«Нечистые» против «чистых»: Россию убила сословная сегрегация

Брехня!

И неважно что думаю я, ты, кто угодно. Факт — учителя, врачи, инженеры, писатели, учёные... при коммунистах не были никакой элитой. В комми идеологии они даже на отдельный класс не могли претендовать. Прослойка - так их называли. И обращались с ними, как с прослойкой/прокладкой.

Если ты этого не знаешь, может ты и профиле лет на 20 напиздел?

Это сообщение отредактировал Klientt - 4.08.2024 - 13:17

Дооо, а в ссср оно было не стадо безмолвное

А Алексей Пешков как же?
Хотя, наверное, исключение, подтверждающее правило.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Ну власть то они канешно захватили в результате переворота, но гражданская война и убийство Царя-это их проделки

Самое прикольное, что если бы он заявил в СССР о непричастности большевиков к февральской революции в частности и к революционному движению конца XIX - начала XX веков в целом, его бы в дурку закатали.

И это был бы самый благоприятный исход такого пустого балабольста.

Вся советско-социалистический история опиралась на то, как Ленин/Сталин/прочие Железняки с самого своего рождения непримиримо боролись с царизмом.

Это сообщение отредактировал Klientt - 4.08.2024 - 13:37

Ну убили его определенно с целью умерить пыл тех, кто мечтал о восстановлении монархии.

Не готов и не хочу спорить в этой теме.
Просто цитату дам из Достоевского. В общем то в первом абзаце 90% инфы. Как на хорошей картине или фотографии. Остальное фон.

- Позвольте, - с жаром возражал Евгений Павлович, - я ничего и не говорю против либерализма. Либерализм не есть грех; это необходимая составная часть всего целого, которое без него распадется или замертвеет; либерализм имеет такое же право существовать, как и самый благонравный консерватизм; но я на русский либерализм нападаю, и опять-таки повторяю, что за то собственно и нападаю на него, что русский либерал не есть русский либерал, а есть не русский либерал. Дайте мне русского либерала, и я его сейчас же при вас поцелую.

- Если только он захочет вас целовать, - сказала Александра Ивановна, бывшая в необыкновенном возбуждении. Даже щеки ее разрумянились более обыкновенного.

"Ведь вот, - подумала про себя Лизавета Прокофьевна, - то спит да ест, не растолкаешь, а то вдруг подымется раз в год и заговорит так, что только руки на нее разведешь".

Князь заметил мельком, что Александре Ивановне, кажется, очень не нравится, что Евгений Павлович говорит слишком весело, говорит на серьезную тему и как будто горячится, а в то же время как будто и шутит.

- Я утверждал сейчас, только что пред вашим приходом, князь, - продолжал Евгений Павлович, - что у нас до сих пор либералы были только из двух слоев, прежнего помещичьего (упраздненного) и семинарского. А так как оба сословия обратились наконец в совершенные касты, в нечто совершенно от нации особливое, и чем дальше, тем больше, от поколения к поколению, то, стало быть, и все то, что они делали и делают, было совершенно не национальное...

- Как? Стало быть, все что сделано - все не русское? - возразил князь Щ.

- Не национальное; хоть и по-русски, но не национальное; и либералы у нас не русские, и консерваторы не русские, все... И будьте уверены, что нация ничего не признает из того, что сделано помещиками и семинаристами, ни теперь, ни после...

- Вот это хорошо! Как можете вы утверждать такой парадокс, если только это серьезно? Я не могу допустить таких выходок насчет русского помещика; вы сами русский помещик, - горячо возражал князь Щ.

- Да ведь я и не в том смысле о русском помещике говорю, как вы принимаете. Сословие почтенное, хоть по тому уж одному, что я к нему принадлежу; особенно теперь, когда оно перестало существовать...

- Неужели и в литературе ничего не было национального? - перебила Александра Ивановна.

- Я в литературе не мастер, но и русская литература, по-моему, вся не русская, кроме разве Ломоносова, Пушкина и Гоголя.

- Во-первых, это не мало, а во-вторых, один из народа, а другие два - помещики, - засмеялась Аделаида.

- Точно так, но не торжествуйте. Так как этим только троим до сих пор из всех русских писателей удалось сказать каждому нечто действительно свое, свое собственное, ни у кого не заимствованное, то тем самым эти трое и стали тотчас национальными. Кто из русских людей скажет, напишет или сделает что-нибудь свое, свое неотъемлемое и незаимствованное, тот неминуемо становится национальным, хотя бы он и по-русски плохо говорил. Это для меня аксиома. Но мы не об литературе начали говорить, мы заговорили о социалистах, и чрез них разговор пошел; ну, так я утверждаю, что у нас нет ни одного русского социалиста; нет и не было, потому что все наши социалисты тоже из помещиков или семинаристов. Все наши отъявленные, афишованные социалисты, как здешние, так и заграничные, больше ничего как либералы из помещиков времен крепостного права. Что вы смеетесь? Дайте мне их книги, дайте мне их учения, их мемуары, и я, не будучи литературным критиком, берусь написать вам убедительнейшую литературную критику, в которой докажу ясно как день, что каждая страница их книг, брошюр, мемуаров написана прежде всего прежним русским помещиком. Их злоба, негодование, остроумие - помещичьи (даже до-Фамусовские!); их восторг, их слезы, настоящие, может быть, искренние слезы, но - помещичьи! Помещичьи или семинарские... Вы опять смеетесь, и вы смеетесь, князь? Тоже не согласны?

Действительно, все смеялись, усмехнулся и князь.

- Я так прямо не могу еще сказать, согласен я или не согласен, - произнес князь, вдруг перестав усмехаться и вздрогнув с видом пойманного школьника, - но уверяю вас что слушаю вас с чрезвычайным удовольствием...

Говоря это, он чуть не задыхался, и даже холодный пот выступил у него на лбу. Это были первые слова, произнесенные им с тех пор, как он тут сидел. Он попробовал было оглянуться кругом, но не посмел; Евгений Павлович поймал его жест и улыбнулся.

- Я вам, господа, скажу факт, - продолжал он прежним тоном, то-есть как будто с необыкновенным увлечением и жаром и в то же время чуть не смеясь, может быть, над своими же собственными словами, - факт, наблюдение и даже открытие которого я имею честь приписывать себе и даже одному себе; по крайней мере, об этом не было еще нигде сказано или написано. В факте этом выражается вся сущность русского либерализма того рода, о котором я говорю. Во-первых, что же, и есть либерализм, если говорить вообще, как не нападение (разумное или ошибочное, это другой вопрос) на существующие порядки вещей? Ведь так? Ну, так факт мой состоит в том, что русский либерализм не есть нападение на существующие порядки вещей, а есть нападение на самую сущность наших вещей, на самые вещи, а не на один только порядок, не на русские порядки, а на самую Россию. Мой либерал дошел до того, что отрицает самую Россию, то-есть ненавидит и бьет свою мать. Каждый несчастный и неудачный русский факт возбуждает в нем смех и чуть не восторг. Он ненавидит народные обычаи, русскую историю, все. Если есть для него оправдание, так разве в том, что он не понимает, что делает, и свою ненависть к России принимает за самый плодотворный либерализм (о, вы часто встретите у нас либерала, которому аплодируют остальные, и который, может быть, в сущности самый нелепый, самый тупой и опасный консерватор, и сам не знает того!). Эту ненависть к России, еще не так давно, иные либералы наши принимали чуть не за истинную любовь к отечеству и хвалились тем, что видят лучше других, в чем она должна состоять; но теперь уже стали откровеннее и даже слова "любовь к отечеству" стали стыдиться, даже понятие изгнали и устранили как вредное и ничтожное. Факт этот верный, я стою за это и... надобно же было высказать когда-нибудь правду вполне, просто и откровенно; но факт этот в то же время и такой, которого нигде и никогда, спокон-веку и ни в одном народе, не бывало и не случалось, а, стало быть, факт этот случайный и может пройти, я согласен. Такого не может быть либерала нигде, который бы самое отечество свое ненавидел. Чем же это все объяснить у нас? Тем самым, что и прежде, - тем, что русский либерал есть покамест еще нерусский либерал; больше ничем, по-моему.

- Я принимаю все, что ты сказал, за шутку, Евгений Павлыч, - серьезно возразил князь Щ.

- Я всех либералов не видала и судить не берусь, - сказала Александра Ивановна, - но с негодованием вашу мысль выслушала: вы взяли частный случай и возвели в общее правило, а стало быть, клеветали.

- Частный случай? А-а! Слово произнесено, - подхватил Евгений Павлович. - Князь, как вы думаете: частный это случай или нет?

- Я тоже должен сказать, что я мало видел и мало был... с либералами, - сказал князь, - но мне кажется, что вы, может быть, несколько правы, и что тот русский либерализм, о котором вы говорили, действительно отчасти наклонен ненавидеть самую Россию, а не одни только ее порядки вещей. Конечно, это только отчасти... конечно, это никак не может быть для всех справедливо...

Он замялся и не докончил. Несмотря на все волнение свое, он был чрезвычайно заинтересован разговором. В князе была одна особенная черта, состоявшая в необыкновенной наивности внимания, с каким он всегда слушал что-нибудь его интересовавшее, и ответов, какие давал, когда при этом к нему обращались с вопросами. В его лице и даже в положении его корпуса как-то отражалась эта наивность, эта вера, не подозревающая ни насмешки, ни юмора. Но хоть Евгений Павлович и давно уже обращался к нему не иначе как с некоторою особенною усмешкой, но теперь, при ответе его, как-то очень серьезно посмотрел на него, точно совсем не ожидал от него такого ответа.

- Так... вот вы как однако странно, - проговорил он, - и вправду, вы серьезно отвечали мне, князь?

- Да разве вы не серьезно спрашивали? - возразил тот в удивлении.

Все засмеялись.

- Верьте ему, - сказала Аделаида, - Евгений Павлыч всегда и всех дурачит! Если бы вы знали, о чем он иногда пресерьезно рассказывает!

- По-моему, это тяжелый разговор, и не заводить бы его совсем, - резко заметила Александра, - хотели идти гулять...

Согласен. Всегда говорил, что при наших размерах страны нам нужно устройство гос-ва по подобию США. Чтоб у местной власти было больше полномочий, и больше денег в местный бюджет. Чтобы выбирали шерифов и судей. Да, некоторые регионы обезлюдеют наверно, ну хер с ним - сейчас-то вообще вся страна пустеет, все в Мск и СПб едут.

Самое интересное в дискуссиях, даже интернетных — это обмен своими СОБСТВЕННЫМИ мнениями, пониманием, действием и аргументами.

А тащить сюда длинные копипасты — расписаться в полном отсутствии оных.

Это сообщение отредактировал Klientt - 4.08.2024 - 13:34

Ну так я действительно не готов. Вот почитать быстренько могу, а распространятся - времени нет, другим занят. Даже оценок не ставлю.

при чём об этом круге интересов знают не только лишь все )

здесь выше по поводу Распутина смеялись- мол, не был ли он краснопузым, ведь классово близок и всё такое, гы-гы-гы...

казалось бы- при чём здесь Бонч-Бруевич
не генерал, а его брат- управляющий делами Совнаркома
так вот именно он, вызванный в качестве эксперта в своё время, отмазал Распутина от обвинений в хлыстовстве
он вообще работал с сектантами до и после революции, даже газету для них печатал, был одним из разработчиков Декрета СНК РСФСР об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям

далее цитата самого Бонч-Бруевича-

"Распутин пришел в состояние ажиотажа... 'А это кто? Скажи, кто это?' Он стремительно метнулся к большому стенному портрету, откуда выделялось гордое, умное лицо старика.
'Ну и человек! Ах ты Боже мой! Это ж Самсон, друг мой, вот он, Самсон-то, где! Познакомь меня с ним!.. Поедем сейчас к нему! Вот за кем народ полками идти должен!..'
И Распутин торопливо зажег соседнюю электрическую лампочку, желая лучше рассмотреть лицо этого поразившего его старика...
Я объяснил ему, что это Карл Маркс".

такая вот фигня...

у меня в детстве одна из настольных книжек была именно Бонч-Бруевича "Воспоминания о Ленине"
весьма познавательная, кстати

Бонч там отжигает
особенно запомнилась его любимая фраза, которую он вставлял, описывая переговоры с анархистами и всякими эсэрами или октябристами-
"эти ослы даже не поняли..."

весьма занимательная книга
там много интересного
https://leninism.su/memory/4170-vospominani...o-lenine51.html

и про переезд правительства в Москву
про роль латышских стрелков в революции
и про восстания полка ЧК, когда расстреливали из пушек казармы вместе с Дзержинским, который в это время в плену там находился,
и про взрыв посла Мирбаха с молниеносной зачисткой под это дело своих главных конкурентов- эсеров

большевики вообще молодцы, суровые ребята были

пысы
на фото с Распутиным иногда мелькает персонаж с фамилией Гиль
именно такую простую распространённую русскую фамилию носил личный водитель Ленина


Распутин и его поклонники (Санкт-Петербург, 1914 год).
В верхнем ряду (слева направо): А. А. Пистолькорс (в профиль), А. Э. Пистолькорс, Л. А. Молчанов, Н. Д. Жевахов, Э. Х. Гиль, Н. Д. Яхимович, О. В. Ломан, Н. Д. Ломан, А. И. Решетникова. Во втором ряду: С. Л. Волынская, А. А. Вырубова, А. Г. Гущина, Ден Ю. А., Е. Я. Распутин. В последнем ряду: З. Тимофеева, М. Е. Головина, М. С. Гиль, Г. Е. Распутин, О. Клейст. Сидит на полу: А. Н. Лаптинская

Это сообщение отредактировал Хунху3 - 4.08.2024 - 14:20

Малыш, ты не жил в колхозе, ты даже не знаешь, что основной едой были не огурцы с помидорами, а картошка, которую они выращивали сами. Молоко давала или корова или коза. Если корову не все могли держать, то козу могли содержать даже одинокие учителя. А уж кур и свиней могли содержать все при желании.
Более того, у директора школы часто был дом от колхоза и это был очень неплохой дом. В детстве у меня был друг - сын директора школы. В отличии от остальных сельских друзей у него было огромное количество игрушек. Семья директора жила очень неплохо.

Любишь поучать? Из прикорытников, видимо, ни думают что ухватили бога за бороду и могут всех остальных учить как жить и что любить

Судя по той чуши что ты пишешь,мальчик, никакого представления об учителях в деревне не имеешь ты, потомоу что учитель днем учит а вечером проверяет уроки и если колхозник может заниматься курями и прочим скотом например зимой, то учителю этим заниматься совершенно некогда. Так что не пиши глупостей -читать смешно.

При СССР тоже была сословная сегрегация. "Любовь с привилегиями".
Вы даже не представляете разницу между контингентом кооперативного дома профессуры и общагой лимиты.
Про дома партийной верхушки и говорить не приходится.
Разница поболе будет чем князь vs холоп.

Трудно читать? Привык к односложным командам?

Но лимита могла стать профессурой, а крестьянин в РИ не мог в принципе

Пытаешься за мильёном тупых вопросов спрятать свою паталогическую неспособность ответить на банальный вопрос и полное отсутствие своих собственных мыслей? Да, копипастер?

Да ладно, а Ломоносов, купец Морозов, да сам Ульянов был родом из крепостных, дед штоле у него им был

Это сообщение отредактировал DDDmitry - 4.08.2024 - 14:05

А что у них не получилось? Смогли сохранить страну. Построить сильное государство.

Сосунок, судя по той ахинее про советскую деревню, что ты высасываешь здесь из пальца(ли?), ты понятия не имеешь о том, как и чем жили советские рабы - крестьяне.

Это сообщение отредактировал Klientt - 4.08.2024 - 14:09

Он был обычным крестьянином?

Иногда я, как профи, читаю дискуссии на тему электрохозяйства - ага, с тем самым СОБСТВЕННЫМ мнением, у меня на голове волосы дыбом шевелятся.
Потому что это неизвестно на чём основанное собственное мнение - частенько дичь вразрез с фундаментальнейшими пунктами ПУЭ, а то и вообще электротехники.

Экзамен в Ростехнадзоре или хотя бы в РЕАЛЬНО ДЕЙСТВУЮЩЕЙ местной комиссии такие «знатоки» никогда не сдавали и не сдадут.

А что-то им доказывать в инете бесполезно. Со мной, несколько раз было, и на сдаче экзамена спорили (Джордано Бруно - это астроном или топливо?).

"Сильное" государство, которое протухло, сгнило и развалилось спустя какие-то жалкие 70 лет — ничто, с точки зрения истории — это блять сильно.

Но да, согласен. Замечательно характеризует ту провальную идеологию.

Моя жена - врач. Ржёт в голос, или плачет, когда смотрит медицинские сериалы.
Это развлечение, как и здесь.

Тьма египетская©

Это сообщение отредактировал Klientt - 4.08.2024 - 14:24