Началось обучение молодняка. Как всегда собрался весь интернационал- прибалт, татарин, башкир, казах, парочка хохлов, два еврея-одессита. ну и два русака.
Опять мичман сокрушался:-Бляя! Всю шваль на флот пихают.
На самом деле ребята, в основном, оказались толковыми и порядочными, быстро влились в команду и впряглись в повседневную работу.
В мое отделение попали как раз оба русских - Валера и Володя, оба сибиряка.
Валера окончил музыкальное училище по классу баяна, неплохо пел, был высоким видным парнем, пользовался успехом у женщин и был склонен к самолюбованию.
Владимир отличался деловитостью, скромностью, цепкой памятью и хорошей координацией. Его я поставил старшим матросом и стал натаскивать себе на замену.
Наконец то уволили старпома-алкаша, но, похоже мы рано радовались. На его место пришел молодой лейтенант окончивший Красноярское командное речное училище, на счету которого была одна навигация на Оби.
Это был качок двухметрового роста, с ладошками способными охватить баскетбольный мяч, амбициозный и высокомерный. Он сразу решил искоренить традиции привнесенные "старой гвардией" и начал с отучения команды от мата. Методика была простой до слез (в буквальном смысле слова). Услышав от кого-нибудь матерное слово, старпом подзвал его к себе, оттягивал средний палец и лепил "шпалу" по темени. Учитывая величину и силу его пальчиков, удар пробивал до задницы. Теперь, прежде чем матюгнуться, все боязливо оглядывались.
Семин сразу взялся за исполнением обязанностей штурмана, указав, что наше место только на ходовом мостике. Он отмахнулся от моих попыток объяснить ему как вести астрономические вычисления, как обрабатывать извещения мореплавателям, как прокладывать курс между полигонами и экономить время и топливо. Я дипломатично высказал ему, что признаю речное судоходство более сложным чем морское, но и здесь есть своя специфика, не зная которую можно навлечь много бед. Эти беды не заставили нас долго ждать.
В первом же походе, курс на который рассчитал Семин, мы вошли на территорию полигона, где намечалось проведение ракетных стрельб.
Внезапно из-за горизонта выскочил большой противолодочный корабль БПЛК, светом и по УКВ сообщил, что наш корабль арестован за вход в запретную зону и приказал следовать за ним.
Лихо развернувшись, он дал полный ход и вскоре скрылся за горизонтом.
Через некоторое время он вернулся: - Почему отстаете? Следуйте за мной полным ходом! Когда мы сообщили, что самый полный ход нашей "коробки" - 17 узлов, полкоманды БПЛК упали от смеха.
Видимо посовещавшись нам дали другую команду:-Следуйте в бухту Вилючинскую. Командиру приготовиться к отправке в штаб Камчатской флотилии КТОФ на вертолете.
Через часа два прилетела железная птица и унесла в когтях нашего папу.
Три дня мы отдыхали под арестом, рыбачили, ловили крабов и гадали, как там измываются над нашим командиром.
Старпом однако свой апломб не терял и ошибку признавать не хотел.
Вернулся наш кэп. Вызвал нас обоих в каюту. Начал с обвинений в мой адрес:- Почему не проверил прокладку курса?
Я в недоумении ответил прямо:-Как я могу проверить офицера, который сразу установил принцип "Я начальник, ты-говно!", человека, который считает унижением получать знания от нижестоящего.
Кончилось тем, что командир поручил мне делать все проводки, а Семину порекомендовал быть проще. Наши отношения со старпомом отнюдь не стали менее натянутыми.
Однажды я застал его на мостике, пытающимся определиться с помощью секстана. Без всякого злого умысла я предложил ему помочь, на что он ответил матом. Порядок есть порядок, я с удовольствием влепил ему "шпалу".
Парадоксально, но с этого момента наши отношения потеплели, дистанция, которую старпом тщательно воздвигал, стала сокращаться. Уже через месяц старпом демонстрировал нам личный рекорд: выпивал подряд 7 стаканов (ключ на 200) водки, закусывал одной печенюжкой и уходил на блядки. Здоровый был лось.
Штурманское дело он вскоре освоил вполне удовлетворительно, но по своей барской натуре старался сбагрить на меня, особенно работу с извещениями мореплавателям и коррекцию карт.
Весной 1968 года произошел случай, внешне незначительный, но имеющий для меня знаковое значение впоследствии.
Ночью мы выходим из Авачинской бухты, вдруг нас тормозят сигналом с поста наблюдения и связи, требуют остановиться и принять на борт каких-то инспекторов. Через некоторое время к нам пришвартовывается катер, из которого на наш борт поднимаются два офицера. С мостика я это наблюдаю, но рассмотреть их не мог.
Окончилась моя вахта, спускаюсь в кубрик и вижу на моей подвесной койке лежит подполковник а второй, свернувшись калачиком, лежит прямо на рундуке.
Я потоптался около них и решил , нарушив субординацию, разбудить обоих.
-Товарищи офицеры, я не знаю, кто вас сюда определил, есть вариант более комфортный!
Открыл мой лазарет (двухместную каюту), показал где что лежит и пожелал спокойной ночи. Походу выяснил, что они комиссия из ВМА с инспекцией по приказу МО, и между прочим сказал, что моя мечта поступить в это заведение. Расшаркались и расстались.
Опять таки на моей вахте они покинули наш корабль в Финвале (бухта Бечевинская-база подводных лодок).
Чтобы излишне не интриговать читателей (да, и в плане у меня нет описывать перепетии моего поступления в академию) сообщаю, что один из этих подполковников в период моего поступления оказался секретарем приемной комисии ВМА, узнал меня и очень сильно помог.
Цунами
Август 1968.Мы собрали с точек дембелей, около ста человек, и медленно двигаемся по длинному и узкому фарватеру входа в бухту Бечевинскую.
Только входим в бухту, завыли ревуны, с поста наблюдения и связи дают команду:- Всем кораблям срочно покинуть бухту выйти в квадрат такой-то, встать на якорь, соблюдая все меры безопасности, ждать особого распоряжения. Приближается цунами. Информацию о динамике продвижения на частоте *** УКВ.
Что тут началось, мы, оказавшись первыми к выходу из бухты, естественно вошли в фарватер. Без бинокля было видно, как с землечерпалки "Пекин" матросы кинулись покорять сопку, как солдаты и гражданские толпами также штурмовали сопки.
Радист подключил матюгальник к выходу УКВ приемника и все, в том числе и наши пассажиры-дембеля, слышали угрожающие новости о высоте волны и скорости ее перемещения.
Среди них началась самая настоящая паника. Кричали:-Высадите нас на берег! Мы уже телеграммы дали домой! Мы не хотим умирать!
Обяснения, что "Никто не хотел умирать" и что мы уже в фарватере, где нас подпирают атомные подводные лодки, матерящие нас по "громкой" на все лады за тихоходность, эффекта не имели. Синдром толпы...
Увидев, что некоторые отчаявшиеся пытаются выпрыгнуть за борт, командир дал приказ верхней команде применить оружие. Когда на палубе появилась дюжина матросов с АКМ наперевес, а особенно после нескольких очередей поверх голов, страсти поутихли, всех пассажиров загнали в трюм, и обстановка стала менее напряженной.
Информация шла через каждые 10 минут и не очень утешительная.
Я не надеюсь на свою память, да и не хочу давать повода "аналитикам" ЯП, которые ищут любую неточность, чтобы сшибать себе заветные юкки, поэтому этих данных даже не пытаюсь воспроизвести. Скажу одно - было страшно и не по себе от того, что мы загнали в трюм этих дембелей, хотя другого выбора и не было.
Вышли в квадрат, встали на якорь. Я уже отстоял свою вахту, но командир попросил остаться на мостике, оставил включенными главные двигатели и машинный телеграф, проинструктировал как быстро развернуть корабль на волну и оставил меня одного.
Я, борясь со сном, слонялся по мостику, слушал трансляцию. Подошел командир. Последнее сообщение: высота волны 8 метров удаление 90 миль, скорость 360 км/час.
Я бодрячком:-Разве это волна? Правда, скорость...
Командир:-Нам хватит...
Смеркалось, я до боли в глазах всматриваюсь на горизонт, откуда должна появится эта волна.
Вдруг там появилась какая-то дымка с белыми проблесками.
Я включил ревун, развернул корабль носом на приближающуюся волну, в трюме раздался вой.
Через несколько минут к нам подошла волна высотой не больше трех метров, нас чуть болтнуло и опять полный штиль.
Было даже обидно пережить столько страхов и не увидеть цунами, но рассудок говорил- это твое счастье, что ты его не увидел.
Выпустили дембелей из трюма, они расположились на трюме, отдышались.
Зашли в бухту, предварительно пропустив вперед подводные лодки, взяли на борт еще человек 20 дембелей и наутро отправились еще на одну точку.
Швартовался я самостоятельно, как всегда на необорудованный берег, все было уже отработано до автоматизма, мешала только толпа дембелей на палубе. Мой Валера-красавчик стоял в картинной позе перед дембелями и травил швартовый трос в лебедку. Я, носясь по мостику взад и вперед, регулируя натяжение якорной цепи и швартовых тросов, мельком глянул на него, крикнул:- Валера, не выебывайся, соблюдай дистанцию! Он важно кивнул головой. Не успел я перейти назад, чтобы проконтролировать расчет на юте, как услышал крик. Кинулся вперед, увидел Валеру, которого затягивает в лебедку и бледного крановщика с опущенными руками.
Выключаю все электрооборудование корабля ( благо такой рубильник был на мостике) и сбегаю вниз. Толпа дембелей подалась назад. Валера, слава Богу, в сознании.
Посылаю своего Володю на мостик включить рубильник, боцман становится сам за пульт лебедки. Сдаем назад, я высвобождаю руку Валерки, на всякий случай сжимая ее (вдруг артерии повреждены), затем, пока он не упал, веду его в наш кубрик. По пути какой-то любопытный срывает с его руки рукавицу, из которой на палубу посыпались пальцы. Толпа загудела. Валера, увидев это повис у меня на руках.
Все таки я затащил его в кубрик, опасаясь развития травматического шока, влил в него весь имеющийся у меня спирт и, когда он подействовал, приступил к ревизии раны. Зрелище было удручающее: все пальцы кроме большого были срезаны по вторые фаланги. Промыл перекисью, наложил повязки. Пришел командир. Доложил ему, что нужна срочная операция, надо вызывать вертолет. Дали радиограмму, ждали ответа часа три, затем получили отказ по погодным условиям и предложили идти опять в Бечевинку, где могут оказать хирургическую помощь.
Не обманули, стало штормить, мы с Володей поочередно стояли на руле.
Пьяный Валера пел грустные песни и плакал, что теперь не сможет играть на баяне.
Связались с Бечевинкой, когда через 8 часов хода мы пришли в 3 часа ночи, на пирсе нас уже ждал капитан медицинской службы. На тягаче нас доставили в медчасть.
Капитан сообщил, что все его фельдшера на точках, и спросил могу ли я ему поассистировать. Я с готовностью согласился.
Капитан достал из автоклава не халаты, как я ожидал, а пару спортивных костюмов х/б. Доктор видя мое недоумение пояснил:-Понимаешь, все халаты после многочисленного автоклавирования превратились в хлам, вот и пользуемся тем, что имеем.
Валеру положили на операционный стол и начали операцию. Полтора часа доктор скрупулезно отделял раздавленные участки, сшивал разорванные сухожилия, кожные лоскуты.
Я поражался его оперативной техникой. Оказалось, что он в этой глуши оперирует буквально все, в этой убогой санчасти он, пусть на самом примитивном уровне, создал операционную, уже три года не был в отпуске, не может бросить пациентов.
Предлагали ему замену в Германию с повышением, отказался.
Говорит:-Офицеры туда стремятся чтобы прибарахлиться, детишек обуть-одеть, а мне холостяку ничего этого даром не надо.
Я нужен здесь и в этой должности. Как в песне Высоцкого "Капитан, никогда ты не будешь майором".
После операции капитан категорически отказался отдать нам Валеру:-Я должен за ним понаблюдать весь острый послеоперационный период, пять дней минимум.
Мы пошлепали дальше собирать остальных дембилей.
В этот день пришла радиограмма, что на мое имя поступил вызов в ВМА.
Я взволновался. Последний случай снизил мои шансы до нуля. Валеру спишут однозначно, если меня отпустить, то в отделении останется один рулевой-сигнальщик. Какой командир на это пойдет? Видимо не судьба. Все отодвигается на один год.
Командир, видя мой удрученный вид, сам начал этот разговор.
-Что ты нос повесил? Сам виноват, не усмотрел. Значит драть надо было этого красавчика заранее, смотришь, и беды бы не было. И что теперь делать? Я - человек слова, сказал отпущу, значит отпущу. Но ты и меня пойми, на руль я могу поставить любого из верхней команды, а сигнальная вахта? Один рулевой сигнальщик- это считай что ни одного. Найди мне еще одного и свободен!
Когда появляется шанс, вспыхивает надежда, и мозг напряженно ищет решение. Мой мозг отказался искать его, пришлось обратиться к коллективному разуму.
Мои одногодки собрались на совет. Задача была не из легких, нужна была кандидатура, которую можно было бы дня за два, а больше в резерве не было, натаскать по сигнализации светом хотя бы до уровня учебки (знаков 30 на прием, 60 на передачу).
И тут кого-то осенило:- Мужики, Юхан (прибалт) как-то хвалился , что занимался радиоспортом и морзянкой общался чуть ли не со всем миром. Тащите этого молодого сюда.
Юхан был не в восторге от предложенной ему переспективы:- Мне и так хорошо в боцкоманде, когда вы паритесь с вахты на подвахту и т.д. и сопли морозите на мостике, мы высыпаемся и чем продолжительней поход, тем больше.
К физическим методам убеждения прибегать не пришлось, чисто на словах ему описали ужасные последствия его отказа. От такого предложения он не мог отказаться (избитая фраза из детективного жанра подходила к ситуации самый раз).
Мы засели в штурманской рубке. Сначала поработали на ключе с лампочкой, вечером на прожекторе. Парень хоть и ленивый, но усваивал все прочно. Отпустил я его только под утро.
Сделали крюк в Бечевинку, забрали Валеру и взяли курс на Петропавловск-Камчатский.
Я доложил командиру , что подготовил сигнальщика.
Он поморщился:- Юхан, этот увалень...,да он при ходьбе себе на х*й наступает. Тем не менее согласился его прэкзаменовать.
К моему удивлению, Юхан не подвел, не сделал ни одной ошибки при приеме текста, который набивал на ключе сам командир, видимо опасаясь. что я натаскал Юхана на стандартные штампы (тогда, правда, не знали еще об ЕГЭ, но тенденция витала в воздухе).
И командир сказал:-Добро, собирай вещички.
По приходу в Питер, я отправил Валеру в госпиталь. Доктора подивились ювелирной точности проведенной ему операции, узнав, что это работа капитана с Бечевинки с ноткой зависти промычали:-Ну, конечно, все LEGE ARTIS!
На этот раз мы встали у пирса, и это чуть не сыграло роковую роль.
После отбоя собрались мои одногодки в штурманской рубке на отвальную.Культурно попили водовки, почирикали и после моей команды:- Пьянку прекратить, бутылки за борт! забыв, что мы у стенки, кто-то выкинул в иллюминатор бутылки и остатки закуски.
Они грохнули о бетон прямо перед иллюминаторами каюты старпома.
Поняв ошибку, я быстро эвакуировал толпу, проветрил штурманскую и стал спускаться по трапу на ют. Там меня уже ждал Семин.
Я в очередной раз подумал, что видно не судьба мне исполнить свою мечту, ни одно так другое.
Семин спросил:- Ну что, попрощались?
Я:-Да, как положено...
Семин:-Ну. иди отдыхай, завтра разберемся.
После это двусмысленной фразы уснуть я не мог. Пошел на пирс, вместе с вахтенным ликвидировали последствия.
Утром на борт поднялся командир. Построение, доклад:-Происшествий не случилось. Семин молчит, я ловлю его взгляд, но он упорно отворачивается. Строй распускают. Семин с командиром уходят в кают-компанию. У меня мандраж.
Затем вызов к командиру.
-Ну, как готов? Сейчас придет за тобой машина, в штаб и потом в морпорт. Сегодня отходит "Советский Союз" во Владивосток- это твой шанс.
Радостная мысль:-Семин не сдал! Перевоспитался мужик!
Продолжение в написанном ранее посте "Зайцем на "Советском Союзе"
http://www.yaplakal.com/forum43/topic683586.html Читателям спасибо за терпение!
yaplakal.com