Требуха - китайский дракон

Глава 20. Здрасте-здрасте!

Сверху медленно, как ангел сошедший с небес, спускается парень в футболке Metallica. Бармен вернулся, чтобы приготовить свой коктейль .

Дед Игнат ухмыляется и довольно фыркает, но на прицеле держит исправно, гад. Собакен рядом скалится и глухо рычит.

Бармен достает подошвами до земли и потягивается. Он всё ещё полуобнажен и красив, мускулы так и перекатываются под кожей.

— Здорово, дед Игнат. Как жизнь деревенская? Никто не обижает?

— Здрасте-здрасте, — кивает тот. — Смотрите кого поймал. Шпиона. Видите где крутился? Вынюхивал здесь…

Он хотел продолжать и что-то ещё дальше бормотал, но собеседник только рукой махнул, его интересовало совсем другое, или другой.

— Я и правда это вижу? Дед, скажи, что это правда? Ты тоже видишь его?

Требухашка зашипел и я почувствовал, как напряглось его тело, как когти вцепились в плечо, как прошла дрожь, отдаваясь импульсом в плечо. Пес залаял отвечая, дед погладил одной рукой, успокаивая.

— Крысу уродливую? — переспросил дед. — Вижу. Мерзкая тварь. Он её в сумке прятал. Отобрать?

— Дай, — красавчик пристально смотрел на дракона. Протянул руку и Требуха оскалился и гавкнул по щенячьи. Пес завыл и разразился серией отборных собачьих ругательств. Пацан руку убрал и на меня переключился. — У тебя знакомое лицо. Дядя, ты на меня так странно смотришь… Мы встречались?

— Встречаться будешь со своими дружками-пидорами!

— Эй! — дед проворно обежал вокруг крылатого и ткнул в меня ружьём, целясь вбок. — Следи за языком!

— Это не крыса, — задумчиво сказал бармен, разглядывая Требуху с безопасного расстояния. — Я не знаю, как он здесь оказался, но это именно тот Зверь которого мы искали. Нужно Юрию сказать. Дед сгоняешь за ним или я сам?

Когда до Игната дошло, брови его полезли вверх, а челюсть — вниз. Теперь он смотрел на дракона, не отрываясь, и совсем другим взглядом.

— Это он? Зверь? Тот самый?

— Дай!

Я шагнул назад и крылья с шумом развернулись, на мгновение затмив солнце, Требуха закричал и они опять спрятались где-то в складках спины. Крылатый рассматривал меня и не пытался ничего делать, просто спрашивал.

— Кто ты? Хозяин Зверя выглядит не так. Он молодой и крепкий, а ты старик. Дед, заткни своего ублюдочного пса!

— Это помощник, — квакнул дед. — Их тут трое понаехало, городских. Один местный и двое с ним.

— Юра в курсе?

— Я не знаю, — смутился дед. — Наверное. Юра всегда в курсе. Не знаю я, не видел его! Стоять!

Под шумок, пока они отвлеклись на разговор мы с Требухой пятились назад, но дед только делал вид, что ворон ловит. Двустволка смотрела мне в грудь.

— Отдай Зверя, городской! Считаю до трёх. Отдай птицу!

***

Гонец убегал, уменьшаясь в размерах. Андрюха видел сквозь окружившие его фигуры и отметил как тот запыхался, остановился, махнул рукой и взлетел, через пару метров рухнул вниз и опять побежал, и снова рывком взлетел и снова спустился. Так рывками он и передвигался пока не исчез за поворотом.

Андрей медленно поднялся и ждал.

— А ну, ребятки, возьмите его в кольцо, чтобы лишние глаза не видели!

Это говорил священнослужитель, тот кто должен служить кому-то светлому и чистому. Но похоже ничего святого больше в этом мире не осталось. Андрюха сжал кулаки.

— Храбрится, — сказал кто-то. Андрюха был в плотном кольце, но напротив красовался урод с крестом на брюхе. Если успеть прыгнуть то можно забрать его с собой, но кажется убить человека не так и легко. Даже эти собрались в стаю для храбрости и ждут команды, от того, кто возьмёт на себя ответственность за смерть.

— Боишься? — ласково спросил отец Пётр. — Расплаты за грехи они такие страшные бывают.

— Крест не жжёт, растлитель?

И Андрюха угадал. Что-то чётко задел, попал прицельно в самую больную точку черной души пропащего человека. И тот замолчал, закрыл рот и побагровел превратившись в сеньора Помидора из мультика. Это наверное была последняя Андрюхина победа в этой войне.

— Бей гада! — закричал священник срываясь на визг. — На кого руку поднял!

«Мужики взялись!» — завопила толпа и сомкнулась вокруг лысого. Тот только успел прикрыть руками голову и упал под грудой ударов. Били его старательно и с удовольствием. В основном ногами, иногда добавляя чувствительные тычки кулаками. Андрей молча крутился на земле, извиваясь от боли и стараясь избежать особо страшных ударов.

И забили бы мужика до смерти, если бы не крылатый «бог из машины». Он спустился сверху, поднимая пыль, и крикнул так громко, что толпа разлетелась в стороны, оставив избитого в центре.

— Отец Пётр, подойди!

Психованный священник задрожал как заяц и склонил голову перед новоприбывшим. Андрей изучал спасителя, заглядывая сквозь пальцы. Какой-то невзрачный тип, одетый как бухгалтер, в очках и в дурацкой шляпе. Мощью от него и не пахнет, но святоша чуть ли не стелется передним, как хитрый кот перед хозяйкой с продуктами.

— Да, Юрий? — голос у священника дрожит.

— Где толстая?

Перепуганный крестоносец смотрит на крылатого в шляпе, открывает рот, что-то беззвучно говорит и бледнеет как ведьма перед Сатаной.

— Ну?

Священник вдруг разворачивается, подскакивает к лежащему человеку, и бьёт его ногой в живот, тот охает и сворачивается в тугой клубок, а удары продолжают беспорядочно сыпаться, попадая по затылку, по спине, по плечам, по бокам.

— Это он, — приговаривает задыхаясь поп и оглядывается на того, кого назвал Юрой. — Это он её выпустил. Я пытался удержать, а он меня серпом по яйцам. Еле увернулся, да. Но сейчас он ответит перед всеми, да. Сейчас я выбью из него и отца, и сына, и святого духа. Он у меня будет мучиться хуже чем в аду на сковороде, скотина.

— Где баба? — спрашивает Юра. Он говорит тихо, но безумец останавливается как по команде и вытягивается в струнку. Андрей кашляет и выплевывает кровяные сгустки. Вокруг головы образовалась небольшая красная каша и кажется зубов у него стало меньше на два.

Священник отступает и вдруг бухается на колени, что-то бормочет, завывает и протягивает руки, стремясь обнять новоприбывшего за колени, но тот не даётся и отступает.

— Где баба? — шипит Юра — Это важно, вы…

Он не успевает продолжить, когда здоровый мужик обходит крестоносца и без страха смотрит в глаза крылатому.

— Не злись, Юрий. Убежала она. Отец Пётр не виноват, вот этот пришелец отпустил её. Далеко она не уйдёт, найдём. Главное что бы в электричку не села, но там дед Игнат крутится. Мимо него летучая мышь не пролетит.

Юрий смотрит на Андрея безразлично и не более секунды:

— А парень где?

— Под контролем, — удивляется здоровяк. — Там где ты приказал, на твоем любимом месте.

— Точно?

— Ага.

— Встань, — скривившись говорит Юрий священнику и крылья у него за спиной расправляются на всю ширь, трепеща как нацистские флаги на ветру. — Подвёл ты меня отец Пётр, дебет с кредитом не сошёлся. Главным Васька теперь побудет, слушай его и делай что он прикажет. Небольшая встряска вам не повредит, святой отец.

Васька вытянулся как в строю и слушал шефа, старик-священник только униженно кивал и поддакивал.

— Девку я сам найду. Устроим им встречу сегодня же, не нравится мне всё это. Брат явился, не запылился — это дружок его наверное. Толстая сбежала. Мама как-то странно смотрит. Навалилось…

Он смотрит на Андрюху, подходит и наклоняется резко, так что тот инстинктивно отшатывается подальше. В разбитых линзах очков смеются глаза, Юрий улыбается и бьет лежачего по щеке, смачно, с размахом.

— Тебя как зовут, эй?

— Андрей, — хрипит тот и дёргается в сторону, потому что кажется ему, что сейчас будет еще один болезненный удар, но Юрий только пугает и останавливает ладонь на полпути.

— Ты с Костей приехал?

Андрюхе кажется. что сейчас решается многое в его жизни, может сама жизнь и решается и кивает, кивает, кивает. Робко улыбается и продолжает трясти челюстью, говорит нежно и дрожащим голоском, лишь бы выжить, лишь бы сука выжить.

— Да, да. Костя мой лучший друг. Он ваш брат, да? Приятно познакомиться, он много о вас рассказывал. А какая у вас мама приятная и добрая. Накормила нас так, что пузо лопало, давно я так вкусно не ел.

— Этого утопить как щенка, — скучно говорит Юра, обращаясь к новому начальнику сельской банды. — Слишком много знает. Интересно, как он крылья видит? Так глазами и цепляет за спиной. Вася, тут не подведешь?

Тот «некает» и головой мотает. Священник ползёт, чтобы поцеловать Юрию ноги, пачкая одежду в кровавой пыли и тот отходит, скривившись.

— Утопить так чтобы в городе не всплыл. Я ушёл.

Крылья начинают работать вверх-вниз поднимая пыль. Облако покрывает Юрия как саван. Все присутствующие закрывают носы и отворачиваются. Андрей тоже отворачивается, но поздно, пыль уже проникла в рот, схватила за язык и плотным тампоном лезет в горло. Он выталкивает сухость отяжелевшим языком и тяжело кашляет. Крылья работают как мотор, а потом мощный толчок воздуха и Андрея швыряет под чьи-то ноги. Ноги ругаются и пинаются, шум затихает и только мгновенный свист в ушах остается эхом. Чёрная фигура закрывает солнце и летит прочь, не видно куда — солнце слепит.

Андрюху хватают за ворот и тащат, он вспоминает зачем и пытается отбиться, отодрать руки, уцепиться за землю, подхватывает горсть пыли кидает впёред, засыпая глаза только себе. Кто-то ржет.

«А как же я? А я? Василий? Давай Ниву подгоню», — просит «поп», пока Андрюху тащат по земле.

«Сегодня я главный. Юра мне доверился и обосраться я перед ним не хочу. Поэтому отец Пётр извини, ждать не буду. Ты знаешь где нас искать».

Тот что-то продолжал умолять и говорил, что не успеет и про «далеко», и «подождите меня», но его уже не слушали.

— Раскрываем крылья, пойдем быстро. Я один не справлюсь, но лететь буду не останавливаясь. Если кто уронит этого городского, труп будет тащить уже в одиночку. Ясно? Взялись!

Андрюха дёрнулся из последних сил и вырвался. Внезапно стало легче дышать. Как распрямившаяся пружина он побежал вперед, но засыпанные пылью глаза не дали развить успех. Кажется он врезался в фонарный столб и ударившись грудью, на секунду обнял его и свалился в бок. На плечо легла тяжелая рука.

— Допрыгался? Не дёргайся, хуже будет.

***

— Не ходи сынок!

Костя обернулся. Мама стояла у калитки и держалась там, где у нормальных людей бывает сердце. Он всё еще пытался крутить головой во все стороны и куда идти пока точно не понимал.

Беда пришла.Точно пришла. Нехорошо всё это. Пацаны пропали. Брат явился, не запылился. И так они хотели отсидеться. Завел друзей в ловушку, дурак.

— Мама иди домой!

— Не ходи Костик за братом. И за его людьми тоже не ходи. Не нужны тебе они!

— Мама! — чуть не психанул Костян и вернулся к воротам. Встал напротив матери и в глаза ей посмотрел. — Что происходит?

— Я говорила они хорошие и дружные. Я врала, сынок. Плохие люди — плохая компания. А ты изменился, чувствую сердцем. Ты светлый — они тёмные. Ты со мной на огороде полдня был, помогал маме, а Юра ни разу не помог, хоть и приезжал часто. Он только деньги тычет и девчонок водит.

— Девок? — переспросил Костян. — А жена?

— Не ходи за ним, — повторяла мама как проклятая. — Плохой он. Хуже чем ты. Только притворяется, чувствую я сынок. Не ходи.

Он вдруг захотел прижать её к себе, снять платок, погладить волосы, почувствовать тот запах мамы из детства, но удержался.

— Мама я разберусь. Мне друзей нужно собрать, Юрка твой мне нахрен не упал.

— Он не только мой, но и твой, — погрозила мама пальцем. — Но он тебе не нужен. Будь дома и жди друзей. Придут, куда денутся. Лишь бы с Юрой и его мальчиками не встретились. А то твой лысый друг наглый — может зацепиться языками. Да и тот длинный сильно деловой. Всё обойдётся. Подожди дома.

Костян отлепился от ворот и вернулся на дорогу. Никого. Село тише пустыни арабской — одна пыль кругом. Но на месте ему точно не сиделось.

— Пойду мама. К деду Игнату зайду. Может пацаны у него сидят, болтают.

— Нет!

И тут вдруг мама проделала такое, чего он точно не ожидал. Рухнула на колени и руки к нему протянула:

— Не ходи! Только не к нему!

Да ёб твою за ногу. Столько говорить он не привык, а тут еще упрашивать многословно придётся. Костян вернулся и маму рывком на ноги поставил и спиной к воротам прижал, для надёжности.

— Не буду, — запричитала она. — Не буду больше, не злись! Только не ходи к Игнату. Плохой он!

«Да с чего плохой? — подумал Костян — Я его с детства знаю. Он мне сливы разрешал рвать и с псом играть. И вчера нормально поговорили, дед как дед.»

— Боюсь я их. И его боюсь. Изменился дед Игнат.

Она оторвалась от забора и вполне уверенно подошла к Косте и зашептала, оглядываясь по сторонам.

— Водит их Юрка и водит. «Корми», — говорит. — Друзья мои. А они постоянно новые, друзья его. Деньги даёт, продукты привозит — вари. А я что кухарка ему бесплатная? Один раз попробовала против сказать, так он посмотрел сквозь очки свои так, что холодом облило. Больше не спорила.

— А девки?

— Мужики хоть постоянные есть, как священник которого он приволок год назад и вниз по улице поселил, как дед Игнат. Да и много кто ещё возвращается не раз, но девчонки никогда. Каждый раз новая! Приходит Юрка с ней, накормит и уводит, а потом всё. Бросает она его. Каждая.

— А жена?

— Что? — мама отодвинулась и посмотрела Костяну в глаза. — Что жена?

— Когда приезжала последний раз?

— Да не помню я, — мама рукой махнула и подумав опять зашептала. — А он вообще женат, Юрка наш?

Глава 21. Отдай, птицу!

— Костя, а я ведь уже ни в чём не уверена, — сообразила мама. — Кажется видела его «жинку», а может и нет. А ты сам-то видел?

Костя пожал плечами, видел не видел, какая разница. Совсем уже он запутался, нужно мысли собрать в кучку.

— Почему ты деда Игната боишься? Обидел он тебя?

— Нет, — мама махнула рукой отгоняя вредные мысли и глупые фантазии. — По молодости хотел «снасильничать», да получил сапогом промеж ног. А сейчас и мужских сил у него нет, да если бы и хотел, то Юрку он больше боится, чем тюрьмы. Но по ночам до сих пор ходит под окнами, до смерти пугает, старый хрен. Вяжу кофточку спокойно или книгу читаю, а он в окне появится и смотрит, смотрит и молчит. Я к окну иду или позову его, а он убегает молча, дурак старый. Вчера тоже в полночь приходил, на вас глазел.

Костя представил эту картину, безмолвный силуэт в окне, и невольно вздрогнул. Мама взяла его за руку и к себе чуть потянула, он наклонился подставляя ухо.

— Забери меня в город, Костик. Страшно маме .

***

— Раз! Отдай птицу!

Палец лежит на спусковом крючке, ствол глядит мне в бок, там холодно, будто омертвела кожа в месте прицела. Крылатый руки на груди сложил и наблюдает за происходящим. Требуха шипит. Рекс рычит и напрягся всем телом, готовый бросить тушу в атаку.

Думай, Серый, думай! Нам никто не поможет.

— Два!

А жизнь кажется только начиналась.

— На счёт три стреляю! Отдай зверя!

Мерзкое старческое кудахтанье и угрозы под дулом ружья, вот что я услышу последним. Старик с двустволкой пристрелит прямо на кладбище, бармен заберет дракона, а меня тут же и закопают, далеко ходить не нужно.

— Спокойно! — говорю я и осторожно снимаю дракона с плеча, он не сопротивляется и только башкой крутит. — Спокойно! Это существо стоит кучу денег, промахнешься — убьёшь и не достанется дракон никому!

Требуха прижимается к животу, я глажу его по голове и смотрю не на деда, смотрю на главного. Да, прикрываюсь зверем. Да, блефую. И, да, боюсь.

Обнажённый смотрит мне в глаза, пытается уловить мысль, понять мой настрой, загипнотизировать. Где-то над головами пролетает, каркая, ворон, сминая ветки, и вниз сыплется листва. Ворон орёт благим матом и удаляется, оставляя после себя только напряжённую тишину.

Дед водит ружьём и оглядывается на парня с крыльями. Тот сжимает и разжимает кулаки, разглядывая меня и Требуху. Китаец скалит зубы и когтем царапает руку.

— Игнат. Убери ружьё. И правда, зачем ссориться, когда можно договориться?

Он говорит спокойно, но я чувствую скрытую ярость в тоне, хочет разорвать меня напополам, да не может. Слишком дорого обойдётся ему смерть китайского животного, а я щекочу дракона под шейкой, показывая, что могу одним движением свернуть её. Мой кожаный китайский щит. Всё-таки умеют узкоглазые делать всякое, даже зверей. Вдруг пришла мысль «А едят ли они китайских драконов»? Эти жёлтокожие ведь жрут всё что движется. Варят ли они суп из Требухи? Не могу знать. Если выживем — спрошу целителя.

— Не знаю о чём ты думаешь, — говорит крылатый. — Но не нужно принимать опрометчивых решений. Сейчас позовём главного и обо всём договоримся, да?

Требуха вытянул шею и лизнул меня за запястье, как смачивают ваткой перед уколом.

— Скажи, пусть дед ружье опустит.

Крылатый кивнул и посмотрел на Игната. Тот скривился, но ружьё на плечо повесил.

— Первый раз вижу резчика, столько слышал про него, но никогда не видел. Зачем он кусает тебя?

Требуха поднял головку и посмотрел на него, с маленьких клыков капали маленькие алые капли. Крылатый не выдержал взгляд и повернулся к деду. Тот преданно посмотрел ему в глаза.

— Беги за Юрием. Быстро!

Дед кивнул и поставил ружьё, прислонив к памятнику. Снял свою вонючую фуфайку, потянул серую футболку через голову, обнажая серое старческое тело с волосатыми подмышками.

— Хочу попробовать. Старый я уже для такого цирка, но Юра говорил всем практиковаться.

— Ну давай, дед. Покажи класс.

Требуха отцепился от ранки и лизнул её, заживляя. Потом уставился на старика, расправляющего серые, как старые простыни, крылья. Фуфайка лежала у него в ногах. Пес понюхал ее и вопросительно посмотрел на хозяина.

— Справишься? — спросил молодой и неодобрительно покачал головой. — Мне потом оправдываться перед Юрой не придётся?

Дед Игнат хмыкнул и взмахнул пару раз своими обрубками, разгоняя воздух. Эффект не тот, у молодого получалось жёстко и сильно. Этот по-старчески дрябло машет.

— Смотри и учись молодой, через пять минут Юра будет здесь.

Требуха посмотрел на меня, я на него, и взял дракончика за шиворот, как кота. Мы понимали друг друга без слов. Дед с небольшим видимым усилием оторвался от земли. Под ногами у него легко клубилась пыль.

— Я вернусь.

— Это вряд ли, — сказал я и швырнул Требуху.

Это был не спонтанный бросок. Требуха сам попросил меня, когда угощался кровью. Всего пара картинок в голове и теперь он летел раскручиваясь вокруг своей оси, как живой кожаный шар.

А ещё он визжал, как живая бомба или сошедшая с ума граната. На пол пути дракон с глухим хлопком рассправил крылья и даже бракованное на секунду оказалось здоровым и страшным, потом оно скрючилось и повисло, но это было жутко.

Крылатый дед не успел осознать происходящее, как на спине возникла вопящая дрянь, которая рвала его крылья, грызла шею и полосовала когтями кожу. Пёс по имени Рекс завизжал и драпанул прочь, поджав хвост. Дед заорал и завертелся вокруг своей оси, гоняя воздух и смрад. Взлетел вверх, камнем нырнул вправо, ударился боком о надгробие, покатился по земле, разбрасывая опавшие листья, рванул вверх и зацепившись штаниной за оградку бился, пытаясь вырваться, но штаны на нём были качественные, старого пошива и рваться категорически не желали — такие же упрямые, как хозяин. А всё это время на его спине крутилось и вертелось чёрное злобное облако и в стороны летели куски перьев, кожи и брызги крови.

У меня был выбор, броситься к ружью или на молодого. Я выбрал второе и врезался в него как таран в ворота замка. Сбил с ног и сам упал, споткнувшись об надгробную плиту. Тут же получил носком ботинка в глаз и второй удар в плечо, вслепую протянул руки, но поймал только воздух.

Дед рядом дергался, как на привязи, а я полз вверх, животом по чей-то могиле и стараясь схватить шустро отползавшего врага за крыло. Нельзя дать ему опомниться. Он молодой и сильный, плюс крылья помогают.

Я умудрился схватиться за крыло и дернул на себя, но неудачно, между пальцев осталось перо. Получил ещё один удар по голове и потерялся в пространстве размахивая руками в кровавом тумане. Чья-то лапа схватила за волосы и попыталась приложить меня мордой о бетон плиты, почти удалось смягчить удар, но в глазах блеснули молнии.

— Аррр, — заорал дед и меня отпустили, я откатился вправо, больно ударился плечом о памятник и вслепую пополз вперёд, — арр, ушёл!

Молодой ругался и куда-то бежал, я продрал глаза и увидел, что он рядом машет крыльями, пытаясь подняться и дед висит насаженный как бабочка на острые копья могильной оградки.

Где дракон? Вот он метнулся в сторону, одно крыло рабочее, другое только наполовину, поэтому Требуху так дергает из стороны в сторону, но он набирает высоту.

Молодой поднялся на десяток сантиметров вверх, когда я схватил его за пояс и повалил на землю, целясь в ограждение. С этим так красиво как с Игнатом не вышло, но время я выиграл. Дракон стремительно удалялся.

Когда крылатый сбросил меня и вскочил было уже поздно.

***

«Старый отдай топор!», «Не сметь!», «Быстрее, мужики!»

Примерно такие возгласы Андрей слышит вместе со звуками ударов по разным частям тела. Потом его поднимают на ноги и нежно обнимают за грудь. Фу, это мужик сзади уперся чем-то твердым. Вокруг хлопает воздух, воет ветер, крики, ругательства и тут дыхание перехватывает — взлёт, резко вертикально вверх. Как и любой нормальный человек он паникует и дергается, пытаясь вырваться, но в правую ногу цепляются чьи-то руки и в левую тоже. И руки его растягивают в стороны как на кресте, а под ним пролетает земля. Андрюха закрывает глаза и слышит только свист ветра в ушах. А ещё он намочил штаны.

Вспомнилась сцена из старой книжки, которую он когда-то украл у одноклассницы, там летающие обезьяны тащили по воздуху девочку, льва, чучело и старого робота. Вот таким себя успел почувствовать Андрюха. Старым и беспомощным. Стоит сельским обезьянам только захотеть и разлететься в стороны — он ракетой врежется в землю, надеясь что умрет от разрыва сердца до финиша.

«Подождите меня!» — издалека доносится еле слышный крик, полный страдания, и Андрюха открывает глаза. Зря. Внизу тянется тонкая как свадебная лента дорога, маленькие игрушечные деревца вдоль неё и по дороге скачет пластмассовая моделька зелёной «Нивы». Из кабины выглядывает кнопочка-лицо и кричит: «Оставьте мне его! Подождите меня!»

Хлопают крылья и прямо под Андрюхой пролетает усатый полицейский, крылья у него цвета болотного хаки — он улыбается и по по-идиотски подмигивает. У лысого рвотные позывы и он думает успеет ли наблевать на летящего копа, когда тот уходит в сторону, как грёбаный истребитель.

Село быстро заканчивается, и они пролетают вдоль речки, постепенно снижаясь. Машина ревет где-то вдалеке, когда Андрюху швыряют на песочек и он больно ударяется коленями, ползёт вперед, подальше от спускающихся со всех сторон тварей. А они смеются и порхают рядом, как ёбнутые бабочки и уже близко ревет Нива и хлопает дверь, открываясь.

Слишком быстро всё происходит, Андрюха даже не успевает побороться за свою жизнь. Его просто хватают и тащат к реке, а безумный священник скачет рядом и лупит его по спине каким-то проводом и добавляет ногами, стараясь попасть больнее.

«Я сам! Сам его, как щенка!» — просит «священнорылый», но его кажется отталкивают в сторону и оттесняют. Андрюху волокут вперед и вот он уже мокрый, и вот он сопротивляется, страх придает сил и он отталкивает ближайшего, бьет головой по яйцам следующего и на карачках ползёт вдоль берега, когда поп догоняет и бьет локтем в шею. Лысый молча падает лицом в воду. Приплыли.

***

— Это кто?

Кажется он умер и вознёсся, а теперь наверху делят добычу. Вверх или вниз. Пришло время отвечать, жаль что так быстро. Но почему болит тело и рот полон мокрого песка? Разве души не избавляются от земных мук, хотя бы в чистилище?

— Чужой. Юра велел как щенка притопить.

— Оставь. Все за мной. Пока не добивайте его. Отец Пётр поставь одного на охрану, а все остальные за мной!

— Юра меня главным оставил…

— Мне всё равно! Один здесь! Лысого пока не топить.

— Юра…

— Юра кое-что не знает, блядь! Заткнись и слушай! Резчик здесь! Эти трое похоже приволокли резчика в деревню!

Толпа загалдела одновременно. Фиг знает, что за резчик, но мужики и бабы возбудились как малолетки в публичном доме. Пытались спросить, тот пытался ответить, потом не выдержал и нахер всех послал.

— Упустил я его! Худой мужик, падла, помешал, и резчик улетел! Если Юра узнает, что вы стояли и галдели вместо того чтобы искать резчика плохо будет не только мне!

— Что делать, брат?

— Искать! Зверь где-то в лесу, у кладбища! Далеко не уйдёт, потому что молодой и крыло у него перебито! Все вместе прочешем лес и найдем, пока Юра о нашем проёбе не узнал! Пётр останься с этим. Будь начеку, может резчик на него выйдет.

***

Мама, мамочка, где ты. Мне так страшно, я совсем одна здесь. Мамочка я не хочу умирать!

Что это? Что за звук? Достаточно я закопалась в листья? Есть ли у него собаки, которые ищут по запаху? Боже, неужели я ещё жива? Как же я боюсь, господи спаси и помилуй, помоги боженько, сбереги душу невинную, пожалуйста помоги — не дай мне умереть, я буду в церковь ходить, и маме помогать, и о разврате думать не буду никогда. Детей нарожаю и в священники отдам, только убереги от смерти. Пить не буду и курить тоже.

Что это?

Если останусь жива, я пойду учиться, пойду волонтёрить в госпиталь к смертельно больным детям, теперь я знаю, что значит ценить жизнь, только помоги мне боженька — больше никто не поможет. Или Мишеньку пришли, он сильный и храбрый, он всё за тебя сделает, только дай ему оружие, если можно, и пару друзей, потому что бандитов много, а он один. Он умный…

Кто это?

Нужно замереть и не двигаться, тогда меня не заметит тот кто ходит рядом и мимо пройдёт. Боженька, пожалуйста, если ты дал мне убежать, то не дай быть пойманной. Я верю в тебя и все иконы мамины достану из шкафа и тряпочкой вытру, любимый мой родной, боженька. Так можно думать? Ой, что это за треск веток? Это ведь не лесной кабан? Это ведь заброшенная нора и он здесь не живёт? Прошу тебя боженька, здесь ведь не было его деток. Или они спят?

Отче наш.Иже еси на небеси. Да святится имя твоё. Да прийдёт царствие твоё, как на небе, так и на земле. Как дальше?

И отпустим грехи вам яко вы отпускаете виноватым нам. Как на небе так и на земле. Свет наш насущный дай нам Царь.

Боженька я выучу, забыла — дурная голова. Сама выучу и Мишеньку молитве научу, пусть только кабан мимо пройдёт. Они ведь боятся людей? Или это не кабан?

***

Почему я ещё жив? Дед Игнат уже наверное истёк кровью. Так ему и надо. Молодой сбросил меня и побежал, как заяц от волка, а потом «фурх». и взлетел, оставив меня наедине с живым мясом на кладбищенской оградке. Ну нет, ребята. Не всё так просто. Я не стал дожидаться когда обо мне вспомнят и побежал по дорожке на ходу вспоминая путь. Через лес, выйти в поле, там ещё километр и будет полустанок. Сесть в проходящий дизель (любой) и всё! Я жив! Подниму на ноги полицейских, газету, депутатов и вернусь. Парни держитесь!

Я остановился. Больше не мог сделать и шагу, хоть меня никто и не держал.

Ну, блин. Не по мужски так бросить ребят. Ведь не дождутся, не успею.

***

Мама меня позвала тогда. Сказала, что какой-то красавчик к тебе пришёл, зовёт. Я и подумала, что это Мишка. Он и правда красавчик. Мускулистый, глаза зеленые, всегда выбрит, коротко пострижен. Не пьёт, не курит, патриот. Как в такого не влюбиться? Мне он с первого дня понравился, признаюсь, как в магазине его увидела. Шикарный мальчик, а как у него мышцы на спине двигаются, когда он машину разгружает. А когда он взмокнет от пота, ах.

Я сразу девкам сказала, что грузчик мой. Хорошо, что они все занятые и не запали на него, конкуренции не было. Я через желудок и начала работать, откармливала его как могла, оставалось только самое главное, а он всё никак. Уже даже думала, что из этих он, из европейских. И друг его заика с ним жил. Подозревала сильно, ага. Он ведь такой красавчик и ухоженный всегда, настоящий гей, но не «пидорас». Просто гей.

Потом я узнала, что у него была девочка. Давно, много лет назад. Нормальный он. А потом он пришел вечером ко мне. То есть, я подумала, что это он, и выскочила на улицу, даже не взяла телефон.

Во дворе ждал другой парень. Тоже молодой, но не знакомый. Красивый, но не Мишка. Он представился его другом и сказал, что с Мишкой беда. Он попал под машину и сейчас в больнице. Хочет меня о чем-то попросить. Посмотреть за квартирой или про работу. Я уже не слушала. Парень представился и предложил подвезти. Я ни документы у него ни спросила, ни Мишке не додумалась позвонить. Согласилась в машину с незнакомыми мужиками сесть.

Там сидел этот очкастый урод, ну это я сейчас знаю, что он урод, а тогда подумала, что это папа за рулем. Плюгавенький мужичок в шляпе и дешевеньких очках с побитым стеклом. Села рядом с ним и парень устроился на заднем сидении.

А теперь прячусь в какой-то норе, засыпавшись листьями, вокруг бродит кабан и меня ищут нездоровые люди с маньяком во главе. Вот тебе и переспала с красавчиком. Завела семью.

Мишка здесь ни причём. Я — приманка. Этому очкастому нужно что-то от него, что-то очень ценное, и я наживка на крючке. Если бы не это, боже мой, меня бы не было в живых. Этот очкастый, его зовут Юра, у него такой тяжелый взгляд. Он так смотрит на меня и пускает слюни, что мне физически больно от этого. Иногда он приходил в сарай и тяжело дыша смотрел на меня, касался двумя пальцами груди, нюхал шею, раздувая ноздри и от него так воняет дешевым одеколоном перемешанным с потом, что можно родить монстра от отвращения.

Ещё приходил священник. Настоящий служитель Церкви с крестом и в рясе. Этот чёрт был моим тюремщиком. Если я только вернусь в город я доберусь до Турчилова, местного пастора и пожалуюсь ему, он этому херу крест в жопу засунет. Турчилов не даст обижать никого, это все знают. Моя мама ходила на его встречи и меня звала пару раз. Точно, маме расскажу. Ой, шаги совсем рядом.

Спасибо! Очень ждем продолжения.

Благодарность. Будет в субботу.

У ребёнка нашёл

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Красота.

В субботу начнется весна и новая глава ). Красота! Всех с праздником).

Присоединяюсь к поздравлениям!

Ой пля. На работу забить и забиться в кладовку-мастерскую типа примус починяю или фен с упрямителем волос и закруткой Ну до завтра!
Спасибо!
ЖдусЪ!

Глава 22. Бесполезный член общества

— Эй, ты! Подойди!

Я замер, остолбенел на мгновение и просто не мог поверить. Он был ещё жив и все ещё пытался командовать, хотя уже еле языком ворочал.

Дед Игнат висел на ограждении и острая как копьё кованная стрела под тяжестью тела вышла у него из спины, прорвав кожу. Какая мерзкая и отвратительная смерть. Но и человечишка был явно не достоин нормальных похорон.

Под оградкой растеклась большая темная лужи крови, которая стекала с цементной площадки и уходила в землю оставляя разводы. Кишки свисали обрывками из живота, и дед побелел как новенькая надгробная плита, но еще дёргался и на меня смотрел. Одно крыло свисало мокрым плащом, а другое… От второго почти ничего не осталось, какой-то маленький рваный треугольник, приклеился кровью к спине. Если бы не знал куда смотреть, то и не заметил бы. Требуха хорошо покушал.

— Ближе, — прошептал дед как змей, гипнотизирующий бандерлогов. Я стоял на расстоянии и подходить не собирался, не буду подчиняться мертвецу. Он понял это и поник.

— Как не хочется умирать… Ты бы знал, длинный.

— Я не хотел.

— Что? — прервал он. — Говори громче! Бормочешь, как осёл…

— Сам виноват! — крикнул я. — Сдохнешь тут в одиночестве!

Он закашлялся, тело затряслось и дед завыл от боли, крыло несколько раз ударило об землю, изо рта пошла бело-красная пена.

— Сдохну, а ты сядешь за убийство в тюрьму и умрешь на пожизненном, затраханый в жопу местными нацистами и СПИД будет стекать со всех твоих дырок.

Столько ненависти было в голосе, столько злобы, но мне даже стало его жалко. Ведь он сейчас умрёт, а я нет. Буду жить. Но это не точно.

— Не улыбайся, гнида московская (почему гнида? и почему московская? и не улыбался я, но это тоже не точно). За тобой вернутся, раньше чем я отправлюсь в ад. Не думай, что о тебе забыли, просто сейчас есть вещи поважнее.

— Китайский дракон.

— Что ты шепчешь, урод?

— Дракон! — повысил я голос и ближе подошел. — Зачем он вам? Сколько он стоит, что вы так суетитесь и готовы умереть из-за этого кожаного мешка с крыльями? И почему у вас крылья? Это заразно или что?

— Аррр! — он протянул руку попытавшись схватить меня или напугать, но я просто смотрел как он дёргается, пришпиленный огромной булавкой к тетрадке кладбищенской земли — старый безумный жук. Он понял, что не может дотянуться и замер. Рука повисла плетью и старик приготовился сдохнуть.

***

Когда она увидела ноги рядом с её убежищем, то опознала урода по старым заношенным брюкам и не успела выдохнуть, как человек в грязных очках наклонился, схватил её за волосы и потащил наружу. Она отбивалась и кричала раскидывая листья, но несмотря на свой чмошный вид очкарик был силён и совершенно не боялся её воплей, не думал, что кто-то услышит и придёт беспомощной девочке на помощь. Он выудил её как рыбак рыбку и кинул на спину, на землю, себе под ноги.

Подумал и ударил по лицу с размаху ладонью, вжух сверху вниз прошелся как косой.

— Закрой рот!

Она замолчала и смотрела на него снизу вверх широко раскрытыми глазами.

— Дрянь! Перестань дрожать, смотреть противно.

Она попыталась перестать, но тело не слушалось, а ещё из ниоткуда напала икота.

— Как я вас не люблю, дырки. Всё вам на месте не сидится, блядям. Всё ищете, где бы сесть на член и чем он больше тем лучше. Деревни вымерли, потому что шлюхи попёрли всем скопом в город садиться на пахнущие асфальтом городские члены рабочего люда.

Он плюнул в сторону и скривился.

— Но и рабочими членами вы брезгуете. Вымерло село, потому что бабье ушло нюхать члены в города, вы наверное думаете, что это кривые фиалки или блядские леденцы. Только леденцы от барыг вкуснее рабочих, да? Угадай, что случилось, дальше, дура?

«Не надо, — прошептала она, — не надо, пожалуйста».

Он развел руками и расправил крылья, такие огромные, что они закрыли солнце и воздух, и она закричала по-бабски громко и противно. Очкастому это не понравилось и он пнул ее больно по ягодице, боль прошлась по бедру, как молния:

— А ну заткнись и послушай, что умные люди говорят! Будешь хоть знать свою блядскую историю.

«Шизик, — подумала она — маньяк, и это его последняя, самая агрессивная стадия. Мишенька, ну где же ты?»

— Вижу, что отвлекаешься от урока. Могу устроить экзамен, где мой портфель?

Он огляделся по сторонам и руки развел:

— Нету. Дома забыл. Из-за тебя столько хлопот, необразованное бабское быдло. Так вот.

Он прошелся два шага вперёд — два назад, как старый учитель, и продолжил гнать свою ересь:

— В городе бабы забыли про рабочие члены и полюбили члены бандитские и барыжные. Что случилось дальше?

Он посмотрел на неё и взгляд у мужчины был совершенно сумасшедший, глаза острые как у волка и безжизненные как у мертвеца. Зрачок за разбитым стеклом рвался из стороны в сторону как бешеный зверь в клетке.

— Дура, — подытожил он и опять пнул девушку. — Вымер рабочий класс, как класс. Бабы не хватались за рабочие палки и палок новых не рождалось. Везде только барыги, барыги, барыги, барыги…

Он еще долго перечислял расхаживая взад-вперед и все повторял и повторял: «барыги, барыги, барыги».

— И бандиты, которые их грабили. А бабы трахают обоих! — закричал и расправил крылья на всю ширь, забил ими, закружил листья в череде маленьких листовых смерчей. Он смеялся и хватался руками за живот и пустил струю по штанам и темное пятно образовалось в промежности и пятно расплылось по правой ноге, а он все смеялся и смеялся, а потом вдруг замолк, сложил крылья и упав на неё схватил за горло обоими руками и придушил до звезд в глазах. Она захрипела вдыхая запах чеснока, дешевого одеколона и мокрой земли. Получила пощечину и тяжело задышала глотая воздух, а он уже вскочил на ноги и рассматривал её сверху. Слишком быстрый для своего возраста и слишком непредсказуемый, но Мишка с ним бы справился. Он бы избил его так, что тот до города бы бежал и сам бы в полицию сдался, так бы его Мишка избил.

— Думаешь идиллия? Нет, дура. Такие как ты и здесь всё испортили. Они уничтожили бандитов тем, что ушли к депутатам.

Очкастый вдруг метнулся и ударил ее ногой так сильно и в какое-то специально место на боку, наверное там где почки, что её выгнуло дугой от боли.

— Надоела тупая курица. Оглянись, дура! Ты видишь хоть одного бандита в округе? Да я их двадцать лет не вижу, ни одного малинового пиджака! И знаешь, что самое херовое?

Он наклонился над ней, дрожа от злобы:

— Я никогда не был одним из этих подвидов! Я на всю жизнь остался крестьянином в вымершем селе без баб. А теперь вы и депутатов решили кинуть, суки!

Он с таким страданием произнес это, будто сам был депутатом.

— И не вернётся к нам круговорот блядей, потому что в моде программисты! А у меня даже компьютера нет!

Он вдруг набросился на неё и начал бить по щекам, по голове — везде где доставал. Разбил губу, кровь потекла из носа и кожа болела от пощёчин. Она только молилась про себя, делала это как умела, представляла ангела с небес, окутанного сиянием, который улыбался и протягивал ей руку. И больше не будет боли, не будет страха и не будет Миши. Значит не судьба и можно уходить…

— Куда! Я тебе умру!

Её опять били по щекам и трясли за плечи:

— Успеешь сдохнуть, толстая! Поживи ещё!

Перекинул её через плечо, почти без сознания, она потяжелела и взлетел, унося жертву прочь. Из леса осторожно выглядывал лесной кабан, наверное был недоволен тем. что двуногие сделали с его домом.

***

— Убей, прошу.

— Ты еще не сдох? — вырвалось у меня. Мороз по коже от этой старой бабочки на кладбищенской булавке.

— Убей, — хрипел он, — больно. Будь человеком. Хоть сними отсюда, дай на земле сдохнуть.

Я шагнул вперёд и наступил в липкую лужу, сразу назад отпрыгнул и представил, как буду это тело обнимать и вверх тащить, чтобы как-то протянуть сквозь этот металлический прут. Дед тяжелый и будет орать от боли, и будет отталкивать меня, и я в конце концов буду весь в крови и блевотине умершего человека — доказательства для полиции неоспоримые. Подумал и трусливо отступил назад.

— Извини, постарайся умереть сам, а я кого-то вызову. Скорую или полицию.

— Не могу. Крылья держат, не дают сдохнуть.

Он поднял руку и попробовал дотянуться, схватиться за крыло, но не смог и рука упала.

— Хоть крыло вырви, прошу.

Мне реально было его жаль, но всегда есть «но».

— Помоги, прошу.

Кто-то летел. Я перестал думать о судьбе старика и прислушался. Хлопали крылья, очень большие крылья со стороны села и я уже видел фигуры далеко на горизонте. Они приближались и дед тоже услышал их. Прислушался и открыл пасть:

— Сюда! Он тут! Сюда!

Их было очень много и они свернули на звук, скорректировали полёт, а я побежал. Смех старика за спиной дал немного ускорения, но не форы.

«А-ха-ха! Он бежит к ЖД! А-ха-ха! Ловите его!»

Когда же ты сдохнешь!

***

— Сначала я хотел сломать тебе палец, но потом передумал! — кричал Юра Безотчества, подлетая к речке. — Решил оставить для Пещеры целенькую. И нужна ты живой и не заплаканной! Поэтому отнесу тебя в любимую свою дырку и обождёшь там!

Девка не отвечала, он встряхнул ее, сделал вид, что сейчас уронит вниз, но она даже не испугалась. Отключилась.

Пещера в которой он хранил свои сокровища была спрятана в скале за речкой. Очень удачно скрыта кустами, а зимой проход завален снегом. Туда никто не ходил, даже когда село было живым. А вот Юра там всё детство провёл в одиночестве. Особенно когда одноклассники обижали он часто убегал к речке, переплывал её и сидел в пещере дотемна. Никто и никогда не раскрыл тайну этого убежища. Один раз сосед Ванька увязался за ним — Юра отогнал его камнями из укрытия, метким попаданием разбил голову и отвадил желание следить за ним на всю жизнь.Теперь он хранил там свои игрушки и сокровища.

У речки Юрий заметил странное и пошел на спуск. Летать он научился очень хорошо, много тренировался и тренировал людей, но очень многое зависело от крыльев и стараний.

Там внизу на берегу ходил взад вперед один из неудачников, который летать так и не научился — отец Пётр. Давно нужно было его прибить, но слишком исполнительным он был до сегодняшнего дня, а за сегодня уже вторая ошибка. Рядом на песочке лежал лысый насчет которого были даны точные указания.

Юрий ястребом метнулся вниз положил девку на песок и подошел к священнику, который уменьшился почти вдвое. Неубиваемый лысый безразлично лежал и смотрел на воду.

— Я не понял…

Дед рухнул на колени опять пополз к нему.

«Я не виноват. Я не виноват.»

— Почему этот еще не с русалками?

«Он так сказал. Он виноват, не я. Сказал, что так нужно и ты поймёшь. Он всё объяснит. Сказал, что нужно придержать лысого и искать резчика.

— Что?

Священник заткнулся и с ужасом смотрел на побелевшего хозяина.

— Повтори, что ты сказал.

— Искать резчика, — прохрипел отец Пётр, — он сказал, что резчик здесь и дать ему людей. Всех отдать. А этого не топить, как пса, потому что нельзя.

— Резчик здесь? — Юра Безотчества даже осмотрелся и плечами пожал. — Где?

— Убежал. То есть улетел. То есть я не знаю. Я с этим был. Не надо.

Человек в очках полез в карман и вытянул длинные ножницы с зелеными ручками. Полюбовался на них и медленно положил назад.

— Я правильно понял? Ты упустил эту жирную (Он указал на лежащую без сознания девчонку), а кто-то там (он махнул рукой) упустил Резчика? А не много ли тупости и предательства для одного дня?

— Не надо, — рухнул священник оземь, но ползти к Юре побоялся, только лбом стучал. — Девка вот она, лысого притоплю — только скажи. А Резчика я не видел, может и нет его. Может ошиблись они, летучую мышь увидели и напугались.

Юра выслушал его внимательно и передумывал наказывать. До выяснения.

— Девку с тобой оставлю. Посмотрю, что там у них. Крестом за неё отвечаешь .

— А с этим что?

— Утопить, я же понятно сказал.

ну вот они и наступили. Михаил, для такого напряженного момента одной главы мало очень

Вы должны быть сильной.
Я просто не хочу с вами расставаться.

А кстати, сколько глав всего нарисовывается? Анонсировано 20++. Один плюс скольки главам равен?

29 глав будет.

Норм, прям праздник на ДР, спасибо! Ждем дальше.

Поздравляю и желаю всего самого наилучшего!

Спасибо тебе огромное!

Ну с днём варения тебя! Терпения в ждунстве и наслаждения дождавшись!

Ну не буду думать,знаю куда требухашка полетел под этот кипишЪ. Будет очень разносторенне,хотя кормавая база открыта,потом и по мирам другим пошляться(Прогуляться)Можно

Автор СПАСИБО!

Это ещё её не знаешь
Бля уморил,ржу в голосину и басом.

Спасибо! Настроение поднял на(Ещё) Бокал вина выпить,иначе со смеху помру.

dragonsha: Это был комплимент! Не иначе

А то! Не сомневалась даже)))

Karel1978, родившийся в первый день весны просто должен жить счастливым! Поздравляю тебя и желаю ещё сбычи мечт


BlairWitcher, благодарю за шикарную главу, столько сюжетных линий! Читал бы не останавливаясь).
Вот думаю теперь, лесной кабан нападает на всё что движется и уже не движется, остановят ли его эти крылья, вряд-ли...

Это сообщение отредактировал a5ja - 2.03.2025 - 01:00

Спасибо!

Спасибо!

Ну вот, я всё веселье пропустил! С днем рождения!

Есессно.

Спасибо!

От тебя главу ждем, остальное фигня...