Глава 34.
Под сводами древних стен нас встретил вполне современного вида долговязый лохматый рыжий парень на пару лет помладше нас. Одет он был на мой дилетантский взгляд совсем не по-монашески - черные джинсы, заправленные в длинные резиновые сапоги, выгодно сочетались с балахоном с изображением обложки одного из последних альбомов Короля и Шута.
- Привет! - Подскочил он к нам. - Я Федор, послушник тутошний. А вы ракетчики, да?
- Вроде того. - Согласился я. - Ракетчики.
- Тогда ступайте за мной, игумен наказал вас сразу до него проводить, беседовать с вами будет. - О руководителе парень говорил почтительно, почти с придыханием.
- Ну веди, послушник Федя. - Буркнул Витёк, без интереса оглядывающий местную благодать. - Чё тут на холоде тупить.
Карим с интересом поглядывал по сторонам, но помалкивал.
Ветерок и правда дул пронизывающий, я с сочувствием смотрел на представителя встречающей стороны. Но он, похоже, совсем не обращал внимания на холод. Ни на минуту не замолкая, он быстрым шагом вел нас по местным лабиринтам, попутно проводя обзорную экскурсию.
- Тут у нас трапезная, тут храм Николя Чудотворца, там Троицкий собор, значит. Здесь хозяйство старого Зосимы, - Федя махнул рукой в сторону лужайки с рядками раскрашенных в яркие цвета ульев. - О, а вот тут кельи. Моя на первом этаже. За этими воротами у нас банька на речке стоит. А вон там уже и канцелярия.
Мы прошли сквозь резное крыльцо и вошли в трехэтажное каменное строение.
Кабинет настоятеля обнаружился на втором этаже. Чем ближе мы приближались, тем тише и медленнее говорил наш провожатый. Перед входом он почти перешёл на шепот.
- Настоятель у нас строгий, но справедливый. Вы с ним особо не спорьте лучше. - Посоветовал рыжий, аккуратно, но настойчиво подталкивая нас к отделанным темной бронзой дверям.
Я пожал плечами и трижды простучал костяшками по дубовому брусу правой створки.
- Войдите. - Я повернул ручку, потянул на себя створку и вошёл. Витёк и Карим шагнули следом, а наш рыжий проводник боязливо маячил в дверях.
Игумен Симеон оказался нестарым крепким мужиком с неестественно прямой спиной и крепким рукопожатием. Он сидел за рабочим столом в простой черной рясе и увлеченно черкал что-то в толстой тетради.
- Прибыли? Вот и молодцы. - Говорил он степенно, с окающим волжским говором. - Сейчас Федька вас в кельи определит, а вечером в трапезную проводит, где вечерять будем. Если до Рождественского поста у нас пробудете - ничего не поделаешь, придется попоститься, или же сами думайте, чем питаться. А к делу мы вас завтра определим, есть у меня уже мысли по этому поводу. Все ли ясно?
- Предельно. - Кивнул я. - Накормите, напоите и спать уложите. Как в сказке.
- Вот и идите. И смотрите у меня насчёт этого дела. - Симеон изобразил характерный жест рукой у горла, после чего погрозил пальцем
- Соблюдение порядка гарантируем, товарищ игумен. Разрешите идти?
- Идите. - Махнул рукой настоятель. - Федька, проводи! И смотри у меня, ещё раз эту дрянь нацепишь, такую епитимью наложу, что света Божьего не увидишь!
Рыжий испуганно втянул голову в плечи и шмыгнул в коридор. Мы последовали за ним.
***
- Вот тут в левом крыле у нас кельи для паломников. - Провожатый открыл две двери и выдал нам ключи. - Лучше затворяйте, когда уходите. Паломники разные бывают. - Понизив голос, добавил он. - Есть такие, кто думает, что раз открыто и нет никого - значит Бог послал.
- Не ссы, Федя. У нас как у латыша, это самое да душа. - Успокоил его белобрысый. - Скорее нам отсыплют на нищету.
- Ладно, вы тут устраивайтесь, к ужину я за вами зайду. - Рыжий перекрестился и поскакал по своим делам.
Витёк с Каримом заняли левую комнату, я бросил сумку и кости в правой.
Условия были вполне себе сносные. Оштукатуренные стены выкрашены масляной краской, стоваттная лампочка под потолком, пара кроватей с панцирными сетками. Даже масляный радиатор под видавшим виды столом-книжкой.
Я включил свет и обогреватель и взял со стола потрепанную книжку в мягком переплете.
"Иван Александрович Ильин. О противлении злу силою" - прочёл я на обложке.
Раскатав и застелив тоненький ватный матрас, я с наслаждением рухнул на жалобно скрипнувшую кровать, накинул шерстяное одеяло и открыл произведение на выбранной наугад странице.
"В самом деле, что означало бы «непротивление» в смысле отсутствия всякого сопротивления?" - Писал Иван Александрович. - "Это означало бы приятие зла: допущение его в себя и предоставление ему свободы, объема и власти".
На этих мудрых строках мое сознание оказалось не в силах оказывать какое-либо сопротивление и покинуло меня до лучших времён.
Проще говоря, я уронил книжку на лицо и заснул.
Снилась мне Софья Борисовна в черном кружевом белье.
- Ну что же ты, ефрейтор Ермаков? - Грустно говорила она. - Я уже готова была тебе отдаться, а ты сбежал. Сбежал! А может, ты вовсе не ефрейтор Ермаков? - Ее рассерженое лицо резко приблизилось. - Может, ты Форест Гамп? - Прокричала она мне в упор.
- Форест Гамп! Форест Гамп! - Кричала Нина Петровна. Я не понял, когда одна медработница сменила другую, заметил только, что мелькающий перед глазами внушительных размеров кружевной бюстгальтер остался прежним. - Не противься злу силою, Форест Гамп!
Проснулся резко, задыхаясь и весь в поту. Радиатор создал в небольшой по площади келье микроклимат Ташкента. Багровые лучи заката, бьющие прямо в окно, усиливали эффект.
Трясущейся рукой я выдернул прибор из розетки, встал и, пошатываясь, отправился на поиски уборной.
Отхожее место обнаружилось в конце коридора, по соседству с умывальником и душевой. Похоже, этот корпус был построен не так давно - об этом свидетельствовало отсутствие внешней проводки, а также наличие водопровода и канализации.
Сделав свои дела и плеснув в лицо ледяной воды, я почувствовал себя значительно бодрее.
Проходя мимо комнаты соседей, прислушался. Ни звука. Ну и ладно.
Накинув бушлат, отправился на прогулку. Зыбкий осенний ветер замечательно освежал голову, выдувая из него остатки фантасмагорического бреда.
Выход из жилого здания упирался в стену собора, вымощенная булыжником дорожка была пустынна.
Налево или направо?
Я не нашел ничего лучше, чем прибегнуть к дурацкой прилипшей со студенческих лет считалке.
- Кто мы?
- Экстремисты.
- Ультралевые или ультраправые?
- Раз в монастыре, значит, скорее всего, православные. Раз православные, значит, скорее всего, монархисты. Раз монархисты, значит, скорее всего, ультраправые.
- Значит, надо идти направо. - Решил я и нелогично пошел влево. Там было светлее.
yaplakal.com