Эпизоды ©Rumer

Превысил критическую массу лимитов за оффтоп и оскорбления. Инкубаторские модеры суровы. Надеюсь, в мае получит амнистию.

Всем привет от дядьки. Вернее, от Дядька. Так точнее. Пока, на радость определённым представителям парнокопытных, Андрей отсиживается за баней, я по мере сил ему помогу. По его просьбе буду выкладывать тут Эпизоды.

Итак, поехали!

Эпизод 87 вот тут: https://www.yaplakal.com/forum6/st/2525/top...#entry121586903

Теперь Эпизод 89.

- Это кто?
- Где, Лёх?
- Да вон… Бабёнка в джинсах жопу парит.
- Не! Она замужем! Я не знаю, как её звать, но её муж – дядя Андрей. Он хирург или травматолог… Чё-то такое. Они у нас в подъезде на восьмом в трёшке живут. Дядь Андрей с батей бухают иногда.
- А хороша Андреева баба-то.


***
Вика шла домой с работы. Она могла бы и не работать – Андрей работает в больнице, причём он один из лучших хирургов не только в городе, но и в области. А может и в республике. Но… Вика работает. У них нет детей и дома сидеть день-деньской ей скучно. Поэтому она и ходит на работу – диспетчер такси. Там хоть какое-то, хоть суррогатное, но общение.
Вон на лавке, что под сетчатым забором детского сада, сидит соседский Ержан с каким-то новеньким. Этот новенький неприкрыто пялится на неё и Вика невольно концентрируется, чтоб не хромать, хоть нога и побаливает. Ержан тоже смотрит на неё, но он – подросток, да ещё и из аборигенов… Что с него взять? Говорят о чём-то. Её, поди, обсуждают – мужики же, что им ещё делать-то? Вика прошла мимо и невольно стрельнула пару раз на новенького глазками – хорош самец, ни дать, ни взять! Крепкий, высокий, русый красавец… Не, не красавец – выражение лица какое-то глупое. Тупой, поди.
Вика вошла в подъезд и не дала двери закрыться – повернулась и стала смотреть в щёлку. Новичок о чём-то всё говорил с Ержаном и лицо его вдруг утратило тупое выражение. Простое, нормальное лицо! Но… Он молод. Вике двадцать семь, а этот русачок лет на пять моложе. Сейчас он перестал кривляться (пусть и непроизвольно, но он кривлялся при ней) и выглядел самим собой… Хорошенький такой молодой парень.


Вика одёрнула сама себя и пошла к лифту, хромая и не стараясь скрыть свой дефект. Вот съездить бы в Городок, в Россию – там, говорят, есть чудесный врач, что лечит от всего-всего! Блин, ведь тут всего-то километров восемьсот, говорят, но Андрей категорически против – говорит, что любит её и такую, а там, в Городке – шарлатан. И не бывает так, чтоб от всего лечили… Андрей врач – ему видней. А в чудо верить всё равно хочется!

Вика вышла из раздолбанного лифта и пошла к квартире. Но у мусоропровода не выдержала и свернула к оконцу – ещё раз посмотреть на новичка с высоты. А тот уже встал с лавки и, покрутив головой, направился к подъезду, исчез из поля зрения. Красавчик! Вика отошла от окна и пошла домой – к постылому, нелюбимому мужу, нудному быту и ненавистной кухне – кормить Андрея и собственную (красивую, но попорченную) тушку. Блевотинка…


***
Лёха зашёл в подъезд и невольно поразгрёб в промежности – дамочка с восьмого этажа привела его индейца в боевую готовность. И так ведь не сказать, чтоб красотка, но… Хороша, сука!

После службы в Национальной Гвардии Лёха не захотел ехать к родителям в старую столицу: там недолюбливают русских гвардейцев. Русские – за то, что служил в Гвардии, местные – просто за то, что русский. И он поехал в глубинку, в степи, к сестре. Здесь он нашёл неплохую работу в охране электростанции и быстро получил квартиру в этой старой, советской постройки, панельной девятиэтажке с раздолбанными лифтами…


Когда-то тут добывали уголь открытым способом и жгли его тут же, в нескольких ГРЭС, обеспечивая промышленность СССР электроэнергией, и загаживая всю округу отвалами разрезов и выхлопами электростанций. Теперь недра не трогают и громадные ямы разрезов заполнились водой, превратившись в огромные, глубоченные озёра. А электростанции российские потребители модернизировали и теперь жгут в них ядерные отходы… Природа постепенно взяла своё: разрезы стали водоёмами, отвалы покрылись травой и кустарником. В городе стало легче дышать, но… Россия не спешила прикреплять к себе (не смотря на настойчивые просьбы правительства Республики) эти проклятые земли: зачистка территорий Недобитых ещё продолжалась и земли Республики служили демпфером между воюющими сторонами. Ядерные удары уже прекратились, но война всё ещё тлела из-за сопротивления бандформирований Недобитых. Россия проводила зачистку малой кровью, посылая на территорию врага волков-модификатов и людей, страстно желавших поубивать себе подобных… Такие и по сей
день встречаются, как ни странно.


А тут, в краю голодных степей, было тихо, спокойно и… блевотно.
Лёха вошёл в квартиру, которую делил теперь со старшей сестрой и двумя племянниками – муж сестры оказался редкостным козлом и Лёха забрал сестру с детьми к себе. Таня вышла с кухни и приветливо улыбнулась своему младшему братику – она любила этого лосятку, напоминавшего ей ихнего папку…


- Тань, помнишь, как меня целоваться учила?
- Помню.
- А вот как подойти к женщине и поцеловать её?
- Ну ты спросил… Не знаю даже. Хотя… После развода вон ко мне твой друг с первого подъезда подошёл как-то вечером и сказал: «Давай целоваться!»
- И?
- И… – Таня дёрнула плечами, – я опешила, а он меня взял и поцеловал,
- Так Витька же женатик!
- Ну и что? А Танька-то твоя не страшутка же!
- А ты ему по роже не дала?
- Я ему чуть не… дала. Прям во дворе.
- Ампец…


***
У Лёхи выходной. Он сидит во дворе и остывает после тяжбы железа в качалке. Чуть позже он планирует сгонять на озеро Центральное и хорошенько выкупаться. У него есть древний, антикварный мотоцикл – предмет зависти всего города. Вот и сейчас его верный байк стоит у подъезда, сверкая хромом и эмалью… Дворовые девки липнут к Лёхе, как мухи на мёд. На работе даже замужние бабы, даже аборигенки, бесстыже пристают с просьбами «покатать». Лёха катает разведёнок и взрослых холостячек, игнорируя малолеток и замужних – у него не то, чтоб принципы, но пример брошенной с детьми сестры как-то удерживает от глупостей. Жениться он пока не хочет, да и сердце его теперь без спросу заняла Вика с восьмого этажа… Чёртова баба! Околдовала она его, что ли? Лёха пару раз ловил себя на том, что в постели очередной пассажирки он думает о Вике. Как она его зацепила – от одного вида дыхание перехватывает!


- Лёха, ты чего тут? Пойдём чай пить. Я рогаликов напекла… Пошли, пока мальчишки всё не слопали!
Сестра была одета в его спортивные трусы и его же майку на голое тело – жара! Ненакрашенная, волосы стянуты резинкой в хвост… И всё же она красивая, внезапно подумалось Лёхе.


- Не, Тань… Я остыну и попозже искупаться съезжу. Хочешь со мной?
- Хочу. Но пацанов оставить не с кем – Алка ушла к матери, а других я тут почти и не знаю никого.
Таня повернулась и пошла было к подъезду, но брат вдруг поймал её за руку:
- Стой! Давай кино разыграем!
- Какое кино? – опешила та.
- Ты, Тань, поцелуй меня. – Лёха встал с лавки и притянул сестру к себе. – Да не в щёчку, по-правдашнему целуй!
Таня скосила глаза в сторону и увидела стройную молодую соседку, что приближалась к ним. В глазах её сомнение смешалось с чёртиками и чёртики победили – она обняла брата за шею и крепко приложилась к его губам, целуя на полном серьёзе, взасос.

Так они и промиловались, пока подъездная дверь не грохнула, закрывшись за соседкой.

- Ты меня зачем за задницу ухватил, бесстыжая рожа? Грудь вон вообще чуть не открутил… Лёха, я ж женщина одинокая, пожалел бы! Что ж ты так с родной сестрой-то… Смотри – изнасилую ночью!
- Витька меня как-то про твоё одиночество уже расспрашивал.
- Витька… Его Полина следит за ним, как сыщик. Дождёшься, блин, от Витьки.


Вика, пока ехала в лифте, всё прокручивала в воображении увиденную сцену: красавчик обнимал и целовал довольно-таки красивую молодую женщину. Вика сделала вид, что её это не касается, что она и не смотрит, но стоило ей слегка скоситься в сторону парочки, как глаза её наткнулись на Лёхину лапу, ползшую с талии женщины к ней прямо на крутую, откляченную попу… Чувство сродни ревности кольнуло Вику, она подспудно считала красавчика своим воздыхателем и это бесстыжее его поведение ранило её!


Вика открыла квартиру и вошла в прихожую.
- Андрей! Ты дома? – окликнула она на всякий случай. Никто не ответил. Кинув ключи на полку, она посмотрелась в ростовое зеркало. Стянула на боках просторную разлетайку и оценивающе посмотрела на себя. Мда… У той-то дамочки бёдра покруче. И талия из-за этого кажется стройнее… – Зато я выше и сиськи у меня больше! – резюмировала Вика и показала отражению язык. Но осадочек на душе всё же остался. Да и на счёт сисек Вика не была уверена.


***
А Лёха всё чаще и чаще стал сидеть на
лавке – он искал встречи с Викой, не зная даже, как и о чём с ней заговорить. Пару раз он уж и с лавки вставал ей навстречу, да то Ержан из подъезда, то этот дебил-полуфриц с балкона со своими вопросами про байк. «Скока жмёт?» Не догонишь, блядь…

Да и Витьке, что по-партизански скрытно пробирался к ним, надо было время дать. Чтоб Танька не бесилась… Живая же ж.
Лёха посмотрел в сторону и напружинился.
Идёт! Тащит сетку с продуктами. И опять в джинсах! Охота же в такую жару задницу парить… Лёха встал и, поборов робость, заговорил:


- Привет, Вика!
- Мы не знакомы.
- Ну и что? Я – Лёха. Ты – Вика. Теперь знакомы! Я тут на втором этаже живу…
- Ну и что? Мне это поровну.
- Вика, подожди! – Лёха перехватил соседку перед лифтом. – Постой… Давай целоваться!
Вика подавилась начатой фразой и замерла в лёгком ступоре. Она вытаращилась на красавчика, мучительно соображая, что ответить наглецу, а тот наклонился и впился поцелуем в полуоткрытый рот.
Целовались они долго. Сетка с продуктами выпала у Вики из руки, она плотно прижимала к себе крепкое, терпко пахнущее потом тело Лёхи. А тот тискал её в объятиях, лапал за грудь и задницу и всё никак не мог остановиться, отпуская её рот лишь для того, чтоб перевести дыхание и прошептать её имя.

- Лёша… Лёха! Алексей! Отпусти меня. Ну застукают же, мужу донесут… Пусти, блин!.. – Вика сильно оттолкнула парня от себя. Застегнула джинсы и спрятала грудь, вынутую Лёхой из бюстгальтера. Застегнула и одёрнула распашонку… – Вечером… Жди на лавке. Попозже. Понял? И держи язык за зубами.
- Может быть на озеро? Искупаться! На байке…
- Нет! – рявкнула Вика и, подхватив сетку, скрылась в лифте, из которого вышел Ержан.
- Лёха, а меня на озеро возьми, а?
- Завтра.


***
Вечером Лёха сидел на лавке и терпеливо дожидался Вику.
А Вика, накормив успевшего выпить мужа, всё никак не могла насмелиться. Она не боялась Лёху – этот гвардеец будет слушаться её, как пёс. Она не боялась мужа – Андрей выпал в осадок до утра, хоть из пушки стреляй… Просто она не могла открыть вот так, разом, свою тайну Лёше – сомневалась в адекватности его реакции. Вика подошла к зеркалу и расчесала свои длинные, красивые, каштановые волосы. Долго смотрела сама на себя, затем разделась догола, тут же, в прихожей, побросав скудные одёжки на пол. Внимательно осмотрела себя так. Всё хорошо, даже очень. Если не смотреть вниз. Вика прошла в гостиную к шифоньеру и сняла с плечиков короткий лёгкий халат, надела его на голое тело и туго завязала поясок. Вернулась в прихожую и у зеркала одёрнула складки одёжки. Потом всё-таки надела трусы. Чуть не плача, обула мужевы сланцы для душа – почти весь город летом ходит в таких, но Вике это недоступно. Она ещё раз глубоко вздохнула, взяла ключи и вышла из квартиры.


Лёха вскинул голову, чтоб посмотреть, кто вышел из его двери. Это была Алка, Танькина подруженция из соседнего подъезда. Они с сестрой порой засиживались... ну две одиночки-разведёнки – что им ещё делать-то? Он снова проверил время – почти одиннадцать. Достаточно поздно. Снова хлопнула дверь. Лёха вскинул голову – Вика! Она почему-то стояла у подъезда и не подходила к нему. Он хотел встать и подойти сам, но что-то удержало его, заставило напружиниться тело… Сердце оторвалось и забилось в глотке, путаясь в гландах. Дыхание перехватило и ослабли ноги. Лёха судорожно сглотнул и прерывисто вздохнул – тревожное предчувствие сжало подреберье. Вика посмотрела по сторонам и тихонько пошла к лавке, слегка прихрамывая. Подошла, села рядом с Лёхой, сняла сланец и вытянула правую ногу так, чтоб он мог видеть. Лёха посмотрел и спросил:


- Ты из-за этого не захотела на озеро? Вика, ну это же не так страшно! Нет, ну… Как сказать?.. Страшно, конечно. Только не мне.
- Заткнись. Я жила на ферме. На гвоздь наступила – в доске торчал. Началось заражение. Меня сюда привезли. Андрей спас мне жизнь. Сделал операцию, сохранив максимально ногу. Заказал протез, направил в реабилитационный центр, в Израиль. А когда мне шестнадцать исполнилось – взял в жёны. Вот так.
- А как же?.. Вика, ну я же…
- А при чём тут ты? Лёша, ты вот теперь всё знаешь, да? Ничего ты не
знаешь. Только о себе и думаешь. Привык в койку тащить всё, до чего руки дотянулись. А у меня всё иначе, ясно? И если хочешь, чтоб я с тобой хотя бы здоровалась – не смей меня домогаться!
- Вика, я без тебя не могу, не хочу!.. Да не нужно мне никого, кроме тебя!
- Не ори. Я всё сказала. Запомни: меж нами только «привет-привет, пока-пока». И ничего больше. Я замужем. Уразумел?
- Вика… – Лёхины щёки оросились слезами. Так больно ему ещё никогда не было. Ни разу ещё не казалось, что потеря столь чудовищна… – Вика… Ну зачем ты так?
- Всё, не рви нервы ни себе, ни мне. – Вика встала и повернулась лицом к сидящему парню. Потом взяла его руками за лицо, наклонилась и поцеловала в губы. – Всё, Лёшка.


И пошла прочь, откровенно хромая.
Лёха ещё долго, за полночь, сидел на лавке и никак не мог заставить себя встать и пойти домой. Слишком горьким был этот последний поцелуй. Слишком неожиданным оказался финал его короткой любви к Вике…

Вика тоже не спала. Она стояла на балконе, смотрела на сидящего на лавке Лёху и плакала, плакала, плакала… Увидев, что тот встал, внезапно кинулась в прихожую, из неё в подъезд и вызвала лифт. Дверь сразу открылась и она нажала на кнопку второго этажа. Лифт не среагировал. Она нажала на третий – дверь закрылась и кабина пошла вниз. Вика прислонилась спиной к стенке и, откинув голову кверху, закрыла глаза. Лифт встал и со скрипом открыл дверь. Вика вышла и поспешила по лестнице вниз, молясь про себя сама не зная кому и о чём… У открытой двери стоял Лёха и смотрел на лифт. Вика подошла к нему и втолкнула его внутрь квартиры. Прямо в прихожей, нисколько не заботясь присутствием в квартире каких-то людей, она повисла на Лёхиной шее и отдалась безумному порыву…


***
Они встретились во дворе через четыре дня после безумной ночи. Лёха, краснея и не зная, куда деть руки, поздоровался.
- Привет, – прохладно сказала Вика, но не ушла сразу в подъезд.
- Вик, я это… Ты про Великих слышала?
- Андрей говорит, что они шарлатаны.
- Ну это он зря. Я в глобнете полазил – инфа стопроцентная. Они могут помочь тебе! И это… Вик, ты ж не любишь Андрея.
- Да. Я его не люблю. Никогда не любила. Но! Мы одиннадцать лет вместе… и не так уж нам и плохо.
- Но Вик... Ни деток, ничего… Вика, тебе надо ехать к Великим. А потом уж и решишь – когда не будет у тебя причин быть с Андреем. Ведь ты ж с ним только из-за того, что он тебе жизнь спас. Да?
- Да. А другие для меня вообще ничего не сделали. Никто и ничего. Так что…
- Вика, я узнал в глобнете, что в областном центре есть телепорт. Один из пяти в Республике. Тут всего сто двадцать километров! Я могу отвезти тебя…
- Я подумаю, Лёш.


***
В областном центре Лёха ссадил Вику возле железнодорожного вокзала – судя по навигатору, где-то рядом и должен был быть телепорт. Вика отдала ему шлем, накинула на плечо сумку и простецки чмокнула в щёку на прощание. Проследила, чтоб Лёха уехал – в душе её был полный раздрай и сумятица, она не хотела долгих проводов.
Спросив на вокзале (пустом абсолютно) у аборигенки в железнодорожной форме дорогу к телепорту, Вика пошагала к указанному ангару. Там тоже было пусто. Минут пять-десять ушло на поиски дежурного оператора, но тот долго вообще не хотел с ней разговаривать, делая вид, что не понимает по-русски. Выдала его рация: кто-то вызвал оператора, назвав его Маратом и на русском вперемежку с матерным сказал, что груз из Челябинска не придёт – проблемы с таможней.
- Марат, послушайте, мне очень надо в Городок. Пожалуйста, переправьте?.. – Вика протянула бумажный квадратик. – Вот код клиники.
- Э-э-э, цигин… Кабина сындырды! Только груза можно.
- Ну а вы меня как груз и отправили бы, а? Мне в клинику надо. Полечиться! Я вам коньячок вот подарю…
- Мне твой водка бара бир. – Марат оглядел её с головы до ног, но бумажку с кодом взял. – Ладно, садыс на ящик вот, я пысталет принесу.
Вика вошла в огромную, предназначенную для железнодорожных вагонов, камеру телепорта и села на закинутый Маратом внутрь пластиковый контейнер. Тот вскоре вернулся с пистолетом и сказал:
- Руку давай.
Она задрала рукав. Он приставил пистолет к голой коже и нажал курок. Через миг

Вика завизжала дурниной от чудовищного ожога нервной системы – всё тело прожгло мгновенной болью! Слёзы брызнули по лицу ручейками и стекли на шею, дыхание сдавил спазм.

- Сайтан! Цигин… Антидота! – сказал Марат, развёл руками и пошёл прочь. Вскоре он вернулся с другим пистолетом, но Вика в ужасе сжалась и отрицательно замотала головой, брызжа слезами. – Не баис! Теперь снотворка! Вот! – и Марат выстрелил себе в руку. Вытаращил на Вику недоумённо глаза и грохнулся на пол… Вику разобрал истеричный смех. Она встала и пошла в караулку за пистолетом с «антидотой». Вернувшись (слава богу, пистолет просто валялся на диване), она задрала Марату рукав и выстрелила ему повыше кисти. Тот застонал и почти тут же открыл глаза. Сел, осмотрелся.

- Цигин… Чё стоишь? Навалилас мине на голову! Садыс давай! – Марат ткнул пистолетом в сторону контейнера. Вика вынесла из камеры «антидоту», положила на такой же ящик у ворот. Вернулась и послушно села, задрала рукав. Второй укол погрузил её в беспамятство.

Очнулась она, против ожидания, в том же самом месте. Лёжа поперёк ящика лицом вниз. Сквозняк холодил голую задницу, в колени впились какие-то камешки. В промежности – сильный дискомфорт… Вика поняла, что её изнасиловали и заплакала от отвращения и обиды. Оттолкнулась от ящика и, стоя на коленях, стала судорожно натягивать трусы, джинсы. Руки тряслись, пуговица джинс всё никак не попадала в петельку, она встала на ноги и, ревя и хлюпая носом, пошла прочь из камеры телепорта, на ходу пытаясь застегнуться. Марат, с довольной рожей, проводил её взглядом. Догнал и выстрелил прямо через одежду в спину. Оттащил её от ворот и бросил на пол, вышвырнул ящик, вышел сам и закрыл ворота снаружи. В караулке набрал код клиники, сверяясь с бумажкой и дал старт – пусть эта орыс кыз в своей России там жалуется, кому хочет… Если вообще с лица Земли не исчезнет.


***
- Великий, гляньте на это?
- Откуда это её вышвырнули? Стой, подожди… Судя по коду, это один из Республиканских грузопассажирских портов. Та-ак… Их ведь без разрешения не принимают или я что-то путаю?
- Нет. Не принимают вообще, только в порядке исключения. Её, похоже, из грузовой камеры стартанули. Такое вообще возможно?
- Олежа, дай её сюда. Антидот не давай – она без сознания, она не под снотворным.
Олег поднял с пола камеры телепорта девушку и подал на руки Великому. Тот бережно принял тело, сделал шаг и вдруг замер с окаменевшим лицом.
- Что-то не так, Великий?
- Нет, Олежек. Тут… Ладно, разберусь сам. Спасибо!
И скорым шагом пошёл к лестнице, чтоб поднять прибывшую пострадавшую к себе под крышу. Тут одной регенерацией и модификацией не отделаться… Тут всё так запущено!


***
Вика пришла в себя. Она лежала на диване, под лохматым, ласковым пледом. Чувствовала она себя просто прекрасно! Никакой депрессии от приключений, никакого раскаяния от побега из дома. Лишь тёплое воспоминание: Лёшка… Он ждёт её возвращения. Почуяв что-то неладное, Вика перевернулась на левый бок и вытянула правую ногу из-под пледа. О, чудо! Никакого протеза! У неё своя собственная нога! Она резко откинула плед и вскочила с дивана, не придавая никакого значения тому обстоятельству, что не знает, ни где она, ни что с ней произошло, пока она была в беспамятстве – да какая разница?! У неё есть нога! Вика стояла голышом посреди небольшой комнаты и ошарашено смотрела на свою правую, вновь обретённую ногу. Она встала на неё всем весом и подняла левую. Она скакала на своей новой правой ножке и всё никак не могла оторвать глаз от этого чуда: у неё есть нога! В конце концов Вика подпрыгнула вверх, дрыгнула в воздухе обеими своими ножонками и издала радостный, победный вопль…

В кресле у камина спиной к ней сидел человек. Вика слегка оторопела, поняв, наконец-то, что она тут не одна. Но мужчина (лысый – женщины же ни за что не станут так голову уродовать!) сидел и не оборачивался. Потом подал голос:

- Вы не возражаете? Я бы побеседовать хотел.
- Вы кто?
- Хороший вопрос. Вы куда из своих степей направлялись?
- Вы Великий?
- Да. Я вам ногу регенерировать помог. Ну и с психикой слегка поработал – вы уж простите… Но оставлять вас в том
состоянии было бы бесчеловечно.
- А… Да. Этот скот…
- Изнасиловал вас. Ввёл снотворное и изнасиловал. А затем опять ввёл снотворное и стартанул вас как груз. Хуже только старт без снотворного вообще. У вас что там? Пассажирская кабина…
- Марат, сука такой, сказал – не работает…
- Сука. Согласен. Но он и не смог бы ей воспользоваться – старт пассажиров из Республики в Россию запрещён пока. Можно я обернусь или вы хотите сперва одеться? Собственно, голой я вас видел уже, да и потом – я врач. Меня можно не стесняться.

Вика хихикнула в ладошку. Посмотрела на свою ногу ещё раз и сказала:
- Да чего уж… Муж, любовник, насильник… Смотрите! Теперь-то мне чего стесняться? Ноги обе на месте. Можно я вас хоть поцелую?!
- Можно. – Мужчина встал, развернул свою качалку к Вике лицом и снова уселся. – Целуйте!

Вика посмотрела на Великого – огромный мужик. Толстенные руки, в правой – большущий, как аквариум, литра на полтора, бокал с чем-то светлым и ароматным. Типа мартини. Он хорошенько отпил и приподнял лицо ей навстречу. Вика протянула руку, заплела пальцы в косицы над левым ухом мужчины и сжала их в кулак, слегка потянула его к себе, наклонилась и щедро, от души, крепко поцеловала.

- Спасибо вам. Вы даже не представляете… Да что я? Вы же знаете… Словом, спасибо. Я смогу лечить других?
- Да. Я даже попросил бы вас об этом. Лечите пожалуйста, ладно? В Республике ещё нет ни одной клиники – займитесь. Я для вас пару спецкомпьютеров приготовил. Ну и это… С Маратом. Знаете, да? Ну и это… С Маратоподобными. Ну да. Да?
- Да!
- Без вашего позволения я не стал прерывать беременность...
- От кого? – лицо молодой женщины окаменело.
- Не от Марата. От того мальчика... Лёша, кажется?
Вика улыбнулась и лицо её словно засветилось изнутри счастьем.
- Да... Этот ребёнок желанный! Спасибо!
- Умгум... И вот ещё что: ваша грудь действительно больше, чем у Лёшиной сестры! Не намного, но больше.
- Сестры?!


***
Марат дремал в караулке, когда в пассажирской кабине плямкнул сигнал приёма. В его смену ещё ни разу в пассажирской кабине не появлялось ничего и не исчезало в ней ничего – он даже толком и не знал, как ей пользоваться. Поэтому Марат лишь слегка приоткрыл щёлочку своего правого глаза. Но… От пассажирской кабины шла какая-то неописуемая славянка в короткой юбчонке. С обалденными ногами! Марат, не вставая, толкнул дверь, оскалился в улыбке и забормотал что-то приветственное по-русски и по-своему вперемежку – он не знал толком ни тот, ни другой язык.

Дамочка, улыбаясь, стремительно приблизилась и вдруг, ожесточив лицо, резко и сильно ударила сидящего Марата ногой в лицо. Он потерял сознание и грохнулся на пол.

Это было в девять ноль три утра пятого августа.


***
Шестое августа.

- Ты совратил малолетку, пользуясь служебным положением. Да-да, не делай удивлённого лица! Ты хороший врач, но человек… никудышный. И ты всегда знал, что Великий не шарлатан. Но я понимаю тебя: такой удобный случай подвернулся… Беспомощная, смазливая нимфетка. Как же упустить было. Андрей, я ухожу от тебя. Не напрягайся – уезжать я не собираюсь и прекращать с тобой общение – тоже. Более того… Андрей, мне нужна помощь, чтоб организовать клинику на базе горбольницы. Тебя там ценят и уважают, а мне – пока ещё прорвусь на легальный уровень – нужна будет твоя поддержка.


- Вика, слушай, я твоего Лёху тут чуть не убил: думал, что ты к нему от меня ушла. А оказалось, что он тут и не при делах. Мы тут с ним жайдару попили – классный пацан. Так это… Ты что – врач теперь? Как Великий?
- Андрей, у меня при модификации оказалось семьдесят восемь процентов.
- А что это?
- Неважно. Великий дотянул меня до девяносто девять и семь десятых. Это вообще небывалое природное явление, таких, как я – единицы из миллионов. И на фоне этого моя отросшая ступня – чепуха чепушистая. Андрюш, мы с тобой жить вместе не будем, извини уж. Ну не было у нас в жизни ничего плохого. Но и хорошего не было, согласись. Жить я уйду к Лёхе – хоть ты пополам порвись, а с ним я себя чувствую женщиной, а с тобой – секс-куклой. Так что… Продолжай совращать баб из персонала и пациенток, а меня оставь в покое. И не пробуй
возражать – я не хочу хорошего хирурга в овощ превращать.


Она резко распрямила пальцы рук, стряхнув с них трескучие искры электроразрядов.


- Вика, но мы столько лет вместе…
- И? Теперь до старости тянуть эту волынку? Нет уж, прости. Я так не хочу больше. Я ухожу к Лёхе, а ты волен делать всё, что только тебе в голову придёт. Об одном прошу: воздержись впредь от педофилии. Да-да, не хлопай глазами! Я в курсе. Это наши баи могут себе позволить детей совращать, а вот тебе не стоит. Знаю, что любишь деток епть, поэтому и не рожала тебе никого…
- Ты… с ума сошла?!
- Как знаешь. Но если поймаю на малолетке – гарантирую импотенцию и положение подлежащего гомика. Сам будешь уродов ублажать. Поможешь с кабинетом или выделываться будешь?


***
- Вика, я люблю тебя.
- Лёха, заткнись. Я согласилась с тобой жить не для того, чтоб эту хрень выслушивать. Я старше тебя на пять лет и…
- Вот как врежу щас по жопе! Совсем с катушек слетела баба. Вика, ты вот просто посмотри мне внутрь – ты ж говоришь, что умеешь. Неужели я вру тебе?..
- Не-а… Не врёшь. Просто не говори мне про это вслух, я ведь чувствую тебя насквозь. И когда почувствую перемену – уйду. Так и знай.
- Не почувствуешь.
- Поздравляю.
- С чем?
- А угадай с одного раза...


***
Девять пятнадцать утра пятого августа.
Марат открыл глаза и сфокусировал взгляд на предмете, что лежал перед его лицом на полу. Предмет был знаком до боли. И боль в промежности была невыносимой! Марат потрогал больное место и не нашёл того, что болело… Оно лежало на полу возле лица – его гениталии, безжалостно оторванные от тела.
Марат открыл рот и зашёлся диким бабьим визгом.

Cлушайте глубоко НЕуважаемая,вопросов нет из-за кого. А сдесь что делаете?
Покрасоваться али что? Конкурс гте-то там а не здесь.Ну как намекнуть мягко а вот:вАМ здесь не рады!
А по теме прекрвссно что есть продолжение сначала + потом читать.

Румер, держись, мы ждём твоего возвращения.
Спасибо что не забываешь про нас и даже из бани радуешь новыми и старыми эпизодами!

Размещено через приложение ЯПлакалъ

olilich
Собираю эпизоды книги и вставляю ссылки на них в стартовое сообщение. Это необходимо для тех, кто еще не читал или захочет прочитать эпизоды по порядку.

Здесь Акация модератор вообще-то, вот и помогает собрать всё в кучу, чтобы читать удобнее было.

Всё было прекрасно и без модулятора а Румер ещё до бана сказал:

Цитата (Акация @ 24.03.2023 - 14:27)
Цитата (Rumer @ 24.03.2023 - 10:04)
Акация
А кто такие тэги?

вот все, что над рамкой окошка сообщения - тэги.
если нажать гиперссылку и вставить туда ссыль на сообщение, а потом слово, обозначающее главу, то в итоге получишь ссылку, по которой можно сходить и почитать.

Ничо не понял отстань cool.gif

По человечески подколол:Кто такие тэги, ну не поняла прикола.После этого попросил отстать. Проверьте выше я не вру.

По произведению:Класно она мужа на место поставила,теперь не бухать будет а ссаца по ночам,а Марату привыкать писать как девочкам Надеюсь в понедельник будет продолжение.
И Румер держись,всё что было в силах сделал НО постораюсь сделать чудо.

Это сообщение отредактировал olilich - 25.03.2023 - 15:28

Честно, с вами вообще не желаю общаться. Я вам объяснила, что здесь делает модератор раздела, больше ничего объяснять и обсуждать не буду.

Dipsa
Да я не такой уж слабоумный,просто диагноз:Обострённое чувство справедливости,
со всякими выходящими действиями в виде ткнуть носом в правду,или заступиться за несправедливо высказаную цитату,ах да подъебать без злого умысла.
Хотите справку отправлю в пдф но она на Итальянском? А так я вполне адекватен.Не хотите общаться? Ой я ночами спать не буду,кушать перестану,ДА как-же Я без тебя???
А по теме:Да есть такой диагноз жена подтвердила (Скоро 20 лет наблюдений) Живём душа в душу и писечка в писечку.
Ну ДЯДЬКО держись! И ТРЕБУЮ ПРОДОЛЖЕНИЯ ВСЕМ ЁБНУТЫМ НА ЗЛО!

Да по расредоточению сил модов Вике Олегов пришлют?

Свободу Rumer-у!

Оффтоп. Пользователь предупрежден.

Это сообщение отредактировал Акация - 25.03.2023 - 20:16

Dipsa
У меня сложилось впечатление по его сообщениям и в других темах, что олялич перманентно бухой, не совсем адекватный, но очень упорный. Если раньше, я ещё обращался к нему с просьбами не засорять темы пьяным бредом, то сейчас просто ставлю ему черточку за сообщения не по теме, а иначе он начинает отвечать на сообщения и ещё больше засоряет тему.

TimaKlimenko
Спасибо. Тема должна жить и пополняться.
Жду продолжения, по возможности.

Верните дядьку!

Оффтоп. Пользователь предупрежден.

Ваши призывы в теме никто не увидит. Хотите чего-то добиться, пишите админам.

Это сообщение отредактировал Акация - 25.03.2023 - 20:43

А ведь правда в среземьях нужны великие,ведь не даром был создан совет.Но до совета ещё много времени!

Ах я вот о чём вспомнил:В бреду бывал но не пьяном(Денег вАМ не хватит ввести меня в пьяный бред)Насчёт адекватности да это очень большой вопрос,вроде простой и весёлый парень,под 2-а метра роста и около 100 кг.
А за котёнка которого обидели я пасть порву.
Ну увидев несправедливость костьми лягу но укажу и покажу если надо накажу.
Да меня не исправить я такой как есть,и самое главное я пофигист по отношению к себе.
Можно высмеивать,можно попытаться ударить,подъебать мне пох.Хотите меня напоить?Да без проблем:Выпиваем на ровне и первый кто понесёт бред или будет быковать,тот получает с ноги в жбан.
Ну ждём продолжения!

Всегда пожалуйста. Буду стараться по мере сил.

Mille Grazie! Огромное СПАСИБО! Мы очень надеемся! Что продолжение будет. А для правды нужно немного времени и терпения.

Я и так уже некоторых вычислил,може-быть они не в курсе за что подписались,не удивлюсь что они будут в конкурсе.Ну я там посмотрю и 911 нажму,теперь не в западло,а в полное удовольствие западлить как назападлили Румеру.

Ох искренне извеняюсь перед читателями и ценителями(За мой Русский отдельно извените) Остальные: Бог подаст прощение! Но не я

У меня главный вопрос - Это точно, что сразу после 85 идёт 87 эпизод?

Это вопрос главный. Я знаю что нумерация эпизодов авторская. Я просто переживаю, не пропустили ли.

По теме бана Rumera. Это не первый, и не последний.
С возрастом приходит понимание, что всё проходит. Нужно просто подождать.

Андрею написал, чтобы поддержать. С позицией его солидарен.

Совершенно верно! 86 Эпизодиус идёт в 85,05 не доходя до 87.00
В процентах это проще:Модификант с 85 и 05 это просто грузчики Олеги 87.00 Олеги санттары и охраники! А дальше студируйте таблицу Олегов.
Ладно ведь есть справедливость
Ах да вина выпил и трезв. Просто такая что ну на хуй скажу поебать и нахуй!

Ну давай сыграем в абвгдейку и будет ясно кто бухой. Прям сейчас.

Не, дружище, давай споём:
Mare bella donna,
E un bel canzone,
Sai che ti amo, sempre amo
Donna bell'amare.
Credere, cantare,
Dammi il momento
Che mi piace piu'.. uuu!
Uno uno uno un momento,
Uno uno uno santimento,
Uno uno uno complimento,
Oоо sacramento sacramente sacramento.

Ждём новые эпизоды.

Это сообщение отредактировал gutallin - 26.03.2023 - 09:39

Тимофей, спасибо!
Верните Румера!!!

Эпизод 93

Сбросив парашют, Коля поправил маску и побежал к мобильной кабине телепорта. Он переносил дозы радиации и повыше, но сейчас стоило поберечься – не все умеют запускать МК. Нажал курок пиропатрона, чтоб отстрелить стропы. Подключил питание от аккумулятора, прошёлся по приборам. Можно принимать груз пикового питания – на это энергии батареи хватит…


***
Яна идёт к Морю. Ей хочется побыть одной. Ранняя осень, Солнце ласково греет с высокого ещё зенита.
Ей грустно и одиноко. Его опять куда-то послали… Он приехал домой в защитном костюме, чуть не светясь от радиации. Ни он, ни Яна не боятся её, но могли пострадать невинные люди. И они переселились на старую, ещё двадцатого века постройки, семейную дачу. Лишь месяц счастья и вот – его снова куда-то послали… Только-только светиться перестал. Она же понимает, что наловиться такого излучения можно только в двух местах: на электростанции и на войне. Он может быть и там, и там – он энергетик. Но что так долго делать на электростанции?

Яна вышла на берег, защищённый от размыва глыбами гранита и бракованными железобетонными плитами. Спустилась, прыгая козой с камня на камень, к воде и села на сухое бревно, выброшенное давным-давно на берег и застрявшее в камнях. Вспомнила мужа и заплакала… Каким бы высокомодом она не была, а плакала так же, как и все женщины на планете.

***
Коля настроил кабину на приём, но не спешил включать. Он чувствовал, что он не один, что за ним наблюдают. Только никак не мог уловить – откуда. Или издалека, или его самого боятся. Или не хотят быть обнаруженными. Проблема состояла в том, что включенная кабина – слишком соблазнительный кусок для Недобитых. Если он включит кабину и его устранят, её можно дотащить до портативной электростанции и использовать для посылки «грязных бомб» туда, где их никто не ждёт. Недобитые любят такие вещи…

Но и ждать он не может – уровень радиации высок, да и выполнять задачу надо. Коля не военный, но он понимает, чем грозят миру Недобитые. Он ещё раз прислушался к ощущениям – всё плохо. Встал и начал набирать код для получения пикового питания. Интуиция притихла. Значит, можно продолжать работать. Коля закончил набор и нажал «ввод». В ту же секунду камера грузно осела – в ней появился контейнер. Он открыл дверцу и, упёршись ногами в пол камеры, стал его выкатывать. Оттянул от стенки к проёму. Залез внутрь и, упёршись в заднюю стенку спиной, изо всех сил толкнул контейнер ногами. Тот грузно рухнул наземь, толкнув при падении камеру назад. Коля выпрыгнул наружу и стал отталкивать её от контейнера подальше – работать с незакрытой крышкой камера не будет, а контейнер не даст её закрыть… В голове запищал комарик тревоги и он резко сел на землю. Пуля грохнула внутри камеры о стенку и, срикошетив пару раз, шлёпнулась на пол и с воем закружилась волчком.

***
Наплакавшись, Яна спустилась к воде умыться. Вода не была холодной и она решила окунуться. Сняла одежду и обувь, послушала пространство… и сняла бельё. Осторожно ступая по каменистому дну, она зашла по пояс и легла на воду. Легко, не напрягаясь, поплыла прочь от берега – плавать она могла так же долго, как и ходить. Метрах в трёхстах от берега она почувствовала чьё-то присутствие. Крутнула головой – никого… Смутившись непонятно чего, Яна повернулась и поплыла к берегу. В паре метров от неё вынырнул мальчишка и «постучался», прося разрешения на телепатию. Она строго посмотрела на него – скорее всего из сапиенс-аква. И разрешила. Разговор происходил слайдами и эмоциями. Без слов.

Он показал ей её со стороны дна, красивую на фоне светлого неба просто до нереальности; потом показал жёлтые берёзы и удивился.

Яна показала ему закрытые глаза и рассердилась.

Мальчик показал ей несколько голых женщин в каком-то чудном пейзаже и выразил безразличие.


Яна показала себя одну в пустоте и взгрустнула…

Мальчик показал ей их вдвоём на берегу и подмигнул.

Яна невольно усмехнулась и... кивнула. Мальчик начинал ей нравиться.
Он послал ей воздушный поцелуй и нырнул.

Она резко сменила стиль и «побежала» к берегу. Где там! Мальчик уже вынырнул на мелководье и пошёл к берегу, этакий Маугли
голозадый. Яна невольно прыснула смехом и Мальчик картинно прикрыл попу ладошкой.

***
Он перевёл дыхание. Послушал пространство. Как же ему не хватало внутренней силы! У него при рождении было сорок два, к половому созреванию – пятьдесят семь и шестьдесят пять сейчас… Эх, процентов бы восемьдесят пять – за этим порогом уже такие возможности!

Интуиция не показывала явной угрозы. Коля упёрся спиной в контейнер и оттолкнул ногами камеру. Поднялся и, стараясь не стоять на месте, приступил к коммутации установки. Комарик в голове периодически позванивал, но Колин танец не позволял в него прицелиться. Он изо всех сил напряг свою «морочилку», чтоб Недобитый плакал, глядя в его сторону. Отбил крышку контейнера, вытянул силовой кабель с клеммами. Откинул лючок батарейного отсека камеры и накинул клеммы на полюса. Затянул зажимы для улучшения контакта. Присел и метнулся снова к контейнеру, повернул пакетник. Раздался негромкий гул – всё, работает… Закрыл камеру, пошёл набирать код. Писк в голове – Коля сел на корточки – пуля прошла над головой и подняла фонтанчик пыли неподалёку. Он лёг и заполз под камеру. Вытянул руку и начал набирать код. В голове непрекращающийся звон комариной стаи. Пули, одна за одной, бьют в дверь камеры, поднимают пыль, с визгом рикошетят от камней. Код набран… Пуля попадает ему в руку. Коля вскрикнул от боли и отчаяния – «ввод» не нажат! Он втягивает раненую руку и пытается нажать нужную клавишу левой. Есть! Пуля снайпера скользом бьёт его по голове, лишая сознания. Камера грузно оседает, крышка отскакивает и из неё один за другим выпрыгивают семь волков-модификатов. Они крупнее обычных волков, весят по восемьдесят-девяносто килограммов, их передние лапы больше похожи на руки. Вместо шерсти их тела покрыты толстыми роговыми чешуями. Есть и другие отличия, и много. Но они не столь заметны… Живые бронемашины рассыпаются по ландшафту, ориентируются и начинают охоту на Недобитых.
Один чудовищный зверь подошёл к бесчувственному Коле и обнюхал его.


***
Яна доплыла до мелководья и с укором посмотрела на Мальчика, сидящего на её бревне и глядящего на неё. Тот покачал головой, встал и развернулся лицом к берегу, подразнив её при этом откляченной задницей. Яна встала и подошла к одежде. Быстро натянула через голову длинную футболку и тем и ограничилась.
Мальчик вопросительно посмотрел ей в лицо и показал костёр с рыбой на углях.
Она показала ему рыбу и свою дачу.

Тот показал ей себя со стороны – голого.

Яна протянула ему свои шорты. Он снова заглянул ей в лицо и кивнул. Потом подошёл к воде и присел на корточки. Минут пять он просидел так совершенно неподвижно, потом просунул руку между корягой и булыжником и выволок здоровенного, килограммов на пять, налима. С трудом мальчик встал на ноги, держа двумя руками за жабры едва не метровую рыбину и обернувшись, довольно подмигнул Яне. Она изумлённо смотрела на улов – она сама умеет «подзывать» судаков и окуней, но ей и в голову не приходило, что тут может водиться такая крупная рыба. Она покачала шортами в вытянутой руке. Мальчик осторожно прошагал мимо неё по камням и стал подниматься на ровный берег. Яна пошла за ним, прихватив бельё и обувь во вторую руку. На траве Мальчик бросил налима и тот стал изгибаться змеёй, задыхаясь в атмосфере. Взял у Яны шорты, натянул – одёжка не держалась на его маленьких чреслах. Яна посмотрела по сторонам и подобрала кусочек проволоки. Подошла и утянула пояс шорт, зафиксировав проволочкой. Мальчик присел и успокоил рыбину. Взял за жабры и, встав, вопросительно вскинул подбородок.
Яна жестом и слайдом указала ему дорогу и пошла следом.
Мальчик толкнул ей в голову – бельё и тапки!


Она хлопнула по бёдрам руками и вернулась к месту модернизации шорт. Наклонилась за вещами и ощутила ожог взгляда на заду. Выпрямилась, резко оглянулась и посмотрела с укором.

Мальчик показал ей язык. Не слайдом в мозг, а просто высунув его изо рта. Его довольная мордашка просто светилась...

***
Коля медленно приходил в себя. В голове шумела кровь, но боли не было. Слышалась отдалённая стрельба. «Неужели конец?»

- Дай руку.

Он открыл глаза. На него в упор
смотрел волк. Одну лапу он прижал к его шее. Похоже, их научили оказывать первую помощь… Раньше они только убивали всё, что шевелится. Как же они вышли из камеры? Кто дал им антидот в раскрытую пасть? Или он сам в беспамятстве выполнял регламент?

- Новое снотворное. Само проходит. Без антидота.

Пси-речь затруднённая, поступает дозировано.

- Это ты со мной говоришь, волк?

- Да. Дай руку. Буду лизать. Станет легче. Мне трудно. Лапой лечить.
Коля просунул левую руку под камеру и вытащил простреленную правую. Несмотря на усилия волка и собственную анестезию, ему было жутко больно и состояние конечности вызывало ужас: пуля вдребезги разнесла локоть. То, что ниже локтя – просто болталось на сухожилиях… Волк осмотрел его руку и сказал:

- Не спасу. Я отгрызу. И перевяжу. А то смерть.

Коля осмотрел рану. Да… Ловить нечего, прав зверюга.

- Грызи…

...Присев столбиком, волк ловко перевязывал огрызок. Коля смотрел и тихо плакал. Вот как теперь? Однорукому-то? Ну протез. Но это же не выход! Как жену обнять? Как за грудь потрогать? Протезом?!

- Сядь. Я закрою. Ещё раз. Один приём.

- Сук-ка…

- Нет. Самец.

- Да не ты… Это я ругаюсь.

- Самкой? – волк недоумённо вытаращился на Колю, но камеру всё же закрыл. – Код. Скорее.

Коля повернулся к клаве камеры, быстро натыкал код и «ввод». Камера вновь грузно осела и через секунду крышка отлетела в сторону. Вторая семёрка волков быстро выпрыгнула из камеры и разгруппировалась по ландшафту… Колин волк что-то проворчал и новички, расслабившись, не спеша, побежали в разные стороны, прядая ушами и нюхая воздух. Вдалеке слышались вопли Недобитых – им уже давали жару.

Заломило голову. Коля потрогал – шишки нет. Как и волос. И кожи… Под пальцами голая кость. И маски на лице давно нет. Он покрутил головой – маска валяется в стороне, ремешки перегрызены. Да, зубами у них лучше получается всё-таки…

- Волк?
- Что?
- Цифры и буквы знаешь?
- Нет.
- Ладно, иди сюда. Смотри на эту кнопку – это «ввод». Я сейчас наберу код и залезу в камеру. Ты закроешь дверку и нажмёшь «ввод». «Ввод», понял?
- «Ввод». Да.

Коля встал на колени и набрал код возврата. Опустился на руку и на трёх мослах пополз к двери камеры. Пара пуль цокнула по камням. Третья попала в волка. Он взвизгнул, но на лапах удержался – чешуи не пропустили пулю, та срикошетила. Коля тяжело поднялся и полез в камеру. За спиной грохнула граната подствольника…

В затухающем мозгу промелькнуло: «Янка, прости!»

***
На даче Яна быстро разожгла дрова в мангале и пошла в дом – переодеться и взять специи. Выходя из домика, машинально посмотрела на себя в зеркало. Она была совершенно голая! Поставив миску со специями, вернулась и достала из шкафа джинсы и лёгкий, но плотный свитерок. Вновь пошла на выход и глянула в зеркало – на ней была давешняя футболка на голое тело.

- Ах ты, мартышка!

Яна вышла на крыльцо и сурово посмотрела на Мальчика. Тот сидел с невинной мордочкой и даже не улыбался. Паршивец.

- Прекрати, – вслух сказала Яна и показала ему его самого, шагающего голышом в сторону Моря. Затем вошла в домик и… взяв миску вышла во двор, как была. Пусть смотрит, паршивец мелкий. Мужичок растёт. Интересно, чей такой? Скорее всего – из аква-сезонников. Зачастили они в это Море, каждое лето наползают, как улитки и с холодами расползаются по телепортам кто куда...

Мальчик живо разделал налима небольшим топориком и покидал куски в принесённую миску со специями. Резво перемешал всё и стал укладывать мяско в решётку с зажимом. Получалось у него всё это удивительно споро и привычно – было видно, что с рыбой Мальчик знаком не понаслышке. И стало понятно, что сырую он не ест – значит, если и аква, то не из тех, что из воды вообще не высовываются без крайней нужды.

Вскоре налимий шашлык уже истекал соком над углями, а Яна с Мальчиком, в ожидании покусывали от двух кусочков сырое – невтерпёж, после купания аппетит разыгрался не на шутку. Яна сходила на грядки и принесла петрушки, луковиц с перьями, укропных листиков. Пяток помидор и пяток огурчиков… Мальчик посмотрел на всё это как на отраву, но промолчал. Всё-таки аква – не любят они растительную пищу...

Вскоре они уже
уписывали за обе щеки поджарку, а на мангале скворчала вторая порция. Яна принесла из дома самодельный томатный сок и они по переменке прихлёбывали прямо из банки. Скептически оглядев овощи, Мальчик взял луковку, окунул её в соль и сочно куснул, тут же запихав следом кусок налима. Смачно зашевелил челюстью, жуя вкуснятину. Яна подошла к мангалу, перевернула решётку и ощутила зуд от комариного укуса на ягодице. Хлопнула там ладошкой и почесала, зачем-то задрав для этого футболку. «Опять. Вот паршивец!» Она уже собралась выругать сорванца, но передумала. Зашла в домик, подошла к зеркалу. Сняла футболку и критически осмотрела себя – да всё как всегда. То есть – роскошно. Собственно, она просто хотела убедиться, что нигде на теле нет грязи – на огороде вполне могла перепачкаться... Её фигура и пропорции не оставляли места критике. Яна сравнила себя с женщинами с Мальчиковых слайдов – проигрывала она только коротко остриженной беловолосой даме. Но та вообще больше походила на персонажа киберигры.

Она позвала паршивца в дом. Тот вошёл и оторопело замер на пороге. На его лице читалось смятение.

- Не стой столбом. Иди и рассмотри как следует. И позволь мне уже одеться. Пока я не простыла.

Мальчик зачарованно подошёл к ней. Робко протянул руку… Но не прикоснулся, хоть и очень хотел. Было видно, каких трудов ему стоило отказаться от этого. Яна крутнула торсом, заставив плясать грудь (как Коля любит), потом крутнула бёдрами, чтоб показать попу в движении. Подняла одну пятку, потом вторую, одновременно опуская первую, чтоб локоны на лобке тоже сплясали. Чуть втянула и отпустила живот... Потом «показала» Мальчику беловолосую кибербогиню:

- Кто это?
- Мама.

Это было первое слово. Хоть и не произнесённое вслух, но слово… Мама. Янка почувствовала жгучий стыд.

***
Волк тяжело поднялся. Осколки близко разорвавшейся гранаты пробили чешуи и впились в тело. Вытекло много крови. Повреждены лёгкие, оба. Кровь вытекает изо рта… Перебита задняя лапа. На трёх он тяжело дошёл до телепорта. Обнюхал тело, лежащее на полу камеры. Жив человек… Одной рукой протолкнул тело поглубже и закинул по одной ноги вовнутрь. Хорошо, что некрупная особь – легче его самого. Из аптечки – дверца в крышке камеры – вынул пистолет со снотворным. Шевелиться было неимоверно тяжело… Рванул зубами брюки человека – показалось белое тело. Подтянулся и выстрелил в прореху. Бросил пистолет и рухнул наземь. Тяжело… Жизнь уходит.
Волк прикрыл глаза и ушёл в транс – собирать остатки сил.
Минут через пять он поднялся и закрыл крышку камеры – она просто примагничивается к проёму. Тихо поскуливая, брызжа кровью из ноздрей на каждом выдохе, пополз к клаве на трёх лапах, шатаясь и едва не падая. Попытался поднять руку и упал.

Вытянул шею, вцепился зубами в откидной блок, на верху которого находится клава. Подтянул тело, опёрся руками и кое-как поднялся. Нашёл глазами кнопку «ввод» и ткнулся в неё носом.

Как когда-то, щенком, тыкался в мамкино пузо. К сиське…
Камера слегка приподнялась. Блок пикового питания затих, отдав последнюю энергию.

Упавший волк нашёл глазами Луну и умер.

***
- Всё? Насмотрелся? Ступай во двор… – она закрыла гениталии ладошкой и прикрыла груди второй рукой. Ей было жутко стыдно за свою нелепую откровенность перед этим ребёнком.

Яна надела-таки трусики, джинсы и свитер. Натянула тонкие носочки, отряхнув подошвы ладошкой. На крыльце обула тапки и посмотрела на Мальчика. Тот задумчиво хрупал луковые перья, тыча их в плошку с солью. Нет, он не мёрзнет. Совсем. Точно аква. Но... Мама у него... чудная.

Они молча, не торопясь, доели налима. Догрызли овощи. Солнце уже целовалось с Морем…

- Тебе домой пора. Родители волнуются, наверное, – Яна заговорила вслух.

- Пора. Но папа знает, где я. А мама на войне, – тоже вслух откликнулся
Мальчик. Голосок его был тонок и чист, как у церковного хориста.

- Ты скучаешь по ней?

- Очень. Афалина добрая, она меня любит. Но мама… Она же мама.

- А Афалина – кто?

- Великая. – Мальчик показал Яне картинку: высокая, крупная, длинноволосая смуглянка-брюнетка.

- ???
- И я – Великий. Я же на Острове живу… Мой папа – Великий. И мама –
Великая. Акулина. А меня Март зовут.

- О, господи. Надо же…

- Яна, можно я потрогаю тебя?

- Нет!

- Я не за грудь… Руку просто дай?

Яна испуганно зажала ладони между бёдер. Потом подумала и, всё ещё сомневаясь, вытащила одну и протянула Мальчику. Он взял её бережно, двумя руками и так, укрыв своими маленькими ладошками с двух сторон, положил себе на колени. Лицо его, грустная пацанячья мордочка, вдруг обрело строгие, взрослые черты. Он помолчал, смотря и слушая Яну. Потом разнял ладошки. Сжал кулачки и вытянул лицо к небу, выгнул спинку, выпячивая воробьиную грудку, напрягся. Затаил дыхание на вдохе. Потом расслабился и выцедил воздух сквозь сжатые зубки.

- И?

- Мальчик. Процентов пятьдесят-шестьдесят при рождении. Трудно сказать на перспективу.

- Ты?..

- Ты! Ты беременна. Муж твой жив, не реви. Мама его уже подлечила и отправила на Остров. Папа долечит. Коля скоро вернётся к тебе. Папа сделает ему восемьдесят девять процентов – вот увидишь. Теперь у вас всё хорошо будет... Не провожай меня.

Мальчик встал, разогнул проволочку и снял шорты. Протянул их Яне. Улыбнулся вдруг, хитренько подмигнул и показал ей её собственную грудь с комментарием «Класс!» повернулся и, вихляя голой попой, пошёл к калитке.

- Стой! – окликнула Яна. – Вернись.

Мальчик вернулся. Даже сидя она была выше его…
Яна задрала свитер, обнажая грудь.

- Трогай.

Спасибо! И моё глубокое уважение! ZVерю привет!

Спасибо! Румер, ждем возвращения! Тимофей - красавчик, тебе так же спасибо!

Ах да модулятору забаневшего Дядьку Rumer песню в студию:Вшивый-вшивый леблядь Поют в морду током:
Знаю и прощения просить не буду.

Это сообщение отредактировал olilich - 26.03.2023 - 15:58