189
31 декабря 1980 года. Северная Карелия, гарнизон Верхняя Хуаппа, 909 военно-строительный отряд.
И вот привезли нас, военных строителей, 30 декабря из лесу в цивилизованное лоно казармы. Это надо видеть, как через борт ЗИЛ-157 перепрыгивают вернувшиеся с лесоповала солдаты: грязные, задымленные, голодные, агрессивные. Грабари, лесные волки, чокера и мазуты — то есть лесовальщики и трактористы с самосвальщиками и экскаваторщиками. Со страхом глядят на них казарменные аристократы — разные там каптеры и кадровые дежурные-дневальные.
Не попадись сейчас под руку лесному грабарю — зашибет. Руки вальщика — что стальные тиски. Один раз хлеборез возразил что-то бригадиру — и попал в госпиталь с переломанной ногой. Вечером 30-го мы поужинали, помылись в бане и сладко поспали на белых простынях, в лесу же мы спали на деревянных нарах в вагончиках.
А на следующий день меня нашел главный механик нашего леспромкомбината.
— Ты водитель МАЗа?
— Ну, — говорю.
Перед начальством мы, лесные, не очень-то прогибались, говорили скупо, с достоинством.
— Значит так, — сказал мне майор, — в клубе надо до обеда поменять водяной насос, тогда кочегары смогут запустить отопление. И вечером в нем смогут выступить ленинградские артисты. Кровь из носу, но к обеду насос поставить. Даю тебе двух дневальных в помощь.
На последнюю фразу я скривился, от этих казарменных сачков проку мало. Только жрать да харю давить могут. Но ответил равнодушно:
— Ладно, чо там, сделаем.
— Вот и хорошо. Давай, воин, вперед — за орденами!
С этой клубной кочегаркой нашему гарнизону хронически не везло. Только наладят отопление — опять какое-нибудь ЧП. Поэтому фильмы смотрели в промороженном насквозь зале. В нем было холоднее, чем на улице, а на улице — до минус сорока. Солдаты называли клуб рефрижератором и смотрели в нем фильмы в холода только новобранцы. Остальные предпочитали спать в теплой казарме.
В последний раз кочегарка клуба элементарно взорвалась. Дежурили в ней посменно, через двенадцать часов, два военных строителя: хохол и дагестанец — Мальсагов его фамилия, неплохой парень кстати. И вот как-то вечером Мальсагов, сменяя хохла, спросил его:
— Вода есть в котле?
В смысле, если мало, то надо будет подкачать воду в котел ручным насосом.
— Трошки е, — ответил напарник.
— Я не понял — есть или нет?
— Та я ж кажу, шо е трохи.
Что такое трохи, Мальсагов не знал, понял лишь, что вода в котле «е». Есть, значит. Ну и ладно, значит подкачивать не надо. Лишний раз работать тоже никому не охота.
Где-то около полуночи Мальсагов пошел в казарму к землякам попросить курева. А воды в котле было действительно «трошки», на нижнем уровне. И с вечера еще убавилось. И котел без воды просто взорвался. Повезло дагестанцу, что в казарму ушел.
Вот после этого случая котельную снова восстановили к Новому Году.
Я начал устанавливать насос, крепить его к патрубкам водяной системы через прокладки, когда ко мне прибежал каптер:
— Саня, ротный приказал тебе срочно придти в канцелярию и получить свою посылку.
Я изумился. Невиданное дело: солдату приказывают получить посылку. Да какое им до нее дело, моя посылка — хочу получаю, хочу нет. Да и работа стоит.
— Некогда мне, видишь — к обеду надо насос установить. Приказ главмеханика.
Через какое-то время каптер прибежал опять:
— Саша, ротный приказал тебе немедленно идти к нему в канцелярию.
Вот, блин, достали. Я дал указания своим помощникам и отправился в казарму. В канцелярии сидели ротный и старшина в самом благодушном настроении. Старшина сказал:
— Так, открывай свою посылку, мы заберем оттуда водку и можешь идти дальше ставить свой насос.
— Там нет водки.
— Не звезди, к Новому Году должны прислать.
— Я написал своим родителям, что посылки шмонают, поэтому лучше пусть присылают деньги — куплю здесь, — нагло ответил я.
Вскрыли посылку, водки там в самом деле не было. Старшина взял оттуда горсть конфет и пачку печенья, дескать, с паршивой овцы хоть шерсти клок. И махнул мне рукой — иди, мол.
Насос мы успешно поставили. А вечером, когда клуб немного прогрелся, нас всех загнали в него на концерт. Впрочем, такие концерты, в отличие от фильмов, солдаты очень любили.
И вот когда питерские музыканты задорно исполняли нам что-то эстрадно-песенное, от фанерной перегородки, за которой была кочегарка, неожиданно пошел дым. Дымоход не прикрыли асбестовыми листами и когда он раскалился, от него нагрелась фанерная перегородка. Потом фанера вспыхнула, по клубу заметались солдаты. Старшина закричал:
— Срочно найдите Васю Кубина! Пусть заводит шишигу-водовозку и везет воду для тушения!
Крики, маты, едкий дым, бестолковая суетная беготня, переходящая в легкую панику.
И только артисты проявили истинно ленинградский, блокадный, характер. Они допели песню до конца, не обращая внимание на мечущихся и вопящих солдат, не спеша собрали инструменты, аппаратуру и спокойно, с достоинством ушли за кулисы.
А наш клуб до следующей зимы опять остался без отопления.
© Скутин А. В.
yaplakal.com