Чеченские отрывки

Воспоминания младшего сержанта 276 МСП Александра Пахалуева


Сейчас я вспоминаю службу в Чечне - как куски плохого фильма, со старой видеокассеты. Ввиду того, что память подводит и некоторые фрагменты вспоминаются уже с трудом, решил «оцифровать» память, пока мой жесткий диск ещё относительно цел...

«Учения»
Когда в 94-м году в Чечне начались волнения, я лежал в Свердловском госпитале и очень сильно не хотел возвращаться в часть. Ибо уставщина, смертная тоска и бессмысленные работы действовали на меня угнетающе. Мои лысые кореша в это время метались с тряпками по «взлетке» и всё так же маршировали по плацу, пока я «прохлаждался» в лечебных заведениях. Жизнь в закрытых военных городках, тягуча и уныла как прокисший канцелярский клей. Серые казармы, вонючие портянки, колючая проволока и безнадёга. Такова была еланская учебка...
Но началась Чечня, меня выпнули из госпиталя и привезли в часть. Колеги-писари успешно справлялись со своим объемом работы без меня, поэтому, командиры наградив зачем-то двумя сержантскими лычками, отправили мою, почти здоровую персону в Чебаркульскую учебку.
И началось. Нас гоняли в полной амуниции на 10 километров по заснеженным южно-уральским степям, заставляли стрелять по мишеням, пока не кончится центнер патронов, поводили полит-информации и неплохо кормили. Просто нормальная солдатская столовка казалась мне рестораном, после еланских поваров-кзахов (кидай в чан лапшу, капусту и перловку, помешай, чоб не прилипло и не забудь посолить, а если прилипло — пофиг, лысые сожрут).
И вот как-то приходит в роту замполит. С журналом. В котором нужно за что-то расписаться. Вроде как за бушлаты, автоматы и согласие поездки в командировку. Куда — не написано.
А родители смотрели телевизор и прочухали, КУДА будет эта командировка. Незадолго до которой они приезжали. Отец в 2х тулупах уговаривал, мол, «одевай сверху гражданский тулуп, там за казармой есть дыра в заборе. В военкомате всё схвачено, отмажем!» Но я принципиальный был почему-то. И правильный. В войну не верил, а служба в Чебаркуле по сравнению с Еланью - даже нравилась. Отказался...
А на следующий вечер нам приказали собираться. Ночью загнали технику на платформы, закрепили и рассадили по вагонам. И мы поехали. Из заснеженной Челябинской области — куда-то в тёплые края.
В Моздоке снега почти нет, непробиваемые облака и сырой, пронизывающий ветер. Незадолго до этого, мне, как сержанту присвоили должность командира боевой машины пехоты. И вот мы во временном, палаточном лагере. Месим грязь и получаем боеприпасы. Наш командир роты — невысокий, серьезный мужик проводит инструктаж. «Парни, всё серьёзно, мы едем на войну, но я вам этого не говорил».

«Кича-кирпич»
Был в нашем взводе один боец. Очень энергичный и слегка дурной. С дисциплиной уживался плохо, поэтому в строевой жизни (по его рассказам) не вылезал с гаупт-вахты. За что и был прозван «Кича». Не помню почему, но Кича у нас переименовался в «Кирпича». Возможно, потому что спер в соседней роте кирпичи для костра. А может потому что лицо у него было всегда красное, а ухмылка «просила кирпича». Кирпич выменивал стыренную тушенку на промедол и спирт, вечерами ширялся и начинал рассказывать криминальные байки из своей доармейской бурной жизни.
Как я понял, в армию его отправили потому, что это была неплохая альтернатива маячившему уже сроку за хулиганку и мелкие кражи. А в Чечню из строевой части — чтобы не отправлять в дисбат и не портить показатели.
Кирпич — был оптимистом. Потому что мог выжить везде. И нам помогал. Выбивал лишние сухпайки, ходил за привозной водой к своему корешу, а элементарные дрова для костра (разломанные ящики из под снарядов) — воровал у танкистов.
И вот как-то вечером, после стрельбы, учений и инструктажей, сидим мы значит у костра, наслаждаясь тишиной и разогретым ужином. И тут откуда ни возьмись вылетает Кирпич, с перекошенным лицом и бросает возле костра гранату. «Пацаны, я не могу её больше держать!»...
Граната оказалась учебной, но мы же не знали... Побросали свои котелки и разбежались кто куда. Потом догнали Кирпича и немного попинали. Оказалось, что обширявшись промедолом, он решил так пошутить. Судя по всему, «пошутил» он не только с нами. Ибо лицо у него было свеже-подрихтованное. Где спер гранату - не сознался. Потом, к нам приходили из соседней роты с распросами.
Кстати, ещё один эпизод. Наш взводный, серьёзный парень 26 лет, очень рьяно сколачивал из нас команду, говорил, что все должны быть за одного, что никакие тяготы и сложности не должны мешать нашему духу. Но на учениях неудачно бросил гранату. Поцарапало палец. И наш великолепный взводный уехал домой. Оформив ранку как «боевое ранение». И вот перед самым выездом, остались мы без командного надзора. Кирпич без чутких пенделей - совсем пошел в разнос, в итоге подрался с танкистами (а может и не с ними) и тоже укатил в госпиталь. Больше я его не видел.

«Пакет»

Когда наступил день Х, наш суровый капитан, командир роты пришел с планерки и объявил: парни, собираемся, пора ехать. Ехать куда скажут и не задавать вопросов. В воздухе витало некое напряжение и мы понимали, что никакие это не учения. Но воспринималось это нормально, почти все мы были рады вырваться из бесконечной череды маршировки по плацу и подметаний приказарменных территорий. Ну и от дедовщины тоже.
Выстроили, значит технику в колонну, по рации скомандовали ехать на юго-восток, по основной дороге. Короткий, но жесткий инструктаж, не высовываться из люков, опасаться местного населения и вообще вести себя максимально осторожно.
И вот, едем мы колонной через Моздок. Остановились на светофоре, тут замечаю краем глаза, что из стоящей через дороги Нивы, выскаивает мужичок с большим пакетом и бежит в нашу сторону. Подбегает к нашей БМПшке и забрасывает пакет, прямо водителю в люк. С криком «держите, пацаны!» Мы, перепуганные рассказами взводного, реально думали, что там - как минимум бомба, ну или отрезанная голова. Водитель ошарашенно перекидывает пакет мне, я в растерянности хочу выбросить его из машины, но тут колонна трогается и рядом проезжает огромный танк. Чувствую, что пакет легкий, это как-то успокаивает, разворачиваю, а там....
А там папиросы. Целый пакет дешевых папирос. Видимо, мужик знал, что с куревом у солдат не очень, решил устроить благотворительность. Я не курил ни тогда, ни сейчас, а парни подарку обрадовались. Хотя и с опаской (а вдруг папиросы отравленные) начали потихоньку курить. Потом поделились со всей ротой. На месяц хватило.

Воспоминания младшего сержанта 276 МСП Александра Пахалуева





Я не очень люблю мужицкие разговоры "за армейку", как будто в жизни не было больше ничего интересного. И вспоминать не люблю, потому что нечем особо гордиться, но почему-то у людей не утихает интерес к той войне. Да и я уже довольно сильно дистанцировался от этой истории. За 20 лет память сама как-то структурировалась, иногда кажется, что пишу о ком-то другом. Ибо тому мне было восемнадцать, а теперешнему мне - сорок. Со стороны смотреть проще.



«Дорога в Грозный. Садовое»



Честно говоря, хреновым я был командиром БМП. Ну а как, 18 лет, два месяца в медицинском батальоне, с тряпкой, метлой, или лопатой в руках, потом всю осень — лечение в госпитале, пара недель забегов по полигонам и вот вам готовый командир... Это понимал и мой оператор-наводчик, башкир Ринат, и водитель БМПшки, татарин Руслан. И даже подсаженный к нам тихий, 24-летний лейтенантик Алексей. Все они уже по году отмотали, и тут я — полугодичный салага.

В обязанности мои входило общение с начальством по рации, передача приказов по внутренней связи водителю и наводчику, да наблюдение за окружающей обстановкой через триплексы. С рацией я кое-как разобрался. Но движение в колонне нам давалось с трудом. Наш водила — до армии учился на тракториста, и всего 4ю неделю управлял этой железной, далеко не новой колымагой. И вот как-то ночью наша колонна встала в пробке (такое тоже бывает), стояли долго, даже задремали... когда я услышал в эфире вопли своего командира «Арык...Арык!», высунулся в люк и увидел что нас объезжают незнакомые танки и БТРы, я понял, что мы в поле и видимо отстали от своих. Я толкнул в спину водителя и мы покатились вслед за танками. Но они видимо получили свой приказ и угнали в горы, а мы остались на пустой дороге. Джипиэс-навигаторов тогда не было, где мы находимся, никто не понимал. Решили ехать по дороге, что в кромешной тьме было довольно непросто. Дорога петляла и пропадала в предутреннем тумане. В какой-то момент туман впереди сгустился. Не знаю, что тогда меня торкнуло, но я снова толкнул засыпающего водилу и мы остановились. Как потом оказалось, мы заехали на высоченный утёс и до обрыва оставалось буквально три метра...

Через некоторое время начало светать, где-то внизу громыхали разрывы мин, но из-за густого тумана не было видно даже вспышек.

Когда наступило утро 31 декабря, мы нашли дорогу вниз, по отрывочным хрипам рации, я понял, что наши попали в западню в поселке Садовый, это пригород Грозного. Их буквально окружили. Всем экипажем мы решили прорываться к своим. Да, наверное, в тот момент было немного страшно. Но больше оттого, что одни торчим на утесе и ни черта не понимаем. Что происходит, почему обстрел, какая наша задача?...Кое-как разобравшись в карте, мы пристроились за «коробочкой» соседнего батальона, они как раз шли в нужную сторону.

Выслушав историю наших блужданий, ротный коротко выматерился и махнул на нас рукой. Выяснилось, что БМП и танки в условиях уличных боёв абсолютно беспомощны и неповоротливы. Во время штурма Садового, сгорели две наших машины, несколько человек были убиты, два брата-близнеца (водитель и наводчик) попали в плен к боевикам, а ещё двоих, свободных теперь пулемётчиков и их командира - приписали к моему экипажу.

Окопавшись, и определив очерёдность дежурств, мы стали готовиться к ночи.



«Аэропорт Северный»



Многие думают, что война — это крики «ура», и прямые перестрелки с врагами, романтика и героизм. Для меня война — это постоянная канонада, когда бабахает кругом и непонятно, откуда может прилететь пуля, или осколок. 31-го декабря, наш батальон занял позицию у аэропорта «Северный», мы окопались и глядели через мутные триплекса вокруг. Вокруг было мало что видно. Грязь, зарытые в эту грязь танки и мокрый снег. Вдалеке что-то горело, дул сырой противный ветер и свистели трассера. Жечь костры, курить и высовываться было нельзя, поэтому мы перекусили холодной тушенкой из сухого пайка и выставили дежурство в башне. Остальные спали, кто сидя, кто лёжа. Так мы и встретили новый, 95-й год...

По рации я слышал, что где-то прорываются «чичи», у кого-то «оторвало башню», а над соседней ротой зависло НЛО. И они пытались его обстрелять. Возможно, ребята отмечали праздник промедолом, не знаю. Когда мы видели вспышки выстрелов в нашу сторону, мы стреляли в ответ, в эфире и в стране была неразбериха. Оставалось ждать и спать. Кстати, спать на командирском месте очень неудобно. Места мало и кругом торчат острые железяки (по слухам, БМП-1 проектировала фригидная тётка и так мстила мужикам). Я, впоследствии несколько раз до крови раздирал кожу, то креплением для автомата, то рычагом сидения. Один раз довольно сильно, но возвращаюсь к рассказу.

Соседи-танкисты рассказали, что видели вспышки выстрелов из соседнего строения на взлетном поле. Снайпер. Недолго думая, развернули пушку и вторым выстрелом расхерачили половину домика. Больше оттуда никто не стрелял.

От танкистов же мы услышали байки, что снайперы — не чечены, а прибалтийские биатлонистки отряда «Белый чулок», командир Серёга доверительным шепотом рассказал, как его кореша недавно изловили такую биатлонистку и разорвали её двумя танками, привязав за ноги. А потом размазали то, что от неё осталось траками по полю.

А у нас случилась радость, рядом запарковалась полевая кухня. Хотя, прапорщики почти все продукты разворовали, но раз в день стала появляться горячая еда. Откуда-то привезли гуманитарную помощь, удалось урвать пол-коробки печенья и галет. Прапорщики раздобыли коньяк, напились и устроили перестрелку. Чудом никого не подстрелили.

Помню, как я накинув на голову бронежилет, бежал от полевой кухни до своего поста с коробкой гуманитарки, а вокруг только пули по ветвям чирикали. Тогда мы ещё не знали, что бронежилет спасает только от осколков, ножа и от наших автоматов. Но у чеченов были старые АК-47, пулемёты и снайперские винтовки, калибра 7,62, которые прошивали солдатский броник как картон. После того как мы увидели простреленные ими броники, многие вытащили из бронежилета все титановые пластины, оставив лишь легкую кевларовую жилетку. Ибо какой смысл таскать лишнее железо, если оно не помогает. А не носить нельзя. Приказ. Другие же, например здоровенный прапорщик Зайцев — наоборот усилили свои бронежилеты за счет двойных пластин. Зайцев с гордостью демонстрировал всем желающим дырку на спине своего жилета и простреленную первую пластину.

Так и сидели мы на окраине аэропорта, по уши в грязи, а мимо шли колонны с беженцами. Грозный за несколько дней был почти полностью превращен в руины.

Капс убери

Это сообщение отредактировал kwant71 - 24.08.2018 - 04:56

Воспоминания младшего сержанта 276 МСП Александра Пахалуева





Не думал, что сковыривание пластов памяти может вызвать депрессивные настроения. Возможно, мозг таким образом решил избавиться от «ментальных шлаков». Невесёлое это дело — копаться в себе, препарируя трупик старой реальности.



«Грязный Грозный»



После двухнедельной стоянки в бывшем аэропорту «Северный» мы получили команду зайти в Грозный. Несмотря на опыт Садового, опять ехали с наглухо задраенными люками. Город казался вымершим. Ни одного целого здания, уцелевшие останки домов — сплошь в дырах от осколков и прямых попаданий. На дорогах — месиво из грязи, раскрошенных кирпичей и останков тел погибших. Нас определили в здании бывшей школы. Каждому взводу назначили радиус дежурства, мы вырыли окопы и наставили растяжки.

Растяжка — это такая граната, привязанная к столбу, или дереву. Вместо чеки вставляется длинная проволока, натянутая на высоте примерно 30-40 см от земли. Зацепил ногой проволочку и БА-БАХ! По идее, растяжки нужны для предупреждения о нападении противника. Но сигнальным мин-свистулек у нас было немного, а вот гранат — целый ящик.

Справедливости ради, стоит сказать, что на растяжках подрывались в основном свои же. Кто-то по неосторожности, но чаще спьяну. Таких раненных отправляли в госпиталь с сопроводительном письмом о «боевом ранении» во время спец.операции. А это означало дорогу домой, на лечение. Хотя, конечно и снайпера постреливали.

Был в нашей роте один нескладный солдат, с СВД (снайперская винтовка Драгунова), всегда ходил с полными карманами патронов. Зачем ему дали винтовку — до сих пор не понимаю. Сидел он как-то у костра вечером. И словил пулю в голову. От настоящего снайпера. Каску пробило навылет, бедняга упал в костер, бушлат загорелся. Начали взрываться патроны в карманах. Пока вытащили, полголвы обгорело. Я видел потом сопроводительное письмо к «грузу 200», написанное нашим юным лейтенантом. «Мл. сержант В погиб в бою, геройски выполняя воинский долг»....

А с кормежкой опять начались перебои. То воды не было, то машину с провиантом духи взорвут. Приходилось втихую лазить по окрестным погребам. Некоторое время питались почти исключительно галетами с абрикосовым вареньем. Вокруг валялись «синие» - так мы называли трупы. Один — даже с золотыми зубами. В какой-то из дней, нашу роту выгнали на построение, зам ком.батальона узнал, что в роте появился мародер-стоматолог. Зубного специалиста быстро вычислили и заставили закапывать все трупы в округе. Ну и своих зубов немного лишили. Майор Агафонов не любил долгих разговоров.

Где-то в начале января к комбату пришли люди с камерами, среди них НАСТОЯЩАЯ женщина, хоть и в очках. Женщин, мы не видели почти месяц. Оказалось, телевизионщики из Свердловска. Снимают репортаж для 4го канала. Рассказали, что ютятся в одном подвале с питерским музыкантом Юрой («ну тот, который про Осень поёт ещё»). Шевчука я видел издалека, ибо торчал в это время на посту, но ребята рассказали, что душевный мужик. Песню, мол про нас пишет. А у комбата в подвальчике трофейный видак и телевизор, запитанные от генератора. В телевизоре «Ё май хат, ё май соул». Странный контраст. Напомаженные, белозубые мальчики и тут мы, такие чумазые, в рваных, нестиранных бушлатах.

Кстати, где-то в это же время нам наконец завезли новое обмундирование. Настоящие песчаные «афганки» вместо наших очень неудобных ХБ-шных галифе и гимнастерок. Камуфляжная форма тогда полагалась только спецназовцам. К тому времени, наши орлы больше походили на партизан, в непонятных шапках, свитерах, кроссовках и замасленных бушлатах. Все с закопченными рожами. Потому что мыться было негде и нечем.

А в одну тему нельзя было?

Это сообщение отредактировал kwant71 - 24.08.2018 - 04:57

Дай ссыль на вторую часть

а нахуя 2 части подряд постить?
в одну никак?
или же с промежутками во времени...

Оставыляй хотя бы ссылки на предыдущие и последующие

Ау, автор чё дальше7

Часть ВТОРАЯ
http://www.yaplakal.com/forum3/topic1832151.html?hl=

3 ЧАСТЬ
http://www.yaplakal.com/forum3/topic1832152.html?hl=

Написано интересно. Может модераторы объединят темы?

убери капс, капс в заголовке - путь к утилю.

ИМХО, не нужно объединять.
Хорошо пишет, о СВОЁМ.
Пусть человек юку накосит.

Это сообщение отредактировал ias1906 - 24.08.2018 - 06:32

Пиши ещё.

Тебе жалко?

Меня тоже раз рубануло. Броня ушла, рассвет, туман, ебать копать, куда ехать. По следам от гусениц пытался ориентироваться. Догнал в итоге.

Юра не питерский, а из Уфы

это какую ? "Не стреляй" ?

ЗЫ.. Съёмка Ю. Шевчука .. на 2-10 видно



Это сообщение отредактировал KaA73 - 24.08.2018 - 07:37

Продолжение будет?

ТС, что с тобой? Заголовок то капсом, то с маленькой буквы. Затихарился - продолжения ждать иль как?

Что бы потом не писали, "не осилил, много букав"....)))))
Жду продолжения!

ТС, пеши давай

Ну че, 4-ю ждать ?? пердуперди хоть

Разве не "Мертвый город" ?

Читается легко, но в жизни надеюсь молодым пацанам не придеться воевать.