Как подоить недозубигра

Мне даже стыдно, что я столько несчастий на одну кудлатую голову свалила)) А чего Фединьке сделается? Он же улетел. Но обещал вернуться

Расстегаевна! Молодец. Отличное чувство юмора!

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Эм.... Как меня только не называли: Расти, Растишка, Расстегайкой вот, но так ещё не звали.... Гм. Впрочем, спасибо за столь лестную оценку Надеюсь, что не разочарую))

Rasstegaj
Спасибо за рассылку!
Уезжаю,зато потом побольше за раз прочту)))

Не за что! Счастливого пути!

С праздником всех

15 глава

Украина

Когда Тимур влетел в сарай, пролетел через все помещение и остановился только благодаря тому, что с размаху врезался во что-то упругое, то сначала он подумал, что его молодой и полной несбывшихся надежд жизни пришел конец. А что еще можно было подумать, когда ты завис между небом и землёй, вернее, полом, и нет никакой возможности пошевелить головой?

«Наверно, судя по тому, что тело мое может двигаться, а голова нет, я почти уже в раю», - подумал он. – «Видимо, тело уже проскочило мембрану, разделяющую тот мир и этот, а голова увязла в ней. Надо еще немного поднатужиться, и посильнее махать крыльями… Ведь должны же были мне выдать на входе крылья, или как?»

В полном соответствии со своей теорией, козел заработал крыльями, вернее, принялся активно пожимать плечами, но результат, который за этим последовал, несколько отличался от ожиданий новоявленного ангелочка. Послышался жуткий скрежет, переходящий в визг, и на голову недоновопреставленного козла обрушился хлесткий удар.

- Совсем озверели, жертвы! – произнес мерзкий скрипящий голос откуда-то из той самой мембраны, в коей застряли рога Тимура. Его еще раз хлестнуло, и козёл внезапно ощутил свободу и крайне неприветливую жесткость пола. Оттуда он, наконец, удалось разглядеть, что творилось в раю, в коем он оказался. Совсем рядом, практически упираясь копытом ему в нос, лежал, царственно раскинувшись, его Высочество принц Мишка триста тридцать третий, очевидно, слегка задремав. Правда Тимура несколько смутил растущий у принца третий рог, аккурат между правым глазом и левым, но решил, что этим вопросом должны заморачиваться жены принца.

С трудом повернув голову, козел обнаружил с другой стороны своего безвольного тела лежащего, также в состоянии дрёмы гуманоида мужского пола. Наверняка мужского – рваная рубаха ясно показывала отсутствие молочных желёз на груди, хотя не исключено, что он мог и ошибаться, ведь большую часть лекции по человековедению он прогулял. У коз-то молочные железы располагаются совсем в другом месте… Тимур задумчиво перевел взгляд на нижнюю часть туловища человека, и вздрогнул. Там, между раскинутых ног условного самца – гуманоида стояла еще одна, третья нога. Нет, две ноги. Они уходили куда-то ввысь к потолку, и были тонкими, явно лишенными костей, смахивающие на гигантские хлысты. Козел ошарашено проследил взглядом за этими странными ногами, и встретился глазами с глазами. Шестью оранжевыми глазами, злобно горящими в полумраке сарая, разбросанными в художественном беспорядке по уродливой морде. Чуть ниже россыпи жутких гляделок, по идее, должен бы находиться рот, но его не было видно из-за торчащего оттуда хвоста. Здоровенного тюленьего хвоста, который судорожно извивался и издавал возмущенные звуки, складывающие в с трудом различимые слова, похожие на: - Не жри меня, скотина, у меня водка есть!

Тварь, смотревшая на Тимура, вдохнула поглубже, поперхнулась, и оглушительно кашлянув, выронила недоеденного тюленя на пол, обдав все вокруг, в том числе и козьего кока, потоком зеленой зловонной слюны.

- Я… Это… лучше попозже зайду, - нерешительно произнес Тимур, медленно встав на ноги и пытаясь сделать их, то есть, ноги, отсюда. – Я, кажется, дверью ошибся…

***
Пелагеюшка не помнила, когда она успела опять улечься, но факт оставался фактом – красавица вновь лежала на тропинке, ставшей, за последние пять минут, еще более жесткой и негостеприимной, – она это очень хорошо ощутила, от всей души приложившись об эту тропинку филейной частью организма. В глазах на какое-то время все помутилось, и девушка прикрыла веки, ожидая, пока мгла рассеется, в то время как рядом с ней явно разворачивалась очередная баталия. Некая неопознанная ею женщина голосила, словно сирена, слышались звуки ударов, и непрерывно скрипел гравий у правого уха Пелагеюшки, будто кто-то танцевал твист. Поодаль слышались звуки другой потасовки, вопли, грохот и мемеканье. Во всё это безобразие очень органично вплелось негромкое, нарастающее гудение, идущее откуда-то из-под земли и легкие толчки слегка потеплевшей почвы. Пелагеюшка сжалась в комок, ожидая, что сейчас ей на голову посыплется снег, град, или даже камни, считая все вышеперечисленное непременным атрибутом землетрясения.

«Вроде бы трясет обычно в горах или около моря…» - задумалась девушка, пытаясь оживить в памяти, практически отсутствующие там сведения о чем бы то ни было, не связанное с огородом, хозяйством или мужчинами. – «Вот, вчера сарафанное радиво передавало, что на планете Россия метель поднялась, куры щипанные с неба падают, можа, и до нас донесло?»

- Слышь, припадошная, чого прохлаждаисси? – вырывая Пелагеюшку из раздумий, прошипел голос Матрены в левое ухо девушки, обдавая его брызгами слюны. – *Поповзли отседова, поки ця чумова про тебе не згадала! А то ще й мене примітит, не глянеть, що стара, і я піду під роздачу.(1)

Пелагеюшка, осторожно приоткрыв один глаз, констатировала, что изображение в данном глазу появилось, хоть пока еще не слишком четкое. Приоткрыв второй, она убедилась, что и там тоже трансляция наладилась, хотя качество картинки подгуляло – непрестанно освещающий последние несколько часов прожектор мигнул и погас. Вылезший весьма своевременно местный спутник принялся по мере своих хилых сил освещать Украину. Землетрясения как не бывало, да и непонятный гул тоже прекратился. Громко вздохнув, Пелагеюшка согласно кивнула, перевернулась на живот, и осторожно поползла прочь, стараясь не привлекать внимания взбешенной Никифоровны, которая в данный момент, запрыгнув на спину благоверному, лупила его кулаками по голове, вопя:

- Сейчас будут тебе рога, скотина, которых ты мне так хотел наставить! Сволочь мохнатая, не успела отвернуться, как он уже всех баб в округе перевалять успел! Она его уже по груди гладит! Стоять! Куда пошел, сволочь! То грудь моя! Хоть и волосатая, бугристая, мощная… сексуальная… - Катерина всхлипнула, но справившись с собой, прорычала: - Моя!

Капитан уже не оправдывался, он только старался прикрывать наиболее стратегически важные места, даже не пытаясь скинуть севшую в буквальном смысле ему на шею, супругу, чьи удушающие объятия неожиданно превратились в нежные и трепетные.

- Кудля… - томно вздохнула Никифоровна, и ласково провела пальцем по той самой, волосатой и бугристой груди. – Милый… Милый мой…

Испуганный сменой поведения Катериной Кудлатый завертелся еще сильнее, стараясь избавится от страстных, и все более крепких объятий жены.

- Что у вас тут за цирк? – изумленно поинтересовался только что ступивший во двор Колян, за которого продолжал цепляться Фырп. Позади них толпились остальные – Дежин, и тройка козлов – Борис, Бим и Убоище.

- Вот и мне тоже интересно! – послышался с другой стороны двора голос Санорина, и сам обладатель голоса легко перемахнул через кучу палок и прутьев, которые уже нельзя было назвать плетнем.

Кудлатый, пытаясь скинуть с себя любимую, но разгоряченную жену, вертясь волчком, всхлипнул: - Снимите ее с меня-а… Санни, слава кдапам, ты пришел!
Но Никифоровна, рыча от накопленной любви, немедленно прекратила всякие попытки мужа позвать на помощь простым, но действенным методом – путем перекрытия дыхательных путей смачным поцелуем.

Дежин, решив, что Никифоровна сошла с ума, бросился на выручку к капитану, и одним прыжком подскочив к борющимся супругам, рывком сдернул капитаншу с жертвы. Подоспевший одновременно с коком Санорин, протянул руки, чтобы помочь, и извивающаяся Катерина свалилась прямо в его объятия. Штурман Каптернамуса не удержался на ногах, и вместе с женой капитана кубарем полетел в сторону осторожно приближающегося Коляна. Мгновение, и парочка с размаху впечаталась в шибкозабра, коротко взвизгнувшего от боли. Фырп наконец, отцепившись от возлюбленного, отскочил назад и, споткнувшись о старательно уползавшую в сторону калитки Пелагеюшку, растянулся на тропинке. Ничего не соображающая от стремительной смены декораций девушка приняла позу: «бегун на старте», но тут на нее налетел Санорин, с которого только что свалилась Катерина. Пытаясь удержаться в вертикальном положении, штурман схватился за обширную грудь девушки. Хозяйка груди покачнулась и вновь рухнула на землю, придавив собой поднимавшегося Фырпа, а на нее саму сверху прилег Санорин.

На некоторое время все стихло, слышен был лишь непрекращающийся грохот из сотрясавшегося до основания сарая. Никифоровна, упав, повредила себе руку, и теперь сидела, стеная и осторожно придерживая пострадавшую конечность, а подобравшийся к ней Кудлатый, осторожно, словно боясь, что его укусят, поглаживал растрепанную шевелюру жены, на что та реагировала умильным влюбленным взглядом, но возвращаться к активным действиями пока не решалась. Колян растерянно оглядывался в поисках внезапно пропавшего Фырпа, слегка приплясывая на месте, словно ребенок на утреннике, которому невтерпеж выйти. Заметив стоящую в противоположном конце двора невзрачную, но такую желанную будочку, шибкозабр с радостным воем рванулся к ней, отчего стало ясно, что некоторое время ему будет не до партнёра.

Убоище и Борис внимательно вслушивались в крики, доносившиеся из сарая которые иногда прорывались сквозь грохот, а Бим стоял, демонстративно повернувшись ко всему происходящему хвостом, которым раздраженно подергивал. Позади всех трех козлов непрерывно сыпался козий горох, отчего слышалось тихое шелестящее постукивание, словно прямо над ними шел град.
Матрена Вениаминовна высунула голову из ямки, которую успела вырыть и, заметив в непосредственной близости от себя некогда нарядную, а теперь сплошь покрытую пылью и грязью галошу Пелагеюшки веселенькой расцветки, дернула ее на себя:

- Эй! Ты жива? – шепотом поинтересовалась Матрена у галоши, радостно соскочившей с ноги хозяйки. – Тьху на тебе… Палашка! Ти здохла, чи шо? Ой, яка у тебе обувка миленькая! А як в туалет-то охота, сiлов нема…

Пелагеюшка чувствовала, как кто-то дергает ее за теперь уже босую ногу, что она лежит спиной на каком-то выступе, понимала, что вокруг происходит нечто странное, страшное, и непонятное, а главное, что на ней что-то, вернее, кто-то, лежит, но ей было на все наплевать. Хотя на последний факт ей как раз было совсем не наплевать. Ощущение постороннего тела придавало ей странный подъем и такое чувство, словно она видит перед собой нечто очаровательное, умилительное, прекрасное. Правда, ее тоже, как и тетку Матрену, тянуло в туалет, но это было такое незначительное, по сравнением со всеми остальными ощущениями чувство, что она могла о нем почти не думать, так, легкий дискомфорт, и только.

- Палашка! Ти шо, приснула тама? На тобі мужик якийсь валяється, бач, душа моя! Ех, і люблю я тебе чавой-те, дуру … - не унималась Матрена Вениаминовна, продолжая мерно дергать девушку за грязную ступню.

Пелагеюшка не обращала никакого внимания на назойливую тетку, ее заворожил мужской мистический, внимательный взгляд, маячивший прямо над ее лицом и стон… Чей-то сладострастный стон, скребущий желудок девушки мягкой, теплой лапой.

*«Як же я люба йому, якщо він так стогне тільки від того, шо просто лежить на мені …(2)» - купаясь в волнах неги, думала Пелагеюшка.

«Какая страстная, обалденная девушка, как она стонет лишь от того, что я оказался на ней сверху! А что будет, если сверху будет она? И ведь мы еще даже не раздевались, и даже не познакомились!» - глупо улыбаясь, думал Санорин, разглядывая прыщик на переносице красавицы.

«Слезьте же вы с моего рвыдла! О-о-о, нет, не слезайте… Еще немножко…Вот та-аак…» - думал, стеная все громче, Фырп, больше не пытаясь высвободить из-под Пелагеюшки свое щупальце являвшееся органом размножения. Матрена Вениаминовна в очередной раз, особенно сильно дернула девушку за ногу, и Фырп вскрикнул так, что Санорин, вторя ему, вскричал тоже, от восхищения, будучи уверенным, что Пелагеюшка бьется в пароксизме страсти.

- Меня зовут Санорин Одиннадцатый, будьте моей женой! – прошептал он, подумав: - «Я буду дураком, если упущу возможность заполучить такую страстную женщину в свое постоянное пользование. Второй такой все равно не найти, даже Петруша ей не конкурент…»

- Я… Я согласная… - пролепетала Пелагеюшка, подумав: - «Боже, який гарячий чоловік! Він приходить в екстаз тільки за однієї думки про те, шо я буду його. Ні один тутешний козел йому у пiдметки не годится …». – Вслух же она добавила: - Пелагея я…

- Ну и насрали же тут вокруг сортира, не подойти… Пришлось в кустах отсиживаться... Вы моего Фырпа не видели? – мимо прошел, выбрасывая использованный лист лопуха, Колян.

_______
Прим. авт.
*(1) – Поползли отседова, пока эта чумовая о тебе не вспомнила! А то еще и меня приметит, не глянеть, что старая, и я пойду под раздачу.

*(2) – Как же я люба ему, если он так стонет только от того, что просто лежит на мне...

Это сообщение отредактировал Rasstegaj - 9.05.2019 - 12:48

Блин, убила наповал. Меня гости не поняли, а оторваться не было сил.
Вкратце такое не перескажешь!

Супер, спасибо за такой подарок.
И да, С праздником!

Спасибо Надо было видеть, как я эту главу писала... Чертеж делала, чтоб не запутаться - кто где, и для каждого персонажа его местоположение определяя

Сейчас только заметила опечатку в начале, про Тимура. Вместо "ему" - "он" написала... Пардон, уже не исправить...

А сегодня ничего не будет? Давайте продолжение, очень жду!!!

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Нет, к сожалению, сегодня не получается, думаю, завтра выложу главу...

Завтра, вернее, уже сегодня, в первой половине дня постараюсь добавить.

16 глава

Украина

Вернувшись из астрала в очередной раз в себя, Опанас Глебович снова подумал, что он всё еще находится в дурдоме. Или в гостях у своей тёщи, что в принципе, практически одно и то же. Спустя мгновение стало очевидно, что именно привело его в сознание – судя по всему, уже не в первый раз по его многострадальному телу кто-то привычно пробежался. Одновременно с этим ощущением в уши хлынули звуки. Целое сонмище разных звуков, но все без исключения громкие, прямо-таки оглушительные. Вот что-то загремело, словно какое-то огромное тело прокатилось по полу в обнимку с пустым железным ведром. Покатился по потолку свинцовый шарик. Вот кто-то взвизгнул нечеловеческим голосом и вновь в полет отправился металлический полый предмет. Свинцовый шарик вернулся на исходную точку. Вот затрещали и видимо, проломились доски. Чьё-то тело, в этот раз значительное более мелкое, чем предыдущее припечатали к полу совсем близко от Опанаса Глебовича. Некто заорал ему прямо в левое ухо:

- Цыпа – цыпа - цыпа, иди сюда, у меня горилка есть!

С той же стороны что-то бабахнуло, просвистело, и раздался звук, какой бывает, когда с гравигрузовика сбрасывают блок с песком.

- Де горiлка? – заинтересованно спросили в правое ухо. – А ну, гони сюди!

Охнув, президент повернулся на бок и открыл глаза. Прямо ему в лицо смотрела козья морда.

- А, это опять вы, Ваше высочество… - простонал Опанас Глебович. – А я сперва сообразить не мог, что за козёл тут разговаривает…

- Да ты сам козёл! – рассвирепев, отозвалась козья морда знакомым голосом.

- Извините! Козлы здесь мы! – возмутился некто, тоже вполне узнаваемый.

- Все вы козлы-ы! – проскрежетал на этот раз голос совершенно незнакомый. – Вонючие! Молока нет! Доиться никак! Всех съем! Не нюхая – съем! Дышать не буду! Жертвы!

Опанас Глебович, ошарашено бросив последний взгляд на маячившую перед ним двоившуюся мохнатую физиономию усеянную глазами, подозрительно похожими на глаза его родного брата, огляделся. Судя по разбросанным вокруг остаткам сельхозинвентаря, и знакомым очертаниям остова здания, он все ещё находился в том же самом сарае, в котором недавно (или давно?!) потерял сознание. Правда, от самого сарая мало что осталось. Зато прибавилось обитателей. У забранного решеткой окна без стекол топтались два козла, в одном из них президент признал принца, несмотря на то, что у того было несколько десятков глаз и шикарный веер из рогов, опознание было облегчено тем, тем коронованная особа по-прежнему стояла на задних копытах. Таким же обилием рогов и глаз мог похвастаться и второй, ранее не виденный Чебурашкой козел, который, даже затравленно озираясь и вздрагивая, словно порываясь сбежать, старался преклонять голову перед Мишкой триста тридцать третьим. По стене со стоном сползал кляксой Двапитрон. А на пороге, не позволяя двери раскрыться, стояло оно. Нечто громадное, многоногое, зеленое и сплошь покрытое капустными листьями вперемешку с глазами. Оно было такое… Милое и очаровательное, что президент прослезился, чихнул и потянулся навстречу чудовищу:

- Ах ты, лапушка, какая прелесть! Куть – куть, поди к папочке, он тебе конфетку даст!

Лапушка изумленно открыла громадную пасть, разрезавшую пополам ее харю, обильно усыпанную оранжевыми точками маленьких, в данный момент выпученных глазок, и издала звук, не поддающийся описанию и определению, с какого именно места он был произведен.

- А водка есть? – голосом законченного пропойцы выдала Розочка. – Или горилка?

- Н-нет… - запинаясь, отозвался президент, усаживаясь поудобнее на усыпанном трухой и щепками полу. – С собой нету…

- *А и дома теж нема! – вмешался так и не узнанный Опанасом Глебовичем козломордый. – Я давно з твоїми спиртними запасами розібрався, ти ж у нас президент, тобі пити не можна!(1)

- Ге…Гена? – прижав кулаки к груди, просипел Чебурашка – старший. – Это ты?! А почему… А почему у тебя так много…

- Рогiв? Волосся? Краси? – ехидно предложил на выбор варианты Чебурашка младший.

- Глаз… - выдал президент. – У всех кругом глаза… И роги тоже…

Все присутствующие, включая Розочку, удивленно переглянулись.
Один из козлов, тот, твердо стоящий на четырех ногах, подошел к Опанасу Глебовичу, зажмурил половину гляделок, словно прицелился и чувствительно стукнул его копытом по темени.

- А так, сколько у меня глаз? Прошу прощения…

Президент, обидевшись за такое непочтительное отношение к своей особе, зло сощурился и хотел было врезать козлу в ответ, но неожиданно понял, что количество органов зрения на морде врага соответствует норме.

- Ай, больно же! Ой… А так два, один закрыт… Стоп! – Опанас Глебович повернулся к Геннадию Глебовичу. – Генка, ты ли это, грязная скотина?

- *Чому вiдразу – грязная? – обиделся младший брат, раздраженно дернув ухом. – Я зранку у речке мiвся, шоб ти знав! Ме-е! (2)

- Я тебе дам – ме! – окончательно рассвирепел, совершенно забыв, где находится, президент. – Ты какого лешего предназначенные только высшим регионам власти сообщения перехватываешь? Межпланетный конфликт провоцируешь? Да знаешь ли ты…

- Молчать, жертвы-ы! – взвыла дурниной Капуста. – Который водку давать? Иди, неси водка! И молоко! Остальной стоять, я вас жрать буду!

- Ой, а почему у моей милашки шесть глаз, а не два? – заинтересовался президент. – У всех лишние исчезли, а у тебя нет! Ну, всё равно – дай я тебя поцелую, иди ко мне, моя радость! Генка, а с тобой я позже разберусь, иди, маску эту сними, а то смотреть тошно. И помойся все же, а то воняет козлом, сил нет, а тут женщина…

Опанас Глебович, кряхтя, поднялся на ноги, аккуратно обошел Тимура стоящего у него на дороге, и бесстрашно направился к Розочке.

- Ваше высочество, готовьтесь! – трагически прошептал Тимур. – Когда эта тварь начнет его жрать, у нас будет шанс выскочить наружу!

- Действительно! – обрадовался Мишка, внимательно следя за перемещением президента. – Только вот, амулета мы не нашли… Как же бежать без амулета?

- Да вон он, амулет, на шее у того урода висит, - махнул головой кок в сторону председателя колхоза.

- Что??? – вскинулся принц и кровожадно уставился на шею Геннадия Глебовича, точно хотел ее перегрызть. Председатель, заметив неожиданный интерес к своей персоне, занервничал и попятился, но сделав два шага, уперся задом в Двапитрона, только-только начавшего приходить в себя после удара об стену.

- Дяденька, а помните, как вы хотели через мой огород шоссе проложить для двуколок и двуведрблюдок? – ласково выдохнул в мохнатое ухо Геннадия Глебовича пазибигр, и крепко ухватил председателя передними конечностями за талию. – И тройной налог брали на починку дорог, которые мы вам испортили? И никто ничего не чинил, между прочим! Так что, без обид, ладно? Ребят, хватайте, я держу его!

***
Матрена Вениаминовна не находила слов от возмущения. Мало того, что она не смогла полноценно расслабиться в этом паршивом председательском сортире – выискался, руководитель фигов, нищета подзаборная, не мог себе нормальный утепленный домик поставить, да ладно – теплый, ладно, паршивым клоком газеты не разжился, хотя в отсутствии газеты Матрена уверена не была, поглядеть, какой он, председательский сортир ей не удалось. А все потому, что стоял тот, как островок посреди пруда из этих… Женщине гадко было даже произносить это слово после увиденного, нечистот, в общем. А сунувшись в куст смородины, и обнаружив, что там уже кто-то побывал, причем, явно, только что, Матрена Вениаминовна разрыдалась от обиды.

- Гамно ты председатель! – заорала она, влезая в соседний, гораздо более неудобный кустик и потрясая кулаками в сторону грохочущего сарая.

Ей было очень, очень обидно. Самое обидное и ужасное заключалось в том, что Матрену Вениаминовну все игнорировали. Тут, во дворе председательского дома собралась такая уймища народу, и никому не было до нее дела. Даже Пелагеюшка – Палашка окаянная, дура задастая, которая всегда опасалась ее, Матрену, и смотрела ей в рот, зная, что та при случае может устроить ей веселую жизнь, и та, потеряв последние остатки стыда, которого, впрочем, у нее и отродясь не водилось, нагло миловалась с каким-то залётным мужиком. Да что там Палашка! На всех напала какая-то повальная болезнь, никак, венерическая – вон, и та новая дамочка, что своим бюстом чуть ли не полдвора заняла, с этим – Матрена очень собой гордилась, что знала такенное слово – питекантропом милуется, а ведь сперва прибить хотела! Жаль, что не сумела, ну да ничего, она его еще своими молочными железами может придавить невзначай…

Ещё и Колька – дурак, то есть – учёный. Да какой он учёный?! Судак копченый! Шибкий забр – раздраженная на весь белый свет женщина зло сплюнула на мельтешившую перед носом ветку, за что та ей тут же отвесила пощечину, - приволок откуда-то своего урода осьминожного, и вона, тот от него не отлипает, все пытается в соседние кустики заволочь. Ха, Колян сам только что оттуда, наверняка это он те хорошие густые кусты испортил… А козлы? Ну ведь полный двор козлов, притом, говорящих, и ни одна скотина не пожелала с ней пообщаться, познакомиться, подарунок какой преподнести! Она ж, как никак, ихняя будущая теща! Поди, приперлись ведь сюда за ради её коз, чего тут еще козлам делать-то… И это ей ихних будущих отпрысков воспитывать!

Сердито одёрнув платье, Матрена выпрямилась, и не глядя на повальные сюси - пуси, решительно направилась к сараю, путь к которому оказался так долог. Бесстыжее сборище людей, козлов и прочих инопланетных тварей что-то кричало ей вслед, но женщина, твердо решив обсудить дальнейшую политику управления планетой с президентом, который наверняка сейчас проводил воспитательную работу в отношении своего минотавровидного братца, бестрепетной рукой взялась за ручку подозрительно трясущейся двери ведущей в сарай.

***
- Милая, клянусь тебе, у нас с ней ничего не было! – Кудлатый нежно прижимал к себе прекраснейшую из женщин – собственную супругу, которая почти мурлыкая, разлеглась на его коленях.

- Я верю тебе, любимый! И мне плевать, что ты лапал ее за задницу, а она щупала твою грудь, я ее прекрасно понимаю – ну как можно удержаться и не пощупать вот эту красотищу? – Катерина, умильно щурясь, с воодушевлением вцепилась в шерсть на груди мужа и несколько раз, как следует, дёрнула, не замечая его жалобных стонов. – Ты у меня самый – самый, и весь мой! А остальные бабы пусть подохнут от зависти!

- Я не знаю, как бабы, или еще какие звери, но я скоро точно тут подохну, - заявил Борис, почесывая ногой за ухом. – Чего мы все тут торчим, спрашивается? Вот оттуда тянет артефактом, надо идти его добывать, а мы топчемся неизвестно чего.

- Там чудовище лютое, нельзя туда самим соваться, либо надо ждать, когда оно само выползет наружу, либо людей как-нибудь туда заманить – пока оно их будет жрать, попытаемся найти О-о-о! Про принца, полагаю, придется забыть, не мог он выжить в таких экстремальных условиях… - прошептал Убоище, осторожно косясь в сторону.

- Слышь, а вон, посмотри – стадо особого назначения по кустам тихарится, давай их пошлём, когда людей начнут жрать? – воодушевился Борис. – Маловато их, правда, ну да, может, местные успеют чего сделать со зверюгой…

Погасший было, прожектор вновь вспыхнул, замигал, передавая сигнал «Спасите наши рога!» азбукой Архара прародителя, затем луч света мазнул по председательскому дворику, ослепляя всех, кто там находился, в небе что-то взвыло и козлов швырнуло на землю. Борис приподнял голову и огляделся. Упал не только маркиз – все, кроме Матрены Вениаминовны, крепко держащейся за ручку двери сарая, посыпались, точно переспевшие грыблоки, которые Борису доставляли с Украины на Рогоносец контрабандой. Санорин опять упал на Пелагеюшку, против чего та абсолютно не возражала, и он, обрадованный тем, что предложение руки и сердца приняли, видимо уже был готов приступить к супружеским обязанностям. Судя по скребущему почву щупальцу, торчащему из под Кудлатого, поперек которого возлежали иксом Никифоровна и Дежин, Фырп, так и не обнаруженный Коляном, находился именно там. Самого ученого в поле зрения Бориса не было, да он его и не искал. Маркиза напрягала, словно выпрыгнувшая из-за угла, и наваливавшаяся на него, вползая во все естественные отверстия, тишина. Густая, липкая, какая-то приторная, удушающая тишина. Козёл даже решил, что он оглох, но пыхтение Санорина, и прерывистый скрип медленно открываемой тёткой двери, дали ему понять, что это совсем не так.

- Ой, Федюня, детка моя ненаглядная, ты здеся? – громкий крик Катерины ударил по ушам Борису, и он, как раз пытаясь встать на свои дрожащие ноги, опять упал. Ушедшие, было, в небытие клыки снова зачесались – невыносимо захотелось вонзить их в эту противную крикливую тетку, но недовольное кваканье непонятной зверушки, выползшей из какой-то норы возле которой валялась эта ненормальная троица, отвлекло внимание Бориса от своих вампирских поползновений. Существо, минуя бок распластанного под тяжестью двух тел, капитана, забралось на Никифоровну, и со счастливым вздохом расположилось у нее подмышкой.

- Кто-нибудь, заберите меня отсюда, а то я скоро замычу… - пробормотал Борис.

- И меня… - согласился Убоище, с отвращением глядя на Федюню, посмевшего осквернить своим прикосновением избранницу. – Вместе с вон той красавицей, главное, чтоб она свое чесало не забыла прихватить…

Решив тут же претворить свои надежды в жизнь, граф направился к слабо копошащимся супругам и Дежину. Подойдя к ним, Убоище подцепил на рог слабо пискнувшую прилипалу и одним движением отшвырнул ее в сторону сарая. Стукнувшись о деревянную стенку, Федюня зацепился за нее лапками и завис, злобно поблескивая своими огромными глазами Бэмби. Расправившись с врагом, Убоище вернулся на исходную позицию.

- Ну вот, теперь эта тварь и близко к моему человеку не подойдет, - удовлетворенно произнес он, останавливаясь около Бориса.

- Кстати, придурки рогатые, вы вообще заметили - наш флагман рухнул, - сказал Бим, вылезая из канавы.

- Да и мясник с ним, нам сейчас не до этого, - отмахнулся Борис, высматривая в кустах козлов из СОН. – Что за ерунда? Ведь только что несколько голов здесь терлось, а теперь... Что ты сказал?!

____
Прим. авт.
*(1) – А и дома тоже нет! – Я давно с твоими спиртными запасами разобрался, ты же у нас президент, тебе пить нельзя!

*(2) – Почему сразу – грязная? – Я утром в речке мылся, шоб ты знал!

Это сообщение отредактировал Rasstegaj - 11.05.2019 - 11:08

спасибо за творчество и рассылку. продолжение следует?

Вот спасибо! Ушёл читать!!

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Спасибо!
Половину фраз можно на цитаты разобрать )))
Икать от смеха начала с дурдома и тёщи "что в принципе одно и тоже"

Dogeron
addmiral
Basyanya
Вам спасибо
Насчет дальнейшей выкладки я сама на перепутье. Вообще-то, изначально я не планировала выкладывать полностью. А сейчас уже не знаю, вроде, обмолвилась ранее, что выложу... Блин. Не знаю, как быть. Там уже скоро финал..

А шпалы, между тем, кто-то потихоньку ставит. Ставит и молчит. Наверно, горилку не любит. Или сало...

Это сообщение отредактировал Rasstegaj - 11.05.2019 - 15:08

Выложи пожалуйста до конца, зацепила конкретно, ржал аж слёзы вытирал, пиши дальше хорошо получается!!!

Спасибо, это очень приятно Сейчас доделываю главу, выложу, а там посмотрим...

17 глава

Украина

Матрена Вениаминовна презрительно, через плечо, оглядев рухнувшую неподалеку от остатков плетня непонятную темную массу, и буркнув: - Понаїхалы тут на нашу рідну Україну, гастарбайтери поханючие, як намазане їм тута салом с часником… - не спеша, открыла дверь. В лицо женщине ударил тоскливый вой, и чье-то тело с визгом распороло пространство прямо перед ней. Матрену обдало воздушной волной, она дернулась назад, на выход, но распахнутая ею же дверь коварно вернулась на исходную позицию от души (если, конечно, у двери есть душа, но этот философский вопрос уважаемой селянке некогда было обдумывать), поддала гостью под зад, переместив ее на середину помещения один движением. Захлопнувшись, дверь злорадно щелкнула замком, словно хищный зверь, сожравший жертву и сыто облизнувшийся после трапезы. Матрена Вениаминовна, остановившись посреди сарая, принялась топтаться на одном месте, вращаясь вокруг своей оси и размахивая руками, словно ведьма, изгоняющая вызванного ею демона, неожиданно оказавшимся не того профиля, специализации и пола.

А отмахиваться было от чего – нарезая круги по периметру сарая, высоко поднимая ноги, чтоб его не укусил лежащий на полу Двапитрон, носился председатель, преследуемый по пятам двумя козлами. Иногда им удавалось настигнуть Геннадия Глебовича и поддать ему острыми рогами под съежившиеся от страха ягодицы, благодаря чему тот ускорялся еще больше. Пазибигр, лежа в засаде, каждый раз, когда председатель пробегал мимо, оглушительно щелкал зубами, и судя по валявшимся возле его носа обрывкам брюк, вполне результативно.

Возле двери – непонятно, как женщина могла проскочить мимо, не заметив эту композицию, раскорячилась бывшая любимица Дежина. Матрёна даже была с ней знакома - однажды хозяин показывал питомицу в окошко, чтобы похвастаться своим приобретением. Розочка странно дергалась, словно пыталась откашляться, что неудивительно – ведь из ее пасти торчали чьи-то ноги в подозрительно знакомых Матрене Вениаминовне ботинках. Осознав это, женщина так стремительно развернулась в противоположную своему вращению сторону, что пошатнулась и упала на грязные доски пола. На потолке громко заскреблись, что-то хрупнуло, и на спину Матрене свалилась какая-то небольшая, очевидно, дамская, но увесистая сумочка. Сдернув с плеч нежданно-негаданно обрушившийся аксессуар, тетка Мотря, не глядя, привычно сунула его себе подмышку с тем, чтобы позже с ним разобраться. Чувствуя приятное тепло излучаемое сумочкой – а что это именно сумочка она почему-то не сомневалась, Матрена Вениаминовна огляделась, пытаясь сообразить, что к чему и в какую драку кинуться, но тут она встретилась взглядом с безумными, нечеловеческими глазами председателя. Тот остановился на полном скаку, отчего в него врезались оба преследователя, гулко приложив его твердыми рогами в филейную часть тела, снабженную пушистым заячьим хвостиком, и упав от толчка на четвереньки, открыл пасть, в которой влажно блеснули клыки. Растерявшиеся от смены позиции врага, козлы придали рогами ускорение Геннадию Глебовичу, и тот кометой понесся в направлении Матрены, успевая при этом рычать:

- Это всё ты, сволочь старая! Всё из-за тебя! Убью, ме-е-е… мымра!

Понимая, что её сейчас протаранят, возможно, даже со смертельным исходом, женщина метнула в физиономию спятившего председателя единственный предмет, имеющийся в ее доступе – ту самую свалившуюся с неба сумочку.

- За рїдну Україну, получи фа…

Договорить она не успела – снаряд врезался в стремительно приближающегося полукозла. Геннадий Глебович на мгновение запнулся, и этого было достаточно, чтобы его накрыла волной состоящей из двух козлов.

С криком: - Держи гадину, хватай Чеснок! – Мишка триста тридцать третий попытался пригвоздить к полу вора похитившего главное козлиное достояние всеми четырьмя копытами, но не удержался и скатился с извивающегося председателя. Тимур отважно бросился наперехват Геннадию Глебовичу, медленно ползущему в сторону, и заодно пытавшемуся стряхнуть с себя сумочку, оказавшуюся прилипалой, впившуюся ему в физиономию всеми своими восемью лапками, и пришпилил врага к полу рогами. Председатель, шея которого оказалась надежно заклинена между длинными рогами кока, что-то мычал сквозь шерсть Федюни, забившей ему рот.

С другого конца сарая послышался возмущенный вопль Матрены Вениаминовны, которая, в конце концов, определилась, где ее присутствие на данный момент необходимо, и пыталась выволочь из пасти Розочки президента, испугавшись, что не успеет высказать все, что она думает о его деятельности на высоком посту, коего он совершенно не заслуживает.

- Вiдпусти його, тварина! – орала женщина, сердито глядя в россыпь оранжевых глаз, выпучивающихся все больше и больше, поскольку Розочка только сейчас поняла, что решила отхватить кусок не по зубам, и целиком заглотить высокопоставленное лицо, и всё остальное к нему прилагавшееся, у нее не получается. Но и отдавать такую хорошую добычу не спешила, оптимистично полагая, что не бывает слишком больших жертв, бывают недостаточно голодные божества. А поскольку молодая Капуста была очень голодна, то она утроила старания, видя, что жертву пытаются отобрать.

- Вiддай менi його! – продолжала разоряться Матрена Вениаминовна, повиснув на президентских ногах обутых в подаренные ею же щегольские ботинки, светло-зеленого цвета, с переливающимся алым бантом на носах. – Нехай энта скотина мені спершу, як і обіцяла, нову хату поставить, а вже потім давай жри!
Розочка поднатужилась, и раздраженно хлестнув по двери хвостом, рискуя подавиться, судорожно сглотнула, отчего президент провалился в ее пасть на две трети.

Геннадий Глебович, не замечая, что еще мгновение, и он рискует остаться без брата, яростно боролся с козлами за подвеску, которая, хоть и не была алмазной, но стала ему дорога как… жизнь. Он чувствовал, вернее, это были чувства козла, растущего внутри него, что если расстанется с ней, то его существование немедленно прекратиться. Занимающая все большее место в его организме козлиная сущность сражалась за висевший на шее серебряный Чеснок изо всех сил, стараясь не обращать внимания на вцепившегося в их общую морду Фёдора, не позволяющего лишний раз вдохнуть кислорода, коего в атмосфере Украины было не менее тридцати двух процентов, и не замечая почти придушивших председателя, рогов. Все внимание без пяти минут переродившегося Геннадия Глебовича было сосредоточено на шарящих по его шее зубах принца, которыми тот пытался сорвать амулет, но никак не мог подцепить своими резцами тонкую, но крепкую цепочку. Поняв, что еще мгновение, и туго натянутая цепочка лопнет, председатель одним рывком высвободился из железной хватки Двапитрона, стиснувшего ластами его грудь, одновременно с этим вгрызаясь в податливое тельце прилипалы, залеплявшей ему пасть. Последовавшие за этим события произошли почти одновременно: Мишка и Тимур, потеряв равновесие рухнули на откинувшегося на спину Двапитрона; всхрюкнувший от боли Федюня отстыковался от морды председателя и свалился бы на пол, но зацепившись одной лапкой за многострадальную чесночную цепочку, повис на ней вниз головой; дверь сарая с грохотом распахнулась и на пороге появилась Пелагеюшка, визгливо осведомившись:

- И шо тута таке робится, га? Куди тiтку Мотрю заховали? – на что тут же получила ответ, в виде самой тетки Мотри, которая, не удержавшись, свалилась прямо на нее, нежно прижимая к груди добытый трофей – зеленые с алыми бантами ботинки президента.

Услышав зычный голос Пелагеюшки, председатель слегка отвлекся от борьбы с козлами, и в этот момент глубоко обиженный Федюня громко щелкнул третьей челюстью, стремясь перекусить удерживающую его цепочку, и попал прямо по головке серебряного Чеснока. Тот звонко бдзенькнул и распался на две части. Одна половинка исчезла во рту прилипалы, а вторая упала под копыта, поднимающегося с досок принца. Председатель и козлы в ужасе застыли, боясь пошевелиться. Федюня еще раз щелкнул зубами, попав на этот раз на цепочку, та лопнула, рыбка полетела следом за оставшейся половинкой Чеснока, и быстро, пока никто не спохватился, уползла из-под переплетений мохнатых тел.

***
Когда адмирал Сигизмунд пришел в себя и посмотрел по сторонам, то он решил, что продолжает находиться в отключке. Сторон, как таковых, не было. Собственно, не было вообще ничего. Вокруг царила полная тьма, и только негромкие всхлипы его любимой жены нарушали космическую, всепоглощающую тишину. На голову адмиралу давила неприятная тяжесть, было очевидно, что он получил, по меньшей мере, сотрясение мозга, а может, и что похуже.

«Вот так я и погибну как герой, и никто не узнает о моем подвиге…» - отчаянно жалея себя, подумал Сигизмунд, пытаясь приподнять голову. – «Вот, пожалуйста – уже парализовало, и ослеп, к тому же… А ведь все потому, что стремился спасти свой народ от будущего деспота, каким непременно бы стал этот поганец, который, небось, сейчас по-прежнему дрыхнет, как ни в чем не бывало в своей каюте, чтоб этому Борьке всю жизнь рога никто полировать не брался!»

Размышления умирающего адмирала прервал грохот. Сигизмунд обиделся, и свирепо вскричал: - Ну, какая скотина мне спокойно помереть не дает? Если выживу, под трибунал отдам!

- Не надо меня под трибунал, - пролепетала прямо ему в ухо подадмирал Матильда. – Я просто скинула с себя кусок обшивки. Флагман-то наш, того…

- Понял уж... – вздохнул, успокаиваясь, Сигизмунд. – Еще живые есть? – вспомнил он про свои прямые обязанности. – Мне-то недолго осталось, но они-то все молодые, вам бы жить, да козляток рожать… Посмотреть бы в последний разок на белый свет, перед смертью… Да видно, не судьба…

- Почему? – удивилась Матильда, чем-то шурша.

- Ослеп я, Матильдушка… Совсем ослеп. И в голове тяжесть такая, не иначе, череп треснул, и мозг вытекает, - еле слышно прошептал адмирал. – Кто ж знал, что взорвется эта Клизма проклятая?

- Ой, а я думала, ты специально голову под блок сена спрятал! – с головы Сигизмунда сдернули неведомую доселе тяжесть, и перед его взором возникла озабоченная и жующая что-то физиономия жены. – Печеньку хочешь? А то я со страху жуть как проголодалась!

Уныло слоняющийся вокруг остатков космохлева экипаж мгновенно разбежался во все стороны, когда из покорёженного шлюза выскочил адмирал, преследующий по пятам подадмирала, издавая звуки, которые сделали бы честь оленю во время брачного гона. Сделав несколько кругов вокруг флагмана, обезумевшая парочка исчезла вдали, поднимая клубы пыли.

- Похоже, нам придется здесь ассимилироваться… - вздохнув, произнес один из козлов со штурманской насечкой на правом роге.

- Да-а… – поддержал его другой козел. – А для этого, надо будет смешаться с местным населением. Ну что, потренируемся?

Когда пошатывающийся от долгого сна и ошалевший от лицезрения руин вместо своего флагмана, сверхадмирал вышел, почти выпал из шлюза, его встретил стройное хоровое мекание родного экипажа.

- Неужели, все? Полное оглупление… Это конец… - простонал, опуская на молодую, слегка помятую травку, Борька.

Никто не заметил, как терпеливо ждущая в трех козлометрах от Украины космическая армада, словно стадо баранов лишившееся вожака, стала разбредаться по галактике. Сначала испуганно заметался космохлев под управлением личного асташина короля, потерявшего головной флагман из виду, а за ним начал разваливаться весь строй кораблей. Спустя мгновение в небе над Украиной было совершенно чисто.

Это сообщение отредактировал Rasstegaj - 12.05.2019 - 18:22

Спасибо!
При моем воображении - как кино смотрю!
От смеха "держаться нету больше сил" ©
Выкладывайте, пожалуйста, все.

Люблю делать людям смешно (почти цы)))
Я думаю. Думаю... И хочется, и колется...

спасибо. поржал на ночь глядя

Спасибо! Здорово!

Dogeron
kia2261, пожалуйста Возможно, попозже добавлю, работы много...

Перевод украинской речи снизу главы.

18глава


- Нет, нет, не отговаривайте меня, не пойду, чего я не видел на этой вашей Украине! – нежно обнимая хренорайдер, говорил Пандюган Петруше и Копанулту, стоящим у опущенного люка шлюзового отсека, где в проеме виднелись волнующиеся от ветра ветви кустарника, около которого и приукраинился Каптернамус. – Ничего с Санни не сделается, он прекрасно знает, где живет Колян, сколько раз туда таскался сало жрать. Вот увидите – скоро припрётся вместе с Колькой и мешком сала с горилкой!

- Я бы не беспокоился, если бы мы не щёлкнули из твоего хренорайдера. Хрен его знает, как он повлиял на местную экологию, да и по кому мы там палили, тоже, непонятно… - терпеливо, явно, не в первый раз, отвечал Петруша. – Да и сигналы биодатчиков постоянно скачут, то сердцебиение зашкаливает, то давление подскакивает, особенно у Катерины с капитаном. А что в данный момент творится с гормонами Санорина, я лучше помолчу…

- Вот и молчи. Иди себе, тащи их всех сюда, и Дежина не забудь, может, наконец, хоть будет кому тут пожрать приготовить, а то сало, которое они припрут, меня мало интересует, - отмахнулся старпом, увлеченно вращая раструб умилителя. – Только смотрите, чтоб он Капусту свою не выпустил, а то устроит она вам.

- Что? Капусту? – взволнованно переспросил молчавший до сих пор Копанулт. – У Дежина, стало быть, живет Капуста?! И мне никто не сказал?! Он ей поклоняется? Жертвы приносит? Ой… - пожилой мыдволянин так разволновался, что враз ослабевшие щупальца подогнулись, и он присел на порожек.

- Тю, да про то все знают, как ты пропустил это знаменательное событие, представить себе не могу, - отозвался Пандюган, всегда не переваривавший этого двуличного типа. – Мы, вообще-то, за ней и прилетели. Ну, идите уже, вы мне думать мешаете! Эх, чего можно наворотить с этой красавицей…

Кибердоктор, издав звук, эквивалентный укоризненному вздоху, взял пеленг на сигнал капитана, и уверенно направился через вспаханное поросшее молодой порослью поле. За ним устремился, спотыкаясь на кочках и комьях земли Копанулт.

***
Молодая Капуста испуганно таращила глаза, понимая, что пропала. Вяло трепыхающийся президент, чьи босые ноги бессильно мотались перед носами растерянных женщин, не знающих, что предпринять, явно уже смирился с отведенной ему ролью капустной начинки, то есть – голубца, и мечтал только о том, чтобы его поглощение, наконец, состоялось. Розочка же мечтала выплюнуть осточертевшую ей жертву. Но ни то, ни другое действо не могли в данный момент состояться по одно простой причине – Опанас Глебович застрял. Не рассчитав своих сил и размеров, дочь Капусты всё-таки подавилась, и президентское тело плотной затычкой встало у нее в горле. Она уже не замечала ни орущих в дальнем углу сарая жертв – борющихся друг с другом за что-то; ни одну из тёток, орущей на одной ноте, своим визгом ввинчивающейся в ее чувствительные слуховые отверстия, расположенных снизу; ни хлестких ударов другой тётки – наносимые теми предметами, что эти жалкие жертвы так любят таскать на своих нижних щупальцах. Закатывая все свои глаза, Розочка боялась сомкнуть уже онемевшие челюсти, усаженные в три ряда острейшими зубами, понимая, что если она сейчас перекусит оставшуюся торчать снаружи часть недоеденной жертвы, то смерть от удушья ей гарантирована. Но попросить о помощи возможности у нее не было, и разумная представительница семейства крестоцветных громко хрипела, отчего Пелагеюшка и Матрена Вениаминовна, яростно старающиеся отбить у врага своего президента для того, чтобы взыскать с него долги, цепенели, думая, что несчастного уже доедают, и вот-вот придёт и их черед.

Тем временем, на середину сарая с трудом выбравшись из-под шумно сопящих и пихающихся тел, выполз Федюня, судорожно откашливаясь – проглоченный совершенно невкусный обломок Чеснока поцарапал ему глотку. Прилипала распласталась на полу, раскинув во все стороны все свои ноги, не имея сил убраться из этого проклятого места, и мечтая только об одном: оказаться в самом лучшем, спокойном и защищенном месте – за пазухой своей любимой хозяйки.

- *Тітку Мотрю, я піду звідси, тьху на цього президента, все одно нову хату він вам не поставить, нехай жере його ця скотина! – раздраженно сказала Пелагеюшка, брезгливо дергая напоследок за одетую в желтый в черную полосочку носок ступню Опанаса Глебовича. – Так він вже і здох, дивись, не ворушиться більше! (1)

- Та як же ж так, Плашка? – взвыла, вне себя от горя, Матрена Вениаминовна, зачем-то пытаясь обуть похожие на огромных ос ступни президента, в те самые зеленые ботинки, которые до сих пор держала в руках. – *А баба, значить, пропадай без новой хати! А навіщо я той… Копромант збирала на цього хада, га? Чуєш, президент, я усе про тебе знаю! І як ти усе субсидії з братцем свиим ділив, і як там його… Га, во: эгей - парад не дозволив! Чи егерей? (2)

- *Тетки, дуры, да допоможiть же ви менi! – истошно заорал вдруг председатель, который извивался под тяжестью тел навалившихся на него козлов и пазибигра, решившего за компанию воспользоваться случаем, чтобы отмстить пакостному соседу. – Тут де-то впало дещо, воно мені треба! А то всіх тут, на фіг, погризу! (3)

- Хто тебе тута дура, а, скотина рогатая? – обиделась Матрена и, забыв про президента, устремилась к его брату. – Да я тебе щаз…

Слабо вякнул Федюня, по чьему хвосту пробежала тетка, Мишка и Тимур разлетелись в разные стороны так легко, словно это были куры, а не увесистые козлы, Двапитрон, испуганный бешеными глазами стремительно приблизившейся к нему Матрены, отскочил сам, неловко шлепая ластами по полу, а Геннадия Глебовича сгребли за грудки и подтащили мордой к лицу.

- Ну, шо, поговоримо, хто тут дура? – прорычала разъяренная Матрена. –* И хто менi зараз хату нову зробить, га? Ти голова в селi, ти и будеш ставити! Я про тебе дуже багато всього знаю, козлом ты всегда був!(4)

Позади Матрены Вениаминовны поднялся, в очередной раз, на ноги принц, и ошалело оглядевшись, заметил притворяющегося мертвым прилипалу. Одновременно с этим, Двапитрон почувствовал, как ему в нижнюю сторону ласта что-то вонзилось. Изогнувшись назад, он задумчиво осмотрел впившийся в загрубевшую, но, тем не менее, довольно чувствительную шкуру подошвы обломок искомого амулета.

- Тим, бери эту тварь, она часть Чеснока сожрала! – драматическим шепотом изрек принц.

Розочка, чувствуя, что во всех шести глазах темнеет, пошатнулась, и с грохотом привалилась к стене, чуть не проломив ее насквозь.
Испуганный и ослабевший после долгой борьбы, к тому же лишенный амулета председатель, жалобно мекнул, глядя в глаза Матрены, признавая за ней безусловной право альфа – самки, и встал перед ней на колени.

- Змилуйтеся, государиня тітка! – просипел он.

- Хватай его! Сейчас! – вскричал Мишка триста тридцать третий, и козлы прыгнули к Федюне, безвольно царапающего лапками труху.

Дверь в очередной, и теперь уже – в последний раз, распахнулась, и с жалобным треском отвалилась от держащих ее из последних сил, петель, прямо под ноги влетевшим в сарай экипажу Каптернамуса.

- Да что здесь происходит, в конце-то концов? – вскричал Кудлатый, прикрывая собой держащуюся вплотную к любимому мужу, Никифоровну.

- Где моя будущая жена? – взревел и Санорин. – Сказала что на минутку, а сама… Пелагеюшка! Отойди от этой сволочи, она сожрет тебя!

- Федюня! Федюнечка! Деточка моя! – взвыла Катерина, выглянув из-за могучей спины мужа, и увидев, что два козла терзают обвисшее тельце прилипалы. Мгновенно выдернув руку из железной хватки капитана, Никифоровна метнулась к любимцу, и козлы вновь разлетелись в разные стороны.

Матрена Вениаминовна, отвлекшись на происходящее, забыла на секунду о председателе, и тот, неуловимым движением вонзил ей зубы в ладонь. Женщина завизжала и выпустила майку Чебурашки – младшего из рук. Обладатель майки тут же сделал гигантский прыжок, и, налетев на тетешкающую прилипалу Никифоровну, сбил ее с ног. Рыбка вылетела из объятий хозяйки и полетела в дальний угол, вращаясь, словно запущенный в цель ботинок. Геннадий Глебович схватив за волосы лежащую ничком, ничего не соображающую Катерину, на мгновение припал к ее шее носом.

Все замерли, ожидая, что чудовище с головой козла и волчьими клыками разорвет сейчас этими самыми клыками глотку несчастной женщине. Кудлатый подался вперед, боясь шелохнуться, и слышен был только скрип его стиснутых коренных зубов – остальные не соприкасались друг другом из-за неправильного прикуса.

Бывший председатель с наслаждением вдохнул запах женщины и, подняв глаза, но, не поднимая морды, и не размыкая челюстей, невнятно произнес: - *Всі геть з дороги! І якщо мені хто-небудь перешкодить, тоді то, шо мені давно не дають зробити, я зроблю прямо тут! Я і так, насилу стримуюся. (5)

Все, кто стоял на пути следования Чебурашки в направлении двери, единым движением подались в сторону, чуть не сбив уже сползающую по стене Розочку. Посреди сарая остался стоять только Эйяфьядлайёкюдль, с посеревшим от ужаса за жену, лицом. В углу шебаршился Федюня, силясь подняться на свои разъезжающиеся ноги, но у него ничего не выходило.

- *Я кому сказав - всім геть з дороги, га? – просипел Геннадий Глебович. – Ти здоровенний, що, найбільше всіх треба? Або дивитися любиш? Чуєш, красуня, що скажеш, якщо я прямо тут почну? Я з ранку терплю, не можу більше! (6)

- От… пу… сти-и… - прорыдала перепуганная насмерть Катерина, ощущая кожей жаркое прерывистое дыхание схватившего ее монстра.

Не обратив внимания на слабую попытку сопротивления, Чебурашка демонстративно скалясь, и все так же, не отодвигаясь от нежной манящей женской шеи, держа Катерину наперевес, что говорило о его резко возросшей силе – объект вожделения был весьма и весьма увесист, и так вольно обращаться с ней до сих пор мог только супруг, - пошел прямо на Кудлатого. Капитан, трепеща, смотрел на приближавшееся к нему существо, и понимал, что ничего не может сделать – одно резкое движение, и он останется вдовцом. Но и просто так уйти он не мог.

- Зачем она тебе? – хрипло поинтересовался почти вдовец. – Возьми лучше меня! Только ее отпусти…

Геннадий Глебович приостановился, и, очередной раз, вдохнув запах Катерины, с интересом оглядел Кудлатого, уделив особое внимание бугрящимся грудным мышцам, и безуспешно пытаясь рассмотреть тыл предлагаемого тела. Капитан, под таким пристальным изучающим взглядом несколько смутился и завозился, стараясь по возможности прикрыться, но тут же вспомнил, зачем он тут, и гордо выпятил грудь, продолжая, тем не менее, встревожено следить за женой.

- Катюш, ты как? – прошептал он, пользуясь тем, что козлоголовый отвлекся, углубившись в созерцание представленных ему мышц.

- Арбуз хочу, - последовал неожиданный ответ.

- Э-э… - растерялся Кудлатый, но тут в разговор вмешалась Матрена Вениаминовна:

- *Чуєш, чорнявий, ти такий здорувущщий, вийми нашого президента, а той його гризе яка-то хадость інопланетна! Це наш президент, і ми самі його гризти будемо! Якщо там шо-небудь осталося…(7)

- А? – оглянулся капитан, поняв, что в данный момент его супругу никто есть не будет. Он проследил за направлением десницы тетки Мотри, и увидел, наконец, то, что он вместе с остальными членами экипажа искал весь день – Розочку.

Молчавший до сих пор Дежин, скромно подпиравший стенку, взвыл, схватившись за голову: - Розочка! Опять она кого-то съела! Немедленно выплюнь бяку, слышишь?

Юная Капуста, у которой уже потухли три глаза с правой стороны морды, едва заметно шевельнула парой щупальцев – хлыстов, и ничего не ответила, хотя своего хозяина сквозь туман во второй тройке глаз, все же узнала.

- Шо дивіться, ідіоти! – вскричала Матрена Вениаминовна. – Тягніть президента, а то ж я без нової хати остануся! Ті, рогата, це ж братик твій родний, кинь бабу, рятуй же ж!

- Хочу… бабу… - вибрирующим голосом отозвался Геннадий Глебович. – Давно хочу… Мені... Треба... В кущі, скоріше!

Он крепче прижал к себе безвольно обвисшую на его руках Катерину, и ловко обойдя Кудлатого, подскочил к дверному проему. Следом за ним дёрнулись капитан, Санорин и Дежин, но не успели они сделать и двух шагов, как послышался им очень хорошо знакомый голос:

- Я так и знал, что там где наши, обязательно будут жертвы и разрушения… Смотри, Копи, а вот и Катерина Никифоровна наша спешит к нам навстречу…

Послышался глухой удар, а затем: - Я надеюсь, что не прервал ваш побег с внезапно обретенным возлюбленным от наскучившего мужа, нет? А то, может, я не вовремя...

Все кто находился в сарае, кроме Розочки и прилипалы, вывалились во двор. Там, в нескольких метрах от крыльца лежал пластом председатель, а рядом стоял Петруша, держа на своих держателях дрожащую Никифоровну. Вокруг загорающего Геннадия Глебовича приплясывал Копанулт, осторожно трогая небольшие рога нижним щупалом.

- Катюша! Петруша! – радостно возопил капитан. Преодолев разделяющее их расстояние одним прыжком, он подхватил жену, но не справившись с весом любимой, рухнул на крохотный сад камней, любовно взрощенный, но давно заброшенный хозяином, и теперь представлявший собой беспорядочное нагромождение бесформенных булыжников, средних и крохотных камешков, и многие из них оказались с весьма острыми и угловатыми краями.

- Что ж вы так орете? – недовольно прозвенел кибердоктор, прочищая какой-то веточкой сенсоры.

- Да как тут не орать… – возмутился, было, Кудлатый, отработанным движением толкателя ядра, швыряя на берег, то есть, на лишенное острых камней место, свою вопящую непрерывно супругу.

- Да як же тут не орать – оця скотина зараз нашего президента дожреть! – Матрена Вениаминовна встала перед разномастной публикой, уперев руки в бока и широко расставив ноги, видимо для устойчивости: - Пидите ж, в кiнце кiнцив, выймете Панаску з пасти! Шо ви за людини таки?

Вероятно для того, чтобы продемонстрировать вышеупомянутого поедаемого Опанаса, из сарая во двор выпала Розочка, пытающаяся ползти, помогая себе ослабевшими щупальцами, но это у нее выходило плохо, и едва откатившись от порожка, молодая Капуста застыла, лежа на спине, изображая подыхающую мокрицу, у которой из пасти торчал какой-то огрызок.

- Ось, дивiться! – обратилась к застывшей компании довольная Матрена. – Що я вам балакала?

- Жизненные показатели плохие, дыхание затрудненное, давление пониженное, потоотделение повышено, температура кожного покрова не прослеживается, его бы вынуть, чтоб я мог её измерить, заодно и кровь на анализ взять, - деловито отчитался кибердоктор, с профессиональным интересом рассматривая ту часть тела президента, которая была предоставлена для обзора.

- Ты это о ком? О том, который у ей в пасти или об этой недокапусте? – поинтересовался капитан, помогая жене подняться.

- О том, который в пасти, хотя состояние этой юной особы меня тоже беспокоит, у неё имеются все признаки асфиксии.

_____________
Прим. авт.

*(1) – Тетю Мотрю, я уйду отсюда, тьфу на этого президента, все равно новую хату он вам не поставит, пусть жрет его эта скотина! – Так он уже и сдох, смотри, не шевелится больше!

*(2) – А баба, значит, пропадай без новой хаты! А зачем я той... Копромант собирала на этого хада, га? Слышишь, президент, я все о тебе знаю! И как ты все субсидии с братцем своим делил, и как там его... Га, во: эгей - парад не разрешил! Или егерей?

*(3) – Тетки, дуры, да помогите же вы мне! Тут где-то упало кое-что, так оно мне надо! А то всех тут нафиг, погрызу!

*(4) – И кто мне сейчас хату новую сделает, а? Ты председатель в селе, ты и будешь ставить! Я о тебе очень много всего знаю, козлом ты всегда был!

* (5) – Все прочь с дороги! И если мне кто-нибудь помешает, тогда то, что мне давно не дают сделать, я сделаю прямо здесь! Я и так с трудом сдерживаюсь.

*(6) – Я кому сказал - всем прочь с дороги, га? – Ты здоровенный, что, больше всех надо? Или смотреть любишь? Слышишь, красавица, что скажешь, если я прямо здесь начну? Я с утра терплю, не могу больше!

*(7) – Слышишь, чернявый, ты такой здоровущий, вынь нашего президента, а то его грызет какая-то хадость инопланетная! Это наш президент, и мы сами его грызть будем! Если там шо-нибудь осталось…

Это сообщение отредактировал Rasstegaj - 13.05.2019 - 19:50