28
ВРАГЗа три дня до того, как произошла история с фейковыми выборами, у меня была ещё одна экскурсия по тюремным университетам. Не знаю почему пишу о ней после, но такое расположение глав кажется более правильным.
26 декабря 2024 года после утренней побудки и вызова заключенных на построение, у выхода из нашей камеры собралось несколько охранников и 3-е или 4-ро спецназовцев (точно не запомнил, потому что от их вида я был сильно ошарашен), «Ля групп специаль» [спец подразделение тюрьмы], - как мне объяснили позже заключенные. Каждый из них был ростом примерно 170 - 180 см, поджарые и жилистые, на их теле не было ни грамма лишнего жира. Одеты они были в черную форму и легкие бронежилеты, на коленях и локтях была пластиковая защита, лица были закрыты черными повязками, а на голове – черные короткие панамки. Сзади, между спиной и броником, у них были воткнуты дубинки, как у черепашек-ниндзя из мультфильма так, что их можно было выхватить одним движением руки. Как мне запомнилось, дубинки эти были потоньше чем у рядовых дуболомов, призванных усмирять «бунты». Спецура была довольна собой, и рысьими глазами, чуть прищуренными от скрытых за тканью ухмылок, выискивала малейший повод для того, чтобы применить какой-нибудь боевой прием, а в том, что они знают их немало – у меня никакого сомнения не возникало ни тогда, ни сейчас. Это был первый и единственный раз, когда я увидел спецгруппу в тюрьме, а было это связано с моим конвоированием в здание суда или нет – сказать доподлинно не могу, смею лишь процитировать фразу из «Гамлета»: «Какое совпадение!».
Продемонстрировав своё могущество, тюремщики минут через двадцать вывели меня из камеры, провели по продолу, и поместили в помещение «регистратуры», где отмечаются все, кто прибывает/уезжает в тюрьму/из тюрьмы. Мариновали меня там около часа в ожидании спецтранспорта, то есть автозака. «Регистратура» мало отличается от одноименного помещения какой-нибудь больницы – там нет ни решеток, ни бронированных плексигласов, а больше даже она похожа на ресепшн в гостинице, с той лишь разницей, что за барьером сидят три женщины, бесконечно перебирающие какие-то папки, по моему разумению, представляющие из себя дела арестантов. Сидя на скамейке перед барьером «регистратуры», мне до ужаса хотелось курить, а делать этого здесь было нельзя и, постучавшись в пластиковую дверь, которая вела обратно к продолу тюрьмы, я позвал охранника и попросился у него выйти на перекур. Он вошел в помещение и окинул меня каким-то странным, безумным зашоренным взглядом, пытаясь уловить своим «тоннельным зрением» что незаконного и опасного я затеваю. Даже то, что я показал ему свою единственную сигарету «Кристалл» в развернутой ладони, – его не успокоило, и он как перед уличной дракой лишь пыхтел ноздрями, осматривая меня с головы до пят и характерным образом раскачивался на ногах, будто боксер перед поединком. Я при этом не выказывал абсолютно никаких признаков агрессии, а напротив – вел себя вполне миролюбиво. С нервами у этого вертухая было явно не в порядке: еще минуту изучая своего «противника», он резко выхватил сигарету из моей руки и сказал, что выходить мне запрещено, а затем, захлопнул пластиковую дверь, закрыл её на два оборота ключа. Интересно, почему это я кажусь им столь опасным?
Подъехал автозак, меня вывели из «регистратуры» и начали надевать наручники. Со всех сторон меня обступили четверо охранников, тоже довольно нервных. Не помню, было это в тот раз или в другой, но охранники из-за своей нервозности забывали проверить как сидят железные браслеты на руках, достаточно ли они защелкнуты, чтобы невозможно было их снять. Для того, чтобы опять всё перепроверить – они открыли уже захлопнутую за мной дверь автозака, вывели меня оттуда за руки, еще раз прошлись по моим карманам, чтобы в суд я не увез с собой никакую «запрещенку», проверили наручники со всех сторон, а затем запихали меня обратно.
«Тюремный трансфер» в этот раз был без «стаканов», - вдоль салона по обе стороны, на всю длину, растянулись железные скамейки, от холода которых постоянна стыла пятая точка, водители в автозаке наглухо отгорожены металлической стенкой с небольшим зарешеченым окошком, а на полу, в дальнем от дверей углу, лежало большое запасное колесо. Водитель тюремного автозака откуда-то уверовав в то, что он – Шумахер, обычно гонит по улицам с сумасшедшей скоростью, и если не дай бог автозак попадет в аварию – страшно даже представить что станется с теми, кто находится внутри. Ни о какой безопасности пассажиров нет речи: если машина перевернется - ты будешь летать внутри железного склепа на колесах и биться головой о каждую металлическую поверхность, а колесо, надетое на тяжелый железный диск, надо полагать, быстро довершит твою кончину.
Доехав до города, водитель начал уже передвигаться рывками – резкий старт, резкое торможение. Если не придерживаться за решетку двери, просунув в неё пальцы,– то тебя бросает внутри железного ящика, только держись! Вот мы и держались как могли. На протяжении всей поездки, сзади и спереди от автозака ехали ментовские машины сопровождения, постоянно крякая матюгальниками. Если честно, то чувствуя то, как тебя везут в суд со всеми этими ненужными гонками, мигалками, спецсиреной и вечно бдящими нервными охранниками, меня переполняла гордость и перефразируя известную цитату Суворова так и хотелось сказать: «Я – русский зэк! Какой восторг!»
Проехав что-то около минут сорока или часа, мы завернули в дворик здания суда, автозак подогнали вплотную к дверям-воротам подвального помещения. Из машины тебя встречает здоровенный детина метра под два ростом, и фиксирует обе свои руки-захвата на твоих плечах, чуть повыше локтей. Глядя на его странную улыбку, когда он препровождает тебя в ведение местной охраны, можно подумать, что он обнимает тебя из чистого человеколюбия, и вы прогуливаетесь с ним так, между делом. Но держит, зараза, крепко! Ты не только не сможешь сбежать, ты даже не сможешь сделать шаг левее или правее на 10 сантиметров намеченного этим верзилой курса.
От выхода из автозака бетонная дорожка, сделанная под уклон, ведёт тебя в подвал здания суда. Проходим по дороге три заградительных решетки с дверями и попадаем к местной охране, которые направляют тебя уже непосредственно в камеру, для ожидания вызова судьи. Вместо одной из четырех стен у этой камеры решетка от потолка до пола, примерно, как в зоопарке, и всё происходящее там хорошо просматривается.
Дубаки из здания суда – субъекты запоминающиеся. Тот, который вёл меня и в первый, и во второй мой приезд к судье, был похож на бройлерную стероидную курицу: при росте 185-190 см, весил он никак не меньше 150-160 килограмм чистых мышц! Не знаю сколько в обхвате были его бицепсы, но могу сказать, что его руки были толще моих минимум раза в четыре, а его грудная клетка, мускулатура спины, жопа и окорочка были настолько перекаченными, что он еле топал ногами из каморки охранников к камерам арестантов и обратно. Разве что его жопа не издавала «скрип пенопласта о стекло», когда при ходьбе, огромных размеров булки его ягодиц приходили в движении друг относительно друга. Как говорят бодибилдеры, «в натураху» так раскачаться невозможно, - тут нужны длительные курсы гормональной терапии. Но зачем ТАК раскачиваться и превращать себя в урода – мне не понятно. Возможно, у них, у судейских и иже с ними, - своё представление о прекрасном, своё представление о красоте мужского тела. Ну, вы поняли.
Когда меня завели в камеру, то я увидел Сергея Горшенина, одного из наших ребят. До приезда в суд думал, что если встречу кого-нибудь из своих – то буду счастлив, перетрём много тем, будет хотя бы с кем поговорить на русском языке. Но потравили мы с Сергеем друг другу байки про свой месячный опыт тюрьмы, а чувства удовлетворения не наступило, в воздухе витало чувство недосказанности, незавершенности всей нашей тюремной катавасии.
К судье из нас двоих меня вызвали первым, и бройлерный мясной колобок повёл меня из подвала через лестницу, на первый этаж суда, при этом он как-то игриво улыбался, а когда мы столкнулись в проходе, потому что оба одновременно постарались пройти первыми, – он смущенно захихикал. Пропетляв по лестнице и коридорам здания, меня завели в офис судьи, довольно богато обставленный. Передо мной предстала «его честь», одет он был по гражданке – в костюме с галстуком,- мантий судьи-следователи не носят. Судья широко мне улыбался и в этой улыбке визуально не проглядывалось никакого подвоха. От харизмы судьи веяло чем-то даже приятельским, но в то же время театральным, располагающим. Конечно, зная способности арабов улыбаться по поводу и без, меня такой его психологический ход если и зацепил, то не так чтобы сильно. Блюститель юстиции имел вид энергичного популярно актёра: все его жесты, ужимки, манера держать себя, будто были срисованы с матёрого театрала, умевшего произвести впечатление перед публикой. Набриолиненные волосы, отдававшие глянцем, были зализаны назад, а лицо его светилось так, что о нём можно было бы сказать: «Человек горит на работе». Плотные, черные, квадратные брови обрамляли его живые, как казалось, глаза, которые не без интереса рассматривали свою жертву, в данном случае – автора этого рассказа.
Присутствовавший на допросе переводчик уже встречался мне в первый же день, когда нас допрашивали в «Горжени», - тогда он допрашивал Ивана и переводил мои протоколы допроса тоже, когда я заартачился подписывать их арабские каракули без перевода.
Судья, поинтересовавшись зачем мы прибыли в Тунис, и узнав, что нас интересуют древние памятники архитектуры времен римской империи, заметно оживился: «Видели ли вы римский акведук? Ведь он находится совсем рядом с тюрьмой, в которой вы сидите? Это в Одне, совсем рядом!». Акведук ни в один из приездов я не видел, а из тусклого окошка автозака, в котором меня везли – рассмотреть в принципе было ничего невозможно, тем не менее у судьи получилось сыграть на той ноте, что дескать и он тоже интересуется памятниками архитектуры. Почти историк. Не абы какое быдло, а интеллектуал, с большим багажом знаний.
Через переводчика он объяснил, что задержаны мы, потому что приехали в чувствительный для тунисского правительства регион, где правоохранители имеют постоянные проблемы с наркотраффиком и террористическими ячейками. Забавно, конечно, что нам и в голову не пришло прошерстить подробно информацию в интернете об этих опасностях, а беглый обзор описаний городка, в который мы ехали, ни о чем подобном не упоминал. Да и за 1,5 месяца проживания в этой самой Хейдре, ни один человек не сказал нам, что это место опасно: ни погранцы по прилёту в аэропорт, которым мы поведали свои планы о заселении в Хейдру, ни таксист, отвезший нас на микроавтобусе в соседний городок Тхалу, ни отельер, сдавший нам пару комнат, ни археологи, с которыми мы общались близ античного городка Амаэйдра, ни арендодатели, ни продавцы в магазине, в общем, ни единая душа! Как такое возможно, что сами мы опростоволосились, а остальные, наверное, с сотню человек, все как один в рот воды набрали – до сих пор остаётся мистической загадкой.
Формальный допрос судьи-следователя состоял всего лишь из двух пунктов:
- Собирали ли вы информацию об инфраструктуре Туниса с целью дальнейшей его отправки в другие страны?
- Занимались ли вы поиском сокровищ и незаконной археологией?
На оба вопроса я дал развернутый ответ, - единственная инфраструктура, которая нас интересует – это транспорт, который мог бы отвезти нас из аэропорта в Хейдру, а сокровища неинтересны нисколько, потому что у каждого достаточно денег для жизни и есть свой источник дохода, так что никакие сокровища искать никто не собирался. Лопат и металлодетекторов у нас тоже не было и нет. Выслушав мой длинный спич, судья поморщился и спросил еще раз: «Отвечайте коротко – только «да» или «нет», развернутый ответ не нужен». Что ж, пришлось повторить еще раз: «Нет и нет».
После этого меня попросили подписать протокол допроса на арабском, от чего я отказался, потребовав перевода на родной язык, но переводчику переводить не хотелось, и он долго и нудно уговаривал меня подписать, приводя тот аргумент, что «Он – официальный переводчик юстиции и отвечает за всё. А здесь, на арабском языке записано всё с моих слов, поэтому сомневаться не в чем, нужно только подписать». Меня такой ответ не устроил, и мы как два барана уперлись каждый на своём: я просил переводить, а он отказывался, отвечая, что «он – официальный», и за всё отвечает. И так раз пять.
Та же петрушка была и во второй выезд к судье, когда нас с Дмитрием и Юрием привезли для того, чтобы спросить: «Ваши ли это компьютеры?», указывая на системные блоки, которые стояли посреди судейской комнаты. Переводчик и в этот раз как попугай повторял, что «он – официальный», поэтому надо всё подписывать не глядя, ведь он за всё отвечает. Слушая раз в десятый этот бред, я не выдержал и взорвался: «Вообще то это мы сидим в тюрьме уже два месяца! Мы то отвечаем по полной, а вы за что отвечаете?».
Как выяснилось, кипеть и говорить ему что-то напрямую было бессмысленно, ибо, похлопав своими стеклянными испуганными глазами без признаков интеллекта, он начал повторять ту же фразу: «Я – официальный, я за всё отвечаю…» Сука! Тут уже вмешался Дмитрий и спокойным голосом, почти извиняясь, сказал, что подписать, не читая, – невозможно, сказанная в его исполнении фраза возымела эффект и переводчик начал читать текст вслух.
Отмечу отдельно, что при конфискации компьютерной техники супер-спецы из «Горжени» вместе с системником изъяли внешнюю аудиокарту, на которой было написано белым по черному «M-Audio 192/4». Конфискация аудиокарты без всякого модуля памяти – это отдельный юридический шедевр «Горжени», это примерно то же самое что конфисковать сетевой фильтр для проведения его исследования на предмет терроризма. Или они хотели послушать свою тунисийскую музыку с хорошим оборудованием и насладиться игрой на зокре?
Из встречи с судьей запомнились два его эффектных трюка, в которые я поверил, как в божью росу. Встав со своего стула и, широкими шагами обойдя свой рабочий стол из красного дерева, он позёрским жестом схватил лист с какой-то печатью со стола, и начал размахивать им в воздухе причитая от досады: «Я не понимаю, почему ваш посол не приезжает к вам в тюрьму? Видите, я уже как две недели выдал ему разрешение на ваше посещение! Почему он не приезжает? Я не понимаю…». Откуда африканскому судье известна техника перевоплощения по-Станиславскому – я не знаю, но его вранье было столь убедительно, столь «искренне», что я тогда на этот цирк купился. Да и другой информации о том, почему через месяц нашего ареста я так и не увидел консула – у меня не было. Я не мог ему ни позвонить, ни написать, единственная информация, которая у меня была на руках – актерская игра расчувствовавшегося судьи, который изо всех сил блюдет наши права, а нерадивый консул всё не едет и не едет.
Другая сценка, которую разыграл судья перед моими глазами, была во второй приезд. Для этого мини-спектакля на столе была заготовлена другая бумажка и тоже с печатью, которая со слов судьи означала, что один из наших, Эрнест, уже получил на свой счёт в тюрьме 200 долларов – судья пошел нам на встречу, расстарался для нашего же блага. «И мы тоже можем получить деньги, если сделаем официальный запрос». Лишь выйдя из тюрьмы я узнал, что Эрнест сидел жестче других – он не только не получил никаких 200 долларов, но его даже не взяли ни в одну «семью» и все 5 месяцев он хлебал злополучную собу, в положении «стоя», потому что камера так была набита заключенными, что даже сесть было зачастую некуда. То же вранье судья рассказал и про Романа, дескать, ему перевели деньги. Роману действительно чудом удалось сохранить 200 долларов, довезя их до тюрьмы – спецура «Горжении» прозевала эти деньги, которые находились в потайном кармане кошелька. Но даже эти 200 долларов он не смог достать и обменять из хранилища тюрьмы, какие бы письма и заявления он не писал.
Наслушавшись сладкоголосого блюстителя юстиции, вернувшись с допроса, я тоже стал как угорелый писать заявления на его имя, чтобы он выдал разрешение на зачисление моих же конфискованных долларов на тюремный счет в буфете. Написал первый раз, написал второй… Затем обратился к социальному работнику тюрьмы и получил ответ: «нужно немножко подождать» (а прошло с момента отправки первого письма уже как два месяца). А ещё после того - имел разговор с проверяющим тюрьмы от государственной комиссии Туниса, который приезжал поговорить с заключенными. Он, конечно, тоже сказал, что «поможет». Все, оказывается, нам помогают, все хотят нам добра, да только от их помощи сидишь в тюряге с голой жопой и ешь выпотрошенную тюремными козлами собу.
Итого, все попытки получить деньги обернулись ничем, - как у меня, так и у всех остальных 10 наших участников экспедиции. Все обращения уходили в пустоту. А какой ещё мог быть результат, если всё завязано на решение единственного человека, который пиздит как дышит? Одним словом – «судья»…
По приезду же консула выяснилось, что актёр без мантии врал как сивый мерин и тут: зная, что группа из одиннадцати человек раскидана по 5ти тюрьмам (Морнегия, Бурж-Амри, Белли, Одна, Мануба), он выдал разрешение на посещение нас консулом только в тюрьму Морнегия, при этом на всех 11 человек, будто мы все там и сидим. Естественно, приехав туда, консул нашел лишь троих и ему пришлось изрядно постараться, отправляя посольские ноты в министерство иностранных дел Туниса, которые в свою очередь отписывались в министерство юстиции Туниса, которые затем направлялись в судебный департамент, затем судье, а после ответа от судьи - письма проходили по цепочке в обратном направлении… Вся эта волокита заняла 2 месяца, и лишь после этого консул узнал куда всех нас запрятало тунисское правосудие, после чего мы с консулом таки встретились. А было тогда на дворе уже 26е января.
Оба посещения судьи-следователя, как бы интересуясь нашей судьбой он спрашивал: «Всё ли нас устраивает? Каковы условия содержания в тюрьме?». Всё это он делал с таким невинным лицом, что на первых порах я начал отвечать ему честно, думая, что может он вправду хочет мне помочь? Услышав от меня ответ о том, что в тюрьме холодно, а питание в тюрьме довольно скудное и я потерял уже около 20 килограмм веса, судья довольно улыбнулся и произнес: «Разве у нас холодно? Ведь вы – из России, и у вас стоят морозы! И вообще, наша тунисская кухня по праву считается лучшей в мире!». Произнося последнюю фразу, он уже накидывал пальто и с довольной рожей отчаливал домой, в то время как меня у входа ждал бройлерный колобок, чтобы конвоировать обратно в Одну.
Услышав мою жалобу на холод, у следующих за мной на допрос ребят судья непременно начинал разговор с фразы: «Ну что, холодно в тюрьме?»
Из «забавных» поговорок, которые любят повторять мусора Горжени, да и судья тоже – это фраза «
мы должны доверять друг другу». Ещё не успев до конца осмыслить мозгом всю парадоксальность этого выражения, я подсознательно чувствовал, что это какой-то небывалый оксюморон. Чуть позже, когда меня вернули в тюрьму после встречи с судьей, я оценил цинизм, приправленный наглостью, с которой говорилось это враньё! Оцените и вы: тебя закрывают в тюрьме, и ты находишься в статусе ПОДОЗРЕВАЕМОГО, но судья и следаки с их слов тебе ДОВЕРЯЮТ. То есть
они одновременно тебе и доверяют и тут же тебя подозревают… А ты, в свою очередь, не должен считать их скотами, а полностью и нараспашку раскрыть свою душу. Наверное, лишь под тяжелыми наркотиками можно сформулировать такой чистопородный бред...
Гиены, окружившие антилопу-гну призывают её довериться, ведь у них такие добрые морды. И они знают, как помочь бедной гну для её же блага, всего то и нужно сделать, что не сопротивляться! Известно, что гиены нисколько не стесняются жрать свою жертву, пока она еще жива: она будет находиться в сознании и видеть, как из её живота растаскивают печень, кишки, почки, мочевой пузырь... Но не верь своим глазам, гну! Просто доверься этим милым гиенам! В предсмертной агонии, когда у тебя будет темнеть в глазах от того, что вся кровь уже вышла из тела, вспомни хорошо заученную фразу: «мы должны доверять друг другу» и умри с чувством благодарности и братского единения со своими новыми друзьями.
Для тех, кто не читал первые семь частей
Первый пост:
https://www.yaplakal.com/forum2/topic2938820.htmlВторой пост:
https://www.yaplakal.com/forum7/topic2939176.htmlТретий пост:
https://www.yaplakal.com/forum7/topic2939721.htmlЧетвертый пост:
https://www.yaplakal.com/forum7/topic2940733.htmlПятый пост:
https://www.yaplakal.com/forum7/topic2941582.htmlШестой пост:
https://www.yaplakal.com/forum7/topic2942002.htmlСедьмой пост:
https://www.yaplakal.com/forum7/topic2944949.htmlСудья трибунала (обычного суда). Его то в нашей тюремной истории мы как раз и не увидели, так как выпустили нас до суда за отсутствием состава преступления... Но какой модный прикид!
yaplakal.com