171
Тёплое пиво отдавало мылом, но выбора не было. В этом районе после одиннадцати вечера работает только кафе «Уют» — забегаловка в бывшей парикмахерской.
Я сидел в углу, ковырял вилкой засохший край пиццы и старался не смотреть на свадьбу. Точнее, на то, что от неё осталось. Видно, что второй день гуляют, остались самые стойкие. Человек десять: помятые мужики с расстегнутыми воротниками, бабы с потекшей тушью. Гвалт стоял такой, что звенели стаканы. В центре стола орала невеста — деваха лет двадцати пяти, уже успевшая посадить на белое платье бурое пятно от вина.
Но смотрел я не на неё.
С краю, прижавшись к стене, сидела еще одна гостья. Бледная, в странном люрексовом платье, которое вышло из моды еще до того, как Путин первый раз стал президентом. Она старательно смеялась над тостами, хлопала в ладоши, но только этой показной радости никто не замечал.
Я вздохнул. Тридцать лет этим занимаюсь, а привыкнуть никак не могу. Час сидел, думал — просто тихая родственница из Саратова. А она, оказывается, мёртвая.
— Весело тут у вас, — буркнул я, глядя прямо на неё.
Остальные пили за «здоровье молодых», так что меня никто не услышал. Кроме неё. Женщина в люрексе резко дернулась, как от удара током. Медленно повернула голову. Глаза у неё были мутные, как прокисшее молоко.
— Ты... ты видишь меня? — беззвучно шевельнулись её губы, но я без труда прочитал этот вопрос.
— Вижу. И слышу, если напрягусь.
— Господи... — она попыталась схватить меня за руку через стол.
Пальцы прошли сквозь мое запястье. Ощущение — будто сунули руку в морозилку. Я отдернул кисть и растер кожу.
— Не надо так. Иначе обморожение получить недолго.
— Кто ты? — она сжалась. — Ты ангел?
— Ага, щас. Бери выше. Я Проводник.
— Я и правда умерла?
— Прости, но... да. И судя по твоей прическе и одежде давно — году так в девяносто восьмом.
— В девяносто девятом, — поправила она машинально. — В октябре.
Она огляделась. Шумная компания за столом орала «Горько!», какой-то толстый дядька пытался танцевать лезгинку под Цоя.
— Я здесь уже очень давно, — прошептала она. — Каждый день. Музыка, крики, драки... Я устала. Почему я не ухожу?
— Потому что тебя что-то держит. Или кто-то. Обычно такое происходит если тело не находят или... убийцу.
— Меня нашли. Уборщица нашла. Вон там, — она кивнула в сторону коридора, ведущего к туалетам и служебному выходу. — Там меня задушили.
К столику подошла официантка — молодая, замученная девчонка с бейджиком «Лена». Глаза красные, видно, что смена выдалась непростая.
— Мужчина, вы с кем это вы тут разговариваете? — она подозрительно покосилась на пустой стул напротив меня. — У вас все нормально?
— Нормально. Сам с собой. Возраст, знаете ли.
— Если буянить начнете, я наряд вызову. У меня и так вон, — она кивнула на свадьбу, — зоопарк на выезде.
— Я не буйный. Еще пива принесите, пожалуйста.
Лена кивнула и ушла. Женщина в люрексе проводила её взглядом.
— Меня Ира зовут. Ирина Викторовна. Я завучем в школе работала. Сюда зашла мужа искать, он запил... А потом...
— А потом темнота? — подсказал я.
— Нет. Потом боль. В шее. И этот запах... одеколона «Шипр» и перегара.
Я достал телефон. Интернет в этом подвале ловил паршиво, но пару запросов прогрузил. «Убийство в кафе 1999», «задушена женщина». Нашлось быстро. Криминальная хроника тех лет любила смаковать чернуху.
— Маньяк? — спросил я, листая скупые строчки.
— Не знаю. Я лица его не видела. Сзади напали.
— Пишут, что «висяк». Никого не поймали. Была серия, три женщины в этом районе. Но того убийцу давно поймали.
— И что мне делать? — Ира заплакала. Мёртвые плачут не так, как живые — лицо начинает идти рябью, как отражение в воде. — Я хочу отсюда уйти. Покажи мне выход. Ты же проводник.
Я допил теплое пиво. Вкус был отвратительный.
— Чтобы уйти, надо понять, где дверь. А дверь там, где тебя убили. Пошли.
Я встал. Компания за соседним столом притихла. Тот самый толстый дядька, уже багровый от водки, уставился на меня мутным взглядом.
— Э, слышь! Куда почесал? Ты че на девок наших пялился что-ли?
— Отдыхайте, мужчина, — буркнул я, проходя мимо.
— Не, ты, сука, стой! — он попытался встать, но ноги его подвели, и он плюхнулся обратно на стул, едва не опрокинув салатницу.
Ира плыла за мной. В коридоре было темнее и тише. Лампочка мигала, действуя на нервы.
— Здесь? — спросил я у двери женского туалета.
— Нет... Дальше. У служебки.
— А то кто тебя убил, ты его не чувствуешь?
— Я знаю, что он здесь, — голос Иры стал холодным. — Он всегда был здесь. Но я его не вижу.
Я остановился. В конце коридора, у двери с табличкой «Посторонним вход воспрещен», дрожал воздух. Фигуры там не было, просто сгусток темноты, который вонял дохлятиной и страхом.
— Эй!, — позвал я. — Выходи.
Темнота сгустилась. Из стены, натурально из кафеля, начал вылезать мужик. Синий спортивный костюм «Адидас», на ногах — ничего, одни носки дырявые. Лицо перекошено, язык вывален. Классический «сердечник».
— Че надо? — прогундел он озлобленным фальцетом.
— Ты что ли её убил? — я кивнул на Иру.
Призрак в «Адидасе» скосил глаза.
— Эту? Ну я. И че?! Она рыскала тут. Мешала нам с пацанами отдыхать.
— А сам как подох?
— Передознулся. В тот же вечер, как эту фифу придушил. В сортире заперся... и переборщил немного, сердце и стопорнулось. Пацаны меня там бросили. Козлы!
— Герой, — усмехнулся я. — А тапки где потерял?
— Сняли, суки. Пока я еще теплый был. Марамойка какая-то зашла, видит — жмурюсь, и кроссовки сняла. Новые были, «Рибок». Все причитала, что сыночку носить нечего.
Рядом зашипела Ира.
— Ты... — прошептала она. — Ты меня задушил, потому что я мешала тебе дозу принять?
— Заткнись, сучка, — огрызнулся синий. — Ща опять придушу, мне не сложно.
— Не придушишь, — сказал я. — Ты здесь никто. Так, плесень на стене.
— Слышь, фраер, я тебе щас кадык вырву!
Призрак дернулся ко мне. Я даже не шелохнулся — живым мёртвые вреда причинить не могут, если психика крепкая. А вот мертвые мертвым...
— Он твой, — тихо сказал я Ире.
То, что произошло дальше, было не очень приятно наблюдать. Ира перестала быть бледной серой мышью в люрексе. Она превратилась в фурию. Её лицо растянулось в жуткой гримасе, руки удлинились, превращаясь в подобие когтистых лап. Она налетела на синего гопника, словно мясорубка.
Он даже вякнуть не успел. Его просто разорвало в клочья. Клочья серого тумана полетели во все стороны. Через секунду от убийцы осталось только влажное пятно на полу, которое быстро высыхало.
Ира снова вернулась в человеческий облик. Она улыбалась. Улыбалась по-настоящему. Наверное, впервые за двадцать с лишним лет.
— Спасибо, — сказала она. И начала таять. Сначала ноги, потом платье, потом улыбка. — Светло как... — последнее, что успела сказать она.
И исчезла.
Я выдохнул и прислонился к стене. Голова раскалывалась. Всегда так после их ухода. А теперь ещё и давление скачет. Возраст уже не тот.
— Эй, ты че там застрял, гнида?!
Я обернулся. В начале коридора стоял тот самый толстый дядька со свадьбы. В руке у него была «розочка» из бутылка водки. Глаза налиты кровью. За ним маячила перепуганная официантка Лена.
— Дядя Витя, не надо! — визжала она.
— Ща я этому козлу объясню, как старших уважать надо! — ревел Дядя Витя.
Он сделал шаг ко мне, замахиваясь разбитой бутылкой. Вот только пол в коридоре был старый, плитка местами отбита. А еще там недавно мыли.
Нога в лакированном туфле поехала по мокрому кафелю.
Все было как в замедленной съемке. Дядя Витя взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. Бутылка вылетела и разбилась об стену. Туша весом не меньше ста килограмм рухнула навзничь.
Звук удара затылком о бетонный порог был глухим и влажным.
Дядя Витя дернулся один раз и затих. Под головой начала расползаться темная лужа.
Лена зажала рот руками, но вскрик все равно вырвался сквозь щели между пальцами. Тонкий и противный.
Я стоял и смотрел. Как же я не люблю свежих. От них еще жизнью фонит.
Над телом Дяди Вити начало подниматься белесое облако. Через секунду передо мной стояла копия толстяка, только полупрозрачная. Он недоуменно смотрел на свое тело на полу.
— Э... — сказал призрак Дяди Вити. — Это чё? Я чё, упал?
— Ты умер, мужик, — устало сказал я. — Мгновенно.
— Да ну на хер... — он потрогал свой затылок. — А у меня квартира новая... И Люське обещал машину переобуть до заморозков...
— Поздно уже об этом думать.
Призрак посмотрел на меня, потом на вопящую Лену, потом на выбегающих из зала гостей.
— Слушай, братан, — голос у него теперь дрожал, как у ребёнка. — А можно это... переиграть как-то?
— Это не компьютерная игра мужик. Game Over.
— Мля... — Дядя Витя сел на корточки рядом со своим трупом и закрыл лицо руками. — Ну какой же я мудак...
В коридор ворвалась толпа. Крики, мат, кто-то звонил в скорую, кто-то тряс труп за плечи. Меня оттеснили к стене.
Я встретился взглядом с Леной. Она теперь не кричала вместе со всеми. Она сползла по стене и сидела на корточках, таращась не на тело, а в сторону призрака Дяди Вити.
— Вызови полицию, — сказал я ей мысленно.
Она кивнула, не отрывая взгляда от привидения.
— Я его вижу, — прошептал в голове голос Лены. — Я вижу его... он сидит и плачет.
— Добро пожаловать в мою жизнь, — уже в живую сказал я.
И вышел за дверь.
@ UnseenWorlds
yaplakal.com