ЗемляСтанислав Кох сидел в конференц-зале и внимательно слушал разных спортивных функционеров. Он уже прогнал все претензии этих людей по всем возможным программам, затем попросил лучших сотрудников пройтись по ним вручную. А после и сам всё проверил, лично. И теперь просто из вежливости слушал жалобы. Позволив присутствующим выговориться, он передохнул и с улыбкой заговорил:
- Кто мешает вам включить в свои команды других уасчу? Вы сами прекрасно знаете, что это нигде и никак не запрещено.
- Но на Земле нет других уасчу!
- В их родном мире миллиарды жителей. Пригласите, убедите дать им гражданство. Что за проблемы?
- Они отказываются, — негромко сообщил председатель ассоциации пловцов. — Матьане просто не видят смысла в этом.
Кох развёл руками.
- Вам известно, как именно Матвей Щось стал землянином? Его приёмные родители привезли на Землю грудного младенца, усыновлённого ими на планете Мать. Кто вам мешает поступить так же?
В зале началось недовольное бурление и Станислав был вынужден призвать собрание к порядку.
- На это уйдут годы, Станислав, — возразил директор спортшколы, — и результат никем не гарантирован! Да и где найти усыновителей? Впрочем, здесь, скорее, вопрос этики.
Кох с улыбкой кивнул ему.
- Вот именно. Вот к этому вопросу и перейдём, с вашего позволения. Повторюсь: нигде, никем и никак не оговаривается запрет включения в клубную команду предметно уасчу. Косвенно такая возможность подтверждается главой, где позволяется включение жителей других планет.
- Но там речь идёт о людях!
- Совершенно верно. Заметьте: определённо запрещено участие только синтетических людей. Впрочем, в плавании они не могут принимать участия априори. Они просто сразу тонут. — Стан оглядел собравшихся и продолжил: — С вашего позволения, вернёмся к вопросу этики. Поскольку юридических ограничений для уасчу просто нет, в чём вы уже неоднократно убедились. Теперь просто, по-человечески, подумайте вот над чем: у нас есть мальчик по имени Матвей Щось, который просто хочет заниматься спортом. А вот вы ему в этом отказываете. Более того, когда для Матвея нашлась возможность выступать на соревнованиях, вы все дружно решили запретить ему это. И вот уже дошли до нашего бюро с требованием найти для вас повод запретить Матвею выступать. Проклятый космос! Вы вообще люди?!
В конференц-зале повисла гробовая тишина. Даже те, кто хотели бы что-то возразить, уже поняли, к чему это приведёт. Кох выдержал паузу, потом продолжил:
- Я не знаю, кем станет Матвей Щось, когда вырастет. Никто этого не знает. Но вот сейчас этот мальчик занимается плаванием и велогонками. И что-то мне подсказывает, что не надо искать способы запретить ему побеждать. Нужно найти, совместно разработать нормы, порядок участия уасчу в людских соревнованиях. Раз уж мы имеем данный прецедент, то следует учесть его на будущее, а не пытаться просто загнобить ни в чём неповинного мальчика. Давайте совместно поработаем вот над этим, а не… Вы поняли. — Кох помолчал немного. — Давайте мы все сейчас разойдёмся и подумаем над тем, как урегулировать ситуацию. Не изгоняя непохожего на нас, как дикари, а, как подобает людям, найдём устраивающий всех — я акцентирую: всех! — вариант.
Мурера
Вернувшись в Шу-Даунинг, Щось какое-то время просто отдыхали в доме гостеприимного Джорджа Старсона. Визит в Магнус-Хилл был непродолжителен и теперь всё, что там произошло, постепенно уходило из их памяти. Определённо сказать они могли лишь то, что они были там, а вот о чём были разговоры, с кем они виделись — стиралось всё.
- Надо бы домой позвонить, — сказала Зина, вытягиваясь на гидрокоме во весь рост.
- Надо, — согласился Роман. — А после мне всё же надо попытаться поговорить с местными юристами.
Однако оба продолжали лежать, почти не шевелясь…
- Рома, ты тоже ничего не можешь вспомнить?
- Ничего определённого. Словно вот вышел из того шара, спустился в тот карьер… Ну двор Магнус-Хилла. Помню обстановку, тебя, Элли Уасп. Как уходили. А больше — ничего. Ни людей, ни их лиц. Вроде бы там была озёрная леди, но уверенности нет.
- Была. Точно была, я знаю. Но спроси — во что она была одета? Я не помню.
- А я помню, что на Фузере ты мне обещала кое-что.
Зина хихикнула и скосилась на мужа.
- Это было, не отрицаю. Только вот желания почему-то уже нет ни малейшего.
- Да у меня тоже. Ты знаешь, Зин, у меня такое ощущение, что надо мной произвели какой-то злой и не очень этичный эксперимент. Как-будто кто-то воспользовался моим беспомощным состоянием.
- Задница сухая?
Роман рассмеялся.
- Нет, с той стороны всё нормально. А у тебя?
- Сухо. Гарантии дать не могу, но если бы меня кто-то разложил, наверняка я бы об этом знала по самочувствию. Но оно мне подсказывает, что изнасилован только мой мозг. Из него вырван кусок памяти.
- Та же история… Такое ощущение, что амнезия накрыла. — Он помолчал немного и повернулся к жене с улыбкой. — Давай потихонечку как-то всё-таки?..
Зина подумала и кивнула.
Хорошенько дав мужу, она пошла в ванную, чтобы ополоснуться. Постояла немного в раздумьях, решила не заморачиваться и через чёрный ход вышла под дождь на заднем дворе дома Старсона. Постояла под навесом, огляделась. Убедившись, что вряд ли кто увидит её голой, вышла на мощёную булыжником площадку и, закрыв глаза, подняла лицо к небу, откуда лилась насыщенная электричеством вода. Она уже знала от местных, что если помыться под дождём, то беременности не будет: ток парализует мужские клетки.
Хорошенько вымокнув, Зина вернулась в дом, чтоб вытереться. И в ванной замерла перед зеркалом. Нет, она знала о существовании стеклянных зеркал, да и предметно это видела уже не впервые. Но сейчас почему-то принялась разглядывать отражение, будто никогда не видела себя со стороны.
Из-за стекла на неё смотрела молодая светловолосая женщина. Именно женщина — форма живота выдавала мать со всеми потрохами. Как бы Зина ни следила за фигурой, спрятать последствия двух беременностей ей не удалось бы. Нет, живот выглядел вполне прилично: ни растяжек, ни дряблости. Но… В девках её пресс был втянут, а теперь чуть выступал вперёд. И ничего с этим не сделать!
Она подняла взгляд на грудь и довольно улыбнулась: здесь стало намного лучше, чем было до замужества. Это уже не два невзрачных бугорка с почти мужскими сосками, это нормальная женская грудь! Без вариантов, без компромиссов. Нормальные такие сиськи, отлично держащие форму, с явно выраженными сосками.
Зина посмотрела ниже и погладила себя по рыжеватым локонам на лобке. Тут тоже всё выглядит безупречно: аккуратная щель, ничего не торчит наружу, никаких брухлей, никаких лишних складок. Волос немного, косы плести не из чего. И заросли с лобка и промежности не расползаются в разные стороны. Как в тринадцать лет покрылось, так с тех пор ничего и не изменилось.
Она по привычке хотела включить обзор сзади и чуть не рассмеялась: стеклянное зеркало не имело такой функции! Покрутилась так и этак, разглядывая задницу, самую проблемную часть тела. К которой муж имел, почему-то, особую симпатию. Они не раз обсуждали эту жопь и Роман всегда говорил, что полностью ей доволен. А вот хозяйке её зад казался несколько жирноватым. Она могла легко это исправить, но… Раз муж просит, чтоб было так — значит, так и надо. Да и сказать по правде, этот огузок придавал её фигуре женственности. Ведь до замужества, когда сзади было нечто жёстко-мускулистое, талия как-то терялась. А с вот этим чуть жирноватым гузном она выделялась чётко. Что подчёркивало женственность, которой Зине не хватало в юности.
- Небо-небушко, — прошептала Зина привычно, — Ромка, на что ты тут позарился?.. Худая, как Мотькин велосипед и длинная, как песня нанайца! Матрёшка выглядит лучше, честное слово…
Вернувшись в комнату, она убедилась, что Роман спит без задних ног. Что, вообще-то, нормально. Она плюхнулась голым задом на гидроком и приняла лежачее положение, в очередной раз обманув мебель, не успевшую среагировать. И довольно улыбнулась: реакция есть — дети будут! Немного поёрзав и устроившись поудобнее, Зина закрыла глаза и погрузилась в сон.
ЗемляТрибуны бассейна гремели овациями и воплями болельщиков: талисман соревнований, юный уасчу Щось, рвал соперников и товарищей по команде, в лоскуты. Уже третий год этот мальчишка задавал соревнованиям темп и скорость, заряжал спортсменов и публику азартом, выдавая совершенно недостижимые результаты. Нырнув в воду, Матвей начинал совершать движения, абсолютно невозможные для спортсменов-людей. И моментально уходил в отрыв, не оставляя соперникам ни единого шанса.
Надо сказать, что соперников это совершенно не возмущало. Напротив! Матвей, априори показывающий недостижимые результаты, стимулировал молодёжь добиваться второго места хотя бы с не сильно большим отрывом.
Семейство Щось сидело на трибуне и болело за Матвея. Хоть они и знали, что их старшенький снова победит, но Соне и Ване надо было показать — какой молодец их братик. Матрёна сидела с ними и радовалась успехам Матвея. Она ведь тоже приложила усилия к тому, чтобы он мог принимать участие в этих соревнованиях!
Ассоциация молодёжного спорта, поняв, что отстранять землянина — пусть и уасчу — от соревнований нельзя, в конце концов выработала документы, позволяющие Матвею Щось выступать. И при этом не ввергать людских детей в отчаяние от невозможности достигнуть недоступных результатов.
Матвей, выйдя из бассейна, раскланялся перед болельщиками и отправился в сауну. Он знал, что победил, и при этом не принёс победу своей команде. И что его результат не пойдёт в зачёт — тоже знал. Уже немало времени он выступал именно в качестве талисмана. Он знал, что людям никогда не достичь его результатов. И просто молотил в своё удовольствие, повышая результативность. Отдельно от результатов других спортсменов.
Нередко ребята постарше вызывали его на состязания. Неофициально, просто чтобы попытаться победить талисман команды. И… всегда проигрывали. Всегда. Матвей не давал спуску никому. Ни ровесникам, ни старшим товарищам. Он всегда работал на разрыв связок и побеждал. Просто потому, что состоял почти из одних связок! И если люди имеют в руках по несколько десятков сухожилий, то у него их в каждой руке — тысячи! И это позволяет ему двигаться так, как людям просто недоступно.
После сауны и душа Матвей тихонько пробрался на трибуну к своим и прижался к матери.
- Молодцы наши. Они и без меня бы победили!
- Сынок, но ты-то доволен своими результатами?
- Не совсем. Честно сказать — я могу и лучше. Но… Скоро велогонки. И там нужно будет работать много серьёзнее.
Выйдя из спорткомплекса, Щось всей семьёй отправились в Крым. Просто посидеть в открытом кафе, дать младшим детям возможность побегать, порезвиться, искупаться в фонтане. Матвей пытался удержать Матрёну за столом, но та, накормив детским питанием Ваню, пошла с ним искать красивые камушки и приглядывать за Соней, которой тоже не сиделось спокойно.
Они так и сидели втроём под огромным зонтом, перекусывая и попивая лимонад. Роман то и дело трогал напястник, переговариваясь с кем-то в пси; Зина крутила головой, стараясь не выпустить из поля зрения младших детей. А Матвей, лениво покусывая от здоровенной груши, смотрел на Матрёну. Очень ему нравилась эта рыжая синтетическая девушка, привык он к её компании.
Неожиданно к их столику подошли несколько матьан. Они что-то трещали негромко, щадя слух землян, теребили Матвея… Но он их совершенно не понимал! Ни на ком не было лингвера, а матьане почему-то не пользовались своими. Они долбили пси-молоточками, но это не приводило к взаимопониманию — Щось не знали языка матьан и без лингвера не ловили даже пси. И этот перестук причинял им боль.
Матвей взял мать и отца за пальцы, сжал… и издал свой фирменный вопль. Во всю дурь, изо всех сил. Матьане выронили еду, что держали в руках и прижали уши; единственная среди них дамочка присела и закрыла руками лицо.
В повисшей тишине Матвей тихо проговорил:
- Говорите нормально. Включите лингверы, чтоб вам провалиться. Или пользуйтесь пси, но спросите на это разрешения! Почему вы ведёте себя как дикари?
Один из туристов поднял руки и показал раскрытые ладони в понятном жесте. Потом потёр шею, включая лингвер, и проговорил:
- Простите! Мы никак не ожидали увидеть на Земле другого матьанина! Простите!
- Да твою мать! — заорал по-русски Матвей, — ты где находишься?! Сука безмозглый, ты на Земле! И я не матьанин, если на то пошло, я — землянин. И ничерта не понимаю, что вы между собой говорите!
Матьанка поднялась, раздала спутникам затрещин, потом посмотрела на Матвея своими огромными чёрными глазищами и задорно подёргала ушами. Улыбнулась и заговорила, используя лингвер:
- Прости нас, мы правда не ожидали встретить здесь уасчу. Так ты не понимаешь родного языка? Как так вышло?!
- Я — сын вот этих добрых людей. Меня зовут Матвей Щось. И я без лингвера не понимаю ничего, кроме русского языка!
Толстожопая матьанка снова раздала спутникам затрещин, принуждая их молчать. Потом спросила:
- Матвей, ты представишь нам маму и папу? Мы хотим знать этих добрых людей.
Он посмотрел на кибера, собирающего с пола оброненную еду и невольно усмехнулся. Потом повернулся к отцу.
- Папа, эти уасчу хотят с вами познакомиться и поговорить. Давай сдвинем столики?
Роман переглянулся с Зиной и та кивнула. А почему бы и не поговорить?
Пока старшие Щось придвигали второй столик и подкатывали гидрокомья, Матвею на колени вскарабкалась накупавшаяся в фонтане Соня. Он обнял сестру и принялся объяснять ей, что вот эти, похожие на её брата, существа — уасчу с планеты Мать.
Рассевшись, все переглянулись и матьанка попросила:
- Матвей, представь нас папе и маме. И скажи нам, как зовут эту маленькую землянку.
- Мою сестру зовут Соня. А представить вас я не могу: я не знаю, как вас зовут! Папу зовут Роман, маму — Зина. Представляйтесь сами, будьте добры.
Уасчу по очереди назвались, но это мало помогло: землянам всё равно не удалось бы выговорить эти звуки. Роман подозвал кибера и попросил принести всем того, что им хочется. И после того, как им подали еду и напитки, матьанка снова заговорила с Матвеем.
- Так ты живёшь на Земле с самого раннего детства? И никогда не видел других уасчу?
- Я был на Матери, — он показал рукой в сторону Матрёны, полощущей Ваню в тёплой воде фонтана, — вон с ней. От меня там все шарахались, боясь, что придётся меня усыновлять. Как будто у меня нет собственных родителей! Динка, я понимаю, что ты не пилот, но на Земле для женщин-уасчу традиционно применяют это слово. Ты — Дина. Так назвалась первая на Земле уасчу. Это было очень давно!
- Я знаю. Это слово на мёртвом языке, на табуа. Так они называли наших навигаторов.
- Да нас и уасчу зовут на этом мёртвом языке, Дина. Я знаю, что наш народ называется дети! Но это вносит путаницу. И потому для землян мы — уасчу. Или матьане, что вызывает недоумение уже у вас. Мне папа объяснял, что разумных существ на Земле называют словом из мёртвого земного языка — sapiens. Так что… сама понимаешь.
Динка кивнула. Этот жест абсолютно универсален в Большом Мире.
- Матвей, а сколько тебе лет?
Он рассмеялся.
- Каких? По земным меркам я — подросток. Не ребёнок и не взрослый, нечто среднее. А по вашим меркам… Я не знаю! Дина, я ничего не знаю об уасчу, пойми! Я — землянин. И всю жизнь живу на Земле.
Матьанка прижала уши и закрыла глаза. Потом, вздохнув, проговорила:
- Матвей, это можно установить только одним способом. Но… Один из моих спутников — мой парень. Нельзя мне без его согласия с тобой общаться!
- А что за способ?
Динка смутилась и скосилась на своего спутника. Тот погладил её по спине и кивнул.
- Скажи. Разговор — это просто разговор, в конце концов, — сказал он.
Было видно, что этот уасчу не очень доволен происходящим, но сдерживается, понимая, что ситуация совершенно нестандартная. Динка прижала уши и опустила голову. И буркнула:
- Спаривание. Если ты готов — ты готов. Если не понимаешь, о чём речь — не готов.
Матвей тяжело вздохнул и посмотрел на мать, потом на отца. Те пожали плечами, не берясь судить.
- Да готов я, насколько понимаю. Просто мне… Не с кем. На Земле я — единственный уасчу. Нет здесь других уасчу!
Динка всплеснула руками, разревелась и запричитала, растирая руками слёзы:
- Горе! Небо пресветлое, какое горе! Матвей, мне так жаль, так жаль! Та, кто родила тебя и отдала твоей маме Зине — она дрянь! Дрянная дрянь! Как можно было обречь уасчу на одиночество?! Сука конченая, как она могла так поступить? Сука!
Зина погладила Динку по голове, потрепала ей уши. И сказала:
- Всё нормально, милая. Не надо так убиваться. Когда Матвей станет взрослым, мы с радостью отпустим его на Мать, чтобы он нашёл себе пару. Когда его не будут там воспринимать ребёнком. Мы с мужем всегда это знали и готовы к этому. Если наш сын останется на Матери, мы будем горевать, да. Но мы желаем Матвею только хорошего, Дина.
Матьанка утёрла лицо и вдруг улыбнулась.
- Знаешь, что твой сын нам сказал?
Зина и Роман переглянулись, потом посмотрели на Матвея.
- Как бы… — проговорил Роман, — он не умеет ничего говорить на вашем языке. А остальное мы слышали.
- Тот вопль. Для этого не надо знать языка.
Щось снова переглянулись и сосредоточенно посмотрели на матьанку.
- Это же просто вопль. Его лингвер не переводит.
Динка рассмеялась и скосилась на своего друга. А тот всплеснул руками и пояснил:
- Да это не может быть переведено! Ваш сын призывал самку. Это вообще не язык, это настолько древнее, что и сказать сложно. Такими воплями наши древние предки искали для себя пару. Ещё тогда, когда уасчу были древесными плодожорками, размером с руку от пальцев и досюда, — он показал пальцем на середину своей руки. — Сейчас так никто не кричит, мы же цивилизованная раса! И про этот вопль мы знаем только из архивов. А Матвей, не зная родной речи, как-то смог издать этот звук… Мы так удивились, услышав, что сами потеряли дар речи!
Роман с Зиной переглянулись и рассмеялись.
- Вот и не говори мне, что это ерунда!
- А я и не говорила никогда, — воскликнула в ответ Зина. — С чего ты взял?!
Матвей, помотав головой, выбрал себе небольшой ананас и принялся резать его на колечки. Откусил и принялся жевать. Он не очень любил ананасы, но сейчас ему было нужно время на размышления.
***
Они бродили по приморскому бульвару и негромко разговаривали. Динка расспрашивала Матвея про его жизнь и тот рассказывал всё без утайки. Иногда лингвер уасчу не давал адекватного перевода и Динка переспрашивала. И Матвей повторял, подбирая другие слова.
- То есть ты с родителями побывал почти во всех мирах Большого Мира?
- Не везде, нет. Но когда мама и папа усыновили меня, они брали меня с собой во все места, куда отправлялись. А на Мать я гонял без них, с Матрёной. Они-то там уже бывали, что им там делать-то?
Динка прижала уши и посмотрела на него с уважением.
- Матвей, так твои родители что — просто ездят по всем мирам?
- Ну чего ты?! Нет конечно! Динка, мой папа — юрист, а мама — спортсменка. Просто у папы свободный доступ куда угодно. И они гоняют, по возможности, повсюду. Где с нами, детьми, где без нас. На Мурере были без нас, но я уже не ребёнок, а с младшими возилась Матрёна. И я помогал ей!
- А вот ты часто про Матрёну говоришь. У тебя с ней что? Нет, не говори, если вопрос бестактный.
Матвей скосился на Динку и дёрнул ушами.
- Вопрос как вопрос… Ну что у меня может быть с синтетиком?! Мы — друзья. Я знаю, что на Матери нет синтетических людей, вам сложно это понять. Но мы с Матрёшкой — реально друзья. Вот мама, папа, брат с сестрой — это семья. А с ней мы — друзья, это немножко другое. И не думай, что она моя любимая игрушка! Матрёна — человек. Да, синтетический. Но она — живая, тёплая, настоящая! Она не игрушка, не робот, она — настоящий друг.
Дина помотала головой.
- Реально. Трудно такое понять. Но я тебе верю, Матвей, я тебе верю!
Они несколько минут шли молча, разглядывая красоты набережной. Матьанка то и дело поворачивалась к Матвею и заглядывала ему в глаза.
- Матвей, если мы найдём подходящее дерево, то я смогу спариться с тобой, как это делали древние предки народа Мы. Уасчу. Дети. На нашей родине до сих пор многие спариваются именно так. Не на деревьях, но и не на ложе.
Он посмотрел на неё и прижал уши.
- Динка, у тебя же есть парень.
- Я отказала ему, Матвей. У нас всё было хорошо, но когда я услышала твой крик — я поняла, что мне нужен ты. И я отказала ему. Да, он расстроился, но понял. Он же тоже слышал твой крик.
Ошарашенный Матвей молча шёл, разглядывая деревья и пытаясь понять — какое из них подходящее. Возможно, вот этот дуб. Он толстый и крепкий. Или вон тот каштан? По каким критериям выбирают деревья матьанки?!
- Динка, хочешь, я тебя поцелую?
Она вытаращила на него свои чёрные глазища и всплеснула руками.
- Про что ты? Я не знаю такого слова!
Матвей рассмеялся.
- Это людское. Люди так делают. Я видел, как папа целует маму. Потом мы с Матрёшкой пробовали… Так смеялись!
Динка нахмурилась.
- Это весело?..
- Я не знаю! Но хочу тебя поцеловать. Это… нечто личное, так делают только близкие друг другу.
Она почесала уши и махнула рукой.
- Делай. Не помру, небось.
Матвей остановил её, встал лицом к лицу, обнял и поцеловал в губы. И почему-то сейчас ему не было смешно. Динка потрогала губы пальцами, посмотрела ему в глаза и дрыгнула ушами.
- Ничего не поняла. Давай ещё раз!
Он притянул её к себе, ухватил рукой за грудь и снова поцеловал. Подольше. Отпустил и заглянул в глаза, продолжая мять сиську. Динка перевела дух и поводила плечами. Прижалась всем телом и прошептала:
- Давай ещё раз. И прижми меня к себе за задницу. Ну что?! Вот положи руку мне вот сюда и притяни к себе… И целуй.
Разъединившись, они долго смотрели друг на друга, но объятий не ослабляли. Матвей было снял ладонь с задницы Динки, но та недовольно заворчала и он снова ухватил её за мякоть.
- Какое дерево для этого нужно? Дина, я понятия не имею, о чём ты говорила!
Она рассмеялась и закрыла глаза.
- Никакое. Плевать! Просто нужно спрятаться, чтоб не шокировать посторонних. И я думаю, что вон там нас никто не увидит…
***
Из Крыма семейство Щось вернулось без Матвея. Зина и Соня плакали, Роман крепился, а Ваня просто ничего не понял. И грустила Матрёна. Но виду не показывала.
А Матвей, познавший своё истинное предназначение, отправился с Динкой на Мать, пообещав родителям навещать их.
ГлэдисВ следующий рейд Щось отправились на самую негодную планету. Даже не включённую в Большой Мир. Даже условно, даже частично, как та же Геяда, например. И задача Роману была в этот раз поставлена очень сложная: определить, готов ли этот мир к присоединению.
Хуже всего было то, что биосфера этой планеты крайне враждебна землянам: в атмосфере, воде, растительности — везде содержались цианиды. И выжить там человек мог не более суток! Щось выдали специальные наклейки на лица и тубированное питание. И воду в бутылочках. Большой запас. И массу рекомендаций по безопасности, вроде того, чтоб следили за тем, чтобы не поцарапаться.
К планете подлетели на мерцателе, который должен был ждать их на орбите. Корабль был невелик, но ему пришлось занять место на высокой орбите, поскольку спутниковая сеть Глэдис превышала по плотности все разумные пределы. Тысячи спутников кружились над планетой! А уж космического мусора там было просто немерено.
Навигатор, Пётр Карельский, смотрел на радар и матерился шёпотом.
- Проклятый космос, эти идиоты ничему не учатся, что ли? Да матушку же! На Земле вот так загадили всё вокруг планеты, до сих пор на орбите чёрт знает что попадается, что туда чуть не в двадцатом веке запустили… Как вот с ними работать, если они до сих пор вот этакое творят?
- Наладить телепортацию и забить на весь этот хлам, — проговорил Роман Щось. — Петя, ну висит у них над головами тысяча… Да хоть десять тысяч спутников. Они им на головы будут падать, не нам.
- Ага, — с сарказмом в голосе отозвался навигатор. — И первым делом, получив доступ к телепортации, они начнут клянчить, чтоб мы им орбиту очистили. Капиталисты сраные. Пока от всего этого хлама прибыль была — радовались. А чуть позже, когда этот мусор начнёт им на бошки падать, завоют: «У нас денешек нету!»
- Всё не столь уж грустно, Пётр. Совсем не факт, что мир Глэдис готов вступить в наш Большой Мир. Даже если и вступят — что от них проку? Что они могут предложить БМ? Туризм? Исключено, по понятным причинам. Продукты? Тоже нет. По тем же причинам. Продукцию промышленности? Снова мимо, они отстают в развитии от всех нас. Примитивнее разве что вилы на Корисс, но там хоть еда не ядовитая. Строить здесь форпост? Так смысл в этом? Имея телепортацию, мы ни в чём подобном не нуждаемся…
Навигатор скосился на него и помотал головой.
- Тогда зачем мы здесь?
Щось всплеснул руками.
- Есть заявка. Они перестали воевать друг с другом. Хотят влиться в цивилизацию. И мне предстоит изучать этот мир во всех подробностях! Потому что и отказ должен быть аргументирован.
Карельский грустно кивнул.
- Да. Каждый учился на что учился. Я вот — вымирающий вид! Кому сейчас нужны навигаторы?.. Роман, нас считанные единицы. Даже при исследовании ксенопланет в нас уже почти нет надобности. Там синтетики работают много успешнее людей. Летаем чисто для формальности, чтобы застолбить очередную планету в свою зону ответственности.
- Я в курсе, Петь.
Пётр снова посмотрел в развёртку и выматерился:
- Ёбаный в рот! Как вот подойти, чтоб у вас прыгун сработал? Вон, смотри, смотри! Нам в бочину вон та херь сейчас врежется!
Он всунул пальцы в панель управления и отодвинул корабль от столкновения. Ещё раз внимательно изучил обстановку и помотал головой.
- Что, совсем никак не подойти? — спросил Роман.
- Да я-то подойду. Сшибу пяток спутников, но подойду. Потом их вой выслушивать придётся же, Рома!
Щось перетащил развёртку к себе и стал внимательно разглядывать. Потом ткнул в неё пальцем.
- Смотри: если подходить с полюса — там пореже концентрация.
Карельский усмехнулся.
- А что вам на полюсе делать? Помирать? Вас там вряд ли встретят! Знаешь, я был готов к чему угодно, я хоть в атмосферу к ним войду, говно вопрос. Регламент? Да насрать, объяснюсь, мне задачу выполнить надо.
- Так в чём проблема?
Пётр сморщился и пошипел сквозь зубы.
- Да болтанка такая будет, что изблюёмся! И срать бы три кучи, но с бабой твоей как быть?.. Нахуя ты её с собой поволок, вот расскажи!
- А мы всегда и везде вместе, Петя. Где только не побывали. Зине не привыкать, она у меня беременная на реактивной ракете с Регенды на орбиту поднималась!
Навигатор замер и скосился на пассажира.
- Серьёзно?..
- Ага. Мы с ней на Порым-Ду работали, на Эльдорадо. Последний рейд был на Муреру.
- Иди ты!.. Серьёзно?!
Роман кивнул.
- Давай, Пётр, входи со стороны полюса в атмосферу и вези к жилому месту. Мы там прыгнем, а ты как-нибудь выйдешь вот сюда, что ли, где мусора поменьше. Когда понадобишься — снова нырнёшь и подберёшь нас.
Карельский задумчиво потёр губы пальцем и кивнул.
- Так и сделаем. Только я корабль посажу, когда вас забирать надо будет. А потом прямо с поверхности уйду в мерцание. Так проще, чем дважды через полюс.
- А сейчас не можешь мерцанием? Сразу в жилое место?
Пётр рассмеялся.
- Могу. Только предупреди аборигенов, чтоб не встречали.
Щось привычно потёр напястник и сплюнул.
- Тьпуй! Ничерта не работает! Петя, долбани по радио, тут же т-связи нет!
Навигатор криво усмехнулся и подмигнул.
- Щя. Так вжарю, что чертям тошно станет…
После переговоров он вручную рассчитал точку выхода из мерцания, подул на палец и ткнул им в сенсор. Свет померк и тут же вспыхнул; послышался чудовищный грохот и корабль начало трясти так, словно он угодил в ад. Пётр сориентировался и врубил антиграв на полную мощность. Стиснул зубы и принялся опускать корабль на поверхность.
- Сука! Козлы ебучие! Не могли поровнее место найти?! Ублюдки!
Послышались встревоженные голоса аборигенов. Они явно не ожидали, что на Глэдис спрыгнет целый корабль, а не два человека, как было заявлено. Пётр зло сжал зубы и принялся лавировать, выбирая место для посадки. И в итоге грохнул корабль так, что тот замер, задрав морду кверху.
Страшного в этом ничего не было, взлететь на антиграве можно в любом случае, а уж если уйти в мерцание — то и вовсе разницы нет. Проблема была с выходом пассажиров! Задняя аппарель оказалась зажата, а аварийные люки настолько неудобны, что пропадает любое желание ими пользоваться. Карельский посмотрел на Романа и проговорил:
- Прыгайте т-компактом. Не получится — подниму мерцатель антигравом и открою аппарель. Вы меня уж простите, но эти сраные уроды решили принимать вас тайком и место посадки выбрали… Сам видишь.
- Да чёрт с ними. Мы-то высадимся, только это для Глэдис в плюс не пойдёт. Я не злопамятный, но зло помню и память у меня хорошая.
Роман выбрался из кресла, кое-как спустился к отсеку, где была жена и там не выдержал и расхохотался: Зина висела на ремнях кверху задницей и сложенная пополам.
- Очень смешно. Рома, собери багаж, я попробую пряжки расстегнуть. Проклятый космос, на кой чёрт Большому Миру планета, где вот так встречают гостей?!
- Ладно, Зин, не ворчи. Всему может быть дано логичное объяснение! Сейчас выберемся и пусть они постараются рассказать нам хоть что-то, похожее на что-то.
Она вцепилась одной рукой в кресло, подтянулась и второй рукой врезала по пряжке. Та расстегнулась и Зина рухнула вниз, приложившись всей тушкой.
- Блядь! Сука, что за… глупость?!
Прыгун, к счастью, сработал, вынеся землян наружу. На высоте в метр от поверхности. Поэтому выход получился вприсядку. Роман помог Зине подняться, отряхнул ей задницу и поправил на лице респиратор. Огляделся, помахал рукой фигуркам, виднеющимся неподалёку и потащил жену прочь от мерцателя. Каким бы способом Пётр ни собирался взлететь, рядом находиться не следовало.
Когда Щось отошли от корабля на пару десятков метров, Карельский попрощался с ними и увёл корабль в мерцание. Воздух схлопнулся с громким звуком и на месте, где только что был мерцатель, закружились пыльные вихри. Щось покрутили головами, дивясь необычному явлению, потрогали маски на лице и стали ждать, когда к ним подойдут представители Глэдис. И те не заставили себя ждать: некая дамочка, одетая в милитари, приблизилась, но Роман вытянул в её сторону руку и рявкнул:
- Стоять! Не приближаться!
Параллка остановилась и подняла руки в понятном жесте. Роман сурово смерил её взглядом и рукой показал, чтоб не дрыгалась. Та замерла.
- Зина, ты как себя чувствуешь? — спросил Роман в пси.
- Нормально. Фильтр на месте, вроде работает. Индикатор зелёный. У тебя как?
- Зелёный. Дышится нормально. Не подпускай к себе никого, слышишь?! Нам царапины хватит, чтоб помереть.Параллка что-то начала говорить, но Роман отключил лингвер и сделал ей знак, что не хочет разговаривать. Он был реально зол, что встреча произошла чёрт знает как. И по вине аборигенов, на минуточку!
Роман осмотрел жену, чтобы убедиться, что с ней всё реально хорошо. Их одежда… Это не было одеждой в привычном понимании, вообще-то. Но убедиться в том, что Зине ничто не угрожает, было нужно. Лишь после этого он включил лингвер и подошёл на пару шагов ближе к параллке.
- Милочка, если вы считаете такой приём нормальным, у меня для вас плохие новости. И лучше бы тебе объясниться, пока не поздно. Иначе я посчитаю миссию несостоявшейся и мы с женой вернёмся домой.
Женщина горестно всплеснул руками, упала на колени и села на пятки. Закрыла лицо ладонями и замерла.
- Землянин… Всё сложно. Не торопись делать выводы!
- Выводы я уже сделал. Судя по тому, что нас приняли на какой-то свалке, нам здесь не очень-то и рады. Остаётся ровно один вопрос: вы пригласили меня для чего? Чтобы я сразу сделал заключение, что Глэдис нечего делать в Большом Мире? Так вам это удалось, поздравляю.
- Не-е-ет! Нет, нет, нет! Землянин, не торопись с выводами! На нашей планете в разное время подолгу работали представители Большого Мира. На Улихх не всё благополучно, но мы стремимся к нормальной жизни! И мы просто просим вас о помощи, потому что сами не справляемся! Мы не справлялись века назад, не справились полвека назад, не справляемся сегодня… Помогите нам. Умоляю, помогите!
Подошли ещё две женщины. Одна возвышалась над Романом на метр, не меньше, вторая на метр же была короче. Они положили руки на плечи параллки и посмотрели на него с укором.
- Послушай землянин, — проговорила Громадина, — мы приняли вас здесь не потому, что хотели как-то оскорбить.
- Мы сильно рискуем, землянин, — подключилась Другая. — Нам всем грозит опасность, вообще-то. Если бы ты знал, как сложно было вообще сделать так, чтобы вы сюда прибыли. Не секрет, что совсем немногим хочется того же, что и нам. Власти всех трёх стран предпочитают жить так, как им хочется.
- А мы, между прочим, хотим жить и растить наших детей, — снова заговорила Громадина. — И не для того, чтобы они воевали друг с другом. Да, место для встречи выбрано так, чтобы нас просто не смогли накрыть. Мы долго прорабатывали план этой встречи. Уж простите, что всё выглядит вот так.
Параллка поднялась на ноги, растёрла слёзы и сказала:
- Нам нужно убираться отсюда. Никому, кроме женщин, мир на Улихх не нужен. Мы сделали всё, что могли, чтобы десять лет здесь не воевали. Но сейчас у наших правителей терпение закончилось и они снова готовы взяться за старое.
- То есть, — подала голос Зина, — если прямо сейчас не сделать того, что принудит Глэдис к миру, то всё напрасно?
Параллка развела руками.
- Счёт идёт на минуты. Если нас сейчас здесь накроют, то все наши усилия — зря. И Улихх никогда не станет частью Большого Мира!
- Короче! — рявкнул Роман. — Убираемся отсюда к чёртовой матери! Все обсуждения — потом.
Громадина развела руками и горестно помотала головой.
- Ваша система транспортировки здесь не сработает. На Улихх нет телепортации!
Щось криво усмехнулся.
- На Глэдис — нет. А у меня — есть. Хватайтесь за нас! И говорите хоть примерно, куда перемещаться.
Параллка и Громадина посмотрели друг на друга и зависли, размышляя. А мелкая Другая сориентировалась моментально:
- Вправо, километров пятьдесят!
- По высоте?
- Некогда! Там разберёмся!
Роман покрутил головой, ввёл координаты и запросил с борта мерцателя поддержку. Пётр тут же отозвался и заверил, что ноги он им переломать не позволит.
- Что стоим? Хватайтесь!
Громадина сгребла Другую. И положила ладонь на плечо параллки. А та протянула руки Роману и Зине.
- Уходим, земляне, уходим! Бомбовозы уже идут сюда. Сейчас от этого места ничего не останется!
Роман схватил её за руку и прижал тычку прыгуна. Не убедившись, что Зина взялась за вторую руку аборигенки…
yaplakal.com