Жуткая история Ручечника, которая не вошла в "Место встречи изменить нельзя"

Да суровый парень этот Ручечник.


Петра Ручникова в сериале «Место встречи изменить нельзя» сыграл обаятельный Евгений Евстигнеев, и поэтому мы не сразу понимаем, насколько зловещим персонажем был этот подельник Фокса. Но определенные странности мы начинаем замечать уже при первом знакомстве с Ручечником в Большом театре, где его взяли за попытку кражи меховой шубки у спутницы английского дипломата. «В этот момент из-за угла появился Жеглов, и я понял, что его-то проблемы все уже решены: завернув Ручечнику кисть правой руки за спину болевым приемом, он в очень быстром темпе гнал его перед собой по коридору, не обращая внимания на крики и угрозы, что сейчас сюда приедет городской прокурор и нас, как собак, выгонят со службы к чертовой матери...»

С какой стати вору в законе, взятому на горячем, вдруг угрожать оперативнику приездом не кого-нибудь, а самого прокурора? Неужели за всю свою воровскую карьеру Ручников не набрался достаточного опыта, чтобы понимать всю бессмысленность таких дурацких угроз? Но были ли эти угрозы совсем уж беспочвенными?

Что нам известно о Петре Ручникове? Послушаем Глеба Жеглова:

- Слушай, Глеб, а откуда у него кличка такая - Ручечник?
- А-а, это смешно. Мы сперва думали, от его первой профессии - ручки вышибать.
- Это как?
- А вот так: подходит он к любому джентльмену, желательно иностранцу, и начинает его радостно хлопать по плечам, по груди, хохочет, кричит: "Здорово, Боря!" - или там Коля, Вася - как хочет. Декорация такая, что он, мол, обознался, принял человека за старого друга. Потом выясняется - у него аж слезы от стыда на глазах. Извиняется, уходит...

- А смысл?..

- В том, что он так ловко хлопает человека, что вышибает из кармана авторучку, а если повезет, то и бумажник. Между прочим, хороший "паркер" с золотым пером тысячу стоит...

- Силен бродяга!

Занятно, не правда ли? «Желательно иностранцу!» В военное время, в условиях, когда любой контакт советского человека с иностранцем немедленно привлекал к нему внимание органов государственной безопасности, Ручников сделал такие контакты элементом своего воровского промысла.

Каким образом Ручечник потом доказывал следователям МГБ, что он просто вытащил у иностранного дипломата «паркер»? А не наоборот, не положил ему в карман фотопленку со снимками советских военных или промышленных секретов? Ведь именно такая трактовка мимолетного контакта с западным дипломатом попросту сама просится в протокол трибунала. Дипломата ведь не обыщешь, тем более британского, то есть союзного! Но при этом за дипломатами западных держав в Москве плотно присматривали, любой контакт, выходящий за рамки служебного фиксировали и делали выводы. Так что без санкции своего куратора из МГБ или «СМЕРШа» Ручечник и близко бы ни к какому иностранцу не подошёл, или уж после первого же такого случая сел бы за шпионаж. Отговориться тем, что он обычный вор-карманник перед свирепыми орлами-следователями товарища Абакумова у него бы никак не получилось.

Не удивительно, что Жеглов, задержав агента госбезопасности с поличным, получив на него показания Волокушиной, пытается с Ручечником как-то договориться. «Я его выпущу, коли он мне Фокса сдаст». А как Ручечник мог сдать Жеглову Фокса, коли уж вся Москва гудела, что в Большом задержали карманника, обокравшего английского дипломата? Дать Жеглову конспиративный номер телефона? Он и так уже был известен. Договориться с Фоксом о встрече в ресторане? Вариант неплохой и услуга велика, но как бы Жеглов смог закрыть уже зарегистрированное и раскрытое уголовное дело, да ещё и связанное с иностранным дипломатом? Так и самому недолго на «конвейер» попасть.

Думаю, Жеглов понимал, что дело у него так или иначе заберут в госбезопасность по совершенно очевидным мотивам: кто мог гарантировать, что Ручечник только вынул из кармана английского дипломата номерок, а не сунул в него при этом рулончик с фотопленкой? А шубка это банальная расплата за предоставленные шпионские сведения. Поэтому Глеб Жеглов и пытался выжать из Ручечника хоть что-то, пока его не увезли на Лубянку. Но не вышло...

Ещё один интересный, но жутковатый аспект личности Петра Ручникова раскрывается, когда мы узнаём как именно Жеглов выяснил планы Ручечника на ближайший вечер.

«Было, наверное, уже около полуночи, когда весело насвистывающий Жеглов спустился с чердака шестиэтажного дома около железнодорожной насыпи у Ленинградского вокзала. Он подталкивал перед собой невероятно чумазого парнишку и говорил ему:

- Ты, Рублик, не шелапутничай больше - иди и скажи, что от меня, там примут, а я завтра позвоню обязательно, все будет в порядочке. Усек?

- Усек,- хрипло сказал парнишка.- Не наврете, гражданин Жеглов?

- Хамский ты шкет, Рублик. Ты разве от кого слышал, чтобы Жеглов врал? Беги, пока не передумал. Брысь!

И парень побежал в сторону вокзалов, а Жеглов хлопнул меня ладонью по спине и сказал: - Все, можем идти спать. Петя Ручечник завтра будет в Большом театре...»

То есть о планах Ручечника Жеглов узнал от мальчишки-беспризорника. А сам-то Рублик (довольно характерное прозвище, между прочим) откуда мог об этих планах знать?

А оттуда, что Ручечник педофил, и Рублика использовал именно в этом смысле. К женскому полу, как вы помните, Ручечник особой привязанности не питал. «Кабы мне по моей работе бабы не нужны были, сроду бы с ними, шалавами противными, слова не сказал! Языком, паскуды, как метлой, машут!»

И, скорее всего, на педофилии этого карманника и завербовали когда-то сотрудники госбезопасности и ориентировали на работу по иностранцам. Ведь из кармана можно не только номерок потянуть. Но и ключ от гостиничного номера, в котором контрразведка может как следует пошурудить, пока дипломат смотрит «Лебединое озеро»...

Из Лабытнанги и сегодня не убежишь. Что-то Ручечник слегка присочинил.

Откуда ж он тогда узнал про существование Лабытнанги? Скорее просто небольшой косяк автора. Рядом Воркута, там зэки с 30-х годов, но название Лабытнанги( Семь Лиственниц на языке хантов) красивее

А чего убегать то оттуда? Отличный городок...