157
Продолжение истории про
барышню-хуярышнюЖила-была в Англии в начале XVIII века Мэри Рид. С родителями ей не так, чтоб повезло. Муж ее матери завербовался во флот, оставив жену с маленьким сыном. Молодая горячая дама сходила налево, и обнаружила, что залетела.
— Пиздец нехорошо получается, — сказала она. — Муж два года, как в море, а я тут рожаю от него детей.
Но делать нечего: родилась девочка Мэри. Блудный супруг так и не появился. Когда Мэри исполнилось три года, умер старший братишка. А когда стукнуло пять — выяснилось, что мамаша весело пробухала все сбережения. Дама задумалась, что делать, и решила спихнуть ребенка на воспитание матери пропавшего мужа. Но вот досада: бабушка знала о наличии внука, а не внучки.
— Девочка, мальчик — какая хуй разница? — решила мамаша. — Все равно, пока сиськи не отросли, их и не различишь даже.
Она переодела Мэри в мужскую одежду, и строго предупредила:
— Делай вид, что ты пацан, иначе бабка тебя на улицу выкинет. Пойдешь тогда в проститутки, хуи по подворотням сосать за три копейки.
— Нет уж, лучше в прапорщики, — рассудила не по годам умная девочка.
До 13 лет Мэри удавалось обманывать подслеповатую бабушку. Потом объявилась мама, и пристроила ее грумом к богатой даме.
— Ишь ты, какой пупсик миленький, — восхищалась дама. — Подрастешь немножко, и будешь спать со мной.
— Да ёб же ж вашу мать, сплошной харрасмент, — возмутилась Мэри. — Как тяжело, однако, живется хрупким мужикам.
Поэтому в 16 лет окончательно решила стать прапорщиком, и, назвавшись Марком Ридом, завербовалась в кавалерию. Она воевала во Фландрии наравне с мужиками, и показала себя храбрым воином. И всем был хорош молодой солдатик, да только в общую баню ходить отказывался.
— Да не бойся ты, чо мы там у тебя не видели, — говорили ему товарищи. — Ну жопа у тебя посвежее, чем у нас. Так дело-то житейское.
— Нет уж, я отдельно, — настаивал Марк.
— Видать, у него хер маленький, переживает, — решили солдаты, и больше Марка не трогали.
Но тут вдруг к нему стал приставать высокий здоровый фламандец. То по заднице шлепнет, то в углу зажмет.
— Да ты пипидастр, что ли? — со всей воинской суровостью спросил Марк.
— Пипидастр не пипидастр, а в ласке нуждаюсь, — вздохнул фламандец. — Так что считай, пипидастр.
— Ну не повезло тебе. Я ж баба, — признался Марк, и для убедительности показал сиськи. — Так что отвали, развратник мерзкий, не видать тебе моей задницы.
— Невыразительные какие-то, — сказал фламандец, созерцая от силы первый размер. Но баба так баба. Это даже лучше.
— А, ну ладно, — кивнула Мэри. — Ты только другим не говори, а то не заебут, так затрахают.
— Хорошо. Пусть думают, что у нас суровая мужская любовь, так брутальнее и достойнее, — согласился парень.
Поселились они в одной палатке, и оттуда на зависть всем каждую ночь неслись вопли и стоны.
— Вот бля дают, потомки спартанцев, — завидовали товарищи. — Может, и нам оскоромиться? А чо такого?
В итоге весь кавалерийский полк переебался между собой, и спасибо, хоть лошадей не тронули. Солдаты ходили с накрашенными губами, шлепали друг друга по попкам и называли праааативными. И тогда Марк с другом объявили, что сочетаются законным браком.
— Вот это, бля, толерантность, — восхитились сослуживцы. — Первый гей-брак в истории Европы! Куда там двадцать первому веку.
Пришли они все на свадьбу, украсив мундиры цветами и подведя стрелки на глазах.
— Мы вам сказать хотели, — сообщил Марк. — У нас не гей-брак, а очень даже натуральный, потому что я баба, и зовут меня Мэри.
— Пиздец. Неувязочка вышла. — немного огорчились кавалеристы. — Мы тут из-за вас все пипидастрами стали.
— Да хуйня, мы вас и такими любим, — утешили новобрачные. — В конце концов, у нас Европа просвещенная, а не какая-нибудь там Азия.
Открыли они под стеной крепости гей-бар под названием «Конская упряжь», и стали неплохо зарабатывать, продавая коктейль «Секс на пляже» и крутя круглые сутки «Голубую луну». Но потом какой-то пипидастр в плохом смысле слова грохнул по пьянке мужа Мэри. А дальше начальство, заебавшись наблюдать этот вертеп с однополым блядством, расформировало гарнизон.
— Поеду я в Америку, — решила Мэри. — Может, за Вандербильда замуж выйду или там за Рокфеллера.
Привычно переоделась в мужской костюм, и завербовалась матросом на корабль, шедший в Америку. Но в море судно захватили пираты во главе с Ситцевым Джеком и Энн Бонни.
— Кто хочет, тот идет ко мне в добровольцы, — объявил Ситцевый Джек. — Кто не хочет в добровольцы, тот идет на корм акулам.
Мэри на корм акулам не хотела, поэтому присоединилась к пиратам. Тут ее и присмотрела Энн Бонни, у которой сексуальные аппетиты были лучше, чем пищевой аппетит у акулы. Зажав красавчика в трюме, она сказала:
— Быстро меня трахай, иначе…
— На корм акулам, помню, — проворчала Мэри, раздумывая, как объяснить капитанской жене отсутствие наличия у себя хуя.
Помощь пришла, откуда не ждали: в трюм ворвался Ситцевый Джек с саблей наперевес, и заблажил:
— Ах ты, мудачина, бабу мою выебать желаешь?
— Да не желаю, бля, успокойтесь уже оба, — рявкнула Мэри, и для убедительности показала сиськи.
— Вот видишь, — с облегчением выдохнула Энн, которая, конечно, мужа не боялась, но и обижать не хотела. — Вечно ты придумаешь хуйню всякую. А мы просто лесбиянки.
— Невыразительные какие-то, — пробурчал Ситцевый Джек, разглядывая сиськи Мэри. — У Энн лучше. Но что теперь с тобой делать? Ладно, продолжай изображать мужика.
Мэри так и делала. Но вдруг влюбилась в корабельного плотника. Пока она раздумывала, как бы затащить его в койку, с ним поссорился здоровенный матрос. Моряки назначили дуэль.
— Нет уж, блядь. Одного моего мужика уже угондонили, — решила Мэри. — Второго я в обиду не дам. Мужики, они ж хрупкие, их защищать надо.
И сама вызвала матроса на дуэль. Пиздила его два часа, но силы были равны. Тогда Мэри для убедительности показала матросу сиськи.
— Это чо за херня такая? — остолбенел парень. — Невыразительные какие-то…
Воспользовавшись этим, Мэри отрубила ему башку. Потом подошла к возлюбленному и сказала:
— Не бойся. Я тебя защищать буду.
Все у них с плотником сладилось, и Мэри даже подумывала о том, чтобы осесть на берегу. Но тут корабль Ситцевого Джека захватила флотилия губернатора Ямайки. Состоялся суд, и всех приговорили к повешению. Напрасно Мэри для убедительности показывала судьям сиськи, и Энн Бонни тоже присоединилась. Суд был непоколебим. Пиратов повесили, а бабам дали отсрочку, потому что обе беременные были.
— Вы родите спокойно, а потом уж мы вас повесим, — сказали судьи.
Но Мэри назло всем умерла в тюрьме от родильной горячки. Судьба Энн Бонни неизвестна.
Такая грустная история.
© Диана Удовиченко
yaplakal.com