34
— Вы кто?
Голос круглолицего мужчины остановил его как раз перед тем, как он взялся за ручку двери, собираясь войти в квартиру без стука. Внутри монотонно завывали плакальщицы, и, конечно, слов как всегда было не разобрать. Они отпевают так, как врачи пишут на рецептах — неразборчиво, но очень эффектно.
Шаман убрал руку и обернулся. Чуть выше, на следующем лестничном пролете, курили мужики. Одетые в черные мятые костюмы и с одинаковыми круглыми лицами, типаж Яцека — один в один. Наверное, его родственники. Он ведь тоже из этого села, здесь все чёртовы кровосмесители.
Он сунул руку во внутренний карман пиджака и достал визитку двумя пальцами. Один из толстяков спустился к нему и взял бумажку, оставив папиросу дымиться в уголке рта. Прочитал и хмыкнул, почти презрительно:
— А, колдун. Тётка Бронька наняла. Ну-ну.
— Не колдун — шаман, — уточнил новоприбывший и отогнал легким движением сигаретный дым, который стремился пробраться в его глаза и болью разрезать зрачки.
— Ну заходи, шаман, — толстый бросил сигарету на пол и раздавил тлеющий бычок, — но смотри мне там. Не играй с такими вещами, как смерть и горе. Тётку обмануть не дам.
Шаман улыбнулся и повернул ручку двери. Завывания усилились, а толстый племянничек полез наверх.
Плакальщицы не прекратили петь когда он вошел, и даже не повернулись в его сторону. Только полная и снова круглолицая дама, сидящая у изголовья гроба, вздрогнула.
Он тем временем мягко прикрыл дверь за собой, надел перчатку и провел пальцами по притолоке. Ничего не обнаружив внимательно осмотрел дверной глазок и петли на предмет царапин, вырезов или странных узоров.
«Они точно придут за мной, — говорил Яцек Барегович лёжа в больничной койке, уже ссохшийся почти до костей и одной ногой уже шагнувший на ту сторону, но все еще деловой, как адвокат из большого города. — Моя душа чернее ночи и они только и ждут, когда я уйду, чтобы забрать мою тьму. Но я не дамся. Я просто хочу упокоиться без возврата, я хочу уйти. Я долго искал подходящего специалиста и знаю, сколько ты берешь за работу. Заплачу вдвое, только не подведи.»
— Это чем же вы занимались, что нечисть так будет охотиться за вами? Сажали девственниц на кол? Развращали детей?
— Хуже. Я табачный магнат — десятки фабрик по всему миру. Сотни тысяч продукции ежедневно. Курят 13% планеты мою марку. Рак — это моё второе имя.
— Ну не знаю, — пожал плечами шаман, — бывают и похуже мрази.
— Только раз в столетие, — уточнил табачный магнат и закашлялся. Посетитель терпеливо ждал, чуть прикрыв лицо рукой в перчатке, не хватало еще его слюну глотать, — а я умираю прямо сейчас. И где-то там именно в эту минуту идут негласные торги за то, кто получит мою душу, так?
На самом деле нечисть не думает о таких вещах и тем более не договаривается между собой и не строит планы. Они просто идут на запах черноты, как акулы плывут на кровь, но заказчику об этом знать не обязательно — больше тумана и страха — больше гонорар.
Теперь он методично и уверенно осматривал комнату с покойником на предмет амулетов, подкидышей, странных рисунков, бумажек с кровью, перевернутых икон, поломанных крестиков, разорванных цепочек, окровавленных иголок, фальшивых иконок и ведьминых цветков.
Ничего найти не удалось и ему это не понравилось — так не бывает. По крайней мере ведьмы, эти наглые и тупые создания, точно должны были уже отметиться и не этим старым дурам перехитрить шамана. Но ничего не было.
Большая женщина все это время молча следила за ним и не пыталась мешать, пока он не полез руками в гроб.
— Эй! Эй ты! Как тебя зовут? Ты что это делаешь?
Бабы продолжали завывать, полуприкрыв глаза и им не помешал бы даже взрыв гранаты во дворе — своего рода магический транс из которого вывести крайне сложно. Энергия вокруг них крутилась небольшим серым облаком, правда бесполезная и безвкусная для любой нечисти.
— Тебе не нужно знать моё имя, — ответил он, хоть и не любил говорить с клиентами когда работал, но толстуху нужно успокоить, пока не начала мешать этой самой работе. — Я должен осмотреть гроб, чтобы проверить нет ли там подкидышей от ведьмы.
— Подкидышей? — переспросила тетка и перекрестилась.
— Гвозди от гроба, например, у вас не пропадали? Если похоронить человека с гвоздём в кармане, то он так или иначе лишится всех своих потомков, в течении года. Так мне можно осмотреть помещение Бронислава Георгиевна?
Вдова села на место и больше не издавала ни звука, пока он осматривал покойника, прошерстил весь гроб и потрогал покойника за лоб, не горячий ли тот.
— Странно, но чисто. Можно выносить.
Отпевали еще целых четыре часа, пока не подъехала специальная машина для перевозки вместе со священником. Шаман все это время терпеливо сидел у шкафа и следил за входом и окнами. Напасть могли в любой момент и концентрацию терять нельзя до первых петухов, рано утром после рассвета душа спокойно уйдет туда, куда ей и следует уходить, даже если она чернее ночи.
Священнослужитель был традиционно чуть поддатый для храбрости, но сразу протрезвел, узнав традиционное цветное одеяние шамана. Кивнул ему осторожно и дальше работал стараясь общения избегать. Шаман тем временем всегда был рядом, почти как тень следовал за ним и за гробом. На дискомфорт, кривые ухмылки священнослужителя, его эмоции, желание выпить и получить со вдовы больше денег шаману было плевать. Он все равно зарабатывал больше, а для того чтобы тебя звали и платили такие суммы работу нужно выполнять идеально.
Когда гроб выносили из комнаты вой плакальщиц усилился троекратно, священник неистово колотил трещотками и размахивал Святой Книгой. Шаман хотел выйти в коридор, чтобы контролировать вынос, но вдова остановила его и протянула мешочек.
— Это вам. И это только задаток, как Яцек и обещал. Вы сделаете всё правильно?
Шаман выглядывал из-за её широких плечей, стараясь не упустить ни малейшей детали и баба его раздражала, но с клиентами нельзя так поэтому он быстро взял её руками за плечи и посмотрел в глаза.
— Спасибо, но не сейчас. Задаток отдадите уже на кладбище, а вторую часть на следующее утро. Так мы договаривались, а сейчас идите, идите.
Он убрал руки потому что видел — бабу это не успокаивало, а наоборот раздражало.
— Он не придёт больше? — тихо промямлила старуха и шаман обернулся, раздраженный.
— Что?
— Яцек. Я не хочу, чтобы он являлся. Я не боюсь его, но., но он же умер.
— Нет, — сказал шаман и поспешил на выход, гроб несли по лестничной клетке, неплохое место для нападения.
— Урод крашенный, — прошипела Бронислава Георгиевна. Плакальщицы оглядывались на нее, вдова должна встречать гроб во дворе и рассыпать сахар перед гостями, а она стояла с круглыми глазами и что-то бормотала себе под нос и чётки перебирала.
***
Он выскочил во двор первым и люди охнув расступились. Дети, жадные до поминальных подарков, с визгом бросились врассыпную. Тётки начали креститься украдкой, а кругломордые мужики стали плотнее и закурили.
Разноцветное одеяние шамана выдавало его с головой, но в складках халата легко прятать инструменты, поэтому отказываться от традиций он не собирался. Да и по реакции видно, что знающих тут нет — вот и польза. Всполошились все без исключения и на лицах настоящие не сыгранные эмоции. Хорошо.
Он быстрым шагом подошел украшенной телеге, и возница перепугано соскочил и отошёл в сторону почти мгновенно.
Шаман быстро порылся в соломе которой накрыли дно и ничего не обнаружил. Носильщики с гробом на плечах уже стояли рядом и мрачно смотрели на его работу. Певчие завыли громче, чтобы оттенить паузу и шаман полез под телегу, проверяя нет ли где воткнутого в дерево ножа, который отсасывал бы черную энергию, как отсасывает пьяному священнику городская шлюха. Не было ни ножа, ни иглы, ни менструальной тряпочки — ничего. Он вылез и развел руками. Вдова стояла рядом.
— Что?
— Ничего. Пока ничего. Но они обязательно попытаются напасть, слишком жирный кусок ваш покойный муж для нечисти. Они не пропустят, они выжидают, чтобы ударить.
Вдова всхлипнула и аккуратно вытерла глаза платочком:
— Остановите их, прошу. Не дайте моего мужа на растерзание.
— Извините. Нужно проверить животное.
Он почесал лошадь за ушком, вытянул из рукава яблоко и под неодобрительный и злой взгляд «водителя кобылы» осмотрел гриву, глаза, ушки, сбрую, уздечку и вожжи. Конюх тяжело дышал, но молчал.
— Можно, — сказал шаман и отошел в сторону. Священник начал «читать», пока покойника клали в телегу и привязывали «в голове» крышку.
Очень хотелось всех кто крутился рядом раздеть и проверить нет ли на интимных местах странных родинок или хвостиков, там где у нормальных людей копчики, но вряд ли бы кто ему это разрешил, поэтому шаман смирился и только смотрел, и смотрел, и смотрел.
***
Всю дорогу он шёл в голове обоза. Вдова сидела у гроба, придерживаясь за бортик, а он шагал чуть впереди пешком. Все восемь километров до кладбища.
— Нет? — спросила она один раз. — Никого? Как же так. А Яцек говорил он очень ценный будет, после того как уйдет.
— Еще не вечер, — ответил шаман, — но лучше не звать лихо, пока оно не заинтересовалось чернотой.
Почти перед самым кладбищем произошел эксцесс. Старый Москвич вдруг резко обогнал процессию, перекрыл дорогу и из машины выскочил пьяный как шмель мужик лет сорока. Шаман шагнул навстречу доставая из рукавов осиновый кол и молоток с резиновой ручкой, когда сбились с пения певчие и заверещали вразброс, а протрезвевший священник бежал, размахивая руками:
— Не трожь! Не трожь его! Адам стой!
Они были очень похожи эти двое: оба бородаты, оба пузаты и немного «рыжеваты». «Отец и сын, — догадался шаман, — Какого хрена».
— Это всё ты! — орал Адам, размахивая кулаком. — Всё ты! Продавец смерти! Как быстро ты сдох! Езжай в свой город и закопайся там! Здесь гниём мы! Все мы, кого сожрал твой талант! Надеюсь они придут за тобой сегодня! Все черти из местного болота придут отужинать твоей душой, падла!
Священник еле сдерживал безумного, ежесекундно оглядываясь на вдову с кривой извиняющейся улыбкой. Пришлось отрабатывать деньги и Он быстро подошел с правой руки- левой легонько стукнул сумасшедшего молотком по лбу и тот обмяк, пуская слюни на рукав отцу.
— Ч-что? Что ты…
— Убери машину с дороги. Ничего с ним не случится, поспит пару часов на заднем сидении.
Через десять минут они уже въезжали в центральные кладбищенские ворота. На входе никто не ждал, на перекрестке ничего не подсыпали и только быстро кланялся директор кладбища, вспотевший в своем чёрном костюме.
— Здравствуйте, Бронислава Георгиевна. Всё у нас готово. Так сказать в лучшем виде. Место приготовлено, яма вырыта, копатели только ждут указания.
Вдова беззвучно рухнула без сознания, Он только успел подхватить и мягко уложить на землю, иначе бы пришлось сегодня хоронить две темные души.
— Ну нельзя же так, — покачал головой священнослужитель и украдкой хлебнул «напитка богов», пока вдову откачивали.
Гроб установили на специальных подставках справа от ямы. В изголовье лежала куча земли, чтобы засыпать яму позже и священник читал молитвы. За его спиной скучали трое «копальщиков» с опухшими лицами, лопаты наперевес.
Он следил за тем, чтобы никто ничего не подкинул в гроб, не лизнул покойника в лоб, не украл его нагрудный платочек и не отколол кусочек дерева. Хотелось бы помощника или даже двух, но тогда бы пришлось делиться добычей, а шаман не любил делиться своим и поэтому всегда работал один.
Вдова устала завывать и только огромные капли слёз время от времени катились по щекам, по шее, и оставляли пятна на темной блузке. Священник и воющие тетки отрабатывали на все дойчмарки. Народ готовился отъезжать на поминальный обед, когда началось.
Копатели зашевелились и пошли в разные стороны полукругом. Длинный, небритый, похожий на Кощея ушел влево, подняв лопату как копье. Он целился в толпу провожающих в последний путь и скалился гнилыми зубами. Второй зашел справа — одним пальцем он ковырял в носу, а руку с лопатой занес целясь в священника. Третий — толстяк в ношенной футболке Zakk Sabbath занес лопату двумя руками над собой будто хотел разделить покойника на две половины, как делят колбасу в магазине. Вот в него и пошел первый удар.
Шаман резко выдохнул и выбросил вперед правую руку. Из рукава молниями полетели железные стрелки, которые облепили лицо толстяка как мутировавшие пчелы и не успел он еще рухнуть на спину, как шаман уже бросил левой рукой в левого. Священника снесло в сторону как листок с асфальта при порыве ветра, вдова упала на гроб и тот с треском пошатнулся, но выстоял. Нападавший уронил лопату и воткнув палец поглубже в нос, завалился на спину, дергаясь как рыба на суше.
Кощей шуганул мирских и те спотыкаясь, падая, опрокидывая и сбивая с ног друг друга бежали в сторону выхода и только один парень остался, сжал кулаки, прикрывая упавшую девочку. Кощей оскалился и схватился за край гроба.
— Тогда не доставайся ты никому! — и потянул на себя, но внезапно замахал обрубком, который оказался вместо правой руки и с воплем упал в яму. Шаман лопатой поддел отрезанную конечность и кинул вслед за гнилозубым. Тот катался и выл в яме, баюкая руку. Вдова сползала с гроба, пачкая черное платье о землю.
— Я же говорил не звать лихо, — пробормотал шаман и бросил лопату оземь чуть не задев любопытную плакальщицу.
***
— Ну всё, успокойтесь. Все закончилось, по крайней мере для вас, — успокаивал он вдову.
Гроб в яму опускать пришлось ему вместе с круглолицыми родственниками. Но для начала он собрал одежду после сгоревших на солнце как вампиры копателей и швырнул на дно ямы. От гнилозубого копателя тоже осталась только футболка.
— Зачем? — плакала вдова, — зачем его класть на эти тряпки?
— Так нужно. Чтобы не вернулись за ним эти трое. Где мой аванс? Теперь можно.
Вдова с облегчением отдала ему мешочек и забрала с собой в кафе оставшихся гостей и священника. Шамана с собой не звали, а ему это и не было нужно. Ещё сидеть здесь до рассвета — отрабатывать. Он поплевал на руки и взялся за лопату. Работы предстояло много. Искать копателей времени не было, да и не решился бы никто, после того, что произошло.
Директор кладбища вздохнул, вытер рукавом пот со лба и побрел потихоньку на выход. Его тоже забыли позвать.
***
Когда он закончил уже вечерело. Шаман сел на табурет отдышаться и отдохнуть. Оценил по уходящему за горизонт солнцу примерное время и достал из безразмерных рукавов четыре колышка и пакетик соли.
Директор уже давно уехал домой, сторож спал в своей будке и шаман остался один на один со злом на целую ночь. Перекусил не спеша тем, что принес с собой и взялся за дело. По периметру ямы вбил четыре колышка, провел белые линии солью и сел ждать.
Когда пришло время уже стемнело. Кладбище опустело, уличные фонари не включали из-за нехватки денег в бюджете и даже близлежащий завод по производству запчастей для машин стоял на профилактическом ремонте. Только луна светила одиноким глазом над головой. Эта ночь была идеальной для кладбищенской нечисти.
Шаман вытянул что-то блеснувшее на фоне луны из рукава и взрезал одним движением запястье. Кровь капала на кладбищенскую землю и полилась ручьем когда он вытянул руку и сжал кулак.
Он забормотал неразборчиво, закрыв глаза и обратившись лицом к полной луне. Кровь продолжала падать на землю и моментально уходить в почву, просачиваясь глубже и глубже, туда где закрытый в гробу лежал нехороший человек Яцек.
Шаман заворчал, запыхтел и поднял руки к небу, призывая кого-то или что-то. И у него получилось. Свежая земля пошла волнами, открывая яму которую он так старательно засыпал.
Гроб медленно поднимался вверх. Шаман ждал и смотрел как со стенок осыпается комьями земля и летит вниз. Дыра дышала и пережевывала саму себя расширяясь, а гроб кто-то тащил вверх. Три пары лап, трое добровольцев, которые рады были служить и выслужиться.
Шаман отступил назад и вытянул из рукавов последний на сегодня инструмент — длинный, покрытый рунами нож. Мертвец в футболке Zakk Sabbath подобострастно командуя двумя другими первый вытащил гвоздь.
Крышку открыли и бросили к ногам. Черный шаман встал в ногах мертвеца и занес нож — руки его не дрожали. Сознание было ясным, рот полон слюны в предвкушении добычи.
— Хозяин даст испить, — прошамкал Кощей и получил по шапке от гнилозубого толстяка.
— Конечно, — выдохнул Черный шаман, — всё теперь у нас будет. Мы теперь сильны.
И опустил нож с размаху.
***
Авторство моё. Ошибки тоже.
yaplakal.com