся у окна.
Но вот киношестерки прибежали
И недоразумение замяли,
И разменяли фунты на рубли...
Уборщица кричала: «Вот же пройда,
Подумаешь, агентишко какой-то.
У нас в девятом прынц из Сомали!».
Фото: Шон Коннери и Мишель Пфайффер, 1989 год. Тогда Коннери приехал второй раз в СССР на съемки фильма «Русский отдел».
http://izbrannoe.com/news/eto-interesno/ka...onneri-napisal/Размещено через приложение ЯПлакалъ
yaplakal.com