Приключения пилота. Лихие 90-ые. Испанский гамбит.

С распадом Советского Союза множество профессионалов оказались на грани — экономика летела в пропасть, привычный уклад рушился. Лётчики, посвятившие жизнь небу, тоже не стали исключением. Многие вынуждены были отправится в опасные регионы...

Этот рассказ из книги моего отца - Николая Батанова, над которой он работает. Всем кто узнал – Большой Привет. Основано на реальных событиях. К сожалению оригинал пленки не доступен. Приятного чтения.



Девяностые… Меняются президенты, премьеры, парламенты… Свобода и демократия принесли сверхприбыли тем, у кого уже были доходы. Пилоты, как и большинство людей, остались один на один со своими проблемами. Многие пополнили ряды торговцев на различных рынках, складах, магазинах — нужно было как-то выживать, кормить семьи, учить детей. Большинство лётчиков, которые нашли своё место в новой жизни, так и не вернулись к когда-то заветной лётной работе.

У меня никогда не было склонности к какому-либо бизнесу, и я продолжал летать. Денег катастрофически не хватало ни на что, и я начал просматривать разные объявления, ещё не понимая, что именно ищу. И однажды — бинго — в популярной тогда газете «Авизо» читаю объявление: требуется пилот на самолёт Ан-2 для полётов в Африке. Не раздумывая, пишу письмо и предлагаю свои услуги неизвестному работодателю. К моему удивлению, он сразу ответил, и вскоре я получил по почте необходимые документы для получения визы, а позже и билет на самолёт до Барселоны. Перебирая в памяти, как в документальном кино, свои воспоминания, удивляюсь самому себе — как я мог решиться на такую авантюру. На тот момент я был командиром Ан-24 на 48 пассажиров и не летал на Ан-2 почти восемнадцать лет. Пришлось срочно обратиться к своим друзьям и коллегам по «пятому океану», чтобы потренироваться в аэроклубе и вспомнить обслуживание и полёты на знаменитом «кукурузнике».

Время летело быстро, я интенсивно тренировался с левого и правого кресла. С Василием, командиром звена, летать было приятно и весело. Запомнилась его фраза: «Мастерство не пропьёшь». Впервые я её услышал, когда мы с Василием взлетали, и на наборе высоты рука автоматически потянулась к переключателям управления жалюзи для охлаждения двигателя и триммера руля. Сработала мышечная память, и это не осталось незамеченным Василием. Помню, как он весело смеялся, когда я спросил про запасной парашют у спортсменов, которые поднимались на борт самолёта для прыжков. Я сам прыгал с парашютом очень давно и не знал, что теперь «запаска» помещается в маленькое пространство под основным куполом. К великому сожалению, Василий погиб, когда был вынужден зарабатывать деньги, работая по ночам водителем бензовоза.

Наконец я получил визу и оформил отпуск за свой счёт — тем более, что денег на зарплату всё равно не было. Собрал необходимые вещи. Немного колебался, что надеть. В конце концов полетел в лётной форме — и это мне очень пригодилось.

В Барселоне меня встретил Франсиско, тот самый, кто меня пригласил, и его младший брат Хавьер, которого, как выяснилось, я должен был обучать полётам на Ан-2. Хавьеру было около тридцати. Он был женат, у него было двое детей — симпатичные девочки трёх и пяти лет, Карлотта и Барбара. Почти год он учился летать на небольшом самолёте в США, но лицензию пилота так и не получил. Франсиско было за сорок. Он оставил работу преподавателя и купил в Польше самолёт Ан-2, на котором планировал работу для брата в Гвинее-Бисау. Свою компанию, состоявшую из одного самолёта, президента Франсиско и пилота Хавьера, он назвал «Дабл Дромадер», что в переводе означает «Два верблюда». Причём не обычных, а одногорбых. С тех пор я так их и называл — два верблюда.

Из аэропорта мы поехали в маленький городок Монтферри под Таррагоной, примерно в ста километрах от Барселоны, где в большом каменном доме жила мама Франсиско и Хавьера — сеньора Мария. Дому было лет пятьсот, а может и больше. Окна были переделаны на современные, но огромный камин всё ещё дышал Средневековьем. Эту старину дополняли старые почерневшие балки, старинное оружие на стенах и огромные рога над камином. Посередине дома сохранился древний колодец, в который собиралась дождевая вода. Она стекала по желобам, установленным под крышей и вдоль стен дома. Мне предложили небольшую комнату на втором этаже, где я должен был провести несколько дней перед вылетом в Африку, но случилось всё совсем не так, как ожидалось.

Оказалось, что самолёт находится не в Испании, а в Марокко. Сразу после покупки братья планировали перегнать его в Гвинею и начать выполнять рейсы по доставке рыбаков из Бисау на ближайшие острова в Атлантике. Однако нанятый для перегонки экипаж долетел лишь до Танжера в Марокко. При посадке в аэропорту Танжера командир забыл отпустить тормозную педаль и посадил самолёт с зажатыми тормозами. В результате тормозные камеры были повреждены, самолёт остался в Танжере без тормозов и без экипажа — поляки отказались дальше сотрудничать с Франсиско. Обо всём этом я узнал уже находясь в Испании. Так же, как и о том, что, в отличие от испанцев, которым виза в Марокко не требовалась, с украинским паспортом она была обязательна.

На следующий день мы с Франсиско поехали в марокканское посольство в Барселоне и подали документы на визу. Вежливый клерк предложил прийти не раньше, чем через неделю. Через неделю мне дали немного денег на автобус и карту Барселоны, и я снова поехал. Визит в посольство занял всего несколько минут — предложение осталось тем же: прийти через неделю. Возвращаться в Монтферри я не спешил (когда ещё представится случай погулять по Барселоне), и отправился на экскурсию по городу.

Прошёл месяц с тех пор, как я покинул родной Киев. За это время я трижды ездил в марокканское посольство, но визу так и не получил. Зато я освоил GPS, который купил Франсиско, и как мог обучал Хавьера работе с ним. Оказалось, что он совершенно ничего в нём не понимает — как, впрочем, и во многом другом.

Как только я узнал о проблеме с тормозами, сразу связался с друзьями, и через неделю они прислали необходимые запчасти.

Свободного времени было много, я бродил по окрестностям и наблюдал за местной жизнью. Была осень. Начался сбор винограда. Плантации были огромные, и на сбор урожая выходили целыми семьями. Обычно в семье был трактор, которым управлял отец, а все остальные собирали виноград в ведра и затем высыпали в прицеп. Когда прицеп наполнялся, его отвозили на ближайший винодельческий завод, где виноград выгружали в специальные бункеры. Предварительно проводился анализ винограда, а хозяину выдавали квитанцию о принятом урожае. В конце сезона происходил расчёт, и каждый получал то, что заработал.

Некоторые семьи были небольшими — особенно если дети учились в других городах. Тогда они нанимали рабочих на время сбора урожая. Обычно это были семьи из северных районов Испании. Хозяева предоставляли им жильё, и они работали вместе до конца сезона. В выходные и праздничные дни никто не работал. Все ходили в местный католический храм, на котором сохранились старинные часы на колокольне. Было очень интересно слушать звон колоколов — особенно шутливым казался момент, когда через пять минут после первого звона они били снова. И тому, кто сверял по ним время, приходилось решать, какой сигнал считать точным. Это было забавно.

Местная растительность поражала своим разнообразием: пальмы, кактусы, хвойные деревья… Земля была каменистой и глинистой, но вся обработана и в основном засажена виноградом, большая часть которого шла на вино. Кусты вдоль дорог были облеплены маленькими улитками — непонятно, как они выдерживали повседневную жару выше тридцати градусов.

Однажды, гуляя по местным полям, я наткнулся на небольшую речку. Присмотревшись, заметил целые косяки разной рыбы. Вернувшись домой, спросил у Франсиско, не занимается ли он рыбалкой. Оказалось, что рыбачит он на Канарских островах, но кое-какие снасти есть в сарае. Не теряя времени, я снарядил удочку и на следующий день, взяв небольшое ведёрко, пошёл к реке. Нашёл палку, выкопал на берегу червяка, при этом из-под палки выскочила маленькая змея и немного меня испугала. Насадил червяка и забросил удочку. Крючок ещё не успел опуститься, как леска натянулась — и я почувствовал знакомые с детства рывки рыбы, схватившей наживку. Я и не надеялся на такой успех — но уже через час у меня было почти полное ведро довольно крупной рыбы.

Когда я вернулся и показал свой улов, мне просто не поверили, что я мог наловить столько рыбы в ручье, где воды местами всего по колено. Я принялся чистить рыбу, хозяйка мне помогла и занялась её приготовлением. Уже через час у нас было несколько сковородок ароматной жареной рыбы. На ужин собралась большая компания. Кроме братьев и их матери пришла жена Хавьера с девочками. Как всегда на столе стояла большая бутылка местного вина, овощи и фрукты.

На следующий день, вдохновлённый вчерашним успехом, быстро позавтракав, я пошёл по уже знакомой дороге, ощущая азарт рыбалки. Поймав уже несколько рыб, я удивился, услышав знакомый шум — это были братья с мамой. Прямо у них на глазах я вытащил очередную рыбину, и тут началось нечто невероятное — все трое наперебой пытались завладеть удочкой, и пока каждый не поймал хотя бы по одной рыбке, не могли успокоиться. Такого азарта я не видел давно. Это было и весело, и смешно. Наконец, успокоившись и выяснив, кто поймал самую большую рыбу, они приняли неожиданное для меня решение прекратить рыбалку, потому что у них не было лицензии, необходимой для рыбной ловли.

Мой месяц пребывания в Испании подходил к концу. Надо было что-то решать. Франсиско отказался платить за потраченное на его компанию время, а я отказался сидеть без работы и зарплаты.

Мы устроили прощальный ужин. Я решил угостить испанцев настойкой на калгане, которую всегда возил с собой в медицинских целях. В Испании я ею не пользовался, так что бутылка крепкого напитка осталась нетронутой. Я как мог объяснил братьям, что напиток очень крепкий — почти 70 градусов — и нужно сразу закусывать. Казалось, они поняли, мол, не переживай, мы в Польше такое пили. Но когда маленькие рюмки опустели, и братья начали хватать ртом воздух, я даже испугался — забыл не только английский и испанский, но и украинский, и начал показывать руками на рот и еду. Слава богу, они поняли, спазмы прошли, и мы продолжили вечер. Удивила их мама, которая попросила немного нашего напитка и спокойно, смакуя, его выпила.

На следующий день меня отвезли в аэропорт. Билет был с открытой датой, но была проблема с визой — она была транзитная и всего на пять дней. На этот раз выручила форма. Паспорт у меня просто не проверили.

Через несколько часов я уже был в родном Киеве и готовился к следующим полётам.

А через неделю позвонил Франсиско и сообщил, что готова виза в Марокко. Но я напомнил ему о нашем последнем разговоре — о том, как мы не смогли прийти к согласию по финансовым вопросам — и отказался от продолжения «испанской эпопеи».

Быстро проезжаем Таррагону, знакомый дом в Монтферри. Нас встречает сеньора Мария — мы с ней друзья. Вкусный обед. Для меня она приготовила свиную отбивную, помня о том, что я не люблю морепродукты, а Франсиско с Хавьером налегают на моллюсков. Под вечер братья выносят кресла на улицу, и мы с бокалом вина наблюдаем за жизнью местных — своеобразная традиция маленьких испанских городков.

У меня снова транзитная виза, но на этот раз я должен лететь в Бисау через Лиссабон. Следующие два дня ушли на подготовку к вылету. Меня основательно нагрузили всякими вещами. Хавьер вылетел в Бисау через Сенегал, чтобы закупить топливо и моторное масло. Договорились, что он встретит меня в аэропорту Бисау.

Как бы я ни пытался выяснить, что мне делать, если он меня не встретит, внятного ответа так и не получил.

Это сообщение отредактировал sevenfoots - 5.08.2025 - 13:38

После ночёвки в Лиссабоне я вылетел в Бисау. Рядом со мной села смуглая женщина, как оказалось — португалка. Я был в лётной форме, и ей стало любопытно, что европейцу понадобилось в Гвинее-Бисау. Мы познакомились и разговорились. Каролина уже несколько лет жила в Бисау вместе с мужем — он был военным представителем Португалии в Гвинее. Я рассказал о себе, об испанцах, о предполагаемых полётах на острова в Атлантике. За разговорами время пролетело незаметно — и вот мы уже на африканском континенте.

Из самолёта вышло не больше десятка пассажиров. Остальные летели дальше на юг. Мои опасения подтвердились — никто меня не встретил. Оставив сумки на перроне, я пошёл в аэровокзал, предъявил паспорт и заплатил за въезд в Гвинею пятьдесят долларов — половину от всего, что у меня было. Мысленно выругав «двух верблюдов», я вышел к багажу. Как же я удивился, когда увидел Каролину, охранявшую мои вещи. С улыбкой на лице она объяснила, что это не Европа — вещи нельзя оставлять без присмотра, и глазами показала на забор, за которым за нами наблюдали несколько пар глаз.

Даже не спрашивая меня, Каролина приказала своему водителю, который её ждал, отнести мои вещи в машину. То, что меня не встретили, она поняла сразу — на перроне кроме нас с ней не было ни одного человека с белой кожей. Японский автомобиль с кондиционером оказался очень кстати — температура была выше тридцати, и форменная рубашка уже начинала прилипать к телу.

Довольно быстро мы въехали в Бисау. Было странно ехать по городу без тротуаров и светофоров — совсем не похоже на столицу страны. И ни одного белого человека. Но, пожалуй, больше всего меня удивили чёрные свиньи — раньше я таких никогда не видел.

Мы подъехали к «португальской колонии» — так я назвал для себя ограждённую территорию, хотя совсем недавно вся Гвинея была колонией Португалии. Гвинея-Бисау последней из трёх существующих государств с названием «Гвинея» получила независимость — в 1973 году.

Кроме Мигеля, мужа Каролины, нас встречало ещё несколько сотрудников посольства Португалии в Гвинее. После взаимных приветствий мы зашли внутрь просторного здания, где мне предложили гостевые апартаменты. Казалось, я попал в старую колонию, где на каждого белого приходится с полтора десятка чёрных слуг. У меня сразу забрали форменную рубашку, которую вернули чистой и выглаженной буквально через полчаса.

Я успел принять душ и немного отдохнуть, как меня пригласили на обед. Я был уже довольно голоден и уплетал всё за обе щёки, запивая попеременно красным и белым вином. По просьбе присутствующих я рассказал о полётах на пассажирских и спортивных самолётах и планёрах. Интересно, что при мне португальцы даже между собой говорили по-английски, чтобы я всё понимал. У стены стояли двое гвинейцев, которые нас обслуживали. Смотреть на них было неловко, но позже я ближе познакомился с местным населением — и иногда эти встречи были совсем не приятными. Бросались в глаза европейские черты лиц и порой коричневатый оттенок кожи — видимо, природа и близость португальцев сделали своё дело.

Пока мы сидели за столом, водитель Мигеля отправился на поиски испанцев. Обычно «белые» селились в отдельном районе за высокими заборами. Уже через час он вернулся — хотя самих Франсиско и Хавьера он не видел, жильё, где они остановились, он нашёл. Мои новые португальские друзья посоветовали мне не спешить, и я с удовольствием провёл с ними ещё пару часов. Гораздо позже, вспоминая разные встречи, я понял, насколько мне везло на хороших людей.

Светлого времени оставалось немного, когда мы подъехали к дому, окружённому двухметровым забором. Водитель посигналил, и тут же открылась калитка, из которой вышли оба брата. Было видно, как они удивились, когда я вышел из шикарной машины. Я не стал выяснять, почему меня не встретили — просто спросил, куда поставить вещи.

Можно сказать, с этого момента началась вторая серия моего мерлезонского, то есть гвинейского балета. Мне предоставили комнату, в которой, кроме кровати, не было никакой мебели. Не было также и ключа, хотя у каждого из братьев двери закрывались на замок. Когда я спросил Франсиско о ключе, тот ответил, что его потеряли. Вопрос, почему не потеряли другие ключи, поставил его в тупик — он так и не смог придумать, что ответить. История с ключами показалась мне подозрительной, и с того момента я всегда носил свои документы с собой и не оставлял их в комнате — даже когда выходил за хлебом. Как выяснилось, предосторожность была не напрасной.

На следующий день поехали на аэродром. Хавьер вывел на улицу своего «коня». Им оказался старенький мотороллер, который братья привезли из Испании. Предложили мне сесть третьим. К счастью, по дороге мы не сломались и с горем пополам добрались до аэропорта. Самолёт стоял в ангаре и производил удручающее впечатление. На фото я видел белоснежного красавца с цветными кругами и надписью на английском «Canary Islands». А перед нами стоял чёрно-серый от грязи и толстого слоя пыли Ан-2, который требовал срочного приведения в порядок. Франсиско предложил мне поучаствовать в мойке самолёта, от чего я сразу отказался, указав ему на чернокожих гвинейцев, которые только и ждали какой-нибудь работы. Видимо, гордость взяла верх над жадностью, и он пошёл договариваться с ними о мойке самолёта.

«Самолёт с регистрационным номером EC-IHG - PZL-Mielec An-2TP — модификация Ан-2, выпускавшегося по лицензии на польском заводе PZL-Mielec заводской номер 1G 238-20. Свою службу самолёт начал в 1990 году, когда был впервые зарегистрирован под бортовым номером SP-FBR. Шесть лет спустя, в 1996 году, произошла его перерегистрация, и самолёт получил новый польский номер — SP-FBH.

В 1999 году был приобретён Франсиско Наварро Ферре и отправился в Африку, где был зарегистрирован в Гвинее-Бисау под номером J5-GAH.»

Я зашёл в кабину, и первое, что сделал — проверил аккумулятор. Я подозревал, что он «подсел», но он оказался просто мёртвым.

Позвал Франсиско, показал ему проблему и озвучил вердикт — нужна новая батарея. Это одновременно ошарашило и отрезвило обоих братьев. Они начали бурно спорить между собой. Я не стал их слушать — всё равно ничего не понимал — и пошёл к мотору, начал проворачивать пропеллер. Тут подошёл один из рабочих. Оказалось, он раньше работал техником на таком же самолёте, но после гражданской войны 1998–1999 годов в Бисау не осталось ни лётчиков, ни техников, ни пригодных к полётам самолётов. Когда подошли Франсиско с Хавьером, мы уже сделали несколько оборотов винта. Начали совещаться, что делать. Новую батарею взять негде, заряжать старую нет смысла, поэтому решили попробовать поставить две автомобильные батареи, соединив их последовательно.

Вместо обещанных двух дней поиски и покупка аккумуляторов заняли у Франсиско целых четыре. Когда я их увидел, сразу понял — он искал самый дешёвый вариант, а значит — далеко не лучший.

Без электропитания мне на самолёте было нечего делать, и я отказался туда ездить, пока не появятся аккумуляторы. Я гулял пешком по городу, присматривался к местной жизни. Город напоминал большое село. Вместо общественного транспорта — какие-то маленькие грузовички, неизвестно куда едущие. Встречаются слегка помятые такси, некоторые машины даже без дверей. По улицам бродят чёрные свиньи, иногда с поросятами.
Постепенно я дошёл до местного базара, который тянулся вдоль центральной улицы. По обе стороны проезжей части сидели продавцы с нехитрым товаром. Для машин почти не оставалось места для проезда, и они еле двигались вперёд.

Рядом со мной двигался небольшой фургон. Я хотел его обогнать, но передо мной возник крепкий чернокожий человек и преградил путь, а сзади меня поджимал чернокожий юноша, делая вид, что я его не интересую. Но до этого я успел заметить, как его взгляд, будто бы рассеянный, изучающе скользнул по сумке у меня на плече, а рука словно случайно скользнула по ней вниз. Я оказался в ловушке. Не раздумывая, я оттолкнул юношу и вышел из-за машины сзади. Теперь я ясно увидел ещё двоих его приятелей, ожидавших по другую сторону автомобиля. Поняв, что на меня устроили охоту, я пошёл в обратном направлении, надеясь, что чёрные приятели отстанут. Но они тоже поменяли направление и продолжили идти за мной.

В этот момент мимо проезжало такси, и я его остановил. Переднее место было свободно, я сел и показал водителю ехать вперёд. Но мы проехали всего несколько метров, как дверь возле меня резко открылась, что-то скользнуло по моей ноге, и в следующую секунду я увидел, как четверо моих преследователей бросились врассыпную. Только тогда я понял, что карман моих спортивных штанов опустел.

Я выскочил из машины и бросился в погоню за бандитами. Тот, кто бежал последним, бросил что-то мне под ноги. Остановившись, я поднял свои телефонные квитанции и несколько гвинейских монет. Несколько сотен бумажных денег исчезли бесследно — карман был прорезан, скорее всего, тонким лезвием. К счастью, моя нога осталась цела. Думаю, что я вовремя остановился — гнаться за ними было просто бессмысленно. Вернувшись к такси, я жестами объяснил водителю, что грабители забрали деньги, и я пойду дальше пешком. Он всё понял, тем более что ограбление произошло у него на глазах. За деньгами я не жалел — несколько сотен гвинейских франков составляли всего пару долларов. Мне стало окончательно ясно, что рассчитывать в Бисау на чью-либо помощь не стоит, нужно быть осторожнее.

Я без проблем вернулся в наше жильё, и когда пришли «мои» испанцы, рассказал им о своей приключении.

Прошло несколько дней. Наконец, с радостными лицами, мне сообщили, что аккумуляторы уже установлены. На следующее утро, быстро позавтракав какой-то «травой», мы поехали на аэродром. Чистый, белый самолёт приятно удивил. Возле него уже стояло несколько человек в ожидании. Осмотрев самолёт снаружи, мы зашли внутрь. Я дал команду технику прокрутить винт и продолжил подготовку к запуску. Хавьер сел в правое кресло и слушал мои комментарии. Наконец, я включил стартер, но мощность аккумуляторов оказалась настолько слабой, что винт едва прокручивался на четверть оборота. После пятой попытки батареи вовсе перестали подавать напряжение. Я предложил Франсиско взять наземную установку для питания самолёта подходящим напряжением. Конечно, за это нужно было платить. И как бы Франсиско ни упирался, в конце концов был вынужден согласиться. Договорились об аренде наземной установки на следующий день. Оставалось ещё получить разрешение от местного департамента авиации на выполнение полётов. «Договориться» в департаменте Франсиско не смог, и на следующий день на аэродром должен был приехать инспектор по авиационной безопасности.

Я уже начал думать, как бы мне добраться «домой», чтобы не ждать «моих меньших братьев», как ко мне подошёл довольно приятный человек и заговорил на русском. Фифито — так звали мужчину — оказался начальником аэродрома. Не обращая внимания на испанцев, он пригласил меня на бокал пива. Я спросил, можно ли заменить пиво на чашку кофе. Фифито от души рассмеялся, ответил: «Конечно!» — и повёл меня в свой служебный домик.

По дороге Фифито коротко рассказал о себе, понимая, что я заинтригован его появлением. «Учился в Советском Союзе», — начал он. Окончил Черниговское лётное училище. Увидев моё удивление — снова засмеялся. С гордостью добавил, что летал на МиГ-21, был ранен во время военных действий, потом год учился в Соединённых Штатах Америки. С пренебрежением прошёлся по испанцам — уже год пользуются ангаром, ни цента не заплатили, только кормят обещаниями. Я, в свою очередь, рассказал, на каких самолётах летал. Когда он услышал про Ан-32, его глаза загорелись, и он по секрету сообщил, что они планируют закупить несколько таких самолётов и ждут делегацию. Мы ещё немного посидели за пивом и кофе, и Фифито начал собираться в город, где его ждала жена с сыном.

На следующее утро мы снова подготовили самолёт, но теперь у нас было нормальное напряжение от наземной установки, арендованной у аэропорта на полдня. С первой попытки мотор не завёлся. Повторили запуск несколько раз — та же история. Наконец, с пятой попытки, чихнув пару раз, будто только проснувшись, мотор заработал. Было приятно чувствовать, как тебя слушаются тысяча лошадиных сил, скрытых в конструкции самолёта.
Пока мы прогревали двигатель и проверяли всё оборудование, подъехал авиационный инспектор и с интересом наблюдал за нашей работой. Я завершил все необходимые процедуры и выключил мотор. Осмотрев самолёт, мы подошли к инспектору. Им оказался выпускник Рижского авиационного института, который он окончил всего несколько лет назад. Мы быстро нашли общий язык. Мигель — так его звали — достал бумаги и предложил мне заполнить «формы». В итоге я сам себе дал разрешение на выполнение полётов. На этом проверка инспектора завершилась. Мигель пожаловался, что испанцы ему ничего не заплатили, даже не дали денег на бензин, сел на свой мотороллер и уехал в город.

Я решил не терять времени и облетать самолёт, пока у нас есть наземное питание. Предложил испанцам подняться в воздух. Они с радостью согласились, и я пошёл к диспетчеру договариваться о вылете. Поднявшись на вышку, я представился, показал пилотское удостоверение, но оказалось, что моей формы с погонами было вполне достаточно для местного «начальства». Я получил устное разрешение на полёт, без всяких бумажек — это приятно удивило — и вернулся к самолёту.

Это сообщение отредактировал sevenfoots - 5.08.2025 - 13:51

Франсиско и Хавьер ждали снаружи. Я издали показал им рукой подниматься на борт — они сразу подчинились. Приказал технику отключить наземный источник питания после запуска и занял командирское кресло. Хавьер уселся справа, Франсиско — в салоне на откидном сидении. Двигатель завёлся буквально с четверти оборота, что порадовало. После прогрева запросил разрешение на руление и взлёт. Получив его, установил взлётный режим и отпустил тормоза. Через несколько десятков метров мы уже были в воздухе и привычно набирали высоту.

Сделав два круга над Бисау, проверив работу двигателя и приборов, зашли на посадку. Приземлились мягко и зарулили к ангару, где нас уже ждала толпа гвинейцев. Осмотрев самолёт и убедившись в отсутствии повреждений, я предложил поехать «домой». Франсиско решил устроить ужин в местном ресторане в честь первого полёта в Бисау и пригласил меня — хотя раньше я всегда ужинал один.

По прибытии в Бисау Франсиско нанял за небольшие деньги местную женщину, которая приходила днём, убирала в доме, приносила овощи и кое-какие продукты, которые заказывали хозяева-испанцы. За хлебом я ходил сам. Его продавали прямо на улице неподалёку от дома. Утром я вставал рано, делал зарядку, готовил себе простую еду, а потом гулял, наслаждаясь свежим воздухом, который приносил бриз с Атлантического океана. Поражало разнообразие птиц. Помимо знакомых аистов, ласточек и соколов, внимание привлекали цапли, которых в Украине редко увидишь, множество попугаев и много других незнакомых мне пернатых. Никак не мог привыкнуть к огромному количеству ящериц, облеплявших заборы и дома — они напоминали мне маленьких драконов, и я их инстинктивно побаивался, особенно когда они заползали ко мне в комнату.

Ресторан напомнил мне наши летние кафе под открытым небом. Единственное, что запомнилось — знакомство с Вильямом. Он подсел по приглашению Франсиско и поздравил его с первым полётом. Узнав, что я пилот, засыпал меня вопросами о самолёте. Вильям был из Ганы и вёл бизнес в нескольких странах Западной Африки. Немного перекусив, он собрался уходить и, прежде чем уйти, расплатился за всех — за меня и за моих работодателей. Франсиско не возразил, что показалось мне странным. Испанцы решили остаться, чтобы познакомиться с местными девушками. Предложили и мне остаться, но я отказался и попросил Вильяма подвезти меня домой. Было видно, что Франсиско это очень не понравилось, но он ничего не мог поделать.

По дороге Вильям коротко рассказал, что у испанцев заканчиваются деньги, и он их «немного» поддерживает финансово, надеясь вписаться в авиационный бизнес. Мы быстро доехали, и я пошёл отдыхать. Под конец Вильям пригласил меня к себе за город, где у него был загородный дом — как он объяснил, для отдыха. Он ездил туда на выходные. Я с радостью согласился — тем более, что мне всё равно было нечем заняться.

Где-то около полуночи пришли испанцы и привели с собой двух молодых чернокожих девушек. Почти каждый день повторялась одна и та же процедура — только девушки менялись.

Через пару дней Хавьер предложил слетать на один из островов, куда они собирались возить рыбаков и где, по его информации, должна была быть посадочная площадка. Я согласился — летать всегда интереснее, чем сидеть на земле. Хавьер принёс карту местности, на которой мы проложили маршрут, замерили курсы и расстояния. Лететь было всего несколько десятков километров, но над поверхностью Атлантического океана, и это, мягко говоря, немного напрягало — особенно учитывая, что на борту не было никаких средств спасения.

На следующее утро мы с Хавьером поехали на аэродром на мотороллере. Подготовили самолёт и попытались запустить двигатель от своих аккумуляторов. Как я и ожидал — ничего не вышло. Пришлось ждать Франсиско, чтобы решить вопрос с арендой наземного питания, так как он распоряжался финансами. Через час приехал Франсиско с двумя чернокожими девушками и большой кинокамерой. С горем пополам уладив организационные вопросы, мы всё же вылетели и взяли курс на один из островов в Атлантическом океане.

Погода была неплохой, но по мере удаления от берега видимость становилась всё хуже и хуже. Мы уже снизились и летели всего на высоте около ста метров, надеясь вот-вот увидеть «наш» остров. Время шло, а риск продолжать становился неоправданным — я развернул самолёт на 180 градусов. Как назло, высоты оказалось недостаточно, радиомаяк был слабым, и стрелка не показывала направление на аэродром. Я уже подумал, что маяк отключён, и запросил у самолёта, пролетавшего над Бисау, проверить его работу. Оказалось, маяк работает, и я немного успокоился. Через некоторое время стрелка прибора ожила, и вскоре мы были уже над аэродромом. Над сушей видимость была значительно лучше, и, сделав круг над Бисау, мы пошли на посадку. Приземлились мягко и зарулили к ангару, где нас уже ждали.

Осмотрев самолёт и убедившись в отсутствии повреждений, я объяснил «коллегам» из компании «Два верблюда», что GPS должен работать на борту, а не лежать мёртвым грузом в портфеле у Франсиско, и на самолёте должны быть хоть какие-то средства спасения — ведь двигатель один, и если он откажет, мы станем кормом для акул. Братья согласились, и Франсиско пообещал всё решить в ближайшее воскресенье. Каковы его обещания — я уже знал, и неудивительно, что и через две недели воз остался там же, где стоял. Мы ещё дважды полетали над Бисау, пока у компании «Даблдромадер» не закончились деньги и топливо. Нанятая испанцами работница больше не приходила — ей не платили, не хватало даже на еду. В последний раз Франсиско повёл нас с Хавьером в кафе, заказал салат и разделил его на троих. Это было полное фиаско.

Меня выручал Вильям, который почти каждый день заезжал за мной, и мы обедали с ним в ресторане, пока «испанские братья» отсыпались после ночных гуляний. А однажды он буквально протянул мне горсть гвинейских франков, а на мой вопрос «зачем?» ответил: чтобы у меня всегда была возможность поесть и купить себе бокал пива. Приближалась суббота, и мы договорились, что Вильям заедет за мной, и мы вместе поедем на его «дачу». Как раз на эти дни Франсиско с Хавьером собирались ехать в Сенегал договариваться за топливо, потому что им наконец пришли какие-то деньги из Испании. Я предупредил их, что тоже буду отсутствовать пару дней.

Моя дружба с Вильямом была им, мягко говоря, неприятна, но вслух об этом они не говорили.

Вильям заехал за мной рано утром. По дороге мы остановились возле его основного дома, где жила его семья. Во дворе суетились слуги. Вильям дал им какие-то указания, и мы поехали за город. Проехали мимо аэродрома, асфальт закончился, и мы въехали в «туннель» из зелёного кустарника высотой в полтора-два метра. Колея была накатана, и Вильям гнал, не снижая скорости, даже когда впереди возникала стена из высокой травы, которая расступалась при приближении машины. И только я подумал, что будет, если перед нами появится препятствие — как на дорогу из травы выскочила корова. Вильям не просто нажал на тормоза — он ударил по ним изо всех сил, но остановить машину не успел. После удара корова отлетела на пару метров, а из кустов вышел её хозяин. Слава богу, корова, хоть и не сразу, но поднялась. Вильям достал деньги и предложил их хозяину в качестве компенсации за возможные последствия. Гвинеец сразу согласился и, казалось, был рад такому заработку. Я высказал Вильяму догадку, что всё это могло быть подстроено, и он подтвердил — возможно, гвинеец специально «подставил» свою корову. В Африке свои законы, и назвать их цивилизованными можно не всегда.

Скоро мы въехали в посёлок, утопающий в зелени. Чистый прозрачный воздух, щебет птиц — всё напоминало украинскую деревню. Зашли в дом. Внутри была приятная прохлада. Служанка принесла сок и фрукты. После общения с моими «дромадерами» я с удовольствием разговаривал с Вильямом, попутно совершенствуя свой английский, на котором он говорил. Через некоторое время служанка сообщила, что пришла соседка. Вильям поднялся, когда вошла белая женщина. Поднялся и я. И вдруг она подошла ко мне и заговорила. Я был просто в шоке, а по выражению лица Вильяма понял, что он доволен сюрпризом, который заранее подготовил.

Оказалось, Наталка — моя соотечественница из Харькова. Учась в институте, она вышла замуж за гвинейца, и после окончания поехала с мужем и рождённым в Украине ребёнком на его родину. Уже в Гвинее у них родилось ещё двое детей, и теперь она воспитывает троих, стараясь говорить с ними на родном языке, хотя по-португальски они говорят свободно, общаясь с другими детьми.

Мы сидели втроём в тени пальм, и под бокал вина я рассказывал Наталке о жизни в Украине, отвечал на её вопросы. Иногда она смахивала слёзы и что-то объясняла Вильяму. Время пролетело незаметно, и когда совсем стемнело, Наталка начала собираться домой. На прощание я подарил ей проспекты, которые всегда возил с собой как сувениры — и она обрадовалась им как ребёнок. Мы расстались со слезами на глазах. Больше я её не видел. На следующий вечер Вильям подвёз меня к «нашему испанскому» двору и пожелал удачных полётов.

Фифито сдержал слово и спустя какое-то время сообщил, что на аэродроме приземлился самолёт из Украины. На следующий день, узнав от Вильяма, где остановились украинцы, я отправился в гостиницу в центре Бисау. Оказалось, это были представители военных, предлагавшие гвинейцам различную технику, в том числе самолёты Ан-32. Узнав, что я летаю на этом типе, они предложили мне в перспективе поработать инструктором в Гвинее. Забегая вперёд — из этой идеи ничего не вышло, потому что времена изменились. Гвинейцы надеялись получить технику в виде материальной помощи, по примеру советского прошлого. А наши дельцы из оборонпрома хотели «немного» подзаработать на африканских бедняках. Улететь с ними в Украину мне тоже не удалось, и я попрощался с экипажем Ил-76 и несколькими представителями украинской делегации.

Начинался второй месяц моего пребывания в Гвинее. Приближалось католическое Рождество и Новый год. За это время мы сделали несколько полётов над Бисау и прилегающими районами. На все мои просьбы выплатить деньги, чтобы я мог передать их в Украину с экипажем Ил-76, Франсиско находил разные отговорки, пока не стало ясно — денег нет и не будет. С этого момента я решил, что пора как-то выбираться из этих джунглей, куда меня занесла нечистая сила. Тем более, я заметил, что кто-то интересовался содержимым моей сумки. Скорее всего, братья-испанцы хотели оставить меня без документов, понимая, что я могу уйти, оставив их наедине с их самолётом.

Теперь я чувствовал себя как дичь, которая хочет превратиться в охотника. Я хорошо знал распорядок дня своих «двух верблюдов» и разработал план побега. Пользуясь тем, что после ночных гуляний они спали до полудня, я решил с утра поехать на аэродром к Фифито, с которым заранее договорился поехать вместе в авиакассу. Проблема была в том, что обратный билет у меня был только через два месяца, но Фифито меня успокоил. Я вышел на улицу ловить такси. Минут через десять остановилась старая машина, и водитель сразу согласился отвезти меня в аэропорт.

Не проехав и ста метров, он остановился и заговорил, как мне показалось, со своим знакомым. Потом жестами показал, что тот едет с нами. Я ничего не заподозрил и расслабился, но, взглянув в зеркало, увидел, как незнакомец ощупывает мою сумку на заднем сидении. Стало ясно — готовится ограбление.

Решение пришло мгновенно. В этот момент мы как раз проезжали мимо дома Вильяма. Я приказал остановиться. Приказ сработал — я быстро вышел, открыл заднюю дверь, вытащил сумку и бросил её во двор, где работали слуги. Водителю я кинул на сиденье горсть местных франков и показал, чтобы уезжал. Из дома вышла служанка и пригласила меня внутрь.

В доме было прохладно, работал кондиционер. Ко мне сразу подбежали дети. К счастью, у меня ещё оставались воздушные шарики, которые я всегда возил с собой и дарил детям. Они и сейчас сработали — дети начали играть, а на пороге появилась жена Вильяма. Я объяснил, кто я, и мы немного поговорили. Вскоре слуга сообщил, что такси ждёт у ворот. Я выглянул и узнал того самого водителя. Рассказав о случившемся, я услышал, как жена Вильяма приказала своему шофёру отвезти меня на своей машине в аэропорт. Когда мы садились в японский внедорожник, я заметил, что от таксиста осталась только пыль.

До аэропорта мы добрались без проблем. Фифито, в военной форме, ждал меня уже давно. Не теряя времени, мы поехали в авиакассу. Было интересно наблюдать, как при его появлении все встали, как по команде — такая магическая сила была у его формы.
В небольшом зале было пусто. Мы с Фифито оказались единственными посетителями. Это неудивительно — на следующий день должен был состояться последний рейс в Португалию в этом году, а дальше в течение двух недель рейсов не планировалось. Все, кто хотел вылететь, уже купили билеты заранее. К счастью, сотрудники кассы нашли мне место, а в билете поверх отметки о невозможности изменений сделали наклейку с датой завтрашнего рейса.

Поблагодарив за помощь, мы отправились обратно и вскоре сидели у дома Фифито за кружкой пива. Пиво быстро закончилось, и он предложил поехать в центр Бисау продолжить «пивной марафон». Я согласился.
Мы остановились у первого кафе и сели за стол. Тут же на столе появилось пиво и гора копчёных птичек, почти вдвое меньше воробья. Сначала я был шокирован, но потом вспомнил нашу таранку — и успокоился. Сколько народов — столько и обычаев. Наверное, гвинейцы тоже были бы удивлены, увидев, как мы едим мелкую рыбу. Мы переезжали из одного кафе в другое. Уже давно наступила ночь, я не знаю, как в меня влезло столько пива, сколько я в жизни не пил, но наконец Фифито дал команду шофёру, и мы отправились на аэродром в служебную квартиру. Я не помню, как мы доехали — заснул на ходу. Когда добрались, сразу завалился на кровать и вырубился.

Проснувшись утром, первым делом увидел Фифито с бокалом пива. Я сразу отказался и заварил себе кофе. Самолёт на Лиссабон вылетал днём. Я спросил у Фифито: «Что делать, если испанцы приедут в аэропорт и попытаются меня задержать любым способом?» Короткий ответ — «не волнуйся». Пришло время идти на посадку. Я хотел взять свои вещи, но их уже нёс один из трёх охранников, которые сопровождали нас до самого самолёта.

Я не ошибся — за оградой стояли двое братьев-дромадеров и что-то яростно объясняли какому-то служащему. «Не волнуйся, это наш человек», — прокомментировал Фифито. И вправду — вскоре от испанцев не осталось и следа. Вскоре я уже был в самолёте и через несколько часов приземлился в Европе. К сожалению, на этом приключения не закончились.

Это сообщение отредактировал sevenfoots - 5.08.2025 - 14:06

После посадки меня задержали на паспортном контроле — моя транзитная виза уже месяц как истекла. В Бисау, как у «белого», у меня её никто не проверял. А вот въехать в ЕС без визы было невозможно. Депортировать меня назад могли только через две недели — не было рейсов. А брать на себя ответственность за моё проживание на это время никто не хотел. Вызвали начальника пограничников (как он мне позже объяснил — прямо со своего рождественского стола). Сначала он никак не мог понять, зачем я вообще туда поехал. Когда я сказал «отдыхать», он смеялся несколько минут — счёл это очень остроумной шуткой. Но лёд был растоплен, и мы проговорили ещё полчаса. В итоге он дал команду выдать мне транзитную визу на несколько дней и зарегистрировать билет до Барселоны, за что я до сих пор ему благодарен.

Переночевав в этом же здании, на следующий день я уже летел в Барселону. В Борисполь рейсы выполнялись только дважды в неделю, и мне нужно было ждать ещё один день. Я пересчитал деньги — хватало на одну ночь в отеле. Поехал в город, нашёл недорогой отель и поселился как «белый человек». С огромным удовольствием прогулялся по городу, выпил кофе с пирожным, а потом отправился в отель, где с наслаждением отдохнул на белоснежных простынях. Договорился о выселении вечером, потому что последнюю ночь нужно было провести в аэропорту.

Утром, кое-как поспав на стульях, я привёл себя в порядок и стал ждать регистрации. Рейс задерживался, и я вылетел в Киев только под вечер. К своей великой радости, командиром оказался мой коллега, с которым я когда-то начинал летать в Жулянах. После взаимных приветствий и короткого рассказа о моих приключениях меня сразу посадили в бизнес-класс и угостили всеми деликатесами, которыми тогда кормили пассажиров.

Не обошлось без курьёзов. Оказавшись в привычной обстановке экипажа, я расслабился настолько, что, когда мы подъехали к моему дому (меня подвезли на служебном автобусе экипажа), попрощался с ребятами и ушёл, оставив все свои вещи в автобусе. Только на следующий день, когда мне позвонила стюардесса с того рейса и попросила забрать вещи, я окончательно «вернулся» в своё обычное, привычное жизнь.

А сегодня я сижу на маленькой кухне, наслаждаюсь жареной картошкой с солёными огурчиками и рассказываю маме о своих очередных полётах и приключениях.


P.S. Эксплуатация АН-2 в африканской стране продолжалась до начала 2010-х годов, после чего регистрация была официально аннулирована 1 марта 2013 года. В 2002 году он получил регистрацию EC-IHG и был перебазирован на Канарские острова. Оттуда он выполнял различные полёты, базируясь на аэродроме Монфлорите. Но не был допущен к пассажирской эксплуатации из-за несоответствия современным нормам EASA по безопасности, шуму и сертификации. История этого борта завершилась в июне 2021 года, когда гражданская регистрация EC-IHG была аннулирована.

Другие главы книги:
Райский остров. - https://www.yaplakal.com/forum2/topic2912059.html?hl=
Риск - https://www.yaplakal.com/forum2/topic2782345.html?hl=
Нямлел - https://www.yaplakal.com/forum2/topic2713206.html?hl=
Малвалкон - https://www.yaplakal.com/forum2/topic2699439.html?hl=

Это сообщение отредактировал sevenfoots - 5.08.2025 - 14:08