Требуха - китайский дракон

Уже 12 часов субботы прошло

Всех дам ЯПовских с 8 марта!! С праздником нежным, чудесным,прекрасным.С праздником ласки,любви и внимания.С праздником женского очарования!🌹

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Присоединяюсь!

Всех с праздником девушки! Ура!

Глава 27.

1.

Среди однообразной серой массы крылатых очкастый сильно выделялся. От него разило уверенностью, силой и злобой. Он как Джокер в очках стоял посреди кучки разнообразных, но одновременно и одинаковых «клоунов-бойцов». Я видел только его. Взгляд сам фокусировался на этом уроде, не оставляя шанса другим.

Юра Безотчества вздохнул и начал полировать лезвие о колено. Тупое движение, подсмотренное в боевиках — так нож не заточишь, но понтово и страшно, да. Когда представляешь как это снующее вверх-вниз, влево-вправо лезвие может проникнуть тебе в грудь становится жутко.

— Вот это твой брат? — он посмотрел вниз, потом на меня. — Не похож. Врёшь.

— Зачем? Что мы вам сделали?

Юра хмыкнул и почесал лезвием за ухом:

— У вас есть то, что нужно мне… Нам. Он не хотел отдать.

— Теперь ты врёшь. Тебе просто нравится убивать. Но обычно такие храбрецы убивают беззащитных женщин. С Андрюхой так легко не было, это точно.

— Зато с тобой будет, — он махнул рукой и отвернулся в сторону реки. — Сейчас. Скоро начнём, не спеши навстречу неизбежному, быстро умереть не получится.

Он, кажется, потерял интерес к разговору и всё всматривался вдаль. Кого он ждёт? Требуха сам не выйдет, и поймать его не так просто — дракону руку отгрызть нападающему ничего не стоит. Моего маленького шаолиня лёгкой кровью не взять.

Где Костян? Куда он делся? Голова не соображает — как после запоя и во время него, только тупое созерцание и боль в запястьях, там, где меня держат серые помощники.

Сраные селюки никогда нас не любили, это я ещё с детства знаю. Помню хорошо, как мне наваляли нунчаками, когда я местную девочку после клуба домой повёл. Красивая была Галка, сочная. Хохотушка, и ноги у неё были загорелые до того места, где подол юбки заканчивался. Дальше начиналась такая молочная бледность… эх…

И в итоге даже поцелуя не досталось — подмигнула, махнула ручкой и скрылась за калиткой, а я огрёб по спине всем, что у пацанов в руках было. Эх, молодость.

— Летят, — сказал вдруг Юра и оживился. — Наконец-то, а я уже переживать начал.

Через реку освещаемый солнцем к нам летел ангел, точнее его тень и в руках он что-то тащил, что-то большое и двуногое. Если бы я мог, то прикрыл бы глаза ладонью, но я не мог, и щурился на свет пытаясь разглядеть и угадать что это за гость. Но я даже близко к разгадке не приблизился. А потом как понял, короче…

Когда оно ступило на землю и бросило свою плачущую ношу я узнал крылатую. Это женщина. И совсем недавно она в платке и длинной юбке стелила мне постель и готовила еду. И ещё она была одета.

Я закрыл глаза и снова раскрыл их в детской попытке понять, вижу ли я то, что вижу?

Мама Костяна была голая. Абсолютно голая, всем своим обрюзглым старческим телом она демонстрировала окружающим, то что обычно прячут. Кстати волосы очень красивые и густые, почти без седины. Ноги до лодыжек грязные и серые от пыли, выше я смотреть не стал, глаза опустил — стыдно, но заметил на бедрах и животе порезы, царапины и кровь — та, кого она притащила сопротивлялась.

Груз свой ведьма отшвырнула, и девушка, упавшая лицом в песок, была хотя бы одета. Измученная, напуганная, грязная и обмочившаяся, но в одежде. Поэтому я смотрел на неё, а не на страшную голую подружку Юры Безотчества.

Девочка в теле, в самом соку, напомнила мне Галку, но деревенская плоть сочнее. Всё-таки это городская — видно по забитому, мечущемуся во все стороны взгляду и остаткам штукатурки на лице.

Она встала, покачиваясь, на четвереньки и затравленно смотрела на очкарика. Да, она тоже выделила его и сфокусировалась на Юре. Маньячий магнетизм. Или они уже были знакомы.

— Пожалуйста, — в её просьбе был такой страх и такое отчаяние, что меня как сквозняком пробило насквозь. — Пожалуйста, дядя Юра.

Он даже не посмотрел на неё и только рукой махнул, брезгливо:

— Мама, прошу тебя.

Голая баба ногой надавила на спину девушке и прижала её к земле. Молча и безразлично.

— Кого мы ждём сынок?

— Сейчас приведут последнего из квартета.

— Сынок? — испуганно «квакнула» она, но Юра её успокоил:

— Нет же. Костя мне не нужен. Мы ждем моего старого друга. Можно сказать из прошлой жизни. А вот и он.

Я не мог оглянуться, потому что селюки выкрутили руки, но все остальные повернулись всматривались в сторону дороги. Кого-то вели, и этот кто-то был знаковым персонажем, как минимум его знали.

Очкастый маньяк ухмылялся (это нельзя назвать улыбкой), он даже перестал «красоваться» со своим кухонным ножом и прищурившись смотрел на дорогу, улыбаясь мыслям.

Голая старушка тоже таращилась вдаль, но взгляд у неё был пустой, как у Костяна, когда он смотрел новости по ящику. Он мне напоминал того придурка в трениках из комедийного шоу, который вечно на ящик ругался. В её взгляде не было узнавания, интереса, ненависти, злости — только молочный, как у рыбы, взгляд. Зато когда мама оглядывалась на сына всё менялось, глаза как у политика на выборах наполнялись добротой, сочувствием и «чем могу служить?». Только у мамы всё было максимально искренне, никакой журналист не подкопается. Чистая, кристальная любовь.

А вот девушка реагировала интересно. Она поднялась на локтях и хоть голая и вся в пыли бабская нога не переставала давить девушка всё равно смотрела, и читались в её взгляде десятки эмоций. Она обрадовалась и засветилась изнутри, но почти сразу потухла, только я успел ухватить эту странную эмоцию. Потом ещё была надежда в расширенных и округлившихся зрачках. Она надеялась на того, кто приближался и радовалась своим ощущениям, но потом взгляд её обмяк, как упавший парашют. Я увидел поражение, разочарование и страх. Страх не за себя, страх не перед тем, кто идёт, а за него. Девочка боялась, переживала и надеялась одновременно. Или это я такой впечатлительный? Нужно было в писатели идти, а не в физруки.

Шаги совсем рядом. Шум захватил меня и прошел сквозь меня и в наш круг втолкнули еще одного человека с пакетом на голове.

— Привет, — улыбнулся Юра и пакет резким движением сорвал. Вот и встретились. Мишка, хозяин Требухашки, уехавший в ночи тоже был здесь. Он был жёстко избит и весь в ссадинах и крови, но по крайней мере еще жив, хоть руки выкручены за спину и связаны. Его поставили на колени спиной к Юре и девчонке, поэтому первым он разглядел Андрюху. Вздрогнул, узнавая, и на меня посмотрел. Прямо в глаза. Просто в душу заглянул и я не смог прочитать его эмоции, потому что бля, слезами вдруг заливаться начал.

— Кто его убил? — прохрипел Мишка. Голос парня сильно изменился, будто он быстро постарел.
Я кивнул, показав подбородком на ухмыляющегося маньяка. Больше всего на свете я боялся, что он воткнёт нож парню в шею. Одним ударом — раз, и оборвёт ещё одну молодую жизнь, оборвёт ещё одну ниточку, уничтожив целую ветвь неродившегося поколения.
— Ты же обещал, — он обращался к тому, кто ухмылялся за спиной, но смотрел на тело Андрюхи. — Ты обещал не трогать их. Они ни при чём.

— Он сам набросился. Бешеный какой-то. Еле отбился, пришлось грохнуть, чтобы он меня не грохнул. Настоящий маньяк.

Парень посмотрел на меня. Я не видел в его глазах страха или беспомощности — он точно не боялся. Именно таких парней бьют исподтишка, стреляют в спину, режут горло сзади и взрывают в машинах. Тех, кто не боится врага. Именно поэтому я начал верить и молиться. Пусть маньяк только даст ему шанс, пусть не убьёт его сейчас, когда он на коленях и связанный. Пусть лучше убьёт меня, а паренёк прорвётся и вытащит свою девчонку из этого колхозного ада. Пусть они умрут не так. Заберите меня.

Но вслух я этого не сказал. Потому что я трус.

2.

— Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались, — потёр руки Юра и уронил нож. — Ой, да ты не дёргайся, длинный. Такой здоровый и боишься. А ну-ка разверните их, мордами друг к другу, так чтобы перемигиваться могли. Я не против.
Мишку оттащили в сторону и посадили у ног двух типов, которые его стерегли. Я оказался по левую руку от него, а девчонка по правую. Они встретились взглядами и у неё высохли слёзы. Эх, если бы на меня так жена смотрела, я бы и не запил наверное.

— Ну вот и отлично. Все в сборе почти. Теперь можно и поговорить о тех, кто не с нами.
Очкастый махнул лезвием в мою сторону:

— И я говорю не о диком лысаче. Он навсегда исключён из банды.

— Ты обещал не трогать никого, и тогда я обещал сотрудничать. — Мишка уже мог смотреть на своего собеседника и сверлил его глазами. — Теперь договариваться будем по-другому.

— Обиделся, — удивился Юра и поправил ножом очки. — А что случилось? Говори, мы слушаем.

— Ты бы хоть мать одел, а то замёрзнет.

Он посмотрел на голую старушку, будто увидел первый раз и кивнул:

— И правда, мамуля. Проверь как там Костя и оденься, скоро похолодает. Мы здесь ещё долго будем, ребята упрямые, зверь прячется. Ты ничего не упустишь.

Она взлетела не задавая лишних вопросов, как хороший солдат беспрекословно выполняет приказы. Только тучу пыли в воздух подняла и дряхлая задница пронеслась оставив мерзкий отпечаток изображения на сетчатке. У меня так точно. После таких моментов люди бросают пить.
Они все смотрели ей вслед, когда придурок захлопал в ладоши:

— Дети! А что это мы отвлеклись, а? А поговорить? Зачем мы всё-таки здесь невольно собрались?
Он реально радовался общему вниманию и страху, как ребенок делая вид, что не замечает убитого человека на песке. Или он правда не замечает их после того как заканчивает? Я в психологии маньяков не разбираюсь, если выживу обязательно в библиотеку пойду.

— Зверь, — мечтательно произнёс Юра, — он почти был у меня в руках. Хозяин уже явился, но остался недовольным. А когда хозяин расстраивается, страдает наёмный работник. То есть я.
Он смешно присел и развёл руки в стороны. Нож сверкнул на солнце. Девочка вскрикнула.

— Катя, спокойнее, — тихо сказал Мишка, но был услышан.

— И правда, Катя. Успокойся. Я потерял интерес к тебе. Слишком долгая прелюдия, да и ты вообще не в моём вкусе. Они у меня эм…специфичные. Предпочитаю отчаявшихся, одиноких и желательно падших баб. А ты откормленная домашняя корова. Не интересует.

Он жеманно махнул ручкой и отвернулся от девушки. Теперь убийца смотрел на Мишку и тот даже не сжался от страха, как мы все. Он просто напрягся и стиснул зубы до треска пока тот говорил, сверля его глазами (хорошо, что не ножом).

— Мы договаривались, долго договаривались. Ты понял, как мне важна эта летучка и решил, что можно торговаться? Что можно спрятать Резчика и меня этим шантажировать? Но видишь это?
Он вдруг расправил крылья за спиной. Большие, чёрные кожаные крылья будто переливались своей чернотой. «Улетай, — подумал я, — улетай хотя бы на время. Может ты забыл что-то дома? Или мамке забыл сказать? Улетай и дай нам немного времени. С этими мы справимся».
Я будто хотел загипнотизировать его, так сильно «думал» в ту сторону, но он не поддался.

— Не смотри на меня так злобно, длинный алкаш. Я устал оправдываться. Лысый получил по заслугам и за тобой прилетит расплата, если будешь так грозно пыхтеть. Придержи свои силы, они тебе ещё понадобятся. А теперь ты заткнись, сучка.
Он ткнул ножом в сторону девчонки и та перестала скулить. Люди вокруг стояли серыми тенями. Двое за моей спиной не ослабили хватку, но если бы не было этого с крыльями, я смог бы вырваться, откатиться в сторону, прокатившись через мёртвого друга и встать на ноги, а дальше уже дело техники и везения.

— Вот так. Теперь все напряжены кроме меня, значит будете внимательно слушать. Ты.

Он показал ножом на Мишку.

— Я ведь говорил, что мне нужен только монстр. Отдал бы его и всё. Но ты надумал время тянуть, меня обманывать. Я говорил «Позови его и он прилетит где бы ни был», но ты "не могу говоришь, не умею". Решил что твои люди спрячут мою добычу подальше, а они вот они. Сами приехали. Знаешь почему?
Он обвел ножом разрезая воздух вокруг:

— Крылья. Много крыльев. Резчик сам к ним идёт. Жажда его ведёт. И вот он здесь. И я здесь. И ты. Как чудно вышло, правда? Не хотел по хорошему, вышло так себе. И знаешь, что? Он явится, никуда не денется. Сам придёт. Жажда его заставит показаться. Тут столько всего вкусного в одном месте — сладкий стол для малыша. Маленький монстр не выдержит, он уже где-то рядом. А мы поможем ему быстрее думать. Он ведь не только голодный, но ещё и верный. Кому служит с тем и дружит. Рассказать?
Он подождал ответа и, не дождавшись продолжил:

— Ладно. Есть такое умное слово симбиоз. Два живых организма сосуществуют друг за счёт друга. Хозяин и его животное тоже живут друг за счёт друга. Не знаю кто из них паразит, но скорее всего это крылатая крыса. А паразиту обязательно нужно присосаться к источнику энергии. Видишь, как ты исхудал? Чувствуешь что-то? Недомогание? Тошнота? Рвота? Круги под глазами? Ты медленно умираешь без питомца, как и он без тебя. Монстру легче, он недавно пожрал и еще протянет на запасах, но ты быстро кончишься.

— Он придёт меня спасать? — кажется парень первый раз обратился к уроду, но смотреть на него не стал, просто упирался взглядом в землю.

— Я ждал этого. Но монстр почему-то не идёт.

Говоривший огляделся и картинно пожал плечами:

— Где он? Я его ждал-ждал. Он уже должен явиться и он должен быть очень злым, потому что шефа обижают, а? Но нет. Нет его. Как там вы его назвали? Жорик? Жорик!!!
Я посмотрел на Мишку, тот старательно отводил взгляд и старался не моргать. Жорик? Так он ему сказал? Вот же хитрец.

— Нету Жорика. Не является он ни на Жажду, ни для защиты. И вот тут у меня мысль одна закралась. Может хозяин и не ты?
Не успел я усвоить сказанное и вдруг что-то произошло, да так быстро, что только вспышка в голове и боль в глазах. А потом полёт и удар затылком и вдруг ставший твердым песок. Очкастый гад двигался очень быстро. Я не уловил скачок и пропустил первый удар, а потом руки удерживающие меня разжались и серия ударов была болезненной только вначале. Я к побоям привычный. Жизнь такая.

— Уфф, — силуэт отошел в сторону освобождая солнце. — Я спокоен. Держите этого здорового крепче, чтобы не вырвался. Теперь понял, Михайло?
Я слышал эти слова чётко и ясно, но видеть стал намного хуже. Меня подхватили за руки и подняли, но лучше не стало.

— Мне кажется, что питомец сменил хозяина. Может вы сделали это специально, может получилось случайно, но я всё это время мучил не того.

— Бля, — сказал я и попробовал вырваться, но сил хватило только на пару слабых толчков. Мне дали по шее, чтобы не дёргался, но зря только силы тратили.

— Да, я догадался. Вижу по длинному. Занервничал.

— Ты ошибаешься, я — хозяин. Они только присматривали за питомцем. Мужики ничего не знают, зачем ты убил моего соседа?

— Хватит, — махнул недовольный Юрка-убийца, — надоело. Убил и убил. Зови монстра или начнём без разговоров.
Пауза. Тишина. Напряжение. Зрение возвращалось. Спокойствие нет. Мишка бессильно молчал. Ему предстояло сделать тяжелый выбор. Я понимаю. Одно дело когда ставишь на кон себя, другое дело когда рискуешь чужой жизнью.

— Я всё равно не умею его звать. Я не Охотник, я — случайный попутчик. Понятия не имею, как это делается, честно.
Юра театрально вздохнул и посмотрел на меня. Я не ожидал от себя такой неудобной реакции, но тело решило само — отшатнулся, бросился назад, упал на руки мужиков, которые подхватили и помогли вернуться в положение "на коленях, смотрю с ужасом». У Юры даже крылья «привстали».

— Значит будем что-то решать. Пойдём через страдания. Если долго мучиться что-нибудь получится. А если мучить двоих, то двойной шанс выиграть в межгалактическое Спортлото. А мы ещё и девчонку добавим, чтобы эффект был такой, чтобы Жорик нас из глубин Чернобыля услышал.

3.

Он что-то ещё говорил, и ножом во все стороны размахивал, но мне стало хуже и я его больше не слышал. Кровь ударила в затылок и растеклась по глазам, как по полотну сельского кинотеатра. Всплеск и потекло, каплями растекаясь по Юре, растекаясь по Мишке и его охранникам, окрасило в багровый девочку, а звуки стали глухими и по-настоящему далёкими. «Вот и всё, — подумал я, — добоксировался, тренер». Кажется мне прострелили затылок и так выглядит смерть со стороны казнённого. Уходят все краски, кроме алых и выключают звуки. Как-то сильно по киношному выходит. Да и вижу я что вокруг происходит. «Главный на деревне» очкастый что-то говорит, упивается своей мудростью. Девчонка плачет, а спортсмен головой трясет и глазами вращает, будто ему затылок прострелили… Стоп.

Он будто слышит меня и поднимает взгляд. Маньяк дёрнул руки вверх и машет ими, как крыльями. Мишка смотрит на меня — я смотрю на него. Мужики и бабы поднимают руки и тоже машут ими. Мишка обрывает линию взглядом и смотрит на девочку. Я продолжаю следить за ним. Кажется у меня из правого уха течёт кровь. Нет, показалось. Юра Безотчества начинает подпрыгивать, так и не опустив руки. Толпа скачет вместе с ним. Картинка дёргается и ломается, но выдерживает. Безмолвные ублюдки, отпускают мои запястья и я слышу как сзади вибрирует земля. Скачут.
Картинка перед глазами сдаётся и ломается на сотни осколков. Еще успеваю заметить, как падает на бок здоровяк Мишка. Слабак — сморило.
Ночь или темнота? Я хлопаю ресницами или не я? Или не ресницами? Я перестал различать цвета, я стал меньше ростом, я лежу ничком на земле и смотрю на людей со стороны. Или это не я вместо бревна?
Хлоп-хлоп ресницами. Я вижу картину со стороны. Много скачущих людей с поднятыми руками.

Хлоп-хлоп. Все улыбаются и смотрят на Юру, но тот уже не прыгает и руки опустил. Он смотрит куда-то, на тело. На чьё тело?

Хлоп-хлоп. Слева двое мужиков поднимают Мишку, он повис на руках безвольно как тряпка. Черно-белый взгляд следит, переводит взгляд вправо и я вижу то, что не могу осознать сразу. Там мои кроссовки, мои «спортивки» и моё тело поднимать не спешат. Скачут, закрывая в экстазе глаза. Вот уроды, помогите мне. Помогите моему телу.

Хлоп-хлоп. Маньячила роняет нож и бросается к Мишке. Хватает его, падает рядом и трясёт так, что у парня голова болтается. Тот не реагирует и высовывает язык, как будто дразнится. Маньяк дарит ему пяток сильных пощёчин, так что голова летает вправо-влево. Как маятник влево-вправо, влево — вправо. Язык влево — вправо, влево — вправо.

Хлоп- хлоп. Я вижу отчаяние в глазах очкастого дурака. Мне кажется я знаю почему сейчас всё кажется таким здоровенным и почему я вижу себя со стороны. Нет, это не смерть и я не высовываюсь из последнего туннеля, цепляясь за остатки жизни. Но я не буду думать об этом сейчас, не хочу пропустить самое интересное. Девчонка вырывается из рук, прорывается сквозь заслоны и падает рядом с телом парня. Она плачет и трясёт его, лицо Кати (так её зовут?) мокрое от слез и она кричит хоть и беззвучно, но я чувствую её боль.

Хлоп-хлоп. Продолжаю наблюдение из чужого тела за своим. Юра не мешал девчонке, последил пару секунд и махнув рукой пошел ко мне. По дороге подхватил нож и за пояс сунул. «Эй, не трогай моё тело!» — хочется закричать изо всех сил и рвануть туда, защитить себя, свою оболочку, но я могу только наблюдать. Юра отталкивает сельских мудаков и трясет моё тело, постоянно оглядываясь на Катьку. Кажется рычит и бьёт меня по морде. Нож не достаёт. Хлоп-хлоп. Всё вокруг краснеет. Мой взгляд теперь видит миллионы оттенков багрового. Мой аватар злится.

Хлоп-хлоп. Я вижу крылья за спинами местных. Они разные, как по форме так и по размерам, но красные прожилки прорезают их одинаково. Красные ручейки пульсируют в плоти, моргают красным между перьями, как радиоактивные реки. Я вижу их отлично и я чувствую запах и чувствую вибрацию чужого тела. Нас тянет туда. Эти прожилки такие манящие.

Картинка моргает и я проваливаюсь в черную бездну, и падаю оттуда вверх тормашками и внизу вижу резню. Я приближаюсь к ней с огромной скоростью, но всё равно полёт длится невероятно долго, настолько медленно, что успеваю разглядеть подробности битвы.

Мелкий дракончик влетает на пляж чёрной кожаной стрелой и пробивает насквозь первого мужика, вылетает у него из-за спины, разбрасывая ошметки и кровь. Отталкивается от спины задними лапами и расправляет крылья, когда Юра хватает его за правое и швыряет на землю. Оглушенный дракончик разворачивается на спине и уклоняется от удара ногой бородатого мужика. Нападая на моего друга они перестают быть серыми и обретают краски, а потом случается то, что случается. Дракончик открывает пасть наполненную миллионами острых зубов и извергает что-то зеленое, похожее на отрыжку. Зеленый комок врезается в поясницу бородатого и проходит не задерживаясь насквозь. Туловище отделяется от поясницы и ломается надвое, делая пару шагов назад.

Требуха пытается перевернуться на живот, как потерянная черепаха, но не успевает и Юра опять хватает моего питомца. Поднимает над головой и разрывает на части.

Кто-то кричит «Не нужно! Я не разрешаю!» и влетая на космической скорости в землю, я вижу как Дракон с большой буквы вгрызается в горло Юры БезОтчества. Из одной его половины хлещет красная жидкость, а вторая половина скачет по земле перебирая лапами. И мы проваливаемся под землю — как ракета я разрезаю земную поверхность и обрушиваюсь в темноту.

***

Волосатая чёрная лапа с острыми коготками лежит на столе. Впереди две карты. На обложке каждой по рисунку. На одной карте боксёрские перчатки, на второй бутылка пива. Лапа постукивает коготками по столу. Сверху медленно планирует еще одна карта и лапа схватив ее ловко переворачивает и прижимает к столешнице между двумя старыми. Там нарисован кривой знак вопроса. Получается вопрос лежит между левой и правой. Что открыть перчатки или алкоголь? Какую карту перевернуть? Коготки возвращаются на прежнюю позицию и продолжают постукивать.

Лапа слишком долго думает. Это тянется так долго, что я начинаю зевать и рука замирает. Стук прекращается, пальцы зависли над столешницей. Я смотрю на правую карту и ладонь чуть клонится в ту сторону, смотрю на левую и большой палец скользит по столешнице. Закрываю глаза и открываю через секунду. Лапа сжалась по человечески в кулак. Опять закрываю глаза и когти опять выбивают дробь по дереву. Закрываю глаза и лапа лежит смирно, не дёргаясь.

Что же выбрать, если это моё решение? Я смотрю поочередно на обе картинки и думаю что лучше: спорт или алкоголь, тренировка или отдых, дисциплина или анархия? И то и другое это части моей жизни и каждая была хороша по своему. Но я уже определился не сегодня и не вчера. Лапа взлетает вверх и когти сверкают лезвиями как под ярким солнцем. Лапа с четырьмя пальцами готова обрушиться вниз и перевернуть карточку когда её перехватывают за запястье. Это не лапа схватила меня — это рука человека.

«Нет», — говорит человек за спиной и я опять лечу вперёд, мордой в стол.

Ну,и мамашка ! А что она сделала со своим вторым сыном ? Я все ждала, что он обязательно появится и спасет друзей? А Дракончик не выживет уже?Или надежда умирает последней!

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Не могу спойлерить, но во вторник финал и все будет ясно.

Нет-нет, никаких спойлеров! Я даже гадать не пытаюсь - отдалась течению фантазии автора

Прочитал все части с перерывом на работу. Круто! Не всегда герои действовали в соответствии со сложившимся о них мнении, знаете, как в фильмах, тупили, но сюжет-пушка!
3я часть вообще бомба.

Михаил, неоднозначно как то. Интрига, жду финал.

Спасибо всем за приятные слова. Очень мотивирует графоманить дальше.

Глава 28. Разговоры на берегу

1.

— Эй-эй, ты длинный. Ты чего, так скрючился, не пугай дядю Юру! А ну, вставай.

Меня трясут и выдергивают из кошмара с лапами. Я вижу мелькнувшие руки — мои, настоящие, человеческие и укладываюсь на спину. Надо мной нависает лицо в грязных очках с потрескавшимися стёклами. Лицо внимательно смотрит и командует: «Воды дайте, речка рядом же».
Он пропадает и я смотрю как медленно ползет по нему облачко в форме запятой. Вдруг становится мокро и холодно, я тяжело дышу, отплёвываюсь и сажусь на жопу ровно.

— Готово, — подтверждает кто-то и уходит в туман.

— Слабые, — качает башкой Юра. Он сидит на корточках, как гопник, и смотрит на меня. — Даже девка не вырубилась, а два здоровых мужика, как принцессы. А я ещё даже не начинал. Как там второй?

— Живой. Дышит. Моргает. Щас мы его водичкой.
Юра ловко поднимается и вдруг замирает. Он поднял одну ногу, как собака и так и замер, будто боится ступить на землю. Меня никто не держит за плечи и я протираю глаза кулаком. У самого берега бурлит песок.Что-то перемещается под землёй. Какой-то супер быстрый песчаный крот, вылез погреть спинку на уходящем солнышке. Юра видит его спину, и я вижу, и поднявшийся на локте Мишка видит и стучит кулаком по песку.«Нет! Не нужно!» — кричит кто-то. Все смотрят на чёрную спину, одним краешком, показавшуюся из глубин. Она замедляется, пока не зависает на одном месте. Я вижу чёрную кожаную спину и чувствую холод, песок взлетает струёй и осыпается влево. Из земли поднимается одинокое крыло, поднимается почти вертикально, разбрасывая песок. И глаза я вижу: бугорки бровей и красные зрачки.

— О, — говорит Юра Без Отчества. — Он пришёл.

Я ловлю взгляд китайского дракона и он смотрит на меня внимательно, будто слушая. Мотаю головой и беззвучно произношу: «Нет. Не нужно». По затылку прилетает затрещина.

— Не надо подсказывать, — Юра кивает одобрительно и поворачивается ко мне спиной. — Держите его, пусть резчик сам решает.
Я даже не пытаюсь сопротивляться, потому что сил нет и зачарованно смотрю, как появляется дракончик из песка. Он прижался животом к земле, опустил единственное крыло и волочит по песку второе. Он выглядит неуклюжим и беспомощным, но дракон ещё опасен. Как жаль, что Юра тоже это понимает и показывает своим людям не дёргаться и не провоцировать.
Китаец следит за ним, медленно поднимая тело из песка. Юра действует осторожно, встаёт на одно колено и склоняет голову. Один плевок, как Требуха это умеет и обожженная голова покатится по земле, теряя очки. Один быстрый выстрел токсичной жижей и всё. Но руки выкручивают назад, сжимая запястье, и мой маленький друг видит это.
Миху тоже контролят и девчонку. На каждого по два амбала. Требуха видит и не плюёт в маньяка. Лучше бы атаковал.
Юра садится в позу Будды, ладно, на колени. Я не вижу выражение его лица, только напряженную спину, но мне и не хочется видеть эту злорадную улыбку. Он считает, что уже победил.

— Здравствуй, резчик вселенных. Спасибо что пришёл.
Требуха выгибает спину и еле слышно шипит. Он смотрит на охотника за женщинами будто пытаясь понять, почему он такой плохой. Я бы объяснил, если бы отпустили.

Они сидят друг напротив друга, как две скалы. Как два равных по силе противника, которые осторожно осматривают друг друга, размышляя, как нанести первый удар.

Мы — лишь водичка, что обтекает каменные глыбы. Мы — шестёрки на бандитских разборках.

Они — как ковбои, что меряются взглядами, держа пальцы на курках. Мы — как перепуганные крестьяне, замершие в окнах соседних домов.

— Ну? — спрашивает Юра Безотчества. — И как тебя звать?
Требуха медленно распахивает пасть и смотрит на Юру, потом медленно подползает всё ближе и ближе.

— Хочешь поговорить? Ну давай, — Юра закатал рукав и положил руку на песок. Дракончик только зашипел и дальше не двигался.

— Ладно, — Юра руку забрал, достал нож и протянул не оглядываясь за спину. — Забери.
Один из серых миньонов подскочил и оружие унёс. Юра сосредоточился на драконе.

— А теперь?

Пасть медленно закрылась. Дракончик сделал ещё пару шажков вперёд. Юра вернул ладонь на место. Плохо было видно, что там происходит, пришлось выкручиваться и вытягивать шею.

«Спокойно, — буркнули сзади, и я получил по шее, чуть язык не откусил. — Сиди ровно».

Требуха дёрнулся и закричал так, что сзади кто-то упал и отпустил мои руки. Я не оборачивался, напрягся в ожидании сюрприза, но только слышал, как ворочались у меня за спиной. Китайчик тоже смотрел мне за спину и шипел. Зелёная слюна капала на землю, издавая «пшик-пшик». Юра Безотчества даже не пошевелился. Он так и сидел с прямой спиной, как монах Шаолиня, созерцая разозлившегося монстра. Только спросил: «Матвей? Вы там живы?»

«Да», — проскрипел Матвей у меня из-за спины.

«Будешь так себя вести — порублю, — не поворачиваясь, предупредил маньяк. — Я же предупреждал: не провоцируй его. Смотри лучше за длинным».
Тот больше ничего не сказал и за руки меня не хватал. Только один раз предупреждая ткнул пальцем в спину, там где позвоночник.

— Продолжаем разговор? — Юра смотрел на дракончика, а тот всё еще мне за спину, тяжело дыша. — Ну?
Кажется он сам подставил руку, чтобы дракончик вцепился в неё зубами, но этого никто не ожидал. Юра дёрнулся и завибрировал всем телом, а на его запястье как черная пиявка болтался Требуха. Какая-то баба бросилась было к ним, но «серый» подставил ногу, она споткнулась, он хвать её за волосы и оттащил молча.
Всё произошло так быстро, что никто больше и не рыпнулся, а Требухашка уже отцепился и пятился задом. Юра продолжал сидеть, не убегая и не завывая от ярости, он будто знал, что должно произойти и боль воспринял спокойно.

— Теперь мы можем поговорить?

Требухашка взлетел. Резко, неожиданно, но не быстро — при желании Юра мог наклониться и схватить его, но он продолжал сидеть. У дракона работало одно крыло, второе только мешало своими инвалидными потугами, но он смог подняться над головами и закружить там. Я видел как расправили крылья крестьяне и задрали головы вверх, как «распушился» Юра, но никто не двинулся с места, будто боялись этого маленького питомца. «Плюй в них, — посылал я мысли в его сторону, — устрой бомбёжку, не жалей нас. Убей урода, пока он не взялся за тебя». Но китайский дракон не слышал, он кружил и кружил отбрасывая тень, но не зелёные снаряды.
Юра покачивался будто слушал музыку в голове — он молодой и в ушах наушники, и песня играет про ушастых лучников и бородатых карликов. Это Андрюха меня в кино заманил, я не любитель сказок. Здорово тогда нажрались на галёрке. Костян под конец фильма прилез, но пьяный как будто с нами все три часа сидел. Три часа шел этот фильм. Три часа! Я уже думал, что мне это снится. Не бывает таких длинных фильмов, но Андрюха только посмеивался и наливал.

— Хорошо, — сказал Юра и обернулся. Посмотрел на меня, как ножом ударил и начал вставать. — Хорошо, я отпущу их.

2.

Требухашка делал круг за кругом с каждым разом уменьшая радиус. Я смотрел на него как загипнотизированный. Никто не шелохнулся пока он не сел на плечо маньяка без отчества. Никто не бросился выручать, отбивать друга и сносить врага. Все замерли, включая серых личностей, а теперь дракон сидел на плече Юры Безотчества и урчал.
Человек в грязных очках будто стал выше и он улыбался, когда осматривал всех нас. Поворачивался кругом, прохаживался как петух, всем видом демонстрируя победу и благодушие. Резанул по мне взглядом и ничего не сказал, просто сморщил презрительно нос и подошел к парню. Махнул руками и серые крестьяне расступились.

— Не умею разговаривать с проигравшими, но обещания нужно выполнять. Уговор был. Ты мне резчика, я отпускаю тебя и девку. Ну что же, резчик со мной. Скоро сможете уйти. И длинного бомжа с собой заберите. Лысого мы сами похороним. Костян останется с матерью на хозяйстве.

— Костян пойдет со мной.

Маньяк посмотрел на меня. Лениво и безразлично скользнул взглядом.

— С тобой вообще разговор не ведется, длинный. Мой брат останется со мной — мама так хочет.

— Что-то я Костяна давно не слышал, что он думает об этом. Я так понял у нас тут обмен.

— Закрой рот.

— Сам закро…

Ударили в живот. Резко, неожиданно. Я задохнулся и упал на колени, глотая воздух. О чем-то ещё говорили негромко. Мишка что-то спрашивал, очкастый отвечал и не приказывал его вырубить, как меня. Девочка поднялась и встала рядом со своей любовью. Андрюха лежал мертвее мёртвых. Предатель-китаец сидел на плече у нового хозяина и стыдливо отворачивался. Кажется я всё провалил. Мужик в плаще и Зубчик расстроятся когда узнают. Юре подали телефон и он кому-то звонил, пока я в себя приходил.
«Да. Он у меня. Прямо сейчас сидит на плече. У нас уговор. Он будет слушаться, но только если отпустить прежних хозяев. Двое. И девка ещё. Они ничего не скажут. Никто им не поверит, что вы. Нет».
Я отплевался и медленно поднялся. Осторожно, не делая резких движений подошел к Мишке и посмотрел ему в глаза. Девчонка вцепилась ему в локоть и перепуганными глазами на меня уставилась.

— Ты так просто отдашь дракона?
Парень посмотрел мне в глаза, я не смог прочитать его мысли. О чём он думал? Что скрывал в этот момент. Он просто кивнул в ответ. Маньяк продолжая разговаривать отвернулся и отошел дальше и что-то тихо бормотал в трубку.

— Ты ведь знаешь, что я знаю, что ты знаешь?
Мишка еле заметно улыбнулся и кивнул. Скосил взгляд на питомца и вернул ко мне.

— А что ты знаешь?

— Достаточно, — ответил я, — может и больше тебя повидал, целитель, бля.

— Не нужно выражаться при девушке.

— Тебя только это сейчас волнует, брат?

— Не повышай голос, — он говорил спокойно, как робот без эмоций. — Не нужно раздражать этих ребят.

— Тебя только это волнует? — повторил я.
Он не прятал глаза, не отворачивался.

— Переживаю за голую старушку. Простудит потроха с этими полётами и на тот свет раньше чем нужно отправится.

— Смешно. И это всё?

— Эй! — Паренек вдруг позвал очкастого и шагнул к нему и охранники бросились наперерез, прикрывая своего хозяина и окружили парня, меня оставив за скобками. Тот обернулся и телефон экраном к груди приложил. Морда недовольная.

— Чего тебе? Не видишь я разговариваю?

— А не обманешь?

— С чего мне тебя обманывать пацан.

— Ты получил питомца…

— На этом всё. Вы мне больше не нужны, вы — пыль. Сейчас договорю и посадим вас на электричку.

— Хозяин звонит? Я думал ты здесь главный.

Очкастый моргнул и трубку сильнее к груди прижал:

— Не зли меня, а то передумаю.

— Резчик тоже может передумать, если я попрошу.

— Не надо, Миша, — прошептала девчонка ему в плечо. Она ещё надеялась выйти из этой передряги живой.

— Не обману, — сказал Юра. — Слово даю. Все в город вернётесь.

— Андрюху я не отдам, — сам не понял, как я это сказал, но не задумываясь ни на грамм сказал по-мужски. — Андрюха — мой брат. Мы своих не бросаем.

— Это точно, — согласился парень и кивнул мне. — Мы сами его похороним.
Китайский дракон следил за нашим разговором, вертел головой и вращал ушами. Умная тварь, как же жаль…

— Я перезвоню, — Юра Безотчества закончил разговор и засунул телефон в карман. Лицо у него исказилось от ярости на белой коже лба проступило большое красное пятно. Вот бы он сейчас вырубился с инсультом — вдвоём мы бы «селюков» сделали, а если бы дракон вписался, то наш Шаолинь непобедим. Но у маньяков, убивающих женщин, наверное мозгов нет, нечему там умирать.
Он не бросился на парня, просто смотрел на него почти минуту и тяжело дышал, раздувая тонкие ноздри. Серая масса последователей ждала только команды «Фас», я сжал кулаки.

— Ещё пожелания есть? Может извиниться? Или кофэ подать?

— Мы его похороним сами. Неприятный был сосед, но живой. Теперь его нет.

Юра пожал плечами:

— Не нужно было лезть в политику и связываться с неудачниками.

— Спокойно, — Мишка смотрел на меня и только его взгляд успокоил и остановил боль в мышцах, но не смог убрать боль из головы.
Мразь ухмыльнулась:

— Этот тоже хочет доиграться? Может так и лучше. Думаю в городе его уже ждут. Лучше закончить здесь и сейчас. Давай длинный, побоксируем! За брата!

Он расправил крылья, и они были такие чёрные, как безлунная ночь летом. Я сжал кулаки до боли, сжал челюсти, в голове грохотало от боли в затылке. Я хотел боксировать. Последний раз. За брата. Один на один.

— Он уйдёт со мной. Живой. И Катя. Тогда резчик останется у вас.

— И Костян, — сказал я. — Он тоже уйдёт.

— Э нет. Мы так не договоримся, брат останется дома.

— Ты ему не брат, дрочила. Костян уйдёт с нами, позови его.
Мишка посмотрел на меня кажется неодобрительно, но возражать не стал.

Глава 29. Всё заканчивается на кладбище

1.

Поскрипывая едет телега по деревне. Впереди сидит с кнутом серый, как дорожная пыль, рыже-кучерявый погонщик. Я такой «машины» не видел с детства, надо же. Стоило главному скомандовать и двое «серых» взлетели и скрылись вдали, а вернулись уже на этом деревянном «мерседесе». С собой они привезли грязные одеяла, в которые мы с Мишкой завернули бедного Андрюху и положили на воз. Там он сейчас и трясся босыми ступнями вверх. Я не смог его спасти, я пытался, но наверное я слишком тупой и невезучий. Сам же и предложил парням в деревне спрятаться. Результат минус друг.

Телега скрипит, переваливаясь с боку на бок. Мы втроём, плечом к плечу, шагаем следом. Никто не захотел сесть на повозку. Мы хоронили хорошего человека, мы чувствовали не сговариваясь, что этот путь нужно пройти на своих двоих.

Мерзкий Юра кружит в небе, как уродливая птица. С ним ещё парочка двуногих летает, как верные телохранители. И Требуха — китайский дракон тоже кружит над очкастым. Иногда дракон падает вниз, но выравнивается и возвращается на свою высоту.

Основная часть крылатых крестьян идет по дороге, прямо за нами. Их много и они молчат. Они не трогают нас и не препятствуют нашим тихим разговорам, но я чувствую взгляды. От них чешется между лопатками, хочется развернуться и броситься на серых с кулаками, но впереди едет в свой последний путь Андрюха.

— Ты ведь понимаешь, что нас не отпустят живыми?

Я поворачиваюсь к Мишке-целителю и смотрю ему в глаза, Катя тоже всё слышит и ловит мой взгляд.

— Уверен в этом.

— И почему мы тогда идём как бараны на заклание?

Я оглядываюсь назад. Дорога поднимается круто вверх и серые люди будто смотрят снизу вверх на нас, но не слушают. Им не интересно.

— Он обещал похоронить Андрюху на местном кладбище.

— Ты веришь этому? — Мишка глазами показывает вверх.

— Андрюху нужно похоронить. Он заслужил хотя бы это.

— А потом что будет?

— Потом посмотрим.

На самом деле Юра Безотчества много чего обещал. Например, подключить своего знакомого и замять всё, что произошло в городе. Он сказал, что сделает так, что мы вернемся к своей обыденной жизни и никто слова не скажет. Никто даже не спросит где мы были. Так Юра отблагодарит за «резчика». Убийца очень счастлив и порхает в небе, как подвыпивший ангел. Он раздобыл телегу и пообещал мне встречу с Костяном, а тот «пусть сам решает уходить с нами или остаться».
Верить ему? Не стоит. Но если бы хотел убить, то давно бы это сделал — перевес у них человек в пятьдесят. Я бы и в лучшие годы не потянул один против двадцати (остальных взял бы на себя молодой).
— Зачем ему это животное? Кому он звонил? — спросила девочка негромко. Спросила почему-то у меня, а не у парня, пришлось отвечать.

— Я так понял, что он добытчик. Для кого-то влиятельного искал нашего зверя. И этот тип скоро здесь появится, потому что ему уже сообщили радостное известие. А что будет дальше, я даже не догадываюсь.

— Ты готов отдать Требухашку? — Мишка давит на жалость, хочется ответить ему резко, но я не решаюсь парня обижать при девке. Им ещё детей рожать.

— Разве я похож на предателя?
Пацан отводит взгляд. Удалось его задеть, но пусть не расслабляется. Я таких благородных навидался уже. Благородство и сила они не в словах — они в действиях.

— Нет.

— Дракона мы не отдадим. Русские и китайцы — братья навек. Шутка. Следите за обстановкой, а там будет видно. Сначала вернем Костяна и похороним Андрюху.
Таков был план.

***

Когда мы уже приближались к знакомому дому Юра спустился и сел рядом с «водителем телеги», только задом наперёд — лицом к нам. Сложил свои чёрные простыни в мешок за спиной и всматривался, прищуриваясь, в наши лица. Лошадь равномерно и тяжело дыша волокла повозку с двумя живыми телами и одним мёртвым.

— Что смутные такие? Я же говорил, садитесь в подводу, в ногах правды нет. Молчите? Мы почти приехали. Сейчас Костя выйдет, потом шефа дождёмся, поговорим и разойдёмся с миром.
Требуха камнем упал вниз и закрепился на плече нового хозяина. Взмахнул крылом и аккуратно его сложил, второе торчало осколком из спины не желая правильно сокращаться. Хотелось кое-что сказать Мишке, но слишком близко находился убийца друга и слишком внимательно он следил за мной. А я бы сказал: «Требухашка твой. Видишь? В глаза не смотрит. Отворачивается. Стыдится?»

Юра ерзает на седалище и вдруг, подмигнув мне, разворачивается, приподнимается и заглядывает через забор, хотя мог бы просто взлететь.

— Нно! — кричит кучерявый возница и натягивает поводья. Лошадь фыркает, задирает голову и останавливается, тяжело посапывая. Юра соскакивает на землю, дракон взлетает и сделав круг возвращается ему на плечо.

— Приехали. Мама! Ты где? Встречай гостей!

Мы тоже остановились в ногах телеги. Народ обогнал нас и растекается вдоль дороги: кто присел на корточки у ворот, кто крутит рычаг у колодца, чтобы достать ведро с водой и напиться. Расходиться никто не пожелал, будто прозвучала команда «Вольно» и все расслабились.

— Сейчас, — извиняясь произнёс Юра и достал телефон. — Алло? Мы на месте. Резчик со мной. Дома у мамы. А вы скоро будете?

Внимательно выслушал ответ и спрятал аппарат:

— Мама! Ты что не слышишь? Открывай ворота, нужно телегу во двор загнать!
Ответом ему была тишина. Ни Кости, ни мамы. Юра пожал плечами и кивнул вознице:

— Стой пока здесь, жди. Сейчас открою. Чего расселись?

Серые люди повскакивали, засуетились и окружили девчонку с Мишкой, я так и стоял один у повозки, держась за оглоблю.

— Ты, — Юра показал на меня.— Пойдёшь со мной. Поможешь открыть.

Я не двинулся. Кто-то сзади подскочил и легко ткнул кулаком в плечо. На утро будет синяк, если наступит для меня утро. Но стонать я не буду, у Андрюхи больше никогда не будет рассвета.

— Ты чего? — удивился Юра. — Обиделся? Пойдём, поможешь мне ворота открыть, это ведь и в твоих интересах. Мама! Да где же ты? Костя!

2.

— Мама? Да что такое. Иди за мной, нужно взять стальной прут в летней кухне. Его в замок нужно вставить и надавить, только тогда ворота откроются. Как сделаешь, скажи пусть заезжают.
Он шёл не оглядываясь и раздавая свои вшивые инструкции на ходу. Как будто я должен его беспрекословно слушать, он ведь ещё не убил меня, только моего лучшего друга. Сейчас зайдём за угол, там где не видно и можно рискнуть. Вырубить его сзади. Удар по затылку и нижней части шеи очень опасный. Если хорошо ударить то смертельный. Но и мы здесь не в поддавки играем. Раз, и всё. Но Требуха сидит на плече и оскалил зубы. Смотрит на меня, глазки злые. Один против двоих я не потяну.

— Мама? Где ты, мама?

Он мечется по двору. Запрыгивает на крыльцо одним прыжком и влетает в дом. Слышно как зовёт мать там, но никого не находит и выскакивает во двор.
«Что же это такое?»
Юра бежит в кухню и с ноги открывает дверь. Разворачивается и бежит в сад, потом на огород. Я стою посреди двора и поворачиваюсь вслед за ним как флюгер. Он каждый раз когда пробегает мимо смотрит злобно, а я молчу. Он нервничает, а я молчу. Он мечется, как депутат пойманный на взятке, а я задницу чешу.

Где-то там мужики пытаются открыть ворота без арматурины и бесполезно гремит железо. Где-то там, ещё дальше, нормальная жизнь и ходят поезда, работают бары, круглосуточно открыты магазины, ездят машины, скучают полицейские, строят новые дома строители и тренируются спортсмены, а я стою во дворе безымянного села и не злорадствую.
Наверное именно поэтому Юра вернулся и залепил мне по роже. Так себе удар, на двоечку — даже не испугал, ножом против напуганных девочек он лучше владеет. Жаль, что не я на месте Андрюхи был.

— Ты чего улыбаешься? — он ударил еще раз и я сделал шаг назад. — Надо мной смеёшься лысый, или над моей матерью?

— Что-то я не наблюдаю здесь голых женщин.

Он замер, выпуская пар через нос.

— Что ты сказал?

Я только руками развёл.

— Матушка ваша. Не нашлась?

Я не ехидничал. Я — хороший человек. Учитель года в своих юношеских мечтах. Хороший сын и отличный друг. Но Юрко не оценил доброты. Руку в карман сунул и потянул наверх блестящее. Глаза у него стали злые.

— Что ты сказал?

Напрягся, мудак. «Только ты и я. Только мы с тобой».

«Юра! — хлопнула калитка и кто-то бежал по дорожке вдоль стены. Юра смотрел на меня — я смотрел на него. — Юра! Там…»

Не отрывая от меня взгляда, он спрятал нож и сложил руки за спиной. Из-за угла, шумно дыша и отплевываясь, вылетел один из серых людей. Я так их и не запомнил и не отличал друг от друга.

— Что?

— Ты должен увидеть.

— Что? — проскрипел Юра.

Серый человек развёл руками и крыльями одновременно, хрюкнул, открыл рот, да так и вращал глазами.
— Иди с ним, — ткнул пальцем в серого человека. — Ты, забирай длинного и не дай бог он исчезнет, я не в духе.
Юра развернулся и зашагал туда откуда пришел.
— Пойдём, — серый человек схватил меня за локоть, — давай, длинный дед, не раздражай меня.

***

На улице перед домом что-то происходило. Юра выскочил в калитку первый и хлопнул дверцей перед носом моего охранника, но через секунду мы были на улице.

Сначала я не понял что происходит, ещё и этот за руку постоянно дёргал. Телега расположилась напротив ворот, Мишка с пухлой подружкой стояли рядом, за ними следили два усатых близнеца, но что-то было не так, что-то не так… Все смотрят куда-то вдаль, там где дорога поворачивает налево. И я посмотрел. И я увидел.

Помню в молодости филологи затащили в свою общагу побухать, но закончилось всё как обычно у задротов — коллективным просмотром какого-то заумного фильма. Что-то жестокое и типа супер интеллектуальное. Я ни черта не понял, да и особо не желал понять — хотелось выпить и на дискотеку, а филологи уселись вокруг старого черно-белого телевизора и рты открыли, пришлось тоже смотреть. Врезалась мне в память намертво сцена из того фильма: некрасивая девушка, избитая, порезанная в рваной одежде бредёт пошатываясь по рельсам. Глаза у неё бесцветные, взгляд отсутствующий — она как будто ещё не умерла, но и не живёт больше.

Вот такую картину я увидел в реальности, через много лет и только вместо девушки по пыльной дороге брёл толстяк. Он тоже был босой, в приспущенных джинсах и голый по пояс. От верхней одежды остался только рукав. Вот на кого все смотрели тогда.

— Борис? — неуверенно спросил очкастый. Тихо спросил, еле слышно, а тот вдруг пошатнулся и рухнул на колени. Ударил выстрелом в землю порыв ветра, и Юра Безотчества взлетел как ракета, и уже стоял рядом с толстяком и тряс его. Тот только рот открывал и бессмысленно вперёд смотрел. А крылатые взлетали один за другим и опускались рядом с главарём. Кружился рядом Требуха.

— А ну беги! — меня толкнули в спину. — Скорее туда!

Мой охранник вставал на цыпочки, заглядывал через спины и подпрыгивал от нетерпения, его бледно-синие крылья топорщились и дрожали.

— Я здесь подожду. Там похоже ваши личные дела, мы там лишние.

Деревенщина не горел желание охранять нас, когда все окружили главаря, но и оставить не решался.

— Куда ты денешься, — задумчиво прорычал он и сунул мне по почкам, но я удар легко отвёл. Мог бы ответить, но тогда время ещё не пришло. Я подожду. Со мной Мишка рядом — спортивный малый, пригодится.

Толстый вдруг рухнул лицом в дорожную пыль и очкастый не смог его удержать. Крылатые взмахнули крыльями и заклокотали как курицы.

«Нет крыльев! — крикнул кто-то из толпы. — Но кто это сделал?»

Мы уже бежали. Я, Мишка, Катя — наши охранники были настойчивы на этот раз. Толстяка подняли и даже отряхнули его налипшей грязи, но я успел разглядеть два зеленых сочащихся обрубка, там где у нормальных людей торчат лопатки.

— Кто это сделал? — спрашивал Юра и тряс толстяка за голое плечо. Я пытался вспомнить откуда его знаю, но голова плохо соображала. Толстяк пускал пузыри уголками рта и молчал как партизан.

— Кто это сделал, Боря?

На передний план вылез молодой, тот с кем я махался на кладбище и схватив толстого за щёку заглянул ему в глаза. Юра не остановил его и только нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Молодой залепил толстяку пощёчину и пузыри стали красными.

«Я не знаю что делать», — пожал плечами здоровяк и вдруг пронзительно закричал Требуха. Дракон взлетел вверх и закружил над нашим небольшим собранием.

— Держите его, — сказал Юра Безотчества, и они правильно поняли. Высокий парень схватил толстяка за одну руку, а усатый тракторист за другую. Мне это напомнило как Вицын корчился между Никулиным и Моргуновым в «Кавказской пленнице», но улыбнуться я не успел, потому что мелькнула чёрная кожаная молния и монстр уже вцепился в голую спину и там где в кожу вошли коготки, потекли к пояснице струйки крови. Девчонка тихо ойкнула, а резчик опустил морду и рванул головой назад вытягивая мясную полоску из раны. Теперь охнули даже крылатые и я вместе с ними, сначала подумал что это сухожилие, но это был проросток крыла, который монстр вырвал из-под кожи, махнул им, разбрызгивая кровь и всосал как макаронину. Это было эффектно и мерзко одновременно. Девчонка ещё кое-как держалась когда Требуха проделал тот же трюк со вторым отростком, оттолкнулся всеми лапами и взлетев спланировал на плечо Юры Безотчества.

3.

Жизнь не вернулась во взгляд бармена из Тройки (теперь я вспомнил, где его видел), но вернулась осознанность. Он осматривался, крутил головой, и пытался сосредоточиться, но получалось с трудом. Юра смотрел на него с непонятным мне выражением лица. Потом наклонился и щелкнул пальцами перед глазами:

— Эй! Ты знаешь кто ты?

— Да, — прохрипел толстый и вытер губы. На тыльной стороне ладони остался красный след.

— Как звать тебя?

— Борис, — он сглотнул и дрогнул.

— Кто ты?

— Я — избранный, — и толстяк вдруг зарыдал. Толпа отшатнулась от него, как от прокажённого. Слезы текли по лицу пухляша и он глотая сопли вытирал мокроту руками.

— Ничего. Всё вернем. Вырастут снова.

— Нет! — и тут толстяк попытался цапнуть Требуху, выбросил руку вперед и сам прыгнул, но дракон уже взлетел и закружил в небе. Толстяк упал на четвереньки и продолжал ныть. — Эта тварь. Это она. Зачем ты так, Юра? Зачем дал ей сделать это?

— Успокойся. Мы всё исправим.

Зазвонил мобильник и он не переставая рассматривать воющего толстяка поднёс трубку к уху:

— Да? Хорошо. Ждём.

— Кто это? — толстяк поднял мокрое лицо всматриваясь в хозяина.

— Ты ведь помнишь кто я?

— Да, Юрий.

— Ну так сейчас приедет тот, кто над нами. Кто важнее и сильнее меня. Тот, кто ждал резчика. И когда он приедет всё опять будет хорошо. Потому что резчик с нами.

Требухашка что-то крикнул, подтверждая.

— А теперь говори, что случилось, — Юра опять присел перед толстяком и помог ему подняться.

***

— Вот как.

Он вскочил и оттолкнул толстяка. Не грубо, нет, но очень сильно, так что бывший бармен сел на мягкое место.

«Значит так», — повторил Юра, — значит, падла, так.

Он подал толстому руку, подлетели ещё трое и помогли поставить дрожащего на ноги. — Веди нас туда. Все пойдём. Этих тоже взять с собой.

Он ткнул пальцем в меня и заорал: «Глаз да глаз за ними! Почему ходят как на курорте! Не дай бог хоть кто-то пропадет, вы пожалеете!»

И тут меня начали крутить в четыре руки. Сопротивление мало чем помогло.

***

Все дороги приводят на кладбище.

Все мы смертны. Все боимся смерти. Все хоронят родителей. Все рано или поздно сталкиваются со смертью матерей. Все плачут. Даже те, кто сам привык убивать.

В тот день Юра узнал, что такое терять близких. Даже у тварей человеческих есть сердце, хоть и гнилое до мякоти.

Ещё ничего не подозревая мы всем своим колхозным отрядом вышли из села и потянулись на кладбище. Туда указывал толстяк бармен. Туда он нас тянул, в ту сторону мычал. Юра шёл первым и волочил еле переставлявшего ноги толстяка почти за шиворот. Остальные растянулись по дороге, злобно поглядывая на нашу троицу. Юра ещё не осознал, но чувствовал опасность, как чувствует хищник погоню.

Нас не связали, но не давали расслабиться, лично меня гнали чуть ли не пинками, девушку не трогали, но Михе тоже доставалось. Замыкал колонну тот высокий с которым я имел удовольствие схватиться на кладбище. И опять мы туда возвращались. «Место встречи» и так далее.

Голую женщину было видно издалека. И это я издалека зашёл.

Голую мертвую женщину. И ещё ближе.

Голую старую женщину, привязанную к дереву.

Несмотря на всю мою ненависть к местной братии и бабе Вите это выглядело жутко. Это выглядело страшно. Когда я понял, что она мертва, то осознал, что нам тоже теперь не жить, как ни крути.

Очкастый побелел, бросился к дереву, которое посадил чей-то родственник напротив могилки, очень давно посадил, потому что дерево большое, с толстым стволом — явно в летах. Одним прыжком Юра взлетел на скамейку под деревом и попытался мертвую отцепить — её подвесили надежно, пустили веревку под мышками, а значит это не казнь через повешение. «Миньоны» бросились помогать, молча и дружно, но Юра не принимал ничьей помощи, бил их кулаком, отпихивал ногами и матерился сквозь слезы.

Лучшего шанса убежать чем сейчас, когда они заняты, может и не представится. Я обернулся и невзначай осмотрел своего охранника, тот рот открыл и следил за происходящим. Один удар и он забудет, зачем приходил. Я посмотрел на Мишку — ловил взгляд нашего целителя, но тот упорно смотрел на большой переполох маленького кладбища.

У бабули тоже не было крыльев и торчали огрызки из спины.

— Нет! — закричал Юра и замахал руками, отгоняя китайскую птицу. — Нет! Уйди! Не трогай её!

Требуха обиженно закричал и взлетел, ударился о ветку, заметался, сбивая листья и приземлился напротив за кладбищенской оградкой.

***

На обезумевшего питомца никто и не смотрел, всё внимание сосредоточилось на Юре, пытавшемся реанимировать мамашу. Он крутил её, как Тузик крутит мягкую игрушку, пытался слушать сердце, щупал пульс, делал искусственное дыхание и никого не подпускал близко. Миньоны организовали неровный круг и время от времени кто-то пытался подойти и помочь, но когда дурак достал нож, то и попытки прекратились.

За всей этой суматохой никто кроме целителя не заметил движения неподалёку. Я был вторым, кто увидел. Из-за памятника какому-то погибшего в аварии парню высовывался человек. Мишка первый заметил движение и начал присматриваться, а я уже следом. Там определенно кто-то прятался и я узнал эту лысеющую голову, но не мог поверить, что он не сбежал, дурак ещё до сих пор был здесь, в самой гуще, в самом накале страстей. В сельском аду. Бесстрашный дурак.

— Девку сюда, — сказал маньяк и повернулся. — Давай сюда толстую, я знаю способ.

Мишка схватил девчонку и «отбросил» за спину, я рванул на помощь, но был схвачен. Парень сжал кулаки и встал в боевую стойку, толстушка закричала, её уже хватали серые руки когда другие руки ломали пацана. Не знаю, что хотел проделать с пленницей маньяк и никогда уже не узнаю, потому что в тот момент появился Костян.

Он встал во весь рост уже не скрываясь и вышел из-за надгробия.

— Эй! — как всегда по-костяновски немногословно приказал отпустить девушку и махнул ружьём. В руках у него было знакомое оружие, не уверен наверняка, но кажется мне, что это двустволка деда-соседа. Того, что любил зависать на заборах.

Очкастый обернулся, снял очки, вытер их о край футболки и оскалился:

— А вот и брат.

— Я ждал тебя, — ствол глядел прямо «безотчеству» в живот.

— Это ты во всём виноват, — наверное не только я заметил, что руки у Костяна были красные, почти до локтей.

— Что ты с ней сделал? — Юра посмотрел на мать. — Что ты сделал с мамой?

— Я хотел её спасти.

Юра сделал шаг вперёд и Костя положил палец на спусковой крючок. Всё вокруг замерло в ожидании: птицы затихли, трава перестала шуршать под ногами, мы сами не дышали в ожидании выстрела. «Надеюсь заряжено, — думал я, — надеюсь ружьё заряжено».

Серые люди скрючились и выставили серые лапы вперёд, но прыгать первым никто не решался — сам Юра Безотчества на прицеле. Мне хотелось закричать изо всех сил: «Стреляй! Не тяни!», но страшно нарушить наглую уверенную в себе сосредоточенность друга. Он ухмылялся, почти как тот что стоял напротив — одно слово «братья».

— Что ты с ней сделал? — повторял Юра. — Начинай говорить Костя, пока не стало поздно.

— Я пытался её освободить, но она умерла, — Костян повёл стволом в сторону женщины. — Это ты виноват.

Юра закатил глаза, изображая изумление.

— Отчего ты хотел освободить маму, дурак! От крыльев? Они и есть сама свобода! Крылья дают силу, здоровье, а ты лишил маму этого. Они дарят даже молодость и бессмертие, а ты убил маму, урод!

Юра шагнул вперёд, глаза у него горели и Костян не выдержал, отступил, но продолжал заклинать:

— Тебе нужно было только подождать! Всё уже решено! Резчик у меня. За ним едут. Нам всем будет дарована безграничная сила и власть! И только мамы не будет, чтобы посмотреть чего добился сын! Юра теперь больше не бухгалтер — неудачник. Она бы гордилась мной, брат! А ты всё испортил.

Дальше он выругался так многослойно и в таком количестве и разнообразии, что невозможно повторить. Настолько мерзко это было, что даже прекрасно.

— Я думал ты мой брат, хотел разделить…

— Не брат ты мне! — закричал Костян, багровея от прилившей в голову крови, ружьё тряслось у него в руках, как стакан у пьянчуги. Такая ненависть была в его голосе, но Юра не услышал и расправил свои массивные крылья. Один взмах для разминки, второй, третий, и ноги крылатого оторвались от земли. Медленно поднимаясь в воздух Юра продолжал смеяться, перекрикивая шум ветра. Кресты на могилах прогнулись в поклоне, памятники и оградки задрожали, как коты на зимнем ветру, кладбищенская пыль поднялась серым полотнищем вверх, скрывая всех нижестоящих. Серые люди раскрыли серые крылья и поднялись в воздух. Воздух потемнел от рук, ног, крыльев, взмахов, штанов, клетчатых рубах, пыли, грязи и желтых листьев. Юра продолжал дико смеяться, Костян смотрел на него снизу вверх и опустил ружьё.

«Юра, смотри!»

Толстяк, круживший по правую руку, ткнул пальцем вдаль. Вся крылатая толпа разом развернулась вместе с главарём. На лице его застыла улыбка.

— Едут, — сказал он. — Наконец-то. Всё кончено. Где резчик?

Выстрел гавкнул неожиданно. Юра вздрогнул и схватился за грудь, между пальцев уже сочилась кровь, пачкая пузо. Костян опустил ружьё и плюнул. Взмах крыльями. Ещё один и ещё. На этом конец, сил больше у Юры не хватило и он рухнул вниз. Упал на деревянную оградку, перевалился через неё и сломав пару дощечек уткнулся лицом в землю.

Чёрный хоровод ворон застыл над головами. Убийца женщин, маньяк и глава деревенского культа лежал лицом вниз и трепетал одним крылом. Из-под его живота растекалась в стороны кривыми щупальцами тёмная лужа. Мы, крепко стоящие на земле, тоже застыли с открытыми ртами. За других говорить не могу, но лично я даже не поверил сначала в то, что это произошло. Юра Безотчества был мёртв. Но Костяна это не убедило. Он подошёл и выстрелил еще раз, предварительно перевернув брата на спину. Девчонка грохнулась в обморок. А крылатые грохнулись с высоты на моего друга, но сначала он ещё успел врезать по безжизненному телу прикладом. Как лопату втыкают в землю он воткнул бесполезное сейчас ружье в кровавую массу, которую называл когда-то братом. А ведь они наверняка в школу вместе ходили, корову пасли когда родители были заняты, бегали на речку плавать (там на берегу где убили Андрея) и Юра наверняка заступался за Костю перед старшаками в школе. А закончилось всё вот так — брат остался один.

Я ещё стоял почесывая пузо, когда Мишка пролетел мимо. Крылатые сбились в кучу над Костей и устроили кучу малу, а я стоял и глазел, зато парень врезался в толпу бильярдным шаром и оттолкнул ближайшего.

Я обернулся на бегу — девчонка прижалась к оградке и дрожала, один бык державший парня тряс головой, а второй схватился за бок и корчился рядом, ко входу кладбища подрулила машина, но у меня не было времени её рассматривать. Я рванул выручать друзей.

Моего охранника давно не было рядом, озверев от жажды насилия он уже порхал бабочкой, пытаясь достать до Костяна, когда я схватил гада за волосы, потянул на себя и подарил серию хороших ударов. Он закричал и попытался взлететь, но я встал на крыло, переломав пару перьев. Наклонился и обрабатывал его по морде от всей души, так что только кровь летела во все стороны.

Мимо прокатился какой-то мелкий щенок, прыжком встал на ноги и хотел вернуться к Мишке, но получил от меня прямой удар в нос и опустился на колени, закрывшись крыльями. Тем временем продолжилась обработка моего клиента — он подозрительно быстро приходил в себя.

«Нужно им крылья обрывать, как Костяну», — успел подумать я, когда получил удар в спину и еле устоял на ногах. Мой противник уже отползал назад, скаля зубы в кровавой ухмылке. Меня схватили за руки и потащили назад. Один держал за одну руку, второй — за другую. Я даже не видел их, когда скрючился, потянулся, выкрутился и чудом вырвал одну лапу. Вскочил и, не глядя, ударил головой второго. Попал в грудь, он охнул, отступил на шаг и отпустил.

Я вырвался, попятился, споткнулся о чьё-то тело и неловко упал. Где-то пыхтел и ругался Костян. Я узнал его голос и запомнил таким — это был последний раз, когда я слышал друга живым.

На меня бросилось сверху потное тело, вцепилось в шею обеими лапами и взмахнуло крыльями. Нет, это был не дракончик — какой-то очередной деревенский демон.

Мы даже взлетели с ним немного. Под спиной я не чувствовал земли пару секунд, пока не вцепился зубами ему в горло, как настоящий вампир. Горячая солёная кровь наполнила рот, пошла в горло и вытекала через ноздри, когда недовольный летун отпустил меня.

Земля приняла меня твёрдым пинком в спину, и на секунду я был свободен. По правую руку молотил кого-то Мишка, весь в крови, как мясник. Слева висели в воздухе до боли знакомые ботинки. А потом меня рванули за ноги, ботинки взлетели вверх, и я увидел…

Разбитое, разорванное, окровавленное тело тащили в небо летуны. Из одежды на нём были только ботинки, но он всё ещё дёргался — Костян сопротивлялся до конца, даже когда думал, что остался один против всех.

Где-то вырвался парень Мишка, закричала дико девчонка Катька. Мишка пробежал мимо, прыгнул вверх, стараясь перехватить тело, но его сбили в прыжке. Два-три урода врезались в него, как снаряды, а Катя продолжала кричать. Я уцепился за бетонный столбик, врытый в землю, но всё было тщетно.

Уже мёртвое тело поднималось вверх, поддерживаемое крылатыми психами. Молотили молодого парня, как в мясорубке, волосатыми мужскими кулаками. Заткнулся ладонями истошный девичий крик, а меня поблагодарили пинком в лицо. Звёздочки в глазах стали больше и ярче.

Потом появился Требухашка.

Я услышал серию хлопков, крики и электрический треск. Потом закричали враги. Сначала далеко, потом ближе. Рядом упало что-то тяжёлое, чуть не раздавив мне голову, потом опять крики — и мои ноги отпустили. Я приложился затылком о землю, и зрение вернулось. Случилось чудо.

Небо, наполненное ветками деревьев, телами, крыльями, спёртым воздухом, пылью и сапогами, светлело. Чёрная молния носилась с огромной скоростью, разгоняя тучи. Она пробивала тела насквозь, рвала крылья, расчищая пространство, завывала и трещала.

Иногда от молнии отделялись шары и летели в разные стороны, поджигая пространство. Воющие как бабы тёмные ангелы крутились и падали, как орехи осенью. Один упал рядом и ударил безвольной головой мне в грудь, так что я задохнулся и сложился вдвое.

Рядом кто-то сел, приземлился на все четыре лапы, и я открыл один глаз. Китайский дракон склонил голову влево рассматривая меня, будто не видел никогда. Зрачки его светились зеленым пламенем, в пасти тоже горел огонёк.

— Нормуль, — прошептал я тогда, будто он понимал хоть слово. — Спаси Костю.

Но он не смог его спасти.

***

Костя умер у меня на руках. Вру. Он был уже мертв, когда мы с Мишкой подняли его из кучи листьев. В этот раз дракон не смог его оживить. Он и так сделал слишком много. Дракон, как Джекки Чан, перебил не меньше двадцати человек. Не без нашей помощи, мы ослабили их, конечно, но у нас шансов не было — всю работу Требуха сделал сам. Один против толпы, он порвал всех. Кому-то перегрыз глотку, кому-то вырвал крылья, кого-то прожёг насквозь, но в итоге без крыльев остались все нападавшие, включая двух барменов из города, а я так хотел поквитаться с молодым. Все они были мертвы. Тела лежали вповалку на окрашенном в красное куске кладбища.

Требуха урча ходил как кот между ними и вынюхивал остатки крыльев, там где замечал жизнь — добивал. Я сидел у чужой могилы, опираясь о скамейку, сесть на неё сил не было. Мишка сидел под деревом и баюкал на руках дрожащую девушку. У Кати явно была истерика и она только повторяла его имя и прятала лицо на его груди. Неудивительно, я сам эту кровавую свалку хотел забыть. Никогда не мечтал работать в морге, но однажды случайно видел фотки в ДаркНете — месяц кошмары снились, так вот здесь было не лучше. Разве что на свежем воздухе. Вот только эта длинная тварь, бродящая между трупами и переворачивающая их одной лапой. При всей моей благодарности к дракону выглядел он как пришелец из японских кошмаров. Вся в крови длинная черная мерзость с волочащимися по земле крыльями и пастью полной острых зубов. А еще такие человеческие глаза. Требуха будто стеснялся того, что делал и постоянно посматривал то на меня, то на парня, не зная у кого просить прощения.

«Извините, очень кушать хочется, парни».

Катерина икнула. Я попытался сесть удобнее, случайно схватился за холодную руку и с отвращением и страхом отпихнул её. Требуха посмотрел укоризненно.

— Что делать будем? — спросил Мишка.

— Спроси чего полегче. Где Костян?

— На скамейке лежит, мы его одели и положили отдельно, ты не помнишь?

— С трудом, — признался я и не соврал. Память услужливо подтёрла это ужасное воспоминание, если напрячься то можно вспомнить, всё как в тумане, но мне так легче, выкинуть из головы мёртвого Костяна и он будет жить. А где-то на телеге закутанный в тряпки лежит второй лучший друг. — Очкастый сдох?

— Да. Я проверял. И Требухашка… И Катя тоже проверяла.

— Охренеть, — я закрыл глаза.

***

Потом зазвонил телефон. Я открыл глаза. Мобила трещала где-то рядом, под трупом соседа. Все смотрели на меня, даже Требухашка навострил уши.

Я пошарил рукой и вытащил неубиваемый Сименс Юры Безотчества. Звонил кто-то по имени «Пастор». Я приподнялся на локте и посмотрел в сторону кладбищенских ворот. Там стояла чёрная машина с тонированными стёклами.

— Мне взять? — спросил Миша.

— Я старший, мне и говорить. Алло?
В трубке молчали.

— Это не Юра, если что — уточнил я и трубка ожила.

— Я знаю.

— Ты в машине?

— Да, вы правы.

На меня смотрят во все глаза, я показываю в сторону выхода и теперь все смотрят туда, включая меня. Из машины никто не выходит. Машина не уезжает.

— Уже вызвал полицию?

— Нет, — искренне удивился голос. — Зачем мне это?
Теперь был мой черёд молчать.

— Вы ещё здесь?

— Ты же прекрасно видишь.

— Хорошо.

— Хорошо видишь?

— Хорошо, что вы ещё здесь и не сделали ничего непоправимого.

Я смотрю на мертвецов вокруг и молчу.

— К сожалению, я не смогу оживить ваших друзей. Но похоронить помогу. Там где вы захотите, не обязательно здесь. Там где вы попрощаетесь с героями, спасшими мир.

— Ты наркоман что ли?

Мишка поворачивается ко мне и смотрит удивлённо.

— Нет, я всего лишь тот, кто умеет быть благодарным. Эти крылатые твари доставили мне много проблем и я не знал, как избавиться от них. А Юрий — главная и, казалось бы, неубиваемая мразь. Казалось бы. Хотелось защитить резчика от них, почти получилось забрать, но вы сделали даже лучше.

— Вот как, — я харкнул в траву и вытер губы. — Вот, что тебе нужно. Резчика ты не получишь.

Требухашка насторожился и уши встали торчком, Мишка смотрел на меня.

— А мне он и не нужен, — заверил голос. — мне нужно было изолировать его от Юры. Юра уже не с нами, правда ведь?

— Юра БезОтчества отправился в ад, туда ему и дорога.

— Хорошо, — сказал голос из трубки и я поверил ему. — Предлагаю помощь в качестве компенсации. Денег у меня нет.

— Заметно по машине. Ауди восемь?

— Подарок прихожан, — не смутился голос, — плюс пожертвования. Мне продолжать?

— Валяй.

— Помощь в похоронах. Всё легально. Всё замнём. У полиции не будет никаких вопросов. Плюс закопаем трупы и заметем следы. На вас никто не выйдет. Будет спокойно жить дальше, как раньше, а деревня опустеет и вымрет. В городе никаких проблем не будет. Парень сможет вернуться на работу, как и девушка. Никаких вопросов, никаких штрафов. Полиция успокоится и не будет спрашивать ни о чём, никого. Вам найдём хорошую работу если нужно. Лёгкую и высокооплачиваемую. Охранник на пульте пойдёт?

— Мягко стелешь, от нас что потребуешь?

— Ничего, абсолютно ничего. Это награда. Приз. Благодарность от общественности. Вы уже сделали всю грязную работу.

— Сигареты есть?

— Что?

— Курить хочу, аж кишки заворачиваются. Думал бросать, но поздно умнеть. Есть сигареты? В качестве приза?

Молодёжь таращилась на меня с удивлением.

— Блок Winston прямо сейчас в бардачке валяется.

— О, может и коньяк есть? Я бы раскодировался.

— Эй! — крикнул Мишка и встал. — А ну, дед, прекрати.

— Нет алкоголя, — сожалел голос, — не употребляю и вам не советую.

— Жаль. Я думаю мы согласимся с твоим предложением, но нужно переговорить с молодёжью формальности ради.

— Не вопрос, говорите, только быстро. Время сейчас идёт на минуты, мало ли кто может случайно заехать в деревню. Кстати, на электричку вам нельзя… в таком виде. Я подвезу.

— Отлично, — сказал я. — Чего тут думать? Мы едем. По дороге поговорим.

— И возьмите с собой Требухашку.

Да уж... Михаил это же не может быть концом, правда?!

Я про то что 29 глав было обещано. А тут ещё рассказывать и рассказывать

Буду ждать следующую книгу.
Спасибо Михаил!

Михаил, благодарю за доставленное удовольствие!
Сейчас ощущение как будто фильм Тарантино посмотрел. Но, на то оно и мистическое, произведение).
имхо. Все противостояния и войны начинаются и заканчиваются - в сердце каждого человека.

Автор, пишы есчо! Ждём новых произведений, хотя и по этому масса вопросов осталась), так что надеюсь расскажешь о своих планах.

Это сообщение отредактировал a5ja - 11.03.2025 - 15:19

Если честно, то пишу следующую часть. Пока не могу выкладывать даже в процессе потому что названия нет. Но пять глав уж как с куста.

Спасибо. Я долго без ваших комментов не выдержу. Обязательно начну что-то выкладывать скоро.

Ну это конец третьей повести. И как и на других ресурсах где я её выкладывал - у третьей самая низкая популярность, хотя она самая большая и сил на нее ушло очень много. Очень было обидно, поэтому я её на два года забросил. Но весна,хорошее настроение и Требухашка вернулся в работу.
И пофиг, что не читают - мне писать опять в кайф.

Спасибо! Вы - красавчик. Комменты как отдельное исскуство.

А вот это отличная новость!

Странно. По-моему самая захватывающая

Ну вот и я не пойму. Говорят, что много действующих лиц это плохо. Читатель сейчас так не любит и не может читать. Путается в героях.

А мне хотелось именно так, от лица трех мужичков показать. Вот и результат))

По мне так офигенный результат!

Мы подождем, ты пиши главное!

Конечно, это не конец ! История получилась очень захватывающей, и кто не понял это, не стоит этому человеку что-либо объяснять.Большое спасибо, Автор! За доставленное удовольствие, добро все таки побеждает зло! Жду продолжения !!

Размещено через приложение ЯПлакалъ