Глава 14,
в которой мы ненадолго
окажемся в Москве.В одном из кремлёвских кабинетов сидели двое. Президент России Царёв и министр обороны Грозовой. Они молча смотрели на голограмму, где сюжеты сменялись один другим, почти без пауз, сопровождаемые краткими фразами комментатора, этакого голоса за кадром. Вот стартовала баллистическая ракета — здоровенная, добротная. «''Минитмен'', оперативная съёмка с поверхности». Поднявшись на дымовом столбе, ракета превратилась в едва заметную звёздочку. Изображение сменилось. «Перехват. Высота пятнадцать километров». Та же ракета, ещё не сбросившая первую ступень, вынырнула в зону действия орбитального перехватчика. Космоплан стремительно снижается, догоняет её, расстреливает и, заложив крутой вираж, уходит назад, в открытый космос.
Грозовой пультом делает паузу и поворачивается к Верховному Главнокомандующему.
- Товарищ Царёв, долго мы ещё будем их кошмарить?
- Тебе жалко, что ли?
- Нет. Но это же избиение младенцев.
Президент презрительно фыркнул.
- Скорее, надругательство над трупом.
- Тем более, товарищ Царёв.
- Кошмарили, кошмарим и будем кошмарить, товарищ Грозовой. У вас есть другие идеи, как заставить США забрать у нас назад свои доллары? Мои предшественники нахапали резаной бумаги, как дурак махорки! И отдали за эту бумагу, между прочим, реальные народные русские недра. И как нам теперь ещё заставить наших заклятых друзей с нами рассчитываться по счетам? Как вернуть просранное при капитализме?
- Товарищ Царёв, но мы же тратим на все эти запугивания наше оружие. Я не экономист, но…
- Тебе и не надо быть экономистом. Тебе надо быть военным. А оружие, которым мы раздаём оплеухи, для того и создавалось, между прочим. Да, оно весьма нелегко нам даётся, тысячи и тысячи людей создают своим трудом всё это. Зато заокеанские наши партнёры уже не то что спать, они теперь аж кушать уже не могут, как хотят забрать портреты своих мёртвых президентов. И готовы производить на своих фирмах и фермах всё, что скажем. И доставлять в Россию своими средствами.
- Но, товарищ президент, ведь они же не хотят запускать свои ракеты в нашу сторону. Мне каждый раз всё сложнее и сложнее убеждать их производить старты. Вот этот «Минитмен» я пригрозил подорвать им в шахте, если не запустят. Прямой шантаж, аж стыдно признаваться.
- С каждым таким стартом у них остаётся всё меньше ракет, а пилоты наших орбитальных перехватчиков всё лучше отрабатывают свои задачи. Ведь МБР не только у США есть, если ты забыл. И в том числе — у наших азиатских соседей. А эти товарищи, в отличие от заокеанских господ, хоть и не брякали никогда оружием в открытую, зато куда как менее предсказуемы. Есть ещё что-то у тебя?
- Нет, товарищ Царёв.
- Домой идёшь?
- Ну да, не в Кремле же мне ночевать, в самом-то деле.
- Ну и хорошо. Проводишь меня? Что-то умотался сегодня, а годики-то… Сам понимаешь, тоже не мальчик.
- Пойдём!
Два пожилых мужчины прошли от кремлёвских ворот через Красную площадь и остановились передохнуть на Большом москворецком мосту. Глядя на сидящих на льду Москвы-реки любителей зимней рыбалки, они глубоко вдыхали морозный воздух и довольно улыбались.
***
Грозовой, москвич, просто любил свой город. Он хорошо помнил его суетным, заполненным праздношатающимся людом, с вечно переполненным метро и бесконечными пробками на автодорогах. Вечно загазованная смогом, галдящая всеми наречиями, кроме русского — такой была Москва его детства. И министр втайне радовался тому, что после Реформации столица избавилась от всего наносного, лишнего, оставив себе только самое необходимое.
Очистились и заполнились рыбой реки. Утих не прекращавшийся прежде гул транспорта. Воздух стал чист и свеж. В городе появилось множество птиц, ранее державшихся подальше от этих беспокойных мест. В парки и скверы пришли животные. А сожалеть о том, что миллионы людей снялись из спальных районов и разъехались по домам, мог бы только человек недалёкий. Москве стало легче без людей, она вздохнула, отряхнула прах от ног своих и зажила тихой, размеренной, хорошей жизнью.
Сибиряк Царёв, при котором и произошли все эти перемены, причём не только в Москве, но и во всей стране (да и не только в России, если уж посмотреть глобально), до сих пор смотрел на столицу глазами приезжего. Он наотрез отказался получать квартиру и так и жил в гостинице. В глубине души он даже немного недолюбливал Москву и некогда даже пытался перенести своё рабочее место в родной Новосибирск. Но прислушался к воле народа и оставил всё на своих местах.
Разменяв десятый десяток лет, Царёв умудрился сохранить не только трезвый ум и твёрдую память, он и физическую форму поддерживал в достойном, приличном состоянии. Глядя ему в лицо, собеседники понимали, что имеют дело с глубоким старцем, но ни речь, ни жесты рук, ни осанка, ни даже походка не выдавали ни малейших признаков какой-нибудь старческой немощи. Царёв уверенно продолжал руководить страной, несмотря на то, что уж без малого два десятка лет назад подготовил себе достойного преемника.
И Сергей Аркадьевич Павлов, премьер-министр, никоим образом не выказывал какого-либо недовольства или нетерпения. Он был готов принять бразды руководства страной в свои руки. Он, как никто, знал и понимал суть и цели реформированного государства. И был намерен твёрдо и последовательно продолжать вести страну и её народ в выбранном направлении.
***
- Вот ты скажи мне, товарищ ты мой дорогой.
- Что тебе сказать, Алексей?
- А какого рожна мы с тобой каждый раз пешкодралим до твоего Балчуга Кемпински?
- Для здоровья полезно, Лёша. Воздухом дышим, ноги разминаем. Да и на людей посмотреть приятно, согласись.
- Охо-хо, вот выбрали ж себе такого президента! Угораздило же.
Обмениваясь шутками и вежливо здороваясь со встречными прохожими, два едва ли не самых влиятельных человека (в России уж точно) неспешно шли домой после работы.
Глава 15.
Конец КЛЮЧа.День исхода выдался пасмурным, с неба валил хлопьями снег и тот ложился на землю пуховым одеялом. Для января в Якутии погода была необычайно тёплой, не было даже и двадцати градусов мороза.
Заключённых колонии вывозили на антигравах. Шлюпки садились на плац, подготовленных к транспортировке воспитанников заводили в салон и включали там излучатель, заменяющий геосетку. Высадку производили на бульваре Строителей. Жители северного сектора, не работавшие в этот день за рекой, встречали каждый транспорт и разбирали прибывающих новеньких. Подростков, не пожелавших селиться в дома мастеровых или женщин, временно собирали в помещениях общественных бань, чтобы потом развезти постепенно по выбранным для них адресам.
Последними рейсами вывозили латников. На объекте был оставлен дежурный наряд для простой охраны периметра, в вооружённых солдатах надобности больше не было. Остались на работе и технические специалисты: следовало законсервировать здания и помещения, подготовить их к длительному периоду не эксплуатации. Автоматические пулемёты на периметре ИСР уже демонтировали; теперь предстояло, в целях безопасности, сперва отключить, а позже и убрать таковые с периметра всей колонии.
Хлопот предстояло множество. А прямо сейчас, после эвакуации воспитанников, следовало произвести едва ли не самую неприятную процедуру: отключить геосетку. И Шур, и Лосевы знали, что в КЛЮЧе осталось от десяти до пятидесяти тех, кого не жалко. И сейчас, образно говоря, нажатием одной кнопки, этих людей следовало предать мучительной смерти. Майор, привыкший брать на себя ответственность в принятии самых сложных решений, заранее предупредил жену и директора, что сам отключит питание массизлучателя.
Он вызвал на консоли протокол отключения, ввёл пароль, идентифицировался в системе по ДНК и иридосканированию. Затем включил метроном обратного отсчёта на десять минут, давая шанс добежать до ворот, либо как-то иначе дать о себе знать оставшимся на территории. Запустил голосовое оповещение и по всему КЛЮЧу, изо всех средств аудиоизлучения, стало слышно предупреждение об отключении геосетки.
Откинувшись в кресле, майор Лосев вперил взгляд в меняющиеся цифры таймера и стиснул пальцами подлокотники. Когда-то давно, выпускником ВВУ, он принимал участие в одной операции в чужой стране. И по окончании миссии он вот так же запустил таймер для ликвидации покинутой русскими солдатами секретной базы. Их бронефлаер поднялся на полста метров над землёй и в наушниках послышалось краткое, оборванное проклятье, оброненное пилотом. Лосев отвлёкся от сменяющихся цифр и выглянул в иллюминатор. Внизу, прямо под ними, передвигалось стадо тощих местных коров, погоняемое местной тощей женщиной, окружённой полудюжиной ребятишек лет от пяти и до пятнадцати. Он перевёл взгляд на таймер, смежил веки и слёзы потекли из его глаз. Два десятка фугасов гулко ухнули внизу, поднимая в небо камни, песок и окровавленные ошмётки.
***
У раскрытых настежь ворот стоял пригнанный из города автобус с излучателем, из тех, что возят на работу зэков. На тот случай, если раскольники всё-таки передумают и решат остаться в живых. За три минуты до конца отсчёта в воротах показался нахохленный, как воробей, невысокий пацан. Он покрутил головой, посмотрел в небо и, не вынимая рук из карманов, неспешно подошёл к автобусу.
- Этот маршрут в город идёт?
Сидящие в салоне Кит и Кура хохотнули и Царёв кивнул пареньку.
- Идёт. Заходи, не задерживайся на посадке.
Воспитанник зашёл в салон, выбрал сиденье подальше от воспитателей и сел. В сером арестантском костюме-арктике с ярко-жёлтыми нашивками, в серой, крупной вязки, шапочке, он выглядел то ли перепачканной в яичном желтке мышью, то ли невыспавшейся пичугой. Кура снова хихикнула, глядя на него, потом сказала:
- Молодец, что пþишёл.
Пацан кинул на неё взгляд исподлобья и отвернулся к окну. Потом, даванув пару косяков, высвободил рот из-под высокого воротника и сказал:
- Больше никто не придёт. Можно отчаливать.
- Отчалим. Сейчас сетка отключится и отчалим.
Воспитанник немного помолчал, потом спросил:
- А что теперь с КЛЮЧом будет?
Кит пожал плечами, но ответил:
- Да ничего, что с ним будет. Вынесут трупы, зону законсервируют и будут сюда на экскурсию дураков возить, чтоб головёнками своими пустыми пользоваться учились.
- А я думал, что ворота раскроют и бросят, как есть.
- Ну зачем же так, — подключилась к разговору Кура, — вот пþойдёт…
Она не договорила. Метроном затих и громкоговорители замолчали. Пацан обернулся и даже стянул шапку с ушей, прислушиваясь.
- Что-то не сработало, что-ли?
Кит отрицательно мотнул головой.
- Ты ждал взрывов? Там же просто хлопок, его с двадцати метров не слышно.
- А говорили — ногу отрывает!
- Иногда отрывает. Но там многое зависит от размера и расположения гелевого пузыря. Если он от кости далеко, то всё что он сделает — разорвёт бедренную артерию. Там и кость не всегда ломается, и кожа не всегда рвётся.
Из ворот вышел директор в сопровождении ефрейтора Тымкив, несущей здоровенный кейс. Они зашли в автобус, Шур забрал у латницы чемодан и наставительным тоном проговорил:
- Майя Марковна, проследите, чтобы всех ребят идентифицировали и похоронили надлежащим образом.
- Хорошо, Сандэцыч.
- Всё, спасибо. Ступайте, проследите, чтобы всё сделали. Товарищ Лосев и сам всё знает, но вы женщина, у вас глаз хозяйский. До свиданья!
- До свиданья, Сандэцыч!
Махнув на прощанье рукой воспитателям, ефрейтор Тымкив вышла из салона и отправилась обратно, в колонию. Пацан, проводив её взглядом, повернулся к Шуру и спросил:
- Дядя Саша, а как КЛЮЧ расшифровывается по-правде?
Тот посмотрел на воспитанника и развёл руками.
- Так и расшифровывается: клуб любителей юных человечков. А в официальных документах это место называется КМПСР, колония малолетних правонарушителей строгого режима.
Водитель открыл внутреннюю дверь кабины и, высунув голову, спросил:
- Мы кого-то ждём или можно ехать?
Шур почесал висок в задумчивости, потом махнул рукой:
- Едемте!
***
Бес сидел в палате, одетый в белую накидку с капюшоном. Дикая лежала на специальной кровати, где её пострадавшая конечность была вытянута, вывешена и обтыкана кучей проводов, спиц и тросиков. Девушка ела мороженое, отделяя ложкой кусочки от лежащего у неё на животе трёхсотграммового брикета.
- Ой, дядь Ваня, какой же ты клёвый! Был бы неженатый — я б пополам порвалась, чтоб с тобой остаться.
- Да ладно тебе, Ир. Скажи вот лучше — нога как?
- Херово, дядь Вань, но врачи говорят, что выпустят отсюда на своих двоих. У них это очень редко такое случается, чтоб зэка не мёртвого после детонации привезли. Поэтому они тут все довольные, как лоси и бегают вокруг меня. Не, красоту-то мне уже не вернуть, ляжку всю распластали, но обещают, что бегать смогу. И даже танцевать.
- А я нашёл того типа, что у нас машину подрезал. Бить не стал — он же не со зла… Говорит, сам удивился, что машина свободная и не такси, обрадовался и уехал. Я не говорил ему, что из-за него вот такая беда случилась.
- А я бы сказала! И приврала б ещё втрое, что он толпу людей убил, козлина такая.
- Ирка, вот дура ты и есть дура. Ну чем он-то виноват? Тут если кто и виноват, так это я. Надо было батарейки с собой забрать для излучателя. А машину пустую взять — не преступление. Это в Заломе почему-то все под такси закрысили, а в добрых местах-то машины стоят себе и стоят, нужно — садись и езжай.
Дикая отломила от брикета кусочек побольше и протянула ложку Бесу.
- Дядя Ваня, давай ложечку за маму!
Он рассмеялся и раскрыл рот. Ирка посмотрела ему туда и сунула мороженое в рот себе.
- Ах ты жопа такая, — беззлобно выругался Бес.
- Мням-ням! Ты себе ещё возьмёшь, а мне когда ещё достанется?
- Кстати, есть новость: КЛЮЧ закрыли. Всё! Больше этого учреждения не существует.
Дикая равнодушно дёрнула плечами и только уточнила:
- А девок всех вывезли?
- Всех. Пацаны там остались некоторые, а девчат вывезли.
- Да… Жаль, что я не смогла в закрытку с воли зайти, в цивильном, без чипа. Вот бы они там облезли от зависти! Так и представляю, как с Титькой и Багирой подошла бы к зверинцу, а потом — раз! — и зашла внутрь. А потом — раз! — и вышла на своих двоих!
- Да вы теперь все можете ходить, наплевав на геосетку. Тебе даже лучше — у тебя геля даже нет, не то что чипа.
- А им ляжки сильно распороли?
- Ир, тебе же тётя Люда показывала.
Дикая вдруг смолкла, лицо её стало грустным. Она тщательно собрала ложкой остатки мороженого с обёртки и засунула в рот. Потом свернула бумажку и положила на тумбочку, вынула ложку и спросила:
- А мне когда можно будет телефон?
- Тут сложно, — Бес досадливо сморщился, — вольную только после шестого ребёнка дают.
- А был тогда смысл чипы вынимать?
- Конечно. Желающим работать в южном секторе выдадут чип-карты. Это не Карта, конечно, даже и не телефон, но расстрельные машины и милиция с ними не тронут.
Дикая осторожно, упершись в койку локтями, приподняла зад и переложила в чуть другом положении.
- Дядь Вань, ты мне подробнее растолкуй: как вот мне теперь жить? Где жить? Чем заниматься?
Бес откинулся на спинку стула и посмотрел в окно.
- Ира, у тебя есть выбор. Как тебе жить — решишь сама. Хочешь получить вольную — рожай. Не хочешь — живи как хочешь: хоть в северном секторе, хоть в приречье.
- А разница в чём?
- В приречье не могут войти зэки, там геосетки нет.
- Хорошо!
- А чем тебе заниматься… Можно по-простому работать на ГОКе, там любые рабочие руки в почёте. А можешь таки выхлопотать чип-карту и работать в таверне. Но для этого тебе придётся о-о-очень сильно пересмотреть свои привычки и поведение.
- А тёть Люда меня возьмёт?
Бес посмотрел Дикой в глаза, подумал и решил пока не говорить, что хозяйка таверны уже подала заявку на двух помощниц из числа бывших воспитанниц. И что имя Ирины Дикой в заявку уже вписано.
- Ира, если твёрдо пообещаешь, что будешь вести себя достойно, я похлопочу. И пообещаешь сдержать своё обещание, поняла?
***
Кура разносила Титьку за пьянку. Бес стоял чуть в стороне, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не ухватить соплячку за космы и не отхерачить дубинкой по толстой жопе. От мысли о такой экзекуции у него совершенно неожиданно возникла абсолютно неуместная эрекция и он был даже рад, когда зазвонил телик. Иван вышел из модуля и принял вызов.
- Алло.
- Иван, срочно езжай на грузовой терминал монорельса!
- Ой, Шур, не кричи. Что там?
- Ваня, я выхлопотал для воспитателей четыре электробагги. Ну нам же теперь сколько мотаться за нашими малолетками! Ногами не набегаешься.
- И?
- Ну мы теперь относимся к муниципалитету, Бес, не вышло бы, как с машиной! Надо опередить мэра, забрать багги.
- Понял, сделаю.
Он отбил вызов, подорвался бежать, но тут же остановился от одной хорошей мысли. Спокойно вернулся в модуль, сказал Куре, что должен отойти по делам, потом подошёл к Титьке и ласково прошептал ей на ухо:
- Вымечко, я тебя, блядинку, выебу и высушу. В отличие от неё у меня есть, чем это сделать.
Девка нахмурилась, но дерзить Куре перестала и только сопела в две дырки. Бес кивнул Лосевой и пошёл на выход, вызывая такси на маячок. Он ещё даже не вышел на улицу, когда сотик пискнул, известив, что машина идёт.
Таксист оказался знакомым, они с Курой как-то раз отпиздохали его у гостиницы, поэтому Бес вежливо поздоровался и попросил:
- Отвезите, пожалуйста, к грузовому терминалу монорельса.
- В одну сторону, я полагаю?
- Да, обратно я сам выберусь.
Таксист вынул терминал и, показывая пассажиру дисплей, отметил поездку в одну сторону. Потом тронулся и, не говоря больше ни слова, поехал самым коротким путём, дабы поскорее избавиться от неприятного клиента.
Как Бес и предполагал, в пакгаузе уже ошивался жиробасик-Юрочка. Он с важным видом прохаживался вдоль выстроенных в ряд багги, выбирая лучшую. Электробагги — техника сугубо утилитарная, окрашены они прочно, но, зачастую, небрежно. Поэтому мэр разглядывал машинки со всех сторон и весьма придирчиво.
Дождавшись, когда чинок присядет, разглядывая окраску нижних частей, Бес на цыпочках подбежал к багги и встал, сложив руки на груди. Юрий Дмитриевич, кряхтя, поднялся и, увидав Ивана, начал сдуваться, теряя всю свою внешнюю важность.
- Здравствуйте, товарищ Бессонов.
- Ты опять за своё, пидар толстожопый? Давно раком не ставили?
- Ну что за тон, право же, не понимаю…
- Ага, ты мне, сука, ещё скажи, что не примерился спиздить чужую технику.
Пытаясь спасти лицо хоть немного, мэр заверещал:
- Да что вы себе позволяете?! Как вы смеете обвинять меня в подобном?!
Бес недобро усмехнулся, вынул сотовый и с быстрого набора вызвал начальника горотдела. С этим милиционером он немало общался по работе и наладил хорошие отношения.
- Алло. Денис Петрович, проблемы в пакгаузе монорельса. Кто-то пытался получить груз, предназначенный группе опеки.
- Эм-м-м… Дай угадаю! — Начальник милиции недолго подумал и продолжил: — Это не наш ли Юрасик-пидарасик там у тебя багги подрезать собрался?
- Бинго, Денис Петрович! Уже велел выкатить все четыре и обнюхивает.
- Держи блядину, Иван! Если удастся выкорчевать это говно из мэрии — бля буду, проставляюсь неделю!
- Хоп, Петрович, жду с нетерпением.
Он отключил телик и хищно посмотрел на мэра. Тот сник ещё сильнее, потом вскинулся и рванул, было, к складмейстеру, но Бес ловко провёл подсечку и жиробасик, запутавшись в ногах, смачно шлёпнулся на пыльный камнелит пола.
- Лежать, сука! — рявкнул, наступая мэру на спину, Иван. — Хуй ты угадал, твоя Карта там уже прописана, не сотрёшь!
- Пусти, идиот, пусти! Я мэр, ты за это ответишь…
- Ты мэр последние полчаса в этой жизни, понял, залупа конская? Сейчас приедет Денис Петрович, потом он пригласит сюда прокурора. И пойдёшь ты, пидар, козе хуй дрочить, а не в оранжерею свою, секретутке сиськи мять!
- Ты не понимаешь!.. Потом сам пожалеешь!.. Поздно будет…
Утомившись спором, Бес снял ботинок со спины лежащего и опустил туда собственный зад, не давая тому не то что подняться, но и нормально дышать.
Иван ошибся: Денис Петрович сразу привёз с собой прокурора, не дожидаясь прояснения обстоятельств. Раиса Блюм, сухая немолодая женщина, добрейший в быту человек, была совершенно несгибаема в делах служебных и не допускала никаких двояких толкований закона. Завидев представителей власти, Бес поднял зад с мэра, потом поднял за ворот самого мэра и даже немного смахнул с него пыль.
- Вот, товарищи, взял с поличным. Вон наши машины, почему-то уже распакованные и даже с батареями в портах. Юрий Дмитриевич наш тут побегать решил, пришлось немного пресечь!
Прокурор внимательно выслушала доклад, посмотрела на выстроенные в рядок багги и, повернувшись к начальнику горотдела, попросила:
- Денис Петрович, будьте добры, проверьте у складмейстера, кто и по каким документам собирался получить муниципальное имущество.
Милиционер кивнул и бодро пошёл в контору, а прокурор обратилась к мэру:
- Юрий Дмитриевич, не объясните ли, что муниципальный сотрудник такого ранга делает в таком месте?
Жиробасик закрыл глаза, сжал губы и отрицательно потрёс щеками. Точнее, нос его пару раз переместился вправо-влево, а щёки остались висеть, где висели. Иван содрогнулся от омерзения, наблюдая эту картину, а Раиса Абрамовна строго посмотрела на него.
- Товарищ…
- Бессонов, — подсказал Бес.
- Бессонов, хорошо. У вас есть документы на получение этих машин?
- Нет. У меня устное распоряжение Александра Шур, начальника отдела опеки. Все документы и прочее — у него. Но я и не собирался забирать багги, просто поступил сигнал, пришлось поторопиться.
Денис Петрович вернулся со складмейстером, обильно потеющим и потирающим ушибленные части тела.
- Товарищ прокурор, тут налицо преступный сговор. Только по-крупному — второй случай передачи подвижной техники не по назначению.
Раиса Абрамовна смерила складмейстера брезгливым взглядом, повернула лицо к начальнику горотдела и твёрдо отчеканила:
- Оформляйте задержание. Следствием займётся прокуратура.
- Обоих, Раиса Абрамовна?
- Обоих.
Складун мелко затрясся. Мэр всхлипнул и позорно разревелся. Иван достал телик и вызвал Шура.
- Алло, Сандэцыч, скинь по сети документы на багги, я перегоню по одному.
- Товарищ Бессонов, — настрожилась прокурор, — попросите Дениса Петровича выделить вам сотрудников! Ну что вы будете мотаться четыре раза по такому холоду?
***
Сотрудники группы опеки при муниципалитете Залома П совсем потеряли покой: обжившиеся в относительной воле воспитанники чудили, как подорванные. За месяц пребывания в городе их популяция сократилась едва не на сотню голов! Безмозглые, агрессивные недоросли нападали на взрослых, а поскольку доступ к колюще-режущим и тупым твёрдым предметам стал почти неограниченным, а латники и воспитатели почти отсутствовали, то заканчивалось это всё, чаще всего, трупами.
Естественно, что никаких расследований по этим инцидентам не производилось, поскольку обе стороны таких конфликтов никому не было жалко. Несколько особо одарённых новичков были выдавлены местными за зону покрытия геосетки и часть трупов успели растащить матёрые якутские волки, безбоязненно пасущиеся на окраинах Залома. Двоих подростков сунули в камнедробилку на ГОКе — и тоже не без причины, поскольку работающие там люди, собственно, к агрессии не особо склонны.
Но особо расстроило воспитателей ЧП в приречном секторе: в очередной раз перепившиеся пацаны устроили поножовщину между собой, в свалке погибли две и получили тяжёлые ранения ещё пять девчат. Расстроенный этим Шур напился в говно, а взбешенные Кит, Кура и Бес учинили расследование с привлечением милиции. Причастных по одному выволакивали на улицу, где Кит и Бес избивали их дубинками и жарили шокерами до тех пор, пока те не начинали молить о пощаде, обещая рассказать всё, что знают. После этого Кура снимала с зарёванных и обоссавшихся идиотиков показания и выносила приговор, немедленно приводимый в исполнение милиционерами: зэкам и зэчкам без разбору оголяли зады и пороли короткими плетьми, срывая шкуру.
***
После скоропостижной отставки мэра-жиробасика, его место временно занял Денис Петрович Холодов, начальник горотдела. И вскоре ряды муниципальной милиции были очищены от людей случайных, а их места с удовольствием заняли высвободившиеся из КЛЮЧа латники. К ним не без удовольствия присоединились и молодые пенсионеры, как военные, так и милицейские. Они с энтузиазмом подключились к наведению порядка в Заломе, многие и на добровольных началах: жить нормально хочется всем.
Вместе со сменой градоначальника в городе начали практиковать порку и милиция получила для этих целей короткие и суровые плети. Часть таксистов сменили профессию, а остальные спешно покинули Залом с заклеенными пластырем задницами. Число машин на свободном разборе волшебно выросло. Нечестные лавочники, аптекари и прочие, из разряда маломощной хлипоты, после пяти-шести плетей резво образумливались и прекращали свои шишки-мышки. А бывшая секретарша бывшего мэра металась по городу, ища хоть кого-нибудь, согласного безвозмездно её обрюхатить. Или хотя бы накормить.
yaplakal.com