Понятно, что для противолодочного самолета РГБ — главное средство обнаружения подлодок. Единственная возможность, летя в воздухе, слышать, что происходит под водой. Но буи применяются и вертолетами (хотя у них еще есть опускаемая гидроакустическая станция), и даже надводными кораблями. Здесь буй начинает работать как телекамера на охраняемом периметре — он позволяет тебе находиться в нескольких местах сразу.
В общем, очень важный инструмент.
How Stuff Works
Здесь мы кратенько опишем, как эта система МОЖЕТ выглядеть в действии. Для простоты у нас один патрульный самолет выступает против одной подлодки.
1. Нулевое приближение. У нас есть определенный рубеж, который мы должны перекрыть — вражеские лодки, пытающиеся сквозь него просочиться (вечно они туда лезут), должны стабильно отправляться на грунт. Садимся в противолодочный самолет и летим туда.
2. Первая линия. Почесав репу, прикидываем, где может пойти вражеская лодка. Летим по прямой и ставим «пунктир» из буев. Буи ненаправленные, они не дадут пеленг на контакт, только сообщат, что где-то не очень далеко что-то есть. Зачем такие нужны, если есть направленные? Ненаправленные чувствительней. Сейчас, когда контакта нет вообще, это важнее, чем координаты контакта.
3. Ага, сказал Зигмунд. Ситуация вымышленная, поэтому везет нам сразу: с одного из буев пошел сигнал. Не особо сильный, но это и не нужно. Положение буев отмечается на карте. Летим обратно. Допустим, что у нас уже есть некая уверенность: лодка должна быть примерно вот здесь. Тогда мы сбрасываем еще одну серию, но это уже направленные буи и ставим мы их не в линию, а в форме кольца (и мы надеемся, что в центре его окажется понятно что). Нам опять везет: почти все эти буи дают устойчивый сигнал, а пеленги пересекаются на карте примерно в одной точке.
4. Почти. А вот теперь сбрасываем активный буй. Активный — значит, он уже дает импульсы сам. Ага, те самые легендарные «ПИНГ!». И принимает эхо. Тут происходят две вещи. Во-первых, мы узнаем положение вражеской лодки настолько хорошо, что уже можем точно применить оружие. Во-вторых, вражеская лодка узнает, что на нее охотятся, причем эта охота почти завершена.
5. Endgame. Последняя верификация: мы проходим на малой высоте и смотрим, что показывает детектор магнитных аномалий. Вещь очень точная. Радиус действия — несколько сотен метров, но больше уже и не нужно. Ага, большая масса металла налицо. Все. Еще один заход — торпеда пошла. Поскольку мы все проделали идеально, она шлепнется в воду прямо у бедолаг над головами, в режиме поиска опишет где-то один круг, а то и меньше, захватит лодку, перейдет в режим атаки и — бац! Причем все это произойдет настолько быстро, что подводники вообще ничего не успеют сделать.
Чего, сложно? А IRL все бывает куда веселее. Во второй половине 80-х годов СССР провел операции «Апорт» и «Атрина». Участвовали в них лодки проекта 671РТМ, уже вполне приличные в плане малошумности. И у американских противолодочников началась веселая жизнь. Линия установлена, предварительный контакт есть, надо уточнять — и тут этот контакт — хлоп! — и исчезает. На ровном месте. В гидроакустике такое запросто, особенно если гидрология района сложная, а контакт и сам по себе был не сильно шумящим.
Что дальше? Начинать все сначала. Ну, они и начинали. И вновь начинали. И вновь. А потом стало ясно, что пойти к бую придется не в противолодочном, а в метафорическом смысле: буев на складах не осталось.
Теперь от метафорического хождения к бую мы плавно переходим к военно-морским хохлам.
Что можно увидеть
Итак:
1. Два вертолета устанавливают контакт с вражеской ПЛ.
2. Данные с буев передаются на надводный корабль (НК).
3. НК выдвигается в район, устанавливает контакт с ПЛ посредством собственного гидроакустического комплекса (ГАК) и удерживает его «более часа».
4. Все пьют шампанское.
Весь вопрос в том, какие здесь задачи реально ставились.
Первый вариант. Просто убедиться, что вертолеты летают, буи работают, данные с них даже можно перенаправить на «Сагайдачный», ГАК «Сагайдачного» тоже работает и главное — весь личный состав знает, когда на какую кнопку нажимать. В нынешнем состоянии ВМСУ это действительно достижение и если все прошло безупречно, то да, можно и по бокальчику шампанского. Вот сейчас я совершенно без иронии. Хохол может сколько угодно рассказывать, что у них все в шоколаде, но я еще ни разу не слышал, чтобы он стал это делать про свой военный флот.
Кстати, в украинском ролике есть такая склейка: показывают летящий Ми-14, а потом облет «Батырая» в надводном положении с вертолета (в верхней части кадра видны мельтешащие лопасти). Что и наводит на всякие разные мысли о том, что вертолет облетел лодку, лодка погрузилась, а вертолет сбросил буи, которые волшебнейшим образом тут же дали сильный и устойчивый контакт.
Если речь идет о чем-то «приближенном к боевым», то это более, чем полная мерзость. Так нельзя. Ни в каком флоте. Ни в каких вооруженных силах.
Но если речь идет о некой проверке, испытаниях, то так даже лучше. Тем более, что хохлы пишут:
В настоящее время рассматривается вопрос подготовки радиогидроакустической подсистемы к государственным испытаниям и принятию на вооружение ВМС ВСУ.
Вот, дети, как плохо не иметь хотя бы одной самой паршивенькой подлодки, которая изображала бы условного противника. Хоть на учениях, хоть на испытаниях. Приходится идти к туркам с протянутой рукой.
И второй вариант. Цитируем еще раз:
Украинские моряки больше часа «вели» турецкую подводную лодку и контролировали ее перемещения, что в реальных боевых условиях позволяло гарантированно уничтожить противника.
Вот, блин, молчали бы лучше. Знаете, что бы это на самом деле означало? А вот что:
yaplakal.com