Глава 33.
С приказом меня, конечно, прокатили.
- Быстрый ты какой, Ермаков. – Хмыкнул ротный, глядя на свежепришитые лычки.
На горизонте только-только занимался тусклый молочно-серый рассвет, а мы трое уже зябко ежились у входа в родную теплую казарму.
- У замполита, конечно, свое видение, но мы с комбатом решили, что рановато тебе пока ефрейтора давать. – Непонятно отчего разоткровенничался капитан, отведя меня немного в сторону от парней.
Я пожал плечами. Не очень-то и хотелось.
- Разрешите спороть?
- Торопиться не надо, боец. – Ротный поучительно погрозил рукой с дымящейся сигаретой. - Уже поторопился. Поедешь пока старшим, а там посмотрим, как себя проявишь, как тебя монахи отрекомендуют. Так что смотри там, чтобы порядок был. Все ясно?
- Так точно. – Согласился я. – Еще какие-нибудь инструкции будут? Довольствие, документальное оформление, спецзадания?
- На довольствие вас в монастыре поставят. По документам вы проходите курс молодого бойца в нашей части, какое тебе еще оформление? А задачи тебе отец-игумен ставить будет. Не вздумайте корячиться!
- Мы не корявые, товарищ капитан. – Согласился я. - С этим проблем не будет.
- Хорошо. А с дагестанцем вашим?
- Он у нас адекватный вроде. Широких взглядов парень. Не смотрите, что такой черный. – Я скосил глаза на ребят. Вот вроде только что вместе брились, а у Карима уже подбородок щетиной покрылся. Одно слово, горец.
- Ну вот и славно. – Ротный выплюнул бычок мимо урны. – Вон ваш транспорт идет.
Махнув рукой, офицер скрылся в казарме. Стукнула дверь, и мы втроем остались наедине с зябким осенним утром.
Между рядами стройных берез по асфальту, разрезая светом фар утреннюю дымку и чихая непрогретым двигателем, катился до боли знакомый УАЗик. Поравнявшись с нами, машина взвизгнула тормозами и остановилась.
- Грузись, народ! – Крикнул наш знакомый ефрейтор Вова Письменюк в приоткрытую форточку. – Домчу с ветерком!
Долго упрашивать нас не пришлось. Побросав вещи в грузовой отсек, мы запрыгнули в пассажирский.
- Гони, Вова, гони! – Хлопнул я парня по плечу, и Вова погнал.
***
Ехали мы, впрочем, недолго. Минут через пять проскрежетав тормозами и слегка подпрыгнув, армейский вездеход замер перед уютно светящимися окнами столовой.
- Вова, если ты так всю дорогу планируешь ехать, то довезешь в лучшем случае суповой набор. – Простонал Витек. – Это горцу вон все пофиг, дрыхнет, как сурок. А у меня косточки тоненькие, мне тряска противопоказана.
Я посмотрел на Карима. Дагестанец предусмотрительно пристегнул себя к сиденью, и тебе спокойно спал, уронив голову на грудь.
- Не ссы, дружище, довезу в целости и сохранности. – Засмеялся Письменюк. - Пошли, Макс, бутербродов на дорожку захватим. – Подмигнул мне водитель.
- Пошли. – Я спрыгнул на землю и хлопнул дверью.
В дверях я неожиданно столкнулся со Светой.
- Привет. – От неожиданности я застыл на месте, перегородив проход.
- Привет, Максим. – Ласково улыбнулась мне девушка, взмахнув густыми ресницами. – Ты куда так рано собрался?
- В командировку, - пожаловался я, - на неопределенный срок. Заскочили вот еды в дорогу поклянчить. А ты откуда и куда? Сегодня разве твоя смена?
- Да нет, я маму провожала. И забрать кое-что надо было с работы. – Светлана продемонстрировала мне клетчатую хозяйственную сумку. – Ладно, Максим, побегу я. Меня там дядя Вася на лодке ждет. Мост теперь раньше весны не наведут.
Я посторонился, и девушка протиснулась мимо меня, обдав легким ароматом чего-то родного, теплого и домашнего.
- Как вернешься – жду на танцах. Ты обещал. – Обернулась она у выхода.
- Все-то ты помнишь. – Притворно буркнул я. – Ну раз обещал, придется идти.
Света рассмеялась, махнула рукой и убежала, а я, наконец, зашел в столовую.
Вова сидел за столом и наворачивал кашу.
- Макс, давай быстрее! – Махнул он рукой. – Сейчас первая смена на завтрак припрется.
- Привет, теть Лен! – Поздоровался я с поварихой.
Получается, она – Светкина мать? Сходство вроде есть. Похоже, я уже со всем их семейством перезнакомился.
- А, племянничек, ну и ты будь здоров. – Кивнула она. – Держите.
Я забрал увесистый пакет с бутербродами, сел за стол и взялся за ложку.
- Надо было и парней позвать. – Опомнился я.
- Некогда. Ешь быстрее и погнали. Дорогой перекусят.
Кивнув, я углубился в пшенную кашу.
***
- Слушай, Макс, а ты не знаешь, почему медичка на меня так странно смотрит? – Письменюк уверенно вел ровно рычащую машину по трассе на крейсерской скорости, я сидел на пассажирском сиденье. Парни, пригревшись, дремали сзади, сложив головы на встроенный столик.
- У товарища Козлович фетиш на ефрейторов. – Пояснил я. – Как видит лычки, сразу теряет голову. Так что у тебя все шансы, Вова.
- А у тебя? Тоже, вон, лычки нацепил.
- А меня за греховные помыслы в адрес товарища прапорщика ротный сослал в монастырь. Так и сказал: пока, мол, плоть не укротишь, даже не думай возвращаться.
- Да ну тебя! – Рассмеялся водитель. – Давай лучше поедим.
Рассветное солнце все-таки пробило серую хмарь, и теперь на небосклон выкатывался огромный оранжево-красный шар.
Вова остановил машину на пригорке, и перед нами открылся потрясающий вид. Розовато-золотистые в солнечном свете верхушки деревьев то тут, то там выглядывали из непроницаемого полотна растекшегося молоком тумана.
В кронах деревьев чирикали какие-то птицы, в кустах свистели бурундуки, и как-то совсем не верилось, что на дворе поздняя осень, и вот-вот наступит зима.
Мы открыли двери грузового отсека, разложили на газетке посланные богом в лице тети Лены припасы, я распихал своих товарищей, и мы приступили к трапезе.
То ли бог решил нас побаловать, то ли тетя Лена расстаралась, но потрапезничать было чем.
- Макс, а что мы там делать будем? – Поинтересовался белобрысый, очищая четвертое вареное яйцо.
- Постигать мудрость и бороться с искушениями, Витек. Постом и аскезой.
- Чем-чем? – Не понял рязанец.
- Этим самым. Что скажут, то и будем делать. – Буркнул я. Что тут непонятного?
- А если они будут среди нас религиозную пропаганду проводить? Мне-то все равно, а вот Карим у нас, например, мусульманин. – Не унимался белобрысый.
- Если Карим решит уйти в монахи, я лично с прадедушкой Ибрагимом объяснюсь, не переживай.
- Вряд ли тебе придется этим заниматься. – Серьезно ответил дагестанец. - Если я решу уйти в монастырь, прадедушка Ибрагим мне все уши оборвет.
- Уши – это серьезно. Уши надо беречь смолоду. – Вован смахнул съедобные остатки нашего завтрака в кусты на радость бурундукам, завернул газету и фольгу в полиэтиленовый пакет и полез за руль. – Поехали что ли? Сейчас самое интересное начнется.
Водитель не обманул. Спустившись с пригорка, УАЗик свернул с асфальта на неприметную грунтовку, терявшуюся в густом ельнике, и почти три часа мы тряслись по дороге, по сравнению с которой стиральная доска – ровная как плац поверхность. Я сначала чуть не пробил крышу, а потом чуть не удавился ремнем безопасности, когда машину подпрыгнула на особенно крутой кочке.
Но все когда-нибудь кончается, и, наконец, за очередным поворотом дороги нам открылась Воскресенка. Небольшое, домов на тридцать, село почти вплотную примыкало к каменной стене монастыря.
Солнце стояло в зените, на колокольне звонили колокола.
УАЗик вильнул по проселку, отогнав мирно отдыхавшего в луже поросенка, подъехал к воротам монастыря и замер в тени пятиглавого храма.
- Слезайте, граждане, приехали, конец. – Весело крикнул водитель. – Мне еще обратно чухать.
Мы разгрузили пожитки, попрощались с Вовой и вошли под своды древних стен.
yaplakal.com