***
Путь через лес был нелёгким. Реальность (лес, трава, воздух, Солнце) периодически таяла и они оказывались среди каменистой равнины, задыхались в кисло-горьком удушье, падали с ног и вновь поднимались, но уже с мягкой лесной подстилки, чтоб, поднявшись, запнуться за очередной корень и грохнуться в траву, вспугнув тучу презлющих москитов! Иной раз смена реальности была не полной и сопровождавшие их насекомые дохли в отравленной атмосфере, а сами они лишь надрывно кашляли и отхаркивали ставшую кислотой слюну. Но ребята упорно продолжали движение: в той реальности, где не было леса, они видели дыру в боку горы. Скорее всего, это и был вход в подземелье Могула…
Вымотанные и полузадушенные очередным угарным выпадом жуткого морока, пройдя метров десять по лесу и убедившись в пригодности воздуха, Тина с Аланом присели под сосной отдохнуть. Причём Крис позвала им пару стульев и те послушно выскочили из-под хвои.
- Тин, тут совсем немного осталось... Скоро вся эта морь закончится.
- Ага... Скорее бы, мне уже блевать нечем... Скоро кишки повыпрыгивают.
Юноша обнял её, прижал к плечу.
- Потерпи, родная! Совсем чуточку осталось, с полкилометра, не больше.
- Родная... Родной, поделись — что в хижине было?
- Тра-та-та. — Алан использовал лексику Слава. — Ну и на компе потом показала, куда нам тра-та-та…
Тина захихикала, прикрыв рот рукой, закашлялась и согнулась грудью на колени. Отхаркнула горький комок и, выпрямившись, положила голову на грудь юноши. Так и просидели минут двадцать: пока дыхание восстановилось, пока перестало жечь огнём ноздри, пока не прошла ломь в измученных жутким угаром носоглотках. Потом поднялись, Алан взял Тину за руку и пошли они в чащу леса, что становился всё гуще и гуще. Оставленные ими под сосной стулья постояли, повернулись на своих винтах, словно бы переглянувшись, да и сгинули, не потревожив даже хвои палой.
Путники же, тем временем, с тревогой и восхищением наблюдали за переменами окружающего мира: деревья, что вот только стояли стеной, вдруг поредели, воздух наполнился ароматами леса, Солнце с неба просовывало сквозь кроны весёлые, ласковые лучи, а трава скрыла лесную подстилку и в ней стали появляться кустики с ягодками и нехитрые цветочки... Из-под небольшой скалы бил ключ и вода весело журчала, словно приглашая. Ребята подбежали к ней, напились досыта и умыли лица. Повалялись немного на траве, попробовали ягодки на вкус. Всё вокруг дышало миром и покоем, ничто даже не намекало на смрадную, выжженную равнину, по которой вихри таскали мёртвый, отравленный воздух.
- Похоже, тут концентрация нормальной реальности.
- Да как сказать? Откуда знать, которая реальность тут нормальная?
- Я имела в виду — нормальной для нас.
- Боюсь я, что последние метры до двери в подземелье будут концентрацией другой реальности…
Тина легла на живот и принялась щекотать друга травинкой. Она словно и не обсуждала с ним вопросы жизни и смерти, а просто вот — по ягоды пригласила.
- Выбора у нас нет, Алан. Идти надо всё равно.
- Выбор есть: или умереть от отравления, или что-то предпринять.
- Например? У нас же нет противогазов.
- Ещё со времён Первой Мировой войны известен способ борьбы с отравляющими газами.
- Расскажешь? — девушка засунула травинку себе в рот и стала покусывать её передними зубками.
- Ну да. Солдаты мочились на полы шинелей и дышали сквозь мокрое сукно.
Тина захихикала и перекатилась на спину.
- Алан, ты извращенец! Тебя привлекает золотой дождь? — Она слегка закашлялась от смеха, перевела дыхание и продолжила: — Наматывай давай на рожу тряпку, так и быть, пописаю... — и снова зашлась смехом. Алан присоединился к ней, рассмеявшись и обозвав дурёхой.
- Это когда воды нет, используют ту, что внутри. А у нас с тобой вон — ключик с прекрасной, замечательной водицей…
- Охо-хо... Уморушки! Вот откуда ты взял про шинели, а? Сам придумал?..
- Нет. Книга попалась про те времена, русского автора. Вот там и прочитал.
Тина огляделась по сторонам и сказала:
- Вот что. Ты нам приготовь намордники из чего-нибудь, хоть штаны обрежь, что ли. Набери воды в баклажки, чтоб тряпки мокрыми не тащить. А я пока... — она показала в сторонку, — там... ягодки пособираю.
- Дождик золотой прольёшь?
- Ну и это тоже. И тебе советую.
Вскоре они уже были готовы к последнему переходу. Тканевые повязки сразу закрепили на лицах, как древнеамериканские грабители. Напились чистой воды до самого горла и пошли. Предчувствие не обмануло Алана: после двух небольших выпадений чёрной реальности, лес и Солнце показались в последний раз и пробыли на пути ребят шагов тридцать всего, а затем...
А затем начался ад. Алан намочил банданы водой из своей баклаги, они прижимали мокрую ткань к лицам и старались дышать пореже, но... Выжженная земля проваливалась под ногами, они спотыкались и падали, поднимая в воздух злую пыль и смрадный пепел. Тину почти сразу вырвало, вся ключевая вода вышла из неё и впиталась в мёртвую почву. Так, шатаясь и поддерживая друг друга, они прошли метров триста, оставалось совсем чуть-чуть, около ста. Однако, суровая реальность не желала допускать вторжения в свой мир существ из мира Солнца. Алан остановился, чтоб прополоскать их маски свежей водой, смыть с ткани пыль и пепел, Тина же вдруг застонала и осела на каменистую осыпь, что простиралась от самой пещеры. Она просто потеряла сознание. Юноша попытался, было, как бывало прежде, закинуть её на плечо и... не смог. В голове его звенело, силы покидали тело и в глазах вставал кровавый туман. А до входа оставалось всего ничего... И тогда он встал на четвереньки, втащил безжизненное тело Тины на спину и пошёл так, как зверь, как десятимесячный ребёнок.
Камешки рвали его укороченные штаны, продирали дыры на коленях, кожа на ладонях вскоре тоже прорвалась и засочилась кровью. Пошла кровь и из-под ногтей, что почти сразу сломались от контакта с крошёным скальником. Глотка Алана горела, каждый тяжкий вздох причинял боль и вызывал кашель, а щебёнке всё не было конца. Сознание моргнуло и погасло, беспамятное тело, проползши ещё несколько метров, бессильно ткнулось лицом в осыпь...
***
Роза стояла в проёме и наблюдала за путешественниками сквозь разделительную мембрану. Со стороны пещеры она сдерживала нормальный воздух и температуру в двадцать четыре градуса по Цельсию. Со стороны чёрной реальности мембрана удерживала плюс сорок при отсутствии Солнца и атмосферу с гибельным процентным соотношением окиси углерода, примерно шестьюдесятью процентами азота и около пятнадцати — кислорода. На границе мембраны атмосферы не смешивались, температуры не менялись. Просто тут — одно, а там — другое.
Розе не было никакого дела до этого чуда — она, сжав кулаки и затаив дыхание, смотрела на ребят. Это была не Роза-красотка, что азартно отдавалась Алану, это была не Роза-лесная-ведунья в отрепьях, это была офисная Роза-пятидесятилетняя-тётечка в джинсах и со смайлом на отвислых грудях. И ей было, в общем-то, безразлично, дойдут они или нет, она просто сама с собой заключила пари и ждала того или иного исхода, хоть и выигрывала при любом раскладе. Вот девушка упала и Алан поволок её на себе к пещере, вот остались считанные десятки сантиметров до мембраны... Вот Алан ткнулся лицом в щебёнку у самой границы... Вытянул руку... Три миллиметра, всего лишь! Роза присела на корточки, чтоб лучше видеть, её жирный зад со свисающими через пояс «ушами» опасно натянул задний шов джинс, пузо свисло меж бёдер, груди расплющились о колени.
- И?..
Палец юноши выпрямился и проткнул мембрану.
- Бинго! — воскликнула Роза, схватила его за запястье и рывком втащила оба тела в пещеру. Она сдёрнула с них банданы, побила по щекам, дождалась, пока те начнут дышать и, крутнув головой (типа ну надо же), вышла из пещеры, превратившись за мембраной в саму себя: кошмарного демоноида, пародию на женскую скульптуру из раскалённого базальта, шагающую по безжизненному склону прочь от подножья горы.
Каменная Задница имя её…
***
- Пан! Пан! Пан!
Алан очнулся от воплей в голове. Его звал незнакомый голос, чужим именем. Но звали его, он был в этом уверен. Юноша открыл глаза и сел. Движения давались удивительно легко, в голове звенело, а чужой голос всё рикошетил внутри черепа, будоража и не давая спать. Алан открыл глаза и огляделся в полутьме. Тина лежала повех какого-то трупа и подёргивалась в лёгких судорогах. Хозяина голоса поблизости не наблюдалось, но радовало то обстоятельство, что в пещеру они всё-таки заползли. Он повернулся и попытался потрепать Тину за плечо, но рука его проткнула подругу и ушла по локоть в каменный пол. Алан испуганно выпрямился и посмотрел в лицо трупа, что держал на своей спине девушку. Лицо показалось знакомым, Алан пригнулся и всмотрелся. Ужас сковал его: он смотрел на самого себя…
- Пан! Пан! Пан!
- О боже... — прошептал Алан и потерял сознание, на пределе услыхав чудное: «Паналан».
***
- Алан! Ала-ан!
Он вздрогнул и приоткрыл глаз. Кто-то тормошил его и звал по имени слабым, тихим голосом.
- А-алан!..
Юноша зашевелился, подобрал руки, упёрся, перевернулся. Сел. Опёрся спиной на каменную стену и слегка стукнулся о неё затылком. Открыл глаза и тяжко поворочал ими туда-сюда. В поле зрения попала Тина — грязная, зарёванная, с осунувшимся личиком…
- Тина...
***
Пещера — далеко не самое удобное для прогулок место. Особенно, если в этой пещере никогда и никто не гулял. Ну... Почти никто и почти никогда. Что же касается бессмертных, для них наличие или отсутствие ровного пола не имеет никакого значения: они не ходят по земле, если только не притворяются, что делают это. Собственно, так вот. Тина и Алан не шли вглубь горы, они медленно, очень медленно пробирались вглубь горы. Их путешествие можно было бы сравнить с ползанием по скалам (чем, собственно, оно и было): камни, камешки, каменюки, расщелины, пропасти, обрывы... Положение усугублялось отсутствием света (светила им Крис: её сумеречного мерцания через ладони Тины в абсолютной тьме хватало) и присутствием сводов.
Пещера — это вам не тоннель, не шахта, в пещере своды могут быть высоко вверху, а могут и на уровне пупа находиться. Для духов, повторюсь, это не имеет никакого значения, они и сквозь не толстые стены проходят без малейшего напряжения. Для наших же путешественников путь по пещере стал сильнейшим испытанием не только рук и ног, но и психики. Спасала их Крис: она прекрасно ориентировалась и не позволяла впадать в панику. Всякий раз, когда на пути возникала развилка или просто посреди пещеры торчала скала, Крис отправлялась сперва вправо по проходу и если он кончался тупиком или непроходимым участком, возвращалась и отправляла ребят влево. Так и ползли они по этой полости внутри горы, пока в какой-то момент не столкнулись с неразрешимой проблемой: очередная развилка имела проход и вправо, и влево. Пройдя по правому рукаву, Тина с Аланом через полчаса оказались перед той же самой развилкой. И пошли влево. Минут через десять они набрели на другую развилку и пошли вправо. Но через три минуты рукав кончился, истончившись до непроходимости. Они вернулись и направились влево... И через десять минут вышли к первой развилке. Крис, обескураженная таким казусом (они не видели тех ходов, что являлись выходами рукавов!), решила дать отдых Тине. Алан в отдыхе не особо нуждался, да и психически он ощущал себя комфортнее подруги: во-первых — мужчина, во-вторых — горец же, сотни поколений... Но и ему идти всё равно было некуда, так что пара присела у развилки погреть камни попами (в пещере стулья не вызывались, хоть кричи), а Крис пошла назад. Она чувствовала, что они движутся в правильном направлении, просто где-то пропустили поворот, как пропустили оба выхода рукавов развилки. Теперь же она изо всех своих сил искала этот пропущенный ход, заглядывала во все щели, за все камни... Метрах в пятидесяти от ребят она почувствовала изменение, очень слабое — не звук, не свет — какую-то тонкую вибрацию, не атмосферы, нет, а именно изменение реальности в сторону бессмертного бытия. Как бы присутствие чего-то, присущего бессмертным. Она закружилась на месте, осмотрела пол (если эту череду каменюк с неплоскими и разноуровневыми разнонаклонёнными поверхностями можно так назвать), стены, свод...
И именно там протаял из тьмы едва ощущаемый сквознячок инореальности. Не мудрствуя лукаво, Крис взлетела и заглянула в нору, едва способную пропустить ползущего человека. Утешало лишь одно: за норой явно чувствовалось пространство. Но перспектива ползания по этой трещине в скале... Крис легко проникла в полость за норой и там нашла явные признаки хорошей дороги в нужном направлении (ей даже показалось, что там поработали над дорогой вручную), но во весь рост вставал вопрос: как Алан с Тиной поползут по этой, ё-моё, дырке? Там нет пола в том смысле, как это принято понимать. Там нет пола даже такого, каким они считали низ пещеры. Там просто вертикальная щель в камне с перепадами «пола» по высоте в метр и виляющая в бока до полутора. С переменным просветом от форточки до одной створки окна. И по форме, в большинстве мест, в виде вытянутого вертикально ромба или треугольника с вершиной, направленной вниз…
Крис вернулась в тело и толкнула Алана, с какой-то стати засунувшего руку ей за пазуху. Нет, он не лапал её, но и руке его там делать нечего!
- Пошли, я нашла путь.
- Слава богу. Там не очень просторно, надо думать, если мы прошли мимо и не заметили?
- Алан, а что ты у меня под курткой искал, а? Не сиськи ли часом?..
- У тебя? Так их там и днём-то хрен найдёшь…
Тина остановилась и дыхание её перехватило от возмущения. Ей было и смешно от всей этой перепалки, и немного обидно: ну не её же вина в том, что у неё грудь маленькая! И вовсе необязательно так грубо ей об этом напоминать.
- Ах ты зараза! Вот выйдем на свет божий — я тебе их покажу. И только попробуй потом ещё раз ляпнуть что-то подобное!
- Да ладно, не принимай близко к сердцу. Милая, Тиночка, ты же ещё совсем маленькая! Вырастут ещё, что ты переживаешь? Вырастут, будут как у всех…
Меж тем, они добрались до вертикальной развилки и Тина посветила рукой вверх.
- Вон там, вверху. Видишь? Нам туда.
- А... Э... Другого хода нет? Я просто ещё могу представить, как запихаю туда тебя. А вот как сам туда полезу? Тут же метра три!
- М-да... Может, камней кучку натаскаем? — Тина опёрлась плечом на свисающую с потолка глыбу и чуть не упала — та шатнулась и сверху посыпалась мелкая щебёнка. — Опа! Иди-ка сюда…
Алан пошёл на голос, бросив ощупывать стену под норой, ища за что ухватиться, на что ногу поставить.
- Что тут у тебя?
Тина посветила на висящий камень. Изрядная такая каменюка, с двух Аланов примерно.
- Вот это тут болтается, как молочный зуб. У тебя дантист знакомый есть?
Алан покачал скалу, примерился... Прикинул, как уронить поближе к норе.
- Тин, ты в сторонку уйди. Бог знает, что тут ещё с потолка упадёт... Во-он туда иди, в ту нишу, хорошо?
- Хорошо... Будь осторожен, а то…
- Что?
- А то мне сиськи показывать некому будет!
- Тьфу, дурёха…
Алан принялся шатать и раскачивать камень, приглядывая, куда б ему отпрыгнуть, случись чего. Булыжина болталась, словно качели, камень хрустел и крошился. Сверху не только осколки сыпались, но и искры порой летели...
Камень этот, скорее всего, упал откуда-то сверху и застрял в расщелине, без малого не провалившись в неё совсем. И теперь, раскачиваемый Аланом, всё сильнее тёрся боками о стенки, стираясь и скрашиваясь, и ощутимо опускался вниз. Это можно сравнить с морковью, которую кто-то пытается втащить внутрь кувшина, горло которого она заткнула своей широкой частью. Юноша напрягся, закряхтел, оттянул «хвост морковки» на себя и тут же всем весом толкнул его вперёд, дождался обратного импульса, обнял камень, потянул и... «попка морковки», пройдя сквозь узкое место, грохнулась под самой норой. Алан, отпустивший скалу вовремя, опрокинулся назад, крепко приложился задницей о камень и ушиб обе руки, которыми старался смягчить падение. Одна наткнулась на острое и он подогнул её, а вторая провалилась в расщелину едва не по локоть, и пальцы, вывернутые из суставов, вспыхнули болью.
- Алан... Ты жив? Ты только постарайся не ругаться, нельзя тут…
- Яж... Еть... Ля-а-а!
- Сильно больно? Дай, я посмотрю.
- Пальцы…
Он протянул Тине ладонь. Та осторожно потрогала его пальцы, пошевелила каждый аккуратно и вернула парню его конечность.
- Растяжение. Даже не вывихнуто... Поболит, конечно!
- Спасибо... Что там, не зря хоть страдаю?
- Не! Там вообще всё прекрасно! Он как лесенка прямо там, просто замечательно получилось.
Алан помассировал маленько больную руку и поднялся. Пробрался к упавшей каменюке и в слабом сиянии Тининых рук осмотрел результат.
- Да уж. Повезло... Тина, я вот всё спросить хочу: нам автоматы тут вообще нужны? Просто с рюкзаками мы в эту нору не пролезем, а таскать их как-то ещё…
- Ты прав. Возьмём ножи и пистолет. И фляги с водой. Еда ещё осталась?
- Немного есть.
- В карманах поместится?
- Нет. Я все продукты и патроны для люгера в маленький рюкзак сложу и привяжу к ноге на верёвочке. Пусть на ляжке моей поболтается.
- Хорошо. Подсадишь меня?
Алан присел на корточки и быстро переложил поклажу. Свой рюкзак и автоматы он аккуратно сложил возле «лесенки». Затем поднялся по ней, встал спиной к стене и поманил Тину. Она подошла к нему вплотную, встала ногой в сцепленные ладони (подумав: «Как же ему больно!») и поднялась в рост. Дыра находилась на уровне живота и девушка просто пролезла в неё головой вперёд, легла, как смогла и крикнула:
- Я поползла!
- Чья попа? — дурачась, переспросил Алан.
- Типа внутри. Догоняй.
Он повернулся лицом к дыре, что была прямо напротив его лица, примерился так и этак, поискал ногами опору... Упёрся ботинком в какой-то выступ, напряг руки и втянул себя в нору по пояс. Рюкзак повис, создавая некоторые неудобства. Алан протянул себя слегка руками вперёд, согнул ноги в коленях, поёрзал, пошипел, поплевался, но таки влез в тесную расщелину. Тина едва мерцала впереди…
Минут через сорок они выползли с другой стороны, как два червяка. Измученные, побитые, ободранные, одежда в дырках. Посидели на полу, глотнули водички. Молча сгрызли по пол-дюжины сухих галет. Не сговариваясь, пристроились друг к дружке поудобнее и заснули.
***
Проснулся первым Алан: ему захотелось по-маленькому. Осторожно вытащив плечо из-под головы Тины, он тихонько поднялся и направился в укромный закуток их «комнаты». И, уже делая свои дела, внезапно сообразил, что видит. Видит стены, пол, потолок, струйку свою видит, видит Тину, сидящую под дырой, что привела их сюда, видит дыру побольше в самом дальнем углу. Причём тот-то тоннель явно имеет следы обработки — его расширяли, выравнивали... Он застегнул брюки и пошёл на разведку. Свет, слабый, мутный, исходил именно из дальнего тоннеля! Юноша пробрался к нему по более-менее ровному «полу» (хоть без скал и провалов!), заглянул в проём. Слабое мерцание напоминало полусдохшую трубку люминесцентной лампы — когда та уже не горит, а лишь внутри кривляются сполохи. Он сделал пару шагов, потом ещё пару и... получил щелчка в лоб! Крис стояла перед ним и её тень перекрывала сияние за её спиной. Собственно, это и позволяло Алану видеть её.
- Стой тут, — сказал дух девушки. — Стой и не оборачивайся!
- А что там?..
- Ничего. Просто стой и всё. Ну Тине тоже надо!..
- О господи... Я уж невесть что подумал. Крис, а я ведь тебя впервые вижу, а?
- Да? Пожалуй... И как я тебе?
Дух покрутился перед ошалевшим парнем, словно живая девушка.
- Ну как... если бы не знал, кто ты — заорал бы и убежал.
Крис перестала кружиться и встала руки в боки.
- Это ещё почему?
- А часто ли смертные духов видят?.. — парень вскинул руки в вопросительном жесте.
- Нет. Ну а то, что ты видишь?.. Оно какое?
- Тина как Тина. Тощая, длинная нескладёха…
Та посмотрела на себя: короткая туника, как и у большинства бессмертных, когда тем приходит в голову стать видимыми. Ноги, пожалуй, и вправду тонковаты, а грудь... Крис вздохнула. Уж она-то могла бы сделать себе любую внешность, просто быть тем же, кто ты есть в смертном виде — это самое естественное... Жаль, что Тина не могла при слиянии с Крис принимать её форму.
- Ладно, шуруй обратно. Столь галантен сегодня... прям не вышептать!
Алан подошёл к рюкзачку, нимало не смущаясь отсутствием Тины. Та же вскоре вышла из того же закутка, где и сам он вот только пролил золотой дождь.
- С добрым утром!
- Виделись. Бери рюкзак, пошлёпали! Там даже пол ровный, представляешь?
- Тин, а до нас тут смертные были?
- Мало.
- Они тоже по этой отдушине ползали?
- Не-а. Я вообще не понимаю: то ли досюда и не доходил никто, то ли шли где-то другим путём. Талка говорила, что несколько человек прошли до... До конца.
- Тин... А помнишь, когда со Сваном сидели у костра…
- Ну и что?
- Ты же мне обещала рассказать. Про полукровок. — Алан перехватил выражение недовольства на лице девушки. — Извини.
- Ну а что ты хочешь знать? Если папа полукровка и мама полукровка, родятся полукровки. Если только мама полукровка — ты уже знаешь.
- А если только папа?
- Полукровка, но намного слабее — бессмертная часть как бы разбавляется, она не доминантна. То есть, если сын отца-полукровки — четвертушка, такие уже не все и разделяются, ну а его сын — по логике, восьмушка. Но на самом деле уже на этом этапе остаётся только искра.
- Искра?
- Ну да... Я точно не знаю, как это объяснить, я ж сама это только с чужих слов знаю.
Тина несколько шагов молчала, потом и вовсе Крис ушла вперёд, оставив Алана с почти бесполезным телом. Он не видел её ухода, но по состоянию девушки понял, что говорить пока не с кем. И это тоже наводило на разные мысли: почему Тина катастрофически тупеет без Крис? Почему он вот только что видел Крис и даже получил от неё щелчка, а сейчас не видит духа? Его размышления прервал голос подруги:
- Ещё чего хотел узнать?
- Скажи, а почему я Крис то вижу, то нет?
- Это от её желания зависит. А раньше никогда не видел?
- Никогда. Это из-за инореальности?
- Наверное…
- Тин, а вот это... Ну вот у тебя это вместе с месячными проявилось. А у мальчиков как это проявляется?
- С поллюциями. Мокрые сны видел? — Тина пихнула Алана локтем и захихикала.
- Видел. Только я смертный. А мальчиков-полукровок тоже заклинают?
- Да. У каждого пулубессмертного своя личная молитва-заговор. Не так уж и много нас на этом свете…
- А если для полукровки не найдут... не придумают заговор? Как тогда?
- Велик риск, что такой ребёнок погибнет. Представь, что из озорника выбежит на ходу дух и где-то заиграется? Тут ведь и до беды недалеко…
- Да уж... Тин, а что там впереди? Крис же сходила?..
- Коридоры. Только коридоры.
***
Они очень долго бродили по этим коридорам, прорубленным в горе. Точнее, не прорубленных, а доработанных — где стены расширены, где потолок подрублен. И везде выровнен пол: все ямы и провалы засыпаны каменным крошевом, из-под которого местами выглядывали то стёсанные в уровень пола, то необработанные, ровные макушки булыжников. Было ясно, что ходы сделаны людьми и для людей. Не было ясно — с какой целью! Они никуда не вели, они просто петляли и перекрещивались, словно лабиринт. Крис исследовала все подряд ходы, пока Алан вёл Тину просто в направлении центра горы. Или, как казалось Крис, что центр горы именно там... Меж тем, исследования показывали, что они продвигаются (вроде бы) в нужном направлении и одновременно находятся на одном и том же месте. Всё это сильно напоминало ей морок, сбивание с пути, типа как леший заводит путников чёрт-те куда.
- Слушай, Алан. Мы ходим уже часов пять?..
- Больше. Намного больше, мы дважды перекусывали. А ведь реально мы испытываем голод раз в четыре часа. Следовательно, мы бродим около одиннадцати часов, потому что писк в животе уже есть.
- Ну... Да. Ты прав. Тем более. Давай мне нож и молись. Рюкзак давай тоже. Проси духа перестать шутить и дать нам пройти путь.
Алан помолился. Было полное ощущение, что его проигнорировали. Он прошептал заклятье горному духу, потом обратился к духу-пещернику, потом к Горной Хозяйке — тщетно.
- Не слышит нас никто... — юноша сосредоточился на полу, который давил ботинками, но ничьих следов не обнаружил.
- Похоже на то. Ты спать не хочешь?
- Не-а. Устал чуток, а спать... Нет.
- А я вот что-то сомлела. Давай погрызём печенюшек? И воды по глоточку…
- Давай.
Ребята сели, достали пачку печенья и принялись за него с превеликим аппетитом. На третьей печеньке Тину посетило то же ощущение, что и перед находкой норы: еле уловимое дрожание реальности. Замерев с непрожёванной едой, она прислушалась к себе и прозрела, сработало заложенное Розой знание. Медленно дожевав и проглотив, Тина вскочила и произнесла:
- Нам надо ещё два часа проплутать, Алан. Это так положено, это испытание. Вставай, потом, давай же! На ходу дожуёшь! Нельзя останавливаться, каждая остановка возвращает нас к началу отсчёта, надо ровно тринадцать часов идти.
Они встали и небыстро, спокойно, размеренно пошли по прежнему вектору, стараясь выдержать направление в коридорах лабиринта.
- Вот ведь, маму-мать, как хорошо продумано! Ведь любой, самый дотошный смертный после двенадцати часов ходьбы всё равно приляжет... так ведь? А там — лыко-мочало. Надо же... — Алан всё дивился лукавой охранной системе, — не лает, не кусает и в дом не пускает... Хорошо!
- Хорошо. Согласна. Сколько нам там ещё? Полчаса? О-о-о... Очень хорошо!
Они воздерживались от ругани на всякий случай: Крис периодически чувствовала присутствие нежити и хоть никто и ничто не показывалось им, решили подстраховаться, памятуя о самом первом испытании. Так они и шли, почти непрерывно рассказывая друг другу всякую чепуху, чтоб хоть как-то скрасить время. Потому что ноги просто подламывались, веки опускались, словно влекомые пудовыми гирями, а сознание уплывало и настырно не желало возвращаться. Они шатались и натыкались на стены, словно не в меру нагрузившиеся пьянчужки, поддерживали друг друга и не смотрели уже на часы... Минут пять уже за ними по пятам ходил дух сна и всё посыпал, посыпал им лица сонным песком, а они всё сопротивлялись и сопротивлялись. Рассерженный дух завязал тесёмочки мешочка со снадобьем, перехватил его за горловинку, раскрутил и хлопнул по макушке сперва Алана, потом Тину. Они рухнули на пол и юноша закончил недоговоренную фразу, концовку анекдота:
- …Глухомань!
Необоримый сон сморил-таки упрямых горцев.
***
Проспав восемь часов, они проснулись от запаха дыма. Прямо перед ними, в коридоре, пылала жаром большущая — от стены до стены — куча углей, перекрывая путь вперёд. Оторопелые путешественники смотрели на уголья и не сразу, не вдруг, увидели сидящую за жаром фигуру. Они поднялись на ноги, радостно вытянули шеи к сидящему и... замерли в ужасе. За костром на полу сидел чёрт. Огромный, мускулистый демон. Хвост отброшен в сторонку и кисточка его нетерпеливо подрагивает, метя пыль пола. Громадная, рогатая голова опущена вниз, взор устремлён на белую курицу, что сидит в руках.
Тина первая пришла в себя и подняла руку совершить крестное знамение, но чёрт поднял на неё свои пылающие глаза и медленно покрутил головой вправо-влево. Она опустила руку и прижалась к Алану покрепче. Алан же стоял, расставив ноги и расправив плечи, голова его была гордо вскинута, губы сложены в презрительном выражении и глаза смотрели с прищуром. В правой руке он сжимал свой охотничий тесак, а левой как бы прикрывал Тину. Весь его облик выражал полную готовность к поединку. Чёрт же, прижимая одной рукой курицу к груди, другой всё поглаживал её, тихо, медленно. Он, посматривая то на птицу, то на людей, медленно подтянул одно копыто под себя, напрягся и трудно поднялся в рост. Высокий, под два с половиной метра, с широкими плечами, он выглядел просто великаном по сравнению с хоть и высоким, но суховатым Аланом. Курица слегка заёрзала и чёрт вновь погладил её, успокаивая, склонил голову к ней, будто что-то нашёптывая. Тина ошарашенно разглядывала его, широко раскрыв глаза: ей приходилось видеть бесенят, но взрослого, крупного чёрта... Такое чудовище она видела впервые! Из-за плеч его выглядывали кожаные крылья, сложенные, словно две сдвинутые ширмы, мощные копыта твёрдо стояли на щебёнке пола, большие, S-образные рога возвышались острыми концами над головой.
Чёрт стоял неподвижно, словно позволяя рассмотреть себя как следует и сделать верные выводы. Лишь хвост его всё подрагивал на самом конце, заставляя кисточку похлопывать по полу. Вдруг он едва заметно вздрогнул, выпрямился и поднял лицо к сводам коридора (который в этом месте был высок и не узок), словно бы прислушался к чему-то, свернул курице голову и жадно выпил истекающую из её шеи кровь. Подождал, пока птица перестанет биться и перекинул её через костёр на сторону людей. Утёр губы тыльной стороной ладони и пальцем (с крепким чёрным когтем) ткнул в курицу, потом в костёр, потом в людей. Размашисто перекрестился двуперстием, развернулся и пошёл по коридору прочь, гулко топая копытами.
Все попытки Алана пересечь угольную кучу закончились ожогами — как бы он ни старался, стоило ему приблизиться к костру, как тот вспыхивал адским пламенем. Тина смотрела на него задумчиво, несколько раз сама попыталась приблизиться к огню.
- Надо обход поискать, Тина! Тут нас не пускают.
Она посмотрела на друга ещё раз, призадумалась, потом подняла курицу и с ней пошла к огню. Угли не отреагировали, тихо источая жар.
- Они просто хотят, чтоб мы поели.
- Чёртовых огрызков?
- Ну... Он от неё не откусывал. Так что... Ощиплешь её или мне?..
Алан посмотрел на птичью тушку, взял её у Тины и довольно-таки ловко снял шкуру вместе с перьями. Полоснул брюхо и вытряхнул потроха.
- Сердце будешь?
- Ага, и печёнку с пупком...
Юноша выбрал и вычистил нужное, и сунул обратно внутрь курицы.
- Тин, там, в рюкзачке посмотри, соль есть и, по-моему, пара пакетиков от быстрой лапши, я не выкинул почему-то.
- Где? А! Вот соль... А паке... Нашла! Я открою, у тебя руки скользкие.
Тушку посолили снаружи и изнутри, густо посыпали острой приправой, не хватало лишь палки, чтоб не класть её прямо в жар.
- Как же... Тин, ну что — на угли класть?
Девушка смотрела в костёр, что-то шептала одними губами и не откликалась.
- Крис?..
- Имей терпенье, Алан!
Этот голос чуть отличался от привычного, да и звучал не в ушах. «Интересно, а почему я раньше никогда не видел и не слышал Крис? Это всё потому, похоже, что в пещере реальность иная...» — вновь подумал парень.
- Да, клади. Она не опустится на угли! Кидай, не бойся.
Тина улыбнулась другу и показала пальчиком на костёр. И действительно: тушка зависла в трёх сантиметрах от углей и плавно закачалась, словно плавала в воде. Зашкворчала, выделила сок, аромат поплыл по пещере. Когда подрумянилась достаточно, Тина перевернула её, орудуя своим штык-ножом и та повисла ножками кверху.
- Похоже, это обязательный ритуал, если судить по происходящему.
- Не знаю, Алан. Но поедим мы с тобой как люди. Попробуй выкопать ямку в полу, остатки от курицы туда сложить. Если в костёр — смраду будет...
Юноша в паре мест колупнул щебёнку, но быстро наткнулся на скалу. В третьем месте повезло: ямка с ведро размером вполне получилась. Он кинул туда шкуру и потроха, пакетики от приправы и не стал пока закапывать: ещё будут кости. И голова на той стороне... негоже оставлять. Тина, меж тем, потыкав курицу ножом, нашла её вполне готовой и стала снимать с огня, поддевая штыком. Непослушная курица срывалась и уезжала от неё прочь, но, достигнув дальнего края жаровни, словно бы натыкалась на стену и возвращалась. Алан обшаркал руки мелкой каменной крошкой с пылью, потом просто вытер их о свои короткие джинсы — не тратить же воду! Пока он усаживался и расстилал рюкзачок, чтоб на нём разложить и разломать курицу, Тина, наигравшись в этот бильярд, схватила еду рукой и вытащила с жара. Обжигаясь, повытаскивала из неё потрошки и принялась аккуратно откусывать от печёнки, урча, как котёнок. Алан посмотрел на неё и глаза его невольно заблестели невыплаканной слезой: какая же она исхудавшая, измученная, невыспавшаяся, неумытая... Невыразимая жалость сжала его сердце, перехватив дыхание. Как же отличалась эта голенастая худышка со всклоченными короткими волосами и одетая в рваную одежду от той холёной, гладкощёкой, нарядной девочки, которую он знал по гимназии и по визитам в президентский дворец! И как же она стала близка и дорога ему за всё это время!
- Алан, курочку ешь. Не меня глазками, а курочку... Зубками. На сытый живот моей красой неописуемой полюбуешься.
Юноша отломал крыло и вгрызся в сочное мяско.
Спустя десять минут он уже закапывал кости вместе с головой и прочими остатками. Пока они ели, костёр полностью прогорел и почти остыл. Они отпили по паре глотков воды и двинулись по матово освещённому невесть чем проходу. Сперва они всё высматривали следы от копыт, но вскоре некий звук отвлёк их от этого, мало того — звук заставил их ускорить шаг, а затем и побежать: где-то неподалёку журчала вода. Для этого сухого подземелья, где даже сталактитов-то не было, вода была чем-то сродни фантастики. Даже явление взрослого чёрта с очагом и курицей тут было понятнее и логичнее, чем журчание воды! Ребята молча бежали по проходу, держась за руки; коридор свернул вправо, затем снова вправо... Ещё правее... Казалось, что они уже должны сделать круг и вернуться в то место, где уже пробежали, но один правый поворот следовал за другим, вода журчала всё ближе и звонче.
yaplakal.com