234
Почти каждый из вас где-нибудь через полгода заведет себе блокнотик, куда будет вписывать всякие солдатские афоризмы. И про ефрейтора, и про службу, про лошадь, про книгу жизни: Знаете такое? Типа, жизнь — это книга, а армия — две страницы, вырванные на самом интересном месте. У тех, кто так говорит, убогая какая-то жизнь получается. Две страницы — это два года. Год равен странице, так? Ну, а всего страниц этих сколько в книге получится? Шестьдесят, семьдесят? Восемьдесят с небольшим, если повезет? Это не книга, это брошюрка получается хиленькая. А некоторые могут годы службы превратить в два интересных тома в полном собрании сочинений своей жизни.Вадим Чекунов, "Кирза"
На фоне участившихся постов про службу в армии (в одном аж больше 35 страниц комментариев настрочили), вставлю и свои пять копеек. Прошу сей опус ни в коем случае не считать агитацией.
Еще добавлю, что не указываю фамиилий людей, поскольку не имею на это ни разрешения самих людей, ни морального права.
Не хочу описывать службу подробно, ибо понимаю, что довольно быстро стану подражать "Оружию возмездия" Олега Дивова (прочитанному, кстати, задолго до службы), либо "Кирзачу" Вадима Чекунова. Просто опишу моменты, которые услужливо подсовывает мне собственная память.
Интересно, что с годами все сложнее вспомнить именно отрицательные моменты - как-то они сами собой ложатся на дно воспоминаний, их все глубже засасывает в ил повседневных забот. С яркими и веселыми воспоминаниями проще - они на поверхности, и не нужно прилагать много усилий, чтобы достать их.
Уже после увольнения в запас пришлось столкнуться с совершенно разным отношением к данному факту моей биографии: от нейтрального "ну отслужил - молодец, мужик" до резко отрицательного "наверное не смог от военкомата откупиться - ну ты и лошара". Ну, да Бог им судья.
Призвали меня в вооруженные силы после окончания ВУЗа - у нас не было военной кафедры. Думаю, возраст и наличие диплома во многом повлияли на ход моей службы. Призовись я сразу же после школы - все пошло бы совершенно по другому.
* * *
Областной сборный пункт. На досмотре отобрали маленькие ножницы для ногтей. Как теперь добыть другие? В магазин теперь не сходишь. Что ж не послушался уже служившего друга? Придется как-то выкручиваться.
Очередная медкомиссия, а потом тупое сидение на лавках. Нас тут человек сто. Вполголоса знакомимся с соседями по лавке, делимся друг с другом едой из дома.
Через полчаса меня одного вызывают в кабинет. За столом сидит человек в гражданской одежде и листает мое личное дело. Предлагает ехать служить в часть РВСН под Москву, но я хочу на флот, желательно Северный. По стопам дедушки, морского офицера. Человека в гражданском привлекает мой возраст и полученный два месяца назад диплом инженера. Меня же продолжает звать море, хоть я ни разу его и не видел. Общий язык с человеком не находим, и он меня отпускает обратно на лавку ждать другого покупателя. Через пару часов офицер в голубом берете забирает высокого жилистого парня с фингалом. Парень едва может сдержать улыбку, вся его фигура - олицетворение вселенского счастья.
Нас выводят в туалет и на перекуры раз в час. Исключительно строем. "Привыкайте," - ухмыляется усатый прапорщик.
Обед - вяло ковыряем ложками свои порции. Кормежка неплохая, но аппетита почти ни у кого нет.
После обеда я узнаю, что покупателей из ВМФ не будет ближайшие несколько недель. Ну что ж, не судьба, - решаю я. Пора определяться с дальнейшим местом службы.
Еще через некоторое время меня и еще нескольких человек забирает майор Ш. У него тяжелый, почти безумный взгляд ("тысячеярдовый", как сказал бы Густав Хэсфорд). Он не задает вопроса, хотим ли мы служить под его началом.
* * *
Офицеры-покупатели привозят молодое пополнение в часть с разных концов страны группами по 10-20 человек. Каждую группу лично встречает командир, полковник Б. со штатным расписанием в руках. В части нет роты молодого пополнения и нас распределяют напрямую в подразделения, где мы будем проходить дальнейшую службу. Полковник Б. каждый раз приказывает выйти из строя водителей и трактористов. Они отправляются в автороту. В моей группе оказывается еще один парень с высшим образованием - технолог-металлообработчик. Командир назначает его в ремвзвод ("рем-сброд" - так их в шутку называют). Несколько плечистых призывников - спортсменов-перворазрядников отправляются во взвод разведки - местную элиту. Наш строй заметно редеет. Теперь командир побеседует с каждым лично. Как правило разговор короток - полковник спрашивает про образование, получает ответ и призывник отправляется в одну из рот. Когда доходит очередь до меня, и я сообщаю о своем образовании, командир говорит мне: "Будешь служить почти по специальности - взвод связи". Более я ему не интересен, решается вопрос о назначении следующего призывника.
* * *
Курс молодого бойца - физподготовка дается тяжело. Дает о себе знать последний год в институте - во время написания дипломного проекта и практики ничего тяжелей тубуса с чертежами не поднимал. Да еще абсолютно неправильный режим дня, когда сидишь за учебниками до 2 ночи.
Сейчас же абсолютно каждая мышца в организме забита, подтянуться на турнике больше трех раз подряд - подвиг. Ежедневная пробежка на дистанцию в пять километров - пытка. Но есть те, кому тяжелее. Ловлю себя на гаденькой мысли, что радуюсь этому. Рядовой Л. всегда страдал от лишнего веса. После зарядки он в буквальном смысле выжимает китель. Даже не знаю, сколько кило он сбросил к моменту принятия присяги.
Только через месяц, к концу КМБ, у меня стихает постоянная ноющая боль в мышцах и я могу пробежать кросс, не "сдохнув". Сводить ноги по ночам от физподготовки и строевой перестанет только месяца через три. Но я доволен, что смог побороть себя. Организм неуклонно набирает силу, становится выносливей. К тому же стал меньше курить - на гражданке моей нормой была пачка в день, теперь же курим сигарету на двоих или троих вечером перед поверкой.
Накануне присяги смотрю на себя в зеркало - я действительно изменился. Вчерашний студент-лоботряс ушел. Пускай не пришел еще четкий воин, каким я себя иногда воображал на гражданке, но он в пути.
* * *
Хозработы, наряды. Нет, траву мы не красим, но подметание закрепленного за взводом участка территории происходит каждый день. Красим заборы, бордюры, оконные рамы. Ухаживаем за деревьями и газонами. Каждая суббота - ПХД. Каждая среда - день РХБЗ. Наряд на узел связи - почти подарок, по крайней мере для меня. Возможность остаться наедине с собой. Все время в армии ты находишься на виду. Даже когда спишь. Незаметно действует на нервы. И вот ты оказываешься на узле связи. Один. Войти к тебе может только три человека во всей части - командир, начальник штаба и начальник связи. Шквал звонков на коммутаторе утихает где-то к часу или двум ночи, и можно спокойно прибраться и, положив голову на руки, немного вздремнуть, сидя за столом. Это ли не счастье? Утром меня сменят и я отправлюсь спать аж до обеда. Иногда ко мне на узел тайком заходит один из дежурных по штабу - младший сержант С. В гости. Угощает сигаретами и чаем и просит рассказать о жизни на гражданке. Он старше меня по сроку службы, но, кажется, его это не заботит.
* * *
Начало летнего учебного периода. Взводный писарь рядовой Ш. почти не спит. Днем он живет жизнью взвода, ночью готовит документацию. Глаза красные, под ними синяки от постоянного недосыпа, движения заторможены. В таком режиме он почти месяц.
Отношение ко взводному писарю совсем иное, чем к штабным. Это свой пацан. Он вместе с нами умирает на спортгородке и полосе препятствий, метет территорию и часами стоит на плацу во время строевых смотров. Единственное послабление во время бумажных авралов - его не ставят в наряды. Штабные же писаря - это особая каста. Мы их почти не видим - они покидают казарму с подъемом и возвращаются уже после отбоя. Даже в столовую ходят отдельно. Каждый считает своим долгом высказать свое порицание этому аморальному, с точки зрения любого нормального солдата, образу жизни. Каждый в душе завидует рядовому С. и рядовому М. - писарям из строевой части.
* * *
Начальник связи капитан А. проводит два-три раза в неделю занятия с нами в учебном корпусе или в парке. Парк - это парк авто- и бронетехники, а не там где скамеечки, кусты и фонтаны, как может подумать иной читатель. Где-то через месяц после начала учебы переходим к практическим занятиям. У нас во взводе Р-166 и еще парочка Р-142. Неделя-другая, и мы почти укладываемся в нормативы. Капитан А. любит свое дело, это видно сразу. Со временем он начинает меня выделять, возможно видит мой интерес к технике. Радиостанции мне действительно нравятся - находясь в кресле дежурного радиотелефониста, чувствую себя нужным винтиком в огромном механизме под названием Вооруженные Силы. Еще они нравятся рядовому Р. Он электрик по образованию и уже успел немного поработать по специальности до призыва в армию. Большое ему спасибо за то, что поднатаскал меня во многих практических вещах. Придет время, и мы с ним станем командирами этих машин, сержантами. Правда, это случится ох, как не скоро.
* * *
Конфликт с дагестанцами. Их не так много, но их все боятся. Наш взвод занимает особое положение - нас не заботит, что происходит в других ротах, их не должны волновать дела взвода. Мы считаем себя элитой части, круче нас только разведчики. Такое положение дел устраивает разведвзвод и нас, но не устраивает серых кардиналов в ротах. Даги держатся друг за друга, несмотря на срок службы, и, ходят слухи, что собирают дань со славян. Наступает день, когда хрупкое равновесие нарушено - кавказцы засылают в наш взвод парламентеров с требованием платить им деньги за то, что они не будут нас трогать. Не помню уж сумму, которую хотели даги. Помню, что согласно данному бизнес-плану платеж должен был бы совершаться еженедельно. Наши старики твердо отказываются, но я вижу, что данное решение дается им нелегко. Конфликт зреет несколько дней, словно нарыв, и приходит момент, когда гною некуда деваться. Все закончилось внезапно вспыхнувшей дракой "стенка" на "стенку". Взвод дал достойный отпор дагам. Не могу сказать, что нас больше не пытались даже трогать, - мелкие конфликты еще были, - но попытки вымогательства прекратились. Серьезных травм, по счастью, не было, но скрыть полностью следы драки у такого количества людей не удалось. Часть гудела еще долгое время, словно осиное гнездо - офицерский состав искал виноватых. Закончилось тем, что двоих самых ретивых дагестанцев перевели служить в какую-то другую часть, на этом все успокоилось.
* * *
Троих парней со взвода отправляют отправляют в учебку на три месяца - учиться на категорию Е. Насколько знаю, одному из них открытая категория Е здорово пригодилась на гражданке - колесит сейчас по стране на Рено-Магнум. У нас же продолжаются регулярные радиотренировки. Обычно это происходит на площадке за столовой, но иногда мы выгоняем технику за пределы части на полигон. Пару раз взводный разрешает искупаться в озере - очень кстати, то лето выдалось жарковатое. Даже комары, тучи которых обычно кружились над местностью, куда-то попрятались.
* * *
Один сержантов-контрактников заходит в расположение взвода, спрашивает, понимает ли кто в компьютерах. Вызываюсь ему помочь. У меня нет при себе ничего - ни инстументов, ни дисков с программами. Интернета тоже нет. Сержант выводит меня за КПП и приводит в свою квартиру в военном городке. Не помню уж, что я тогда сделал и как выкручивался, но слава "крутого компьютерщика" пошла обо мне по части. Иногда кто-нибудь из контрактников забирал меня починить компьютер, я же получал возможность на часок-другой покинуть суету воинской части, что было само по себе было неплохо. Со временем мне удалось обзавестись болванками с установщиком Windows XP и прочими полезными программами. Моя слава "компьютерщика" росла, во время процесса починки меня как правило угощали чаем и печеньками.
* * *
Призыв, очередное пополнение. Во взводе появляются двое - рядовой Б. (впоследствии ефрейтор) и рядовой Д. Жмутся друг к другу, явно запуганы. Неужели я так же выглядел?
В офицерском составе тоже новый человек - майор Р., наш новый замполит. У майора нет правой руки - вместо нее резиновый протез, на который всегда натянута черная вязаная перчатка. Голубой берет, явно выгоревший на солнце, крепкое телосложение - вид совсем не замполитовский. Впоследствии я узнаю, что руку он оставил, кажется, где-то под Шатоем, будучи еще капитаном, комроты в десанте. Больше года валялся по госпиталям, но в отставку не вышел. Ему предложили пойти заместителем командира по воспитательной работе в нашу сухопутную бригаду, и он согласился. Немного поближе с ним познакомился, когда стоял в очередном наряде по штабу - классный мужик. И ничего общего с предыдущим замполитом. Короче, с удовольствием увидел бы его снова и пожал ему руку (левую).
* * *
Учения. Почти целый месяц в лесу. Если настоящая война выглядит также, то не завидую тем пейнтболистам, которые считают, что игровые навыки помогут им во время возможных боевых действий. Эх, вы прежде чем друг в друга пулять цветными шариками, совершите-ка обходной маневр противника километров эдак на 70! Исключительно для правдоподобия. Только, чур, пешком - лес местами непроходим для колесной и даже гусеничной техники - и соблюдая режим скрытности и радиомолчания.
Постоянные переходы, марши, окапывания, боевые охранения. Прямое столкновение с противником - меньше процента всего времени. Помните, что говорил Чапай в фильме: "Война — это не просто кто кого перестреляет. Война — это кто кого передумает".
Офицеры штаба думают. Часами, бывает, сидят в командно-штабной машине над картами. Окна в кунге занавешены плотными шторами, чтобы никто не посмел увидеть замыслы командира. Саму КШМ охраняет кто-то из нас, связистов. Вроде обычный наряд по штабу, но мы не расстаемся с автоматами и броней. Да что там говорить, даже офицеры сменили носки на портянки!
Сам ход учений можно расписать в целую "Войну и мир", но не буду утомлять читателя. К слову сказать, это были единственные крупные учения, в которых мне довелось поучаствовать, но я приобрел неплохой опыт. Уверен, что руки не забыли, и Р-142 или Р-166 разверну и на связь выйду почти с закрытыми глазами.
* * *
Герои боевиков никогда не ходят в туалет, никогда не моются и никогда не стирают одежду. Ну разве забегут в уборную на минутку, но только ради того, чтобы забрать спрятанный в бачке унитаза пистолет. Мы простые солдаты, а не герои боевиков. Нам нужно справлять нужду, мыться/бриться и стирать форму. Если с первым все более или менее понятно, то как соблюдать правила гигиены в полевых условиях. Не скажу, что этот вопрос меня никогда не тревожил, но как-то не сильно он занимал мои мысли. Наверное, как-то моются. И как-то стирают. Наверняка, что-то придумано для этого.
И да - банно-прачечный комплекс, сокращенно БПК. Это тыловые службы материально-технического обеспечения со своими КамАЗами. Без всякой иронии, честь вам и хвала.
Это возможность переодеться в чистое, это горячая вода, смывающая грязь и усталость с тела. Большое вам спасибо за это!
Кстати, есть ли у вероятного противника нечто подобное?
* * *
Призыв, очередное пополнение. Во взоводе появляется кавказец - рядовой Т., мы его в шутку называем "черный русский". Иду в наряд дежурным по штабу, со мной двое посыльных - рядовой Ш. и новенький "черный русский". Воскресенье, наряд обещает быть легким, но беда приходит, откуда не ждали - рядовой Т. отказывается взять в руки швабру. Довольно спокойно объясняет мне, что у мусульман не прянято, чтобы мужчина мыл полы - мол, это женское дело. "А свинину жрать у мусульман принято? То волосатое мясо, которое ты съел сегодня в столовой - это свинина. Ты разве не знал об этом?" - вопрошаю я. Немного подумав, рядовой Т. говорит, что Аллах его за это простит. Что ж, рядовой Т. в тот день побил мировой рекорд по доведению меня до белого каления на время. Эмоции переполняли меня через край, и я впервые поднял руку (точнее сказать, швабру) на подчиненного.
Тут мне придется дать небольшое пояснение для тех читателей, которые не в курсе строгих военных правил: в месте несения наряда должен быть наведен порядок, иначе с наряда снимут, а это значит, что заступать в этот наряд опять придется сегодня же вечером - еще одна бессонная ночь. Мыть пол дежурному по штабу не положено - у меня достаточно других обязанностей, это дело посыльных. Но посыльный рядовой Ш. стоит на тумбочке, и единственный человек который не занят - это как раз "черный русский". Если швабру в руки возьму я, то во-первых, я потеряю авторитет, а во-вторых, если кто-нибудь из офицеров увидит меня, то сержантские лычки с меня снимут. Если я сниму с тумбочки рядового Ш. и заставлю его вымыть пол, а рядового Т. поставлю на тумбочку (мусульманину это дозволяется), то на первый взгляд, конфиликт разрулится бескровно и сам собой, но в перспективе мне сядут на шею, я также потеряю авторитет и с меня опять таки снимут лычки.
"Черному русскому" здорово тогда досталось от меня. Поначалу он пытался сопротивляться, к счастью, совершенно забыв, что на поясе у него висит штык-нож, но мне удалось загнать его в угол и как следует отходить деревянным черенком от многострадальной швабры.
В итоге, пол был вымыт, сержантский авторитет сохранен, а с "черным русским" мы больше не ссорились.
К чести рядового Т., на меня он не жаловался, на первом же телесном осмотре объяснил синяки какой-то невероятной историей про "упал", и, что самое удивительное, не затаил на меня злобы. Он стал меня... уважать. Вот он - менталитет кавказцев - уважения достоин только сильный.
* * *
Рассказываю ребятам содержание фильма Стенли Кубрика "Цельнометаллическая оболочка". Фильм старый, но, оказывается, из взвода его никто не смотрел. Парней приводит в дикий восторг описание сцены, где каждый солдат дает своей винтовке женское имя. Почти все решают дать и своему оружию имена, лишь несколько человек неодобрительно хмыкают, мол, баловство все это. На ближайших же стрельбах мне удается весьма удачно отстреляться при выполнении упражнения "УКС-2" и на язык само ложится "победа" - "виктория" - "вика". Теперь мой АКМ носит имя Вика, и, представьте себе, я до сих пор помню эту очаровательную брюнетку, ее номер 8107159, небольшой дефект воронения на дульном компенсаторе и царапину на крышке гнезда для пенала в прикладе.
Поветрие оказывается настолько заразным, что очень скоро распространяется на другие взвода и роты. Особо хочу отметить ПКМ по имени Фатима и РПГ-7 по имени Эльвира - крайне серьезные дамы.
* * *
Оборвало кабель внутригарнизонной связи, который тянется в соседнюю часть. Меня вместе с ефрейтором Б. отправляют найти и устранить обрыв. У нас официальное разрешение на выход за территорию, подписанное начальиком связи. Капитан А. не стал заполнять строчку "Дата", так что разрешение можно считать вечным. Мы им воспользуемся еще пару раз, чтобы выйти в поселок, а пока ищем обрыв вдоль линии. Километра через три находим порванную веткой скрутку полевого кабеля. Устранив обрыв, сидим на скамеечке и пируем. Денег хватило на батон и два пакета молочного напитка "Снежок".
Пир тянется недолго. Выкуриваем по сигарете и отправляемся обратно в часть.
* * *
Последние месяцы до дембеля самые тяжелые. Не происходит абосолютно ничего. Смена из молодых уже подготовлена.
Наряды приближают дембель быстее всего - пока подготовка, пока развод, пока наряд принимаешь - глядишь, и день прошел. Ночь - более или менее спокойно, а потом особо нет времени скучать - гляжишь, и второй день прошел. Ну просто машина времени.
Но так, или иначе, наступает день, когда на утреннем построении майор Р. (он сейчас ВрИО командира, уехавшего в отпуск), называет мою фамилию, и фамилии еще двоих счастливчиков. "Ко мне," - звучит команда и мы рысью пересекаем плац. Затем три четких строевых шага, ладонь к виску, и скороговоркой: "Сержант TroLoLobzic по Вашему приказанию прибыл!". Моя скороговорка сливается с рапортами еще двоих солдат, стоящих слева от меня.
Тишина, ветер полощет два флага за спиной майора - триколор и красную сухопутку с мечами.
Майор Р. зачитывает приказ по части, и жмет нам всем руку. На этот раз он подает правую руку в перчатке, но я чувствую не только бездушную резину протеза под тканью.
yaplakal.com