22
«Мы, дядя Ваня, будем жить. Проживем длинный-длинный ряд дней, долгих вечеров; будем терпеливо сносить испытания, какие пошлет нам судьба; будем трудиться для других и теперь, и в старости, не зная покоя, а когда наступит наш час, мы покорно умрем и там за гробом мы скажем, что мы страдали, что мы плакали, что нам было горько, и бог сжалится над нами, и мы с тобою, дядя, милый дядя, увидим жизнь светлую, прекрасную, изящную, мы обрадуемся и на теперешние наши несчастья оглянемся с умилением, с улыбкой — и отдохнем.
Я верую, дядя, я верую горячо, страстно… Мы отдохнем! Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах, мы увидим, как все зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка.
Я верую, верую… Мы отдохнем!»
В 50 лет начинаешь воспринимать знакомые со школы произведения под другим углом. Недавно ходили в театр на "Дядю Ваню" в постановке режиссера из Питера. Постмодерн, зрители сидят за сценой, актеры на расстоянии вытянутой руки, видно мимику, слезы, пот...
Перечитала "Дядю Ваню", "Три сестры", "Иванов". Новые смыслы, новые нюансы.
Чехов, как всегда, гениален.
Умер в 44, выглядел на 60. Устал, перегорел, как его герой Астров.
yaplakal.com