Часть 14.Авель был единственным Великим, совершенно не готовившимся к работе в ксеномире. Он не менял ни внешность, ни работу внутренних органов, вообще ничего. Он, ознакомившись с результатом жеребьёвки, вошёл в камеру телепорта и вышел на Планете. Даже точку выхода за него выбрала Сеть, доставив Великого на Лемурию.
- Сеть, зачем я здесь? Разве цсупа живут в заповеднике?
- Здесь живут лемуры. С тсью-па тебе общаться вовсе не обязательно, — название расы Сеть произнесла не в человеческой транскрипции, а так, как его говорят сами аборигены: свист и чпок. —
А если захочется общения, то на Планете телепортацию никто не отменял.
- И почему так?
- Лемуры — коренное население этого мира, в отличие от тсью-па. Зенон говорил, что сам изучит этих сапиенс на Земле. Но тебе тоже стоит с ними позаниматься, лишним не будет. И фиу (это звучало как короткий и звонкий свист)
иногда занимаются сексом с людьми… Если тебе это интересно, конечно.
Авель тихо рассмеялся и покрутил головой.
- Не думаю. Выглядят эти существа весьма элегантно, спорить не стану, но как-то… В общем, вряд ли. Ладно, Сеть, подскажи лучше, где искать лемуров.
- Они сами тебя найдут, они любопытные. Так что особо не напрягайся, просто иди к берегу, строй шалаш, налаживай примитивный быт. Ты двуногий, им странно будет, но должны прийти, они весьма общительны.
- Огонь разводить можно?
- Да. Но на Лемурии жарко, вряд ли в нём будет нужда.Авель, закончив разговор с Сетью, оглядел помещение, в котором находилась кабина телепорта. Судя по всему, это было тщательно отреставрированное здание, выстроенное ещё до эпохи выращивания. Поскольку выращенные и заброшенные дома постепенно разлагаются, не причиняя ни малейшего вреда окружающей среде. А этому строению, надо полагать, было несколько тысяч лет, точнее не определить. Просто Великий никогда не интересовался планетянской архитектурой и не мог по стилю или материалам понять — пять тысяч лет постройке или полмиллиона.
Выйдя наружу, он полюбовался на заросли тропической растительности, укрывающие здание и стал пробираться сквозь дебри, ориентируясь на звук прибоя. Океан, надо полагать, был всего в нескольких километрах к западу. Выйдя на открытое место, Авель вздохнул с облегчением и, прищурившись, посмотрел в небо, ослепительно-голубое, без единого облачка. С побережья дул освежающий бриз и доносился крик птиц… После сырой и холодной Муреры природа Лемурии была просто шокирующе хороша! Великий принялся было вспоминать — где на Земле было ему так же комфортно — и бросил эту затею. Да какая разница?! Здесь и сейчас — хорошо!
Первым делом, дойдя до берега, Авель разделся и зашёл в воду. Волны были приличными, метра по два, но разве это может как-то остановить человека, решившего искупаться?! Оно понятно, что обычный человек в данном случае держался бы от воды подальше, но ведь Homo Magnus — не Homo Sapiens… Вдоволь накупавшись и славно покачавшись на волнах, Великий выбрался на сушу и, свернув одежду и обувь в небольшой тючок, пошёл к тростниковым зарослям, где и принялся устраивать себе шалаш.
Несколько часов ушло у него на то, чтобы обустроиться; ещё около часа он потратил на поиск и сбор съедобных плодов и трав. Закат он разглядывал уже с чувством если не хозяина этого мира, то примерно в качестве полноценного совладельца такового. Сола (в астрокаталоге центральное светило обозначено шифром, что для произнесения вслух непригодно) уже спрятала за горизонт половину своего диска и небо Планеты пылало самыми причудливыми красками.
«Интересно, как сами планетяне называют Солу? — подумал Авель. — Наверняка же есть у них какое-то имя для этой звезды! Хотя… Скорее всего, это писк, свист и треск, который и не выговорить, а если перевести, то на выходе будет что-то типа Звезда, Вокруг Которой Вращается Планета».
Он глубоко вздохнул через нос, ощущая лёгкое жжение в слизистой. Тцп-прр-чпок, газ, абсолютно необходимый местной растительности и выделяемый ею же. Нечто сродни диоксида углерода, но более сложный, с примесью ароматических эфиров, из-за чего и скапливается в верхних слоях атмосферы, а не внизу, как на Земле. И это благодаря ему закаты и рассветы Планеты сияют столь буйными палитрами красок.
Дождавшись темноты, Авель забрался в шалаш, лёг на прикрытое сплетённой собственноручно циновкой свежее сено и принялся слушать пространство, определяя присутствие живности в округе. Не обнаружив ничего крупнее небольших варанов, вышедших на берег поесть выброшенное морем, он оставил настороже часть сознания и уснул. Бодрствующий участок будет отдыхать завтра днём…
***
Сторожок разбудил его перед рассветом. Судя по звукам, доносящимся снаружи, близ шалаша околачивались довольно крупные животные. Авель вслушался в пси-фон и почти уверился в том, что Сеть не ошибалась и лемуры сами его нашли: животные не проявляли страха, а так себя на Лемурии могли чувствовать только самые крупные, то есть те самые лемуры. Порывшись в памяти, Великий нашёл лишь то, что Андрей Субботин в своё время вёл себя с ними весьма бесцеремонно. Других рекомендаций к контакту не нашлось.
Начинать общение скандалом не хотелось и Авель решил выпустить пси-чернила и отойти чуток, чтобы понаблюдать за животными со стороны. Поскольку в океане этот трюк удался (необычным ныряльщиком заинтересовалась здоровенная змеерыбина), можно было допустить, что и более развитые существа поведутся на такую уловку. Стараясь не шуршать подсохшим за ночь сеном, Великий выбрался из шалаша и, встав в рост, огляделся. На тропе, пробитой им вчера в тростнике, стоял крупный лемур с добротной дубинкой в руках. Смотрел он явно сквозь Авеля, в упор не замечая почти двухметрового мужчину, стоящего в пяти метрах перед ним. Великий сделал пару шагов к животному — реакции с его стороны не последовало никакой. Но и разойтись на узкой тропе не удалось бы! Спугнуть этого самца было нечем: лемуры — самые крупные животные Планеты и никаких подходящих к случаю монстров найти не удавалось. Оставалось одно: подойти вплотную и отключить морочилку. И надеяться, что лемур не пустит в ход дубинку.
Расчёт не оправдался, дубинку пришлось отнимать и лупить ею паршивца, оказавшегося не в меру агрессивным. Впрочем, лемур быстро понял, что связался с кем-то непонятным и неприятным. Битьё палкой как-то стимулирует сообразительность, видимо. Лихо развернувшись к противнику тылом, шерстяной разведчик ретировался рысью, переходящей в галоп, на бегу потирая руками ушибы и подавая звуковые сигналы сородичам.
Авель повертел в руках дубинку, разглядывая её на предмет обработки, но то была просто деревяшка, подобранная на пляже. Он откинул орудие к шалашу и пошёл по тропе вслед за покинувшим место схватки лемуром, слегка разочарованный не оправдавшимся ожиданием.
- Интересно, вот у вас шесть рук, а палку только подобрать можете? У ксенокошек вон вообще лапки, однако они ими вовсю работают, не ленятся…
На открытом пространстве, между зарослями тростника и пляжем, в некотором отдалении, кучковалась стая лемуров. Более крупные самцы размахивали руками и громко голосили; самки повизгивали и раздавали оплеухи детям постарше или прижимали к себе малышей; периодически те и другие то запрыгивали матерям на спину, то вырывались из рук и принимались бегать кругами. Обезьяны и обезьяны, ни дать ни взять.
Завидев вышедшего к ним Авеля, лемуры угрожающе завопили и принялись швырять в его сторону камни, не особо при этом усердствуя, впрочем. Скорее всего они выражали своё к нему отношение, а не пытались нанести какой-то урон. Великий поднял несколько камней, упавших рядом и совершенно спонтанно принялся ими жонглировать, наблюдая за реакцией лемуров. Те постепенно перестали орать, некоторые, набрав камней, начали подкидывать их кверху, явно пытаясь повторить столь забавную игру.
Наигравшись с камнями, Великий сложил их в кучку и пошёл в сторону моря, стараясь не приближаться к животным, чтобы не пугать их. И на ходу пытался вспомнить — где и когда он последний раз видел жонглёра. Уже в воде вспомнил: ХVII век, Прага. Анна, жена, научила его работать с глубокой памятью и множество времени было проведено им в изучении этого громадного багажа воспоминаний. Примечательно в них было то, что почти всегда рядом была Лилит — менялись её наряды, причёски, косметика, мужчины рядом с ней… Но сама Лилит была неизменна, всегда.
Рыба на Планете, как и во всех известных ему мирах, на пси-зов реагировала и, наевшись сам, Авель прихватил парочку покрупнее, чтоб предложить лемурам. Если те живут на побережьях, то должны быть знакомы с такой едой. Выходя из воды, он едва не расхохотался: по-видимому решив, что жонглировать можно только определёнными камнями, бестолковые шерстяные взяли те, что он сложил кучкой и теперь пытаются понять, почему они не слушаются и норовят упасть на голову или отбить босую ногу.
Швырнув улов в сторону самок и распугав этим детёнышей, Великий вытряс воду из волос и направился к тропе, ведущей в шалаш. Просто хотел убедиться, что его жилище не разорили за время отсутствия хозяина. Криворукие жонглёры проводили его вопросительным взглядом и предприняли очередную попытку заставить камни плясать в воздухе, закончившуюся очередным фиаско: один из камней снова приземлился на голову жонглёра, издав при этом совершенно издевательский стук.
А в шалаше, совершенно целом, обнаружилась мамаша-лемуриха, кормящая своё чадо грудью. Она сидела на заду, подогнув заднюю пару ног, опираясь на среднюю и удерживая руками малого в нужном положении. И таращила на Авеля свои зенки, словно бы говоря: «И что такого?»
- Так, блохастая, ну-ка вали отсюда!
Самка в ответ состроила гримасу и отвернулась, не собираясь освобождать помещение. Великий посторонился и сделал понятный жест руками, предлагая оккупантке пойти вон самостоятельно, но та и ухом не повела.
- Ладно, сама виновата.
Авель зашёл в шалаш, игнорируя рычание незваной гостьи, обошёл её и поддал хорошего пинка под зад, добавив при соприкосновении пару киловольт. Лемуриха дико взвизгнула и, часто перебирая всеми четырьмя ногами, помчалась по тропе, одной рукой прижимая к себе малыша, а второй потирая пострадавшее место. Отбежав метров на пять, она остановилась, повернулась к шалашу и посмотрела на Великого с таким укором, что ему даже стало немного совестно.
«Ничего, — подумал он, — спешить некуда. Успеем и подружиться, и обследовать этих блохастых. Возможно, они ещё удивят меня чем-то!»
***
Удивляли лемуры непрестанно.
Стоило поближе познакомиться с семейкой, что прикочевала к месту стоянки Авеля, как неожиданности начали сыпаться, словно снег на голову. Эти животные успешно совмещали в себе признаки разумных существ вперемешку с совершенно звериными повадками. На вскидку их можно было бы сравнить с шимпанзе или орангутанами, но при более тесном знакомстве выяснялось, что черт сапиенс у них значительно больше.
Лемуры быстро усвоили привычку здороваться с Авелем за руку, но меж собой так не делали. Они не имели связной речи, но были склонны к созерцанию и абстрактным размышлениям. Примитивным, но вполне понятным: например, молодые самцы вполне искренне восхищались хорошенькими самками. Не вожделея, а именно восторгаясь их грацией и ловкостью. А взрослые особи могли часами смотреть на волны или на закат, погружаясь при этом в размышления или воспоминания.
Одна из самок помогла Авелю определиться с аборигенным названием Солы: заметив, как та смотрит на восход, он показал на светило и дал понять, что интересуется названием. Лемуриха улыбнулась и чётко произнесла:
- Ёяр-р.
Позже, днём, когда семейство перекусило добытыми в море моллюсками, он ещё раз спросил у неё о том же и получил уже недоумённый взгляд и тот же ответ. На другой день, на закате, Авель привлёк внимание самки и показал на Солу.
- Ёяр-р?
Та посмотрела на садящееся светило и подтвердила:
- Ёяр-р.
Речью как таковой это назвать было бы слишком оптимистично, но присутствие в «речи» лемуров слова, обозначающего светило, говорило об их интеллекте. У собак, допустим, для Солнца какого-то отдельного «гав» нет.
Геном лемуров Великого несколько озадачил: в него явно вмешивались, причём неоднократно и в разное время. И делалось это совершенно варварски, потому как сегодняшний размер тела этих ребят был великоват и для этого не было никаких естественных причин. Напротив, будь лемуры мельче хоть бы на треть, жилось бы им легче, меньше было бы нужно есть. Или тот факт, что пси-положительных среди лемуров множество, а общаться меж собой они в этом диапазоне почти не способны…
Впрочем, изучением этих странностей Авель решил заняться позже. Времени у него было предостаточно, а торопиться на Муреру смысла не было никакого — Анна всё равно на Хароне и вернётся не скоро. Они сразу договорились, что она сообщит о своём возвращении, поскольку харонский год чуть короче планетянского. И потому Авель сейчас просто бессовестно оттягивался в чудном климате Лемурии, в компании презабавнейших существ. И старался не думать о том, что жена в очередной раз сделала всё по-своему, отправившись едва ли не в самый неблагополучный мир.
***
Их отношения никогда не были безоблачными. Даже в те годы, когда десятилетний Авель только-только начал наконец взрослеть и постигать собственную сущность. Были в их жизни периоды, когда то Анна, то Авель удалялись и, порой, на долгие годы. Став полноценным Великим, он время от времени «отпускал» свой организм, позволяя ему пройти путь естественного старения — не из любопытства и не из желания умереть, а потому, что чувствовал в полной мере собственную древность. И всякий раз Анна находила способы заставить мужа вернуться в кондиционное состояние, не из личных побуждений, а потому, что лучше всех понимала — каково ему. И потому, что любила его, несмотря ни на что.
Проблемой Авеля было то, что он так и не повзрослел как следует, личность его так и не сформировалась нормальным течением жизни. В 2265 году, на Земле, он за несколько недель вырос из десятилетнего ребёнка во взрослого парня. Позже, уже на Мурере, ведя затворнический образ жизни и изучая собственную память, он тоже так и не стал полноценным взрослым, поскольку условий для этого (да и надобности в том) у него не было. И немалую роль во всей этой странной ситуации сыграло то, что все его воспоминания были составлены через призму восприятия мира десятилетним ребёнком. А актуальная память оказалась слишком короткой и малонасыщенной.
Анна, да и остальные Великие, все делились с ним опытом и знаниями, иначе и быть не могло; Авель много читал и смотрел видеоматериалы обо всём на свете, но всё это не могло дать ему главное — собственный жизненный опыт. Сказать по справедливости — он стал жертвой чрезмерной осторожности Лилит и спешки Анны. Одна больше пятисот лет не давала ему взрослеть, а вторая не дала времени, чтобы сделать это за естественный промежуток времени. Но Авель не винил ни ту, ни другую, понимая, что это непродуктивно, точнее — бесполезно. И то, что обе эти женщины сделали для него очень немало, одна сохранив ему жизнь, а другая — наполнив эту жизнь смыслом.
Долгие годы, прожитые на Мурере, обогатили опыт Авеля, но по сравнению даже с обычным человеком, родившимся и прожившим хоть бы и пол-века, этот Великий так и остался почти чистым листом. И потому-то и выпала ему в жеребьёвке именно Планета, ксеномир, где ему гарантированно ничего не угрожало. Он знал об этом, не мог не знать. И не спорил как раз потому, что отлично понимал, что это правильно: с его куцым жизненным опытом в менее цивилизованном обществе, а уж тем более — в человеческом, делать нечего. Абсолютно.
***
В один из дней, когда Авель тусил с лемурами на берегу, к нему подошёл мимикрировавший под окружающий пейзаж цак. Они какое-то время молча разглядывали друг друга, затем планетянин спросил:
- Великий, надо полагать?
- Ну да. Вас же поставили в известность?
- Вообще-то нет. Давай отойдём от примитивных, надо поговорить.
- У меня шалаш вон там, в камышовнике. Устроит?
- Вполне. Идём, там поговорим. Не надо лемурам меня видеть.Авель просигналил вожаку стаи, вышедшему из воды с пойманной рыбой, что уходит и не хочет, чтобы его беспокоили. Тот расстроился, но не сильно и пошёл к самкам, получать долю восторгов по поводу своей добычи. Как и многие люди, он был тщеславен.
А Великий и его гость, миновав прибрежную полосу, благополучно скрылись в зарослях тростника. Устроившись в шалаше с доступным комфортом, цак вернул себе нормальный окрас и повертел головой, оглядывая убежище человека.
- Скромно тут у тебя, без изысков.
- А на что они мне? Не сегодня-завтра лемуры сожрут тут всё и откочуют, мне же здесь тоже задерживаться ни к чему. Так чем обязан?
Цак усмехнулся и помотал головой.
- Великий…
- Авель.
- Очень приятно. Я… Нет, не выговоришь. Зови Цаком.
- И всё же?
- Пиц-цп-цп-трр.
- Очень приятно!
- Собственно, я слежу за тобой уже достаточно давно, но так и не понял, чем ты тут занимаешься. В принципе, ничего дурного я не заметил, но всё же решил поговорить, предупредить о некоторых вещах. Да и руководство моё когтями пол скребёт, хочет знать, какого чёрта происходит и каким образом ты здесь оказался.
- Спасибо. Честно говоря, был уверен, что вы в курсе, потому и не лез с вопросами.
- А они таки есть?
- Да. Но ответы мне не сильно нужны, в целом я и так уже разобрался.
Цак рассмеялся и пихнул Авеля одним из длиннющих пальцев.
- Так не пойдёт! Это не разговор, а пустопорожнее звукоизлияние.
- Согласен. Но я не знаком с вашими правилами, потому и веду себя нейтрально. Мои вопросы не требуют ответов, а потому давай-ка ты будешь задавать свои.
- Спасибо. Для начала: как ты здесь оказался?
- Телепортация.
- Но допуск на Лемурию у очень ограниченного круга учёных и ты — не из их числа.
- А Сети насрать на допуски, она перемещает Великих туда, куда им нужно. И ей нет разницы — земной это сектор или инопланетный.
- Я так и предполагал. Второе: зачем ты здесь, Авель?
- А, — отмахнулся тот, — Всемогущий отправил проверить ваш мир на принадлежность к той или иной формации. Вот… Начал с лемуров. Вашего-то брата сюда позже привезли, а они местные.
Опешивший планетянин только и смог, что всплеснуть руками.
- Вот так номер! А ничего, что это наш мир?!
- Номинально. Цак, не обижайся, но с вами мы и так знакомы давно, и на Земле вашего народу достаточно, их там и без меня есть кому посмотреть. А у меня задача исследовать коренное население Планеты. Хоть как ты к этому относись, но лемуры тут возникли, это их мир.
Цсупа растёр проступившие на груди чёрные пятнышки пальцем и примирительно махнул хвостом.
- Ну пусть. Не буду спорить. О каких формациях идёт речь?
Авель развёл руками, изображая искреннее сожаление.
- Прости, не могу подсказать! У тестя есть какая-то гипотеза, он её проверяет. Я тут в качестве глупого лаборанта — собираю данные, смысла которых не понимаю, а обработкой Зенон сам будет заниматься.
- Ну хоть примерно-то можешь сказать? Хоть в общих чертах?
Великий, продолжая играть выбранную роль, почесал макушку с кислым видом и махнул рукой.
- Да чёрт его знает! Ты про драконов слышал что-нибудь?
- Так, в общих чертах.
- Это с ними как-то связано, а как… Прости. Этого никто, кроме Всемогущего не знает. И сами драконы, по-моему, тоже. Если честно, то я тут просто оттягиваюсь, пользуясь случаем… Живу в своё удовольствие, работаю неспешно с лемурами и прочей живностью. Времени у меня много, дел — мало… Ну понятно же?
- Думаю да, — Цак покачал лысиной и в знак согласия хлопнул пальцами по предплечьям. — А что у тебя за вопросы возникли? Нет, раз уж я всё равно тут! Тем более, что я специалист по лемурам.
Авель сморщился совершенно искренне: ему не хотелось быть бестактным.
- Да… Геном им искалечили. Ваши предки, как я понял.
Цсупа подскочил от неожиданности и махнул хвостом, вырвав из стены шалаша пучок соломы.
- Вот ничего себе! Ты это как определил, Авель?!
- Да сядь ты, сядь, я же никого не виню ни в чём, успокойся!
Цак лёг на пальцы, но ярко-зелёные пятна покрывали его тело, выдавая волнение.
- У тебя же даже коммуникатора нет, не говоря уж о каких-то приборах. Как ты определил, что в геном лемуров вмешивались?
- Я Великий, Цак. У меня и лингвера нет. И у тебя его нет, но мы же разговариваем и не в пси.
- Действительно… Но… Как?!
- Я Великий, — назидательно повторил Авель. — Мне не нужны никакие приборы. Ни для чего. Для изучения генома мне достаточно наложения рук, образно говоря.
- Небо пресветлое… И мы ещё считаем людей недоразвитыми…
- Возможно это и справедливо в отношении людей, но я — не совсем человек. Я за-человек, колдун. Знакомый термин?
Цак показал пальцами — более-менее.
- Ладно, пусть так. Если не против — позже вернёмся к этой теме, сейчас мы о лемурах.
- Ну да, — кивнул Великий. — Как я понял, ваши предки грубо и бесчеловечно лишили их возможности стать разумными. Варварство, но как-то объяснимо: две разумные расы на одной планете… Всякое могло быть. Тебе нечего исходить пятнами, это было с миллион лет назад — чёрт их знает, зачем они так сделали. Но тут хоть как-то можно что-то притянуть! Совершенно непонятно — зачем их увеличили в размерах? Нет, позже кто-то пришёл в себя и попытался вернуть лемурам исходный вид, только как-то без огонька, для галочки. Эти волосатые жопы тут несколько сот тысяч лет гуляют и пытаются реализовать хоть часть былого потенциала, но у них ничего не выйдет, потому что изначально не могло. Ошибались ваши предки, не стали бы они разумными, хоть что тут творись. Хотя, — Авель снова поскрёб макушку, — останься они маленькими, у них были бы естественные враги в природе. Но то тоже… Так себе аргумент.
- Проклятый космос, Авель! Чтоб тебя вакуумом разорвало!
- Ой, не ори. Говорю же: я никого и ни в чём не упрекаю. Ваш мир, вам тут жить. Я тут человек сторонний.
Цак несколько раз махнул хвостом, вырвав из стен шалаша ещё соломки.
- Не понимаю! Не понимаю! Ты или лжёшь, или реально запредельно могуществен!
- Лгу о чём?
- Ты правда не изучал нашу историю?
- Нет. Зачем мне это?! Я просто врач, немного — исследователь. На кой мне ваша история? И не дери мне стены, будь добр.
Цсупа почесал почерневшую макушку хвостовым когтем, перекинул его через плечо и внимательно осмотрел, словно ища совета.
- Размер лемурам увеличили тоже… Не от большого ума. Их на мясо разводили. Нынешние-то уже поменьше, а те… — Цак горестно махнул пальцами. — Мясной скот, что тут. Они постепенно уменьшаются, Авель. Не быстро, но возвращаются к норме.
- Я понял. А теперь знаю — отчего так произошло. Но они не вернутся к исходному размеру, сегодняшние их кондиции уже вросли в них наглухо. Если нужно ещё сбросить вес, то необходимо изменить кое-то в гипофизе, причём именно генетическими манипуляциями, иначе толку не будет. Тут дело такое… Если бы я мог посмотреть их изначальный геном, то за несколько десятков суток вернул бы любого из них к первозданному виду. Но толку не будет, нужно менять геном всем особям, откидывая их на миллион лет назад. Смысла нет, понимаешь? Разве что…
- Что?
- Восстановить справедливость. Но, — Авель прицелился в Цака пальцем, — я этого делать не стану. И не потому, что не хочу исправлять ваши ошибки, нет. У меня просто сил на это не хватит. И жизни. Теоретически, можно выделить группу в сотню особей и… Но даже это для меня непосильно.
Планетянин долго молчал, меняя цвет тела самым невообразимым образом. Потом поднял голову и, глядя Великому в глаза, спросил:
- А на схеме сможешь показать, что нужно сделать?
- Изначальный геном лемуров сохранился?
- Можно найти, я думаю.
- Ну так и найди. Если тсью-па миллион лет назад умели делать такие операции, да ещё и в массовом порядке, то уж сегодня-то и подавно сможете. Верните сотню лемуров в исходный вид и дайте им жить дальше. А остальные, что живут на Лемурии, пусть уже будут такими, какие есть. Они и в этом виде хороши по-своему. Пусть на Планете будет две расы лемуров… Так справедливо, по-моему.
- Но… Авель, мы пытались, понимаешь. Видимо, что-то делаем неправильно. Ты поможешь? Хотя бы покажи на голограмме, не трать сил на… Ну… — Цак шевелил пальцами, мучительно подбирая слова. — Изменение живого лемура. Просто покажи.
Великий пожал плечами и перевернул кисти ладонями кверху.
- Найди исходный геном. Переведи его в понятную мне систему. Или дай изучить то, что делал сам, чтобы было с чем сравнивать. Впрочем, — Авель в очередной раз почесал голову, — можно просто исходный и сегодняшний геномы, без перевода. Сам соображу.
- Ай! — раздражённо вдруг воскликнул Цак. — В информаториуме пока что отыщешь!.. Цици привлекать — тоже та ещё затея. Самое обидное, Авель, что почти никому нет никакого дела до лемуров, понимаешь?
- Вполне. Цак, я пробуду на Планете год. Или чуть меньше, или чуть дольше — как дела будут идти. Но на год можешь рассчитывать. Столько времени тебе хватит, чтобы найти исходный код?
Цсупа пожал плечами, совсем по-человечески.
- Наверно. Давай так договоримся: как только я найду его, так и свяжусь с тобой. И тогда мы вместе посмотрим, что можно сделать!
- Договорились. А руководство твоё успокоится?.. Ты говорил что-то об этом.
- Хэ… Моё руководство такое же, как и твоё — мать с отцом. Объясню всё, как есть. Про драконов и прочее не буду говорить, а то вообще сумбур выйдет, а остальное-то можно рассказать и подать в нужном виде. И они точно не будут возражать против твоей работы в Лемурии.
- По рукам!
Цак посмотрел на свои пальцы, повернул их так и эдак, потом поднял глаза на Авеля:
- Что с руками?
- Бьём рука об руку, в знак согласия.
- А! Давай.
Великий со смехом пожал Цаку руку и они выбрались из шалаша на улицу. Авель посмотрел в небо и спросил:
- Цак, а как тсью-па называют светило?
- Чар.
Это прозвучало как щелчок, переходящий в рычание.
- Забавно. Лемуры его называют Ёяр-р.
- Ничего странного. Они не умеют щёлкать, у них рот иначе устроен. А слово они у нас подслушали.
- А оно как-то переводится на русский язык?
Цак выкатил глаза в полном недоумении и даже помотал головой.
- Откуда я знаю?!
- Ну другими словами ты можешь сказать, что это за Чар?
- Эм-м-м… Нет. Точно нет. Чар и всё тут.
- Ну и ладно. Просто в астрокаталогах ваше светило обозначено шифром, это для речи вообще не подходит. Я вот подумываю — а не вставить ли туда ваше название.
- Вставь, проблема что ли.
- Проблема. Потому что адекватно записать нашими буквами ваш треск — невозможно!
- Запиши на лемурийском. Нам разницы нет, а так хоть реально аборигенное наименование будет.
Авель пихнул Цака в плечо и рассмеялся.
- Так и сделаю! Ёяр-р — хорошее имя для звезды.
***
В следующий раз Авель увиделся с Цаком через примерно семьдесят суток, точно он не считал, да и никому это и не было важно. Важно было то, что теперь у этого цсупа имелись результаты, а это означало, что Великому пришла пора прощаться с семейством лемуров, с которым он кочевал всё это время. И возвращаться в цивилизованный мир, как бы это ни было ему противно.
А противно было. Авель привык жить вдали от людей и опыт социализации у него не просто отсутствовал, а был со знаком минус. Шестьсот лет его прятала от людей Лилит, а после переселения на Муреру с людьми возникла ситуация ещё более нелепая: там людей почти не было. И с теми никто из Великих не стремился общаться. По определённым причинам. И вот теперь ему предстояло переместиться не только в густонаселённое место, но и не к людям! И что с этим делать, Авель просто не знал.
В первый же день он попал в неловкую ситуацию, знакомясь с родителями Цака: его мать была голой. И всё бы ничего, но определённая человекообразность в некоторых местах тела была настолько неожиданна, что Авель невольно замер в ступоре. Почтенная фиу долго не могла понять, почему этот человек извиняется и отводит глаза; потом, когда тот кое-как объяснился, а она рассердилась и в сердцах пошла из комнаты, случилось и вовсе непоправимое. Авель посмотрел ей вослед и удостоился таких эпитетов, от которых покраснел бы даже пиратский попугай. Он же не знал, что смотреть на цсупа сзади — верх неприличия.
В итоге знакомство закончилось едва ли не скандалом и Великий попросил Цака проводить его к телепорту. Несчастный цсупа, раздираемый противоречивыми чувствами, кое-как убедил своего гостя не горячиться и укрыться в комнате, где жил сам. Не будь эти планетяне семейными, знакомство прошло бы значительно легче и глаже, но вышло как вышло. В семьях цсупа чаще всего царят обычаи прямо-таки махровые и многим условностям придаётся чрезмерное значение.
К счастью, отец семейства оказался не столь категоричен, как его половина. Он убедил супругу не сердиться на пришельца, не знакомого с их ценностями и как-то немного успокоил её. Затем он пришёл в комнату сына и, устроившись на обязательной в таких местах циновке, принялся растолковывать Авелю правила приличного поведения в их доме, параллельно поругивая Цака за то, что тот не сделал этого сам.
- Запомни основное и главное, Авель: никогда не смотри на тсью-па сзади. Нигде, никогда и какого бы пола ни был этот тсью-па. Далее. На груди фиу ты можешь таращиться с любым выражением лица. Чем глупее, тем лучше, нормальной фиу это только польстит. Ещё: мы иногда меняем пол и это нормально. Все тсью-па родятся цаками и определяются с дальнейшей гендерной принадлежностью в первые годы жизни. Поэтому! Если возникают сомнения в половой принадлежности тсью-па, лучше вежливо спросить, как он сам себя идентифицирует. Это оскорблением не будет, в силу названных причин. Гораздо хуже получится, если назвать свежеобращённого цака фиу. Или наоборот. А ты, Пиц-цп-цп-трр, — он повернулся к сыну и сердито хлестнул хвостом по полу, — вынырни на поверхность и постарайся думать не только о лемурах! Ты привёл в дом ксеноморфа, не подумав ни о его чувствах, ни о чувствах своих родителей! Пора бы уж повзрослеть, тебе не десять лет.
- Прости, а сколько?
Отец посмотрел на Авеля и кивнул.
- Двенадцать. Немного, но достаточно. Ты, полагаю, взрослый?
- Эм-м-м… Да. Возможно даже очень.
Хозяин дома удивлённо поднял брови и пошёл красными и зелёными пятнами от удивления.
- Как это понимать?
- Мне без малого тысяча лет.
Тут уже у обоих цаков руки упали на пол, а хвосты обмякли.
- Ты шутишь? — спросил Цак.
- Нисколько. Так получилось, что я родился более девятьсот земных лет назад. Я же говорил, что я не совсем человек.
Отец резко поднялся на ноги и молча свинтил из комнаты, а Цак так и лежал на своей циновке с раскрытым от изумления ртом. Повисшую паузу прервала вошедшая хозяйка. Она с любопытством оглядела Авеля с головы до ног, затем постучалась в пси.
- Говори, уважаемая.
- Прошу простить моё бестактное поведение. Никак не ожидала увидеть в друзьях нашего Пиц-цп-цп-трр столь почтенного мужа.
- Брось! Это моя вина — припёрся на Планету, не позаботившись что-то узнать о вас хоть минимально. Так что… Лучше бы нам перейти к нашим лемурам.
- Никуда они с Лемурии не денутся, Авель. Я думаю, что будет правильно пригласить тебя в хоть бы краткую прогулку по нашему миру…
- Нет. Прости, но я вынужден настаивать. Возможно позже мы и совершим забег по Планете, но я бы предпочёл ограничиться в вашем мире своими обязанностями. Так будет лучше всем.
- Надеюсь, это никак не связано с неудачным приёмом?..
- Никоим образом. Поверь, я согласился помочь вашему сыну только и исключительно потому, что он обратился ко мне с просьбой о помощи. У меня достаточно дел на Лемурии и мне совершенно не хочется надолго их откладывать. А уж беспокоить всех вас своим присутствием — тем более.
- Но от ужина, я надеюсь, ты не откажешься?Авель тяжело вздохнул и посмотрел на Цака. Тот пожал плечами — он не слышал их диалога.
- Хорошо, давайте поужинаем. Но потом займёмся делом.
- Исключено, — сказала хозяйка. — Время позднее и заниматься делами после ужина… Не принято.
С этими словами она ретировалась, не разворачиваясь и не подставляя зад на возможное обозрение. Авель отвернулся на всякий случай и негромко поинтересовался:
- Что тут у вас ещё не принято, Цак?
- Ерунда. Поедим, выйдем прогуляться…
- Исключено. Не имею ни малейшего желания снова попасть в какую-нибудь нелепую историю!
Цак грустно вздохнул и махнул пальцами.
- Хорошо, обойдёмся посиделками в садике. Просто свежий воздух, ничего более. А завтра, после завтрака, засядем за генотип!
- Предпочёл бы сделать это сейчас, но уважу твоих стариков.
Цак усмехнулся и покрутил кончиком хвоста.
- Да какие они старики? Отцу тридцати нет, а мать и того моложе. Учитывая, что тсью-па живут по двухсот пятидесяти лет — вообще молодые! А тебе реально так много?..
- Да. Самому не верится, но факт есть факт. Родился в пятнадцатом веке, а сейчас — двадцать четвёртый.
- Космос великий… Представить трудно!
- Это да. Сказать честно, даже не веду счёта годам. Живу и живу себе.
- А Великие вообще сколько живут?
- Никто не знает, Цак. Лилит больше двух тысяч, например. А тесть мой утверждает, что за-люди бессмертны и я склонен ему верить.
- А ему сколько лет?
- Он в двадцатом веке родился. Можно сказать — четыреста. Плюс-минус. Давай оставим эту тему? Не люблю я об этом.
Цак кивнул и тут же как-то замысловато щёлкнул пальцами и свернул хвост кольцом.
- Пошли к ужину, мать зовёт.
- А как её зовут? И отца? Или я не выговорю?
- Мать — Розовый крап цветка дерева чак, отца — Бирюзовые волны океана.
- А тебя?
Цак сменил цвет тела и спросил:
- Как на твой взгляд?
- Не очень…
- Железная руда, вообще-то.
- Ага. Ладно, оставайся Цаком, а с предками сейчас договорюсь как-нибудь. А то нам ещё работать и работать, а как мне их? Не орать же — «эй, ты»!
Стол был невысок, под рост лежащего цсупа. Авель сел на задницу — получилось высоко. Но стоять на коленях он не собирался и пару раз оглядел комнату.
- А есть что под жопу подложить? Или так не принято?
Фиу тут же пожелтела, а отец покрутил указательным пальцем и произнёс:
- Пиц-цп-цп-трр, вынырни и дай гостю валик.
- Вынырни — идиома? Типа приди в себя?
- Да, примерно.
Устроившись поудобнее, Авель пожелал всем приятного аппетита и взял вилку с поперечной ручкой. Посмотрел на хозяев и усмехнулся.
- Зря я согласился на ужин. Можно мне где-то подключиться к электричеству? Я этим инструментом не наемся, а измучаюсь.
Хозяева переглянулись и стали похожи на мухоморы. Потом фиу махнула пальцами и предложила:
- Ешь руками. Я старалась, готовила…
- Хорошо, Роза. Не возражаешь, если буду так тебя звать? Роза — один из самых красивых земных цветков и по цвету совпадает с твоим именем.
Хозяйка прожевала кусочек плоти и показала вилкой на сына.
- А его как зовёшь?
- Цак. Он сам мне это предложил.
- Ну… Допустим. А его? — она показала на мужа.
- Оушен? Это океан на одном из земных языков. Допустимо?
- Вполне, — отозвался хозяин, уписывая какую-то зелень.
- Так что с Розой?
Фиу посмотрела куда-то вверх и в сторону и с сомнением кивнула.
- В любом случае это ненадолго.
- Спасибо.
Великий придвинул тарелку под нос и начал есть. Какое-то время все молчали, но Роза вдруг спросила:
- А что значит твоё имя?
- Пар, суета, плач. Это прямой перевод. А по легенде — это имя второго сына самых первых людей Земли. Совершенно бездарный миф, но когда-то люди придавали ему большое значение. Ваши имена хоть цвет какой-то, а у нас… Такое ощущение порой, что какой-то произвольный набор звуков.
***
На изучение генома и перевод его в понятный вид у Авеля ушло почти три часа. Он бесконечно уточнял некоторые моменты, доводя всех троих цсупа едва не до бешенства.
- Так, смотрите, вот здесь. Этот ген точно отвечает за наследственность?
- Да, — твёрдо ответил Оушен.
- Тогда почему он отсутствует здесь?
- Он не отсутствует. Вот же, немного видоизменён и всё.
Великий в очередной раз сличил два участка спирали и с сомнением помотал головой.
- Нет. Это другое место в цепи, а следовательно — иная последовательность. Это разные гены и работают по-разному.
- Да с чего ты взял?!
Терпение закончилось и Оушен перешёл на крик, но Авель лишь одарил его оценивающим (причём невысоко) взглядом и хладнокровно продолжил, словно читая лекцию нерадивому студенту:
- С вашим подходом к делу нужный результат получить можно разве что случайно. Вы гадаете, основываясь на предположениях, а это неправильно.
- Хорошо. А ты на чём основываешься?
- На точном знании. Не ваша вина и не моя заслуга, но то, что вы лишь предполагаете, я — вижу. Это как с измерением температуры: вам нужен термометр, а мне достаточно тактильных ощущений. Причём прибор может показать неверное значение, а я просто чувствую. У сегодняшних лемуров в этом месте спирали другая комбинация. И при реставрации придётся обязательно переставить её в правильной последовательности.
Великий работал, периодически потребляя электроэнергию, уже несколько часов. Цсупа менялись, не выдерживая столь напряжённого ритма. Они выматывались и переключались то на отдых, то на другие дела, чтобы снять напряжение. Авель же упрямо и последовательно вёл штурм проблемы, не отвлекаясь и не прерываясь. Когда Роза предложила сделать перерыв и пообедать, он лишь отрицательно мотнул головой и поймал за руку Цака, собравшегося идти к столу.
- Сидеть. Если голоден, я могу взбодрить.
Тот вернулся к работе и лишь махнул матери хвостом, чтоб ушла. И вдруг почувствовал прилив сил и голод куда-то исчез. Цак скосился на Великого, но вопросы оставил при себе.
Когда общая картина стала понятна и все мероприятия по реставрации генома лемуров были чётко определены и описаны, Авель встал и потянулся, словно спросонок.
- Цак, вы как работаете с ДНК? Аппаратно? Вручную?
- Ну да. Нет, в менее точных и ответственных случаях используются другие методы, но тут придётся очень тщательно программировать аппаратуру и отслеживать её работу.
- И сколько времени уйдёт на работу с одной особью?
Цак всплеснул руками:
- Только космос знает! Десять или двадцать суток, не могу точно сказать. Возможно и больше.
- Отловите три особи и работайте. Как закончите с первой — покажите мне.
- Авель, нужно время для согласования и получения разрешения на все эти работы.
Великий пожал плечами и скривил губы.
- Чушь какая-то. Но ладно, я вам не указчик! Хочется бесполезно терять время — теряйте.
- Но ты же продолжишь сотрудничество?
- Да. Но позовёшь, когда будешь готов, я сидеть на жопе и ждать не собираюсь, у меня своих дел полно. Айда перекусим, да я на Лемурию подамся. — Он посмотрел на собеседника и с улыбкой подмигнул. — Не кисни, Железная руда, я отловлю детёныша и за сутки верну ему исходный геном. Потом передам вам, чтобы у вас было наглядное пособие.
- Сутки?!
- Ну да… Там же всё перепроверить придётся несколько раз. Но за сутки, думаю, управлюсь.
- Безо всего? Как?!
- Наложением рук, милейший. Как и всегда.
За ужином Роза и Оушен то спрашивали Великого про разные тонкости предстоящей операции, то обсуждали меж собой различные проблемы с получением разрешений и допусков. Цак стремительно мёл с тарелок всё без разбору и сами тарелки запускал вдогонку. А Авель неспешно, внимательно работал непривычными приборами, со вкусом поглощая действительно отличную еду.
- Роза, вот эта плоть, как я понял, тоже когда-то была лемуром?
- Нет, ну что ты! Это искусственно выращивается, в аграриуме.
- Это понятно, что она не бегала по лесу и не лазала по деревьям. У неё ДНК лемура.
Хозяева переглянулись и нахмурились.
- Это шутка? — уточнил Оушен.
- Это факт, — констатировал Авель. — Эта плоть исходно была мышечной тканью лемура. А вот эта — варана, причём это были длинные мышцы. Скорее всего — основание хвоста. — Он посмотрел на замерших цсупа и поднял ладони извиняющимся жестом: — Простите. Это по инерции, анализирую всё подряд.
- То есть, — Оушен внимательно рассмотрел кусочек мяса и сунул его в рот, — ты съел что-то и установил происхождение съеденного?
- Ну да. Разницы нет — чем именно прикасаться к объекту.
- Наверное, трудно так жить?
Авель усмехнулся.
- Жить вообще непросто. Но на самом деле, я не подвергаю анализу то, что ем, постоянно. Отравиться мне сложно, да и особого вреда мне это не причиняет. Чаще всего я ем всё без разбора, а там организм сам, без участия сознания, разбирается с тем, что в него попало.
- И что, — расстроенно спросила Роза. — так и ешь чёрт-те что?..
- Ну почему? Жена готовит очень вкусно, да и все в нашей семье умеют сделать блюдо из чего угодно. И оно будет аппетитным и полезным. На Мурере мало чего привычного людям, разве что рыба — та почти не отличается от земной. Ну только что током норовит шарахнуть. Но мы долгое время прожили на таком рационе, прежде чем до нашего мира дошли стойки доставки. С тех пор все едят то, что любят.
- А что любишь ты? Вот прямо — любишь, а не просто готов проглотить?
- Многое. Но предпочитаю мясо с пряностями. И с хлебом.
- Первое понятно, а второе?..
- Хлеб? — Авель улыбнулся. — Гениальная в своей простоте еда из злаков, но невероятно сложная в приготовлении. У вас же есть стойка?..
- Естественно!
- Закажи каравай свежего хлеба с Шары. Они делают настоящий.
Роза, разбираемая любопытством, ушла на кухню и через пару минут спросила в пси:
- Просят уточнить — чёрный или белый?
- Крестьянский. Скажи фермерский — они поймут.Хозяйка вернулась и в комнате запахло свежим хлебом. Горячим, только что из печи. Роза поставила плетёнку с караваем на стол и вопросительно посмотрела на гостя.
- Как это есть?
- Пусть Оушен отламывает куски и даёт всем. Порядок получателей он определит сам, но отец семьи себе отламывает последнему. Это традиция!
Оушен протянул руки к караваю и замер, в задумчивости оглядывая едоков. На Авеле он задержался и тот пожал плечами: решать тебе! Цак отломил краюху и внимательно посмотрел на мякиш, потом поднял голову и отдал кусок Розе. Второй отдал сыну, третий — гостю. Потом отломил для себя.
- Правильно?
- Это ты определяешь! Мои правила в вашем доме не работают.
Юный цак, не заморачиваясь, откусил от своей горбушки и принялся жевать.
- Странный вкус! Но… интересный, необычный.
Авель снова принялся орудовать вилкой, покусывая хлеб и не обращая внимания на остальных. Оушен с Розой переглянулись и тоже вкусили неведомой пищи.
- Вкус соответствует запаху, между прочим, — заметила хозяйка.
- Нравится?
- Непривычно, но приемлемо.
- Ты не ешь просто хлеб. Он идёт вприкуску к остальной еде: куснула хлеба — клади следом мясо или растительное. Ну… Люди так делают.
Оушен слопал свою горбушку и вопросительно посмотрел на Авеля.
- Отламывай ещё, чего смотришь? Если Цаку нужно — дай и ему. Мне понадобится — я скажу. На самом деле, ломать и раздавать хлеб неудобно, поэтому его предварительно нарезают кусочками и кладут в середине стола. И каждый берёт, сколько ему надо.
Хозяин вскинул брови и ушёл на кухню. Вернулся с ножом, примерился и разрезал остаток каравая.
- Так действительно будет удобно всем. И да… Этот хлеб выпечен из ржаной муки, этот злак выращен на Шаре. Дрожжи тоже шарианские — у них там с этими грибками интересно, на самом деле.
- Что это значит?
Авель рассмеялся:
- Это значит, что меня всё ещё не отпустило и я проанализировал хлеб! Злак земного происхождения, дрожжи — шарианского. Но они прекрасно сработали вместе и мы едим этот восхитительный продукт.
- Очень сытная штука этот твой хлеб, — подал голос Цак. — Планировал спросить добавки, но теперь уже не влезет!
- В этом его основная задача — сделать любое блюдо более насыщающим.
Роза взяла себе ещё небольшую горбушку и, поднеся к носу, блаженно зажмурилась.
- Восхитительно! Нужно научиться готовить хлеб.
Великий скептически усмехнулся.
- Роза, я не зря сказал, что он гениален в своей простоте и невероятно сложен в приготовлении. Ты изучи вопрос, изучи. И придёшь к выводу, что лучше вынуть из стойки готовый каравай.
После ужина все вышли в садик, разбитый позади дома. И цсупа, и Великий чувствовали усталость и удовлетворение от выполненной работы. И действительно, основная и главная часть была закончена, оставалось лишь применить на практике полученные результаты, а это уже не требовало мозгового штурма.
Оушен и Роза прилегли на траве, Цак прохаживался туда-сюда, а Великий сидел и разглядывал грудь хозяйки, размышляя над словами Сети. Нет, предметно с этой фиу уж точно не стоило даже пробовать, она замужем и всё это для неё имеет значение. Но чисто теоретически… Почему бы и нет? Даже если Анна и узнает каким-то образом, вряд ли это её расстроит. Она, скорее, замучает расспросами на тему «и как оно?» Но… Если и да, то не сейчас. Да и вообще — вряд ли. Тут собственную жену иной раз понять не можешь, что уж говорить о совершенно посторонних ксеноморфах?
Подошёл Цак.
- Авель, а ты поможешь отобрать нам детёнышей? Просто пока тут всё будет утрясаться с разрешением и прочим…
- Не терпится начать? Я тебя понимаю. Но уж прости, я не стану конфликтовать с вашими властями.
- Ну да, зачем тебе неприятности из-за наших проблем.
- Дело не в том, чьи это проблемы. А в том, чьи власти. Детёнышей я отберу, но пока тебе не дам.
- Но сам-то поработаешь?..
- Да. Но и того не отдам, пока вы не утрясёте все вопросы здесь. Кстати, мне понадобится уйма еды, поскольку электроснабжение на Лемурии не налажено, а добывать еду в большом количестве и работать одновременно — не получится. Так что подумай над этим хорошенько. На Мурере мы используем плоды пауэрграсса, они питательны и заряжены небольшим количеством электричества. Но на Планете, полагаю, такого нет.
- Такого — точно нет. Но я найду космические энергопайки. Они не электрические, но сгодятся, я думаю.
- Найди. И знаешь…
Авель не договорил, а Цак стоял и ждал продолжения. С минуту. Потом спросил:
- Ты будешь договаривать?
- Ладно. Если это возможно, познакомь меня с какой-то фиу для быстрого секса. Просто фиу, которую за это не ждут неприятности. Я сам с ней договорюсь.
Цак плюхнулся на живот и уронил руки.
- Ну ты задачки ставишь! Я и сам-то никогда ничем подобным не занимал ещё голову!
- Может мне у Оушена спросить?
Цак посмотрел в сторону родителей и отрицательно мотнул головой.
- Лучше маму.
- Шутишь?!
- Нет. У неё есть знакомые фиу, а у отца — вряд ли.
- Ладно. Буду знать. Спасибо за подсказку. Как-нибудь позже спрошу. Если вообще не передумаю.
***
Решить проблему с детёнышем лемура удалось далеко не сразу. Просто забирать его из стаи — дело провальное, лемуры не раздают детей всем желающим. Авель смог бы убедить семью сделать это, но после процедур маленького пациента следовало изолировать от остальных, хотя бы на время. А лучше — насовсем. Но тут вставал вопрос: возиться с питомцем самому или передать его цсупа? И как быть потом с прирученным лемуром? Как его отпускать в природу, привыкшего к содержанию в неволе? Провести процедуры со взрослым — обречь его на одиночество, а то и на смерть, потому что сородичи сочтут его больным и в лучшем случае прогонят.
Для восстановления поголовья животных нужно определённое число особей, чтобы обеспечить генетическое разнообразие и избежать эффекта бутылочного горлышка. Теоретически достаточно одной пары для простого выживания вида, но позже всё равно возникнет масса сложностей. Для того, чтобы избежать последующего вымирания, нужно минимум сто особей или пятьдесят пар! Отобрать и провести процедуры с такой массой лемурят единомоментно — задача задач, да и в любом случае нужны тестовые пациенты. Потому Авель и семейка цсупа-лемуроведов приняли решение начать с двух пар, причём одну особь хотел отработать сам Великий, а трёх остальных, чуть позже, Оушен, Роза и Цак — по одной особи.
Но пока что эти планы не могли быть реализованы, поскольку не были согласованы с научными кругами и общественностью Планеты. На это требовалось время и немалое. Сейчас, находясь на Лемурии и не особо нарушая законов, Авель мог провести эксперимент с одним лемурёнком, но возиться с ним едва ли не год он не мог себе позволить! Вернуть модификата семье? Никто не даст гарантии, что та примет его. А рисковать жизнью даже одного лемурёнка Великий не хотел.
Проблема разрешилась совершенно неожиданным образом. Цак как-то обмолвился в разговоре с родителями о желании Великого познакомиться с фиу, свободной от семейных уз. Поскольку именно семейных цсупа на Планете не так уж и много, это было несложно, а среди знакомых Розы нашлась дамочка, готовая побыть волонтёром на Лемурии. О том, что ей предстоит иметь дело с человеком, её предупредили и это только усилило стремление Пак-фьить-пу немедленно подключиться к столь интересной работе. И в один из дней, в сопровождении Цака, она вышла из камеры телепорта на Лемурии, где их поджидал Авель.
- Привет, хомо!
- Привет, тсью-па. Привет, Цак. Объяснишь мне, что происходит?
Парень чуть пожелтел, свернул хвост кольцом и показал на спутницу пальцем.
- Это Пак-фьить-пу, она будет у тебя ассистентом. Словом, сам придумаешь, чем она тебе будет помогать!
Великий, заглянув Цаку в сознание, примерно понял, зачем тот приволок на Лемурию фиу и кивнул с серьёзным лицом.
- О да! Это очень вовремя, мне как раз нужен ассистент для работы с детёнышем. Это… Да, это очень вовремя.
- Ну и прекрасно! — облегчённо воскликнул Цак. — Мне лучше вернуться, поскольку пребывание на Лемурии более одного исследователя нежелательно… Ты не в счёт, ты пришелец.
- Да-да, дружище, всё правильно. Большое спасибо, передай поклон матушке и папеньке, да…
Оранжевый Цак наскоро попрощался с обескураженной фиу и шмыгнул в камеру. Авель посмотрел на ассистентку и улыбнулся.
- Будем знакомы, меня зовут Авель, я Великий. Подробнее объясню после, если не возражаешь.
- Пак-фьить-пу, обычная! — рассмеялась та и порозовела от смущения и удовольствия. — Мне сказали, что готовится грандиозный эксперимент с лемурами и я горю желанием принять участие.
- Всё верно. Пока идёт согласование, нам с тобой предстоит очень важное дело, Пак. Не возражаешь, если не буду каждый раз высвистывать твоё имя полностью?
- Нет конечно! Я вкратце ознакомилась с информацией о хомо, вам наша речь даётся с трудом, так что не смущайся. Пак — распространённая часть наших имён, но на Лемурии я одна и перепутать не с кем.
Выбравшись из леса на открытое пространство, они пошли рядом, продолжая разговор. Авель то и дело поглядывал на фиу, невольно оценивая её внешность, а та нисколько этим не смущалась, поскольку под хвост ей никто не заглядывал, а остальное — норма по местным меркам.
- Прости, Пак, забыл уточнить. Ты себя идентифицируешь как фиу?
- Да. Откуда вдруг сомнения?..
- Извини, если был бестактен, но я совершенно не знаком с вашими обычаями, а то, что мне вкратце рассказали, несколько сбивает меня с толку. У тебя почти нет грудей и я подумал…
Пак убрала руки и посмотрела на свои сиськи. Те и впрямь были мало выдающимися, что для фиу, вообще-то не аномалия.
- Вон что! Нет, Авель, я фиу, всё нормально. Грудь и впрямь небольшая, но она и не должна особо выделяться, у меня нет детей.
- То есть ты молода?
- Да. Нет, тому цаку, что привёз меня сюда, я в матери вполне гожусь, а то и в бабушки, мне сорок четыре года. Просто пока не хочу детей заводить, да и демографическая ситуация сейчас такова, что многие фиу воздерживаются от этого. Тсью-па народ многочисленный, а колонизировать другие миры мы пока что так и не собрались, в отличие от вас.
Пак сложила руки привычным образом и некоторое время они шли молча. Потом Авель показал рукой на юго-запад, в сторону громадного мыса, далеко уходящего в океан.
- Нам нужно вон туда, там сейчас та стая, которую я исследую. Идти далековато, но у меня там отличная хижина и уйма космических энергопайков.
Фиу рассмеялась и легонько стукнула его кончиком хвоста.
- Звучит заманчиво! Ты словно на случку меня уговариваешь.
Великий широко раскрыл глаза и смущённо погладил пальцами подбородок.
- Эм-м-м… Да я не имел в виду ничего такого…
Пак расхохоталась уже в голос и поддала ему лёгкого пенделя задней пяткой.
- Да брось! Я же шучу, чего ты?! Кстати, у тебя нет лингвера, а говорим мы не в пси — это как объяснить?
- Ты меня понимаешь?
- Ну да. Как и ты меня. Но я трещу по-своему, а ты пользуешься своей речью.
- Всё верно. Пак, я не совсем хомо. Я за-человек и могу обходиться без лингвера и пси. Вашу речь понять несложно, немного сложнее убедить тебя, что тебе понятна моя.
- Так не проще ли перейти на пси?
- Нет, Пак. Моё пси может причинить тебе сильный дискомфорт, если я не буду старательно контролировать передачи. Лучше и легче слегка колдовать.
Фиу с интересом посмотрела Великому в лицо и даже чуть нахмурилась. Потом махнула пальцами и решила не лезть в дебри: ну есть возможность разговаривать и есть. Зачем ломать голову?
Так и шли они берегом, переговариваясь о разном, и Авель всё сильнее и сильнее убеждался в том, что у него появилась просто прекрасная компания. Пак не грузила его ничем из того, что в доме Цака было незыблемо, она общалась с ним совершенно непринуждённо на любые темы. И даже когда он предложил отдохнуть и искупаться, та с готовностью согласилась, хоть к воде и не подошла.
Авель отплыл на глубокое место и нырнул, ища рыбу. Лемуры лопали её за милую душу, цсупа, как известно, всеядны. Но сейчас дело было не в голоде, а в желании как-то немного продемонстрировать Пак свои возможности, не сильно навязчиво. Просто чтобы понимала, с кем имеет дело и не заблуждалась в его отношении. Он приманивал рыбу в пси и морские обитатели тянулись к нему поодиночке и стайками, но сегодня была нужна другая добыча.
Прошло минут пятнадцать и вот из глубины поднялась огромная змеерыбина, настоящий монстр. Её привлёк не столько пси-зов Великого, сколько скопление бестолково кружащейся добычи. Разинув бездонную пасть, монстр пару раз мотнул страшенной мордой и проглотил пару рыбин, затем Авель привлёк его внимание и начал медленно подниматься на поверхность. Рыбина последовала за ним…
На мелководье Великий встал на ноги и пошёл к испуганно мечущейся на берегу Пак, успокаивающе помахивая рукой.
- Всё в порядке, не волнуйся!
- Небо! Авель, я думала, что ты утонул! Тебя так долго не было на поверхности!
- Успокойся, иди сюда.
- Нет! Я боюсь воды, до смерти боюсь!
- Иди. Сюда. Пак. — жёстко проговорил он. — Подойди. Ко мне.
Фиу, как заколдованная, вошла в воду, держа тело повыше. Попискивая от страха, она переставляла ноги, не имея сил противиться приказу.
- Небо пресветлое, Авель, я сейчас умру. Не надо, пожалуйста! Мне страшно!
- Вовсе не страшно. Давай я тебя обниму!
Пак подбежала к Великому и прижалась к его мокрому телу, обнимая обеими руками. Во взгляде её читалось желание взобраться к нему на руки, чтобы не касаться воды.
- Зачем, Авель, зачем?.. Давай выйдем скорее на берег!
- Не спеши. Ты рыбу любишь есть?
- Да провались она пропадом, Авель! Готова до конца жизни в рот рыбы не брать, только пойдём отсюда!
- Смотри, что я поймал! — Великий мотнул головой, показывая в сторону змеерыбы, которую он заставил следовать за собой до самого берега и теперь лежащей на песке и задумчиво шевелящей плавниками. — Нравится?
Пак вытянула шею, присмотрелась и заорала дурниной:
- Ма-ма! Авель, бежим! А-а-а!
- Цыть! Ты всегда не еду орёшь, Пак?
Та посмотрела ему в глаза и прикусила губы. Потом ещё раз глянула на живое, шевелящееся пятиметровое бревно и крепко зажмурилась.
- Небо, Авель, да это мы — еда!
- Ничего подобного. Мне не хотелось тащить в руках такую тяжесть и я убедил эту рыбу добраться сюда самостоятельно. Точно не хочешь поесть?
- Делай что хочешь, только позволь мне выйти на сушу, прошу. Я до смерти боюсь открытой воды, ну пойми же!
Великий чуть придавил фиу психику и попросил:
- Помоги мне вытащить рыбу, пожалуйста. Она вправду тяжёлая! Я сейчас оглушу её разрядом и она не будет кусаться. Поможешь?
Пак недовольно сморщилась, но кивнула. Авель осторожно высвободился из её объятий, подошёл к голове рыбины, наклонился и прижал ладони с двух сторон. Затем выпустил разряд, способный убить люпуса и резко выпрямился, чтобы агонизирующая тварь не цапнула за руку. Вода вскипела от судорожных рывков огромного гибкого тела, хвост рыбы несколько раз взметнулся в воздух и с громкими хлопками ударил по поверхности, поднимая песок со дна.
- Готова, — спокойно резюмировал Великий, когда агония прекратилась. — Помогай, Пак! Цепляйся когтями за жабры и айда на берег.
Весу в змеерыбе было около двух центнеров. Нож у Авеля имелся и он принялся за разделку туши, немного сожалея о том, что под рукой нет топора. Пак, успокоившаяся сразу, как вышла из воды, помогала ему переворачивать рыбину — с её когтями и добавочными конечностями это было не трудно. Закончив потрошить и вычищать тварь, Авель ополоснул в море печёнку и, отрезав от неё кусок, протянул фиу. Та сунула угощение в рот и не без удовольствия съела.
- Неплохо!
- Ещё бы. Свежая печень — это деликатес. На Земле с давних-предавних времён так повелось, что охотник первым делом съедает сердце и печёнку добычи.
Собрав побольше дров, Авель сложил их шалашиком, потом просунул под них пучок сухих водорослей, в изобилии имевшихся на пляже и запалил их электрической дугой метавшейся между его пальцев. Пак наблюдала за всем этим, раскрыв рот от удивления.
- Нет, ты точно не хомо. Ты какая-то нелепая выдумка, ставшая реальностью. Глазам своим не верю!
- Ерунда. Я Великий и этим всё объясняется.
Говорить о том, что потратил сил больше, чем допустимо, он не стал: ни к чему. Рыбы валом, сейчас он утолит голод сырым, а чуть позже продолжит восполнять потерю уже нормальной едой. А чтобы остатки добычи не пропали зазря, окликнет лемуров. Те знакомы с его зовом, прибегут на халявный хавчик, как миленькие. Надо только восстановить силы и постараться не шататься при этом, потому что Пак вовсе не надо видеть его состояние.
Отслеживая в пси фиу, Авель, отрезавший от змеерыбы тонкие пластики мяса, то и дело заталкивал куски в рот и глотал их не жуя. Желудок моментально растворял еду и в кровь поступала столь нужная сейчас телу пища. Пока Пак шарахалась по окрестностям, стаскивая к костру сучки и прочие деревянные обломки, Великий успел умять несколько килограммов и теперь чувствовал себя если и не совсем нормально, то вполне терпимо. По крайней мере, поглощение собственной мышечной массы прекратилось.
Обжаривая на угольях полоски мяса и поедая их, Авель и Пак поглядывали на садящуюся за мыс Ёяр-р и негромко переговаривались.
- Хочешь, избавлю тебя от боязни открытой воды?
- Зачем? Авель, большая часть тсью-па живут с этим и прекрасно себя чувствуют.
- Купаться — здорово.
- Наверно, — дёрнула плечами Пак, переворачивая шипящее мясо. — Я просто не вижу никакой практической пользы в этом.
- Напрасно ты так думаешь. Как раз тебе это сейчас сильно понадобится: лемуры часто ловят рыбу, а нам с тобой предстоит создать собственную семью.
- Поясни.
- Смотри: я планирую забрать у подопечной стаи детёныша, произвести модификацию его генотипа и дать ему возможность жить в природных условиях. Вернуть его семье не удастся, он будет для них чужим, а в одиночестве просто не выживет.
- И ты хочешь создать для лемурёнка подобие семьи из меня?
- И из себя. Пак, позже я думаю набрать в нашу стаю ещё лемурят, самочек и самцов. Но расти они будут уже другими, не такими, как их родители. И им будет нужна наша опека, понимаешь? По крайней мере до тех пор, пока не вырастет первый самец, который и станет вожаком, главой новой стаи.
Фиу помотала головой и рассмеялась, рисуя в воздухе хвостом самые невообразимые фигуры.
- Потешно! Я стану матерью-лемурихой!
- Именно, — совершенно серьёзно подтвердил Авель. — Других способов вывести новый вид лемуров я не вижу. Эти детёныши должны жить и расти в естественной среде, иначе нет смысла их модифицировать.
- Да я поняла, Авель. Ой, а что это за вопли?
- Я стаю позвал на ужин. Рыбы у нас столько, что вдвоём не съесть. Не пропадать же добру!
- А утром двинемся дальше? Вместе со стаей?
- Ну да. Меня они знают, надо чтоб и к тебе привыкли, а то будут шарахаться, как чёрт от ладана. Сейчас они нажрутся до икоты и завалятся спать, ну и мы где-нибудь поблизости устроимся. Не боишься?
- Нет. Авель, мне нравятся лемуры, иначе я не занималась бы их изучением. И думается мне, что твоя затея с созданием стаи — гениальна. Мы сможем вырастить первое поколение, обучить их всему, что нужно для жизни в природе, а дальше уже можно будет стандартно отслеживать эту новую группу, без личного присутствия.
- Надеюсь. В любом случае, если даже что-то и пойдёт не так, у вас будут эти модификаты, они дадут естественный приплод. И если даже вам не позволят проводить этот эксперимент, на Лемурии всё равно появятся носители исходного генома.
- Авель, а тебе нужно много времени для операции?
- Не знаю. Я никогда не модифицировал лемуров. Тут не во времени дело, Пак, мне нужно огромное количество питания. В хижине есть запас на время операции одного лемурёнка, но нужно больше, если мы говорим о стае. Тебе придётся добывать мне провизию, не используя телепортации или оружия, понимаешь?
- И поэтому ты завтра же избавишь меня от водобоязни, — решительно заключила Пак.
Лемуры с опаской приблизились к огню, тревожно покрикивая и грозя палками. Авель успокоил их и дал понять, что вон та куча мяса в их распоряжении. Животные, уловив знакомые пси-волны, успокоились и принялись дербанить тушу змеерыбы, раздирая её зубами и когтями. Молодняк завизжал от восторга, а взрослые, рассевшись на песке, дружно зачавкали, пожирая дармовое угощение.
- Пойдём отсюда, Пак. Ни к чему им наше присутствие. Эта стая и так уже слишком привыкла ко мне.
Сполоснув в море руки и лица, Великий и цсупа отошли от пирующих на пару сот метров и нашли себе место для ночлега в густой траве. Надрав и накидав небольшой стожок, они устроились с доступным комфортом и уснули, убаюканные шумом волн: денёк выдался непростой и оба остро нуждались в отдыхе.
***
Авель и Пак с тремя лемурятами откочевали на север, где была возможность забрать к себе ещё одного или двух детёнышей. Первый пацан уже полностью адаптировался — и к новому генотипу, и к новой стае. Две самочки, которых отдали в очень болезненном состоянии, пока что ещё дичились и старших, и друг дружки, потому что их прежние стаи конкурировали на одной территории. Они и пострадали, собственно, в конкурентной борьбе. Великий вылечил их и частично модифицировал, потому как полная модификация была бы для этих лемурёнок непосильна.
Суточные переходы были невелики, но маленькая семья и не спешила. Сейчас, в лесу, было вволю плодов и съедобной зелени, грибов. Иногда Авель для разнообразия добывал птицу или варана и с белковым рационом проблемы решались. Пак, хоть и горожанка до костного мозга, постепенно свыклась с кочевой жизнью, а после того, как у них с Авелем наладилась интимная жизнь и вовсе ни на что не жаловалась. Потому что прежде ей редко удавалось найти достаточно внимательного цака, с которым хотелось бы именно медитировать, а не тупо тешить плоть.
Чаще всего, пройдя километров десять-пятнадцать, стая располагалась на отдых и Авель уводил старшего мальчика в чащу, где учил его лазать по деревьям и не падать при этом, отбивая организм о землю. А Пак с девочками играла, бегала, учила их выбирать вкусную зелень и выкапывать полезные корневища. Откуда ей самой было известно про всё это? Её тоже Авель научил. А он подсмотрел у лемуров в свою очередь. И на собственном опыте кое-что узнал.
Устраиваясь на очередную ночёвку, Авель с Пак нарвали побольше разлапистых листьев и выложили из них нечто вроде гнезда. Уложив в кучу ворчащих друг на дружку лемурят, они отошли чуть в сторону, чтобы помедитировать без свидетелей. Покончив с этим, они съели на двоих один энергопаёк и вернулись к питомцам. Те мирно спали, сопя и подёргивая во сне конечностями.
- Потешные такие, жопки шерстяные.
- Ага. И ведь каждый день видят, что у нас шерсти нет и всё равно каждый раз удивляются этому.
Пак тихо рассмеялась и растрепала Авелю волосы.
- Они тебе блох ещё не напустили?
- Постоянно делятся. Я в кровь выпускаю токсин и они дохнут. Потом вытряхиваю…
- Опасный ты тип, Авель.
- Это не смешно, Пак. Сердитый колдун реально неприятное и небезопасное существо.
- Откуда знаешь?
- Как-то с женой поругались. Крайне неприятно вспоминать, если честно.
Фиу нашла местечко для лёжки, устроилась, подсунув под живот пальцы и откинулась спиной на горизонтальное тело. Перекинула хвост через плечо, ухватилась за него пальцами и закрыла глаза. Потом тихо спросила:
- А дети у вас есть?
- Сын. Захар. Он совсем взрослый.
- Скучаешь по ним?
- Конечно. Надо связаться как-то, узнать… По идее, Анна уже должна вернуться с Харона.
Авель лёг на листья и вытянулся во весь рост. Глубоко вздохнул и спросил:
- А почему тсью-па не колонизируют какую-нибудь планету?
- Зачем? Мы отлично живём здесь. Когда-нибудь и люди научатся регулировать численность социума, поверь. Кстати, а как ты планируешь связаться с Мурерой?
- С ближайшей камеры телепорта.
- Но единственная работающая камера…
- Не работающая тоже сгодится. Главное — вызвать Сеть, а там уже просто. В том месте, куда мы идём, некогда был мегаполис, наверняка есть хоть одна более-менее целая камера.
- Есть. Причём совершенно исправная, но не работающая. Все камеры на Лемурии поддерживаются в рабочем состоянии, Авель. Это проще, чем создавать их заново, если понадобятся.
- Прекрасно. Спи, Пак, надо отдохнуть. Завтра добуду побольше дичи и разведу огонь — нужно закончить модификацию самочек.
Утро в лесу было не очень приятным временем: пернатые, встречая рассвет, орали на все голоса, нисколько не заботясь тем, что для лежащих на земле Ёяр-р ещё за горизонтом. Пак выпустила хвост и пошевелила пальцами, прислушиваясь к дыханию спящих в гнезде лемурят. Один бок у неё взопрел и, опустив руку, она получила тому объяснение: одна из девочек прижалась к ней во сне. Осторожно, стараясь не разбудить шерстяную, фиу подняла верхнее тело вертикально и оглядела становище. Пара питомцев, обнявшись, спали, а вот Авеля уже не было — похоже, от правился на охоту.
Поднявшись на ноги, Пак отошла в сторонку и принялась делать гимнастику, разминая все шесть конечностей и хвост. Следовало насобирать дров и съедобных растений к жаркому. Краем глаза она отметила на дереве лиану, вполне пригодную для съедения, потом обратила внимание на небольшое семейство кактусов. Если их почистить, то лучшего салата и не придумать!
От гнезда послышался звонкий зевок и лемурёныш вразвалку подошёл к ней, протирая на ходу глаза. Пак выдала ему лёгкий подзатыльник (нормальное у лемуров действие для привлечения внимания) и показала на лиану. Пацан взбодрился, негромко ухнул и побежал к дереву. Он уже был хорошо знаком с этой едой. Вернувшись с намотанной на руку провизией, он уселся на жопку и, удерживая лиану средними лапами, руками принялся сдирать с неё волокнистую кожуру, помогая себе зубами и попутно откусывая от очищенного края.
Подтянулись самочки и Пак лёгкими пинками послала их за кактусами, а сама отправилась собирать хворост. Вскоре вернулся Авель с двумя крупными варанами, уже выпотрошенными и освежёванными.
- Пак, лапка, возьми нож, нарежь мяса ремнями, я огонь разожгу. И отправь пацана за дровами, нужно больше, я жрать как не в себя буду.
Фиу забрала у лемурёнка лиану, показала ему хворостину и махнула рукой в сторону. Тот с неохотой поднялся, но, выхватив палкой по заднице, взбодрился и рванул за дровами со всех ног.
- Девчонок покормить?
- Немного. Не больше обычного, чуток мяса и вон кактус пусть заточат, почисти. Или им покажи, как почистить. Или пусть с иголками жрут, мне без разницы.
Пак рассмеялась и отрезала шерстяным по полметра лианы, выдала по куску сырого мяса и занялась разделкой вараньих тушек на ремни: тонкие полосы мяса лучше пропекались. И значительно быстрее, что немаловажно. Девчонки немного поорали друг на дружку, сравнивая мясо и лиану, но Авель разогнал их пинками и те принялись завтракать. Сам же Великий выбрал пару кактусов помоложе и, содрав с них кожуру с колючками, с хлюпаньем принялся уминать их сочную мякоть, напоминающую вкусом огурец.
Пак, перекусив на скорую руку, принялась готовить Великому еду впрок: по мере работы с лемурятами тот будет «подкидывать в топку» просто ненормальное количество пищи. Вернувшийся с дровами пацан попытался выпросить у неё жаркого, но выпросил лишь леща хвостом. Особо не расстроившись, он принялся донимать самочек, тут же поднявших противный визг.
Авель, привыкший к своим беспокойным питомцам, не обращал внимания на суматоху ровно до тех пор, пока не напихал утробу под самый воздуховод. Когда понял, что больше не влезет ни под каким предлогом, обтёр руки о траву и подозвал к себе одну из лохмашек пси-зовом. Та покорно подошла и легла, пристроив мордочку на бедро сидящего по-турецки Великого. Тот взял её за ручонку, перевёл дух и сначала погрузил в транс пациентку, затем погрузился сам. Со стороны всё выглядело совершенно безмятежно, но Пак понимала, что вот сейчас-то Авель напрягается как никогда, просматривая цепочки ДНК животного и правя ему гены. И поглощает при этом энергию со скоростью, недостижимой ни при каком нормальном метаболизме.
Два часа спустя Авель отпустил лапу лемурёнки и осторожно отодвинул от себя её бессознательное тельце.
- Отдохнёшь? — спросила его Пак.
- Нет. Перекушу и займусь второй. Отлови её и постарайся чем-нибудь обрадовать.
Старший питомец подошёл к неподвижной соплеменнице и вдруг обнял её и принялся гладить по голове, негромко урча. Авель ел остывшее жаркое, запивая водой из фляжки, изготовленной из высушенного несъедобного плода, имеющего толстую и твёрдую кожуру. Он смотрел то на Пак, тискающую и щекочущую весело визжащую самочку, то на пару лежащих рядом с ним лемурят.
«Надо же, — думал он, — ведь когда оба в себе — терпят друг дружку едва-едва, а тут…»
- Лапусь, давай её сюда.
Пак принесла самочку на руках, прижимая к себе и непрерывно глядя и почёсывая, ласково бормоча всякую ерунду.
- Идём, жопка лохматая, идём к папочке. Он у нас хороший, он тебя полечит, мож хоть блох выведет с тебя, засранки. Вот так, бестолковая моя, вот так, ложись вот мордой к папочке на ручки, ложись…
- Всё, руки.
Фиу быстро отдёрнула пальцы и лемурёнка, не успев даже хрюкнуть, ушла в транс. Авель закрыл глаза, а Пак подкинула в костёр дров и стала срезать с вараньих костей последние кусочки мяса. Она уже приспособилась к неловкой рукоятке этого инструмента и работала едва ли не профессионально. Кочевая жизнь научила её очень многому…
***
Телепорт в руинах нашёлся почти сразу: Авель нащупал слабое энергетическое свечение издали, проблемы были только с тем, чтобы приблизиться и не переломать при этом ноги. Впрочем, в непосредственной близости с камерой нашлась отлично оборудованная площадка, где при надобности можно было посадить небольшой флаер.
Поскольку Пак с лемурятами остались пастись в ягоднике, Великий без затей разговаривал с Сетью вслух и по-русски.
- Ну у меня-то тут всё нормально, основную задачу отработал. Что дома, Сеточка? Аня вернулась?
Голограмма Джоконды скривилась недовольной гримасой и мотнула головой.
- Тебя что-нибудь ещё задерживает на Планете?
- Нет, а что? В принципе, я тут от скуки замутил кое-что, хотелось бы отследить результаты… Так Аня вернулась?
- Авель, Анна снова умерла и сейчас Лилит и Зенон понемногу собирают её из руин.
Великий нахмурился и выдавил сквозь стиснутые зубы:
- Всё так плохо?..
- Хуже. Я не могла ей помешать спасать людей на Хароне и позволила сделать… недопустимое. Прости, Авель. Анна выгорела изнутри, почти полностью. Да ещё и ногу где-то чуть не до колена умудрилась потерять.
- Она?..
- Да. Ты же знаешь свою жену не хуже меня.
- Проклятый космос! Я могу помочь?!
- Конечно. Тебе бы лучше отправиться домой прямо сейчас, но если что-то надо завершить, то приходи сюда в любое время.
- Жди здесь, Сеть. Я дам указания Пак и вернусь. Нужно минут десять, не больше. Жди!
- Да-да, конечно. Я жду. Иди и возвращайся.
yaplakal.com