189
Один товарищ недавно сделал мне замечание: "В ваших рассказах про половую еблю, Алексей Гагачьевич, и про то, как вы дяде на день рождения говно подарили, и про то, как вы себе яйца финалгоном намазали, лично мне, активному читателю, не хватает глубины мысли, яркой морали и человеческой гуманной философии – а душа требует, требует, душа, ажно воздух не дыша!" Я удивился, ибо на хлеб гуманиста никогда не претендовал и в вечность пукать не собирался. Но, если хотите вечное, глубокомысленное и моральное, то – читайте...
Современным отрокам развивать мыслю и фантазю не нужно, у них всё в смартфоне есть. Бабу голую – на. Двух баб голых – на. Математику можно так изучать. Сколько будет, если одну маленькую белую женщину поделить на пять здоровых негров? Правильно – полмиллиарда просмотров. Заодно и сочинение можно написать – "Первый кастинг Наташи Ростовой", "Что видел кожаный диван?", "Пьер Вудман – француз в плену у русских".
В отличие от миллениалов, мне, как и многим моим ровесникам, приходилось усиленно фантазировать ввиду отсутствия под рукой наглядных, тык сказать, пособий. И от этой напряжённой работы ума такие философия, гуманизм и мораль произрастали, что Нобелевская премия мира маячила ровно на расстоянии вытянутой мозолистой руки.
Когда школьные красотки были выебаны по сотне раз при всех возможных обстоятельствах, во всех возможных позах, озорной глаз юного гуманиста-фантазёра упал на персону попроще.
Я уверен, что Фира Филькенгауэр охуела бы, узнав, что в школьные годы на неё кто-то вздумал дрочить. Да, глубокому мыслителю приходилось поднапрячься, чтобы выдумать обстоятельства, при которых соитие с Фирой было бы возможным, ибо девушка махнула рукой на половую жизнь ещё в первом классе. Блёклая, тонкая, длинная и угловатая Фира, слегка выпучив свои белесые глазки, оттопырив ушки, с хрустом грызла гранит науки, намереваясь получить все золотые медали и прочие регалии, причитающиеся отъявленным зубрилам и ботанам. Поговаривали, что если выиграть все районные олимпиады, то победительницу ждёт интеллектуально-развратная ночь с Максимом Поташёвым или даже с Фёдором Двинятиным.
Единственным поступком, которым Фира запомнилась одноклассникам, был психоделический бросок стулом в учительницу по русскому языку, которая посмела поставить Фире четыре с плюсом за сочинение и от того едва не попрощалась со своей низкооплачиваемой пост-перестроечной жизнью. Фира всерьёз рассчитывала на знатоков-дефлораторов и сметала все препятствия на пути.
Гагач тоже не искал лёгких путей. Визуализировать красоток каждый дурак может, а ты попробуй подрочи на долговязую Фиру Филькенгауэр, что из десятого "А". Решение творческой задачи я нашёл примерно в такой фантасмагории:
Прогуливаясь у речки, я застаю Фиру в отчаянном положении, при попытке наложить на себя руки, и спасаю деву в последний миг.
– Фира, – взываю я, – что заставило тебя совершить сей необдуманный поступок?
– Алексей, – плачет Фира, – никто не алчет сорвать невзрачный цветок моей невинности. Так и увянет он в поле у тропинки...
– Всему есть решение, Фира, – уверенно отвечаю я. – Главное, не впадать в отчаяние. Приходи ко мне после школы и я покажу тебе выход из сложившейся ситуации.
(Уже тогда я был склонен к канцеляриту.)
Фира, конечно, приходит. Неуверенно комкает свой серый беретик и теребит край платьица:
– Ах, Алексей, напрасно это я к вам припёрлась...
– Нет, Фира. Вы нашли силы, чтобы переломить свою судьбу через колено.
С этими словами я ставлю Фиру напротив зеркала. На нас смотрит заплаканное личико испуганной лупоглазой девчушки.
– Смотри, Фира!
Я начинаю освобождать обомлевшую девушку от мешковатой одежды, обнажая худенькое, стремительное тельце, однако не лишённое женской приятности. Лишь вихрастые волосы на сосках, в подмышках и в паховой области мешали назвать сие прозрачное тулово желанным. Мы идём в ванную, где я папиной опасной бритвой освобождаю девушку от волосяного покрова в одних местах, в других – лихо накручиваю на мамины бигуди, и маминой же косметикой маскирую лупоглазые глазёнки и наштукатуриваю румянец. Непослушные уши прихватываю к черепу клеем "Момент".
– Смотри, Фира! – подвожу я девушку к зеркалу. Прошу заметить, тогда не было на экране ток–шоу, проходящих по сходному сценарию. Мою идею создатели нагло свистнули из общего информационного эфира.
Фира открывает глаза и плачет уже от радости – на неё смотрит Джулия Робертс!
– Лёша, Лёша... – плачет она. – Что ты наделал?
– Ну что опять, Фира? – недоумеваю я.
– Ведь я совсем не умею трахаться! – стенает несчастная. – А с такой внешностью как не поебаться!
– Не беда, Фира Филькенгауэр! Я вас-таки всему сейчас научу! – заявляю я и расстегиваю ширинку...
И какой негодяй может теперь сказать, что я человек неглубокий, а мои строки лишены глобального смысла? Разве неглубокий человек может разглядеть прекрасное в сером? Разве неглубокий человек, пусть даже в своих нескромных фантазиях, научит трахаться школьную зубрилу? А? Я всегда вижу вторую сторону медали!
Тем и живу.
alexeygagach
Алексей Гагач
Глава из книги "Как стать никем. Апокалипсис по-питерски"
Размещено через приложение ЯПлакалъ
yaplakal.com