43
Раньше Петька думал, что война — это весело. Как на картинках в книжках, которые он раньше любил читать. Там юные красноармейцы лихо рубили саблями беляков. Те, как один были с унылыми висячими усами и выпученными глазами и их нисколько не было жалко. Петька представлял себя мчащимся на лихом коне с горячими боками, ветер свистит в ушах, сабля сверкает над головой, из горла рвется крик.
Война оказалась совсем не такой. Она была скучной и страшной. Война была голодом, холодом и тьмой.
Раньше Петька совсем не страшился темноты и смеялся над теми, кто боялся. Пацаны со двора любили проверять друг друга на храбрость, забегая в подвал - кто дальше. Петька всегда входил туда вразвалочку, руки в карманах, проводил дольше всех в темноте, выходил и, цыкнув слюной, говорил что-нибудь небрежное. Да и обычных детских страхов Петька не опасался. Когда пацаны собирались вечером на лавочке и рассказывали про Черную руку и тому подобную лабуду, он всегда начинал их высмеивать. Сам Петька не то, что бы ничего не боялся, но страхи свои считал взрослыми, солидными. Что его похитят шпионы и начнут выпытывать военную тайну. А как же, папка-то у него не кто нибудь, а красный командир.
Но теперь пацаны рассказывали совсем другое. Про то, как старуху из соседнего дома крысы живьем съели. Про то, как по городу ходит Людоед, заманивает ребят в подворотни и там убивает. В эти страхи верилось. И тьма была теперь другой, липкой, обволакивающей. Легко было не бояться темноты, когда вот он, выключатель. Щелкнул и залил всю комнату ярким светом. Но электричества давно не стало. По вечерам жгли коптилку, а ее так просто не зажжешь. Да и спички слишком ценными стали.
И приходилось Петьке лежать в комнате под двумя одеялами и стараться выбросить из головы дурные мысли, потому что тьма не рассеивалась до рассвета, ведь на улице тоже было темно, фонари погасила война.
Петька тяжело вздохнул, поддергивая санки с ведром воды. Пацанов-то во дворе осталось, раз-два и нету. Кто в эвакуации, а кто и того, помер.
Он доволок санки до своего парадного, чуть-чуть передохнул. Санки не стоило оставлять на виду, могли спереть, так что Петька спрятал их под лестницей, да еще и привалил хламом. Осталось самое неприятное. Надо было одолеть восемь пролетов лестницы со ступеньками, скользкими из-за наплескавшейся воды.
Пыхтя, Петька все же дотащил ведро до двери квартиры, открыл ее и зашел внутрь. В коридоре было темно. Он дотащил ведро до кухни и поставил на пол, потом пошел в их с мамой комнату. Когда Петька вошел, мать повернула к нему худое землистое лицо.
-Как сходил, сынок? Сильно устал?
-Че там уставать-то, до колонки всего, не до реки же, - буркнул Петька в ответ.
-Помощник ты мой. Сходи-ка, сына, к Варваре Степановне, отнеси ей водички, а то она еле ходит.
Петька выругался про себя. Соседку он не любил, а тут еще и делиться с ней таким трудом добытой водой. Но ничего не сказал, а пошел на кухню. Там он зачерпнул ковшиком воду, и стараясь не расплескать, пошел в бабкину комнату. Петька стукнул в дверь, и не дожидаясь ответа, вошел внутрь. И замер возле входа, открыв рот.
Бабка сидела в кресле, глаза ее были закрыты, а у нее на плече сидел кот. В другое время Петька бы так не удивился, но к этому времени кошек он не видел уже месяц. Съели ведь всех. А старуха как-то умудрилась сохранить любимца. Петька подошел к креслу и потрогал бабкину руку. Она была ледяной.
Когда Петька рассказал, что соседка померла, мать чуть всплакнула, а потом пошла в комнату старухи. Когда вернулась, в ее руках была шкатулочка. Мать вывернула ее на стол, покопалась в хламе и нашла золотое колечко. Петька смотрел на нее, не решаясь спросить про кота. Мать истолковала его пристальный взгляд по-своему.
-Ей ведь уже ничего не надо, а нам выживать, - и смущенно отвела глаза. – Пойду-ка я сынок, на базар схожу.
Когда мать ушла, Петька снова прихватил ковшик с водой и зашел в комнату старухи. Кот снова сидел у нее на плече. «Прятался, наверное», подумал Петька. Он обратился к коту:
-Слышь, как там тебя, будешь Барсик. Жрать тебе нечего дать, самим нету. Вот, водички попей.
Петька поискал глазами по комнате и нашел в углу консервную банку. Налил туда воды и вышел.
***
Петька тяжело заболел и третий день метался в жару. Приходил врач, осмотрел и что-то начеркал на бумажке. Вручая ее Петькиной матери, врач хотел сказать: «и усиленное питание», но осекся и, стараясь не встречаться взглядом с женщиной, ушел.
Мать присела на кровать, положила прохладную руку на лоб и сказала:
-Ты потерпи, сынок, до утра уж как-нибудь. Идти надо мне на крышу, дежурить. И так уж свою очередь раз пропустила.
Когда мать ушла, страх темноты обрушился на Петьку с невиданной силой. Тьма лезла в глаза и уши, давила на грудь. Он будто бы находился глубоко под водой и все не мог всплыть. Вдруг кровать покачнулась, как будто бы на нее кто-то сел. Несмотря на слабость, Петька вскрикнул. Что-то мокрое ткнулось к нему в руку. Спустя секунду ужас отхлынул, и мальчик сообразил, что это был кот. Слабой рукой он погладил кошачью голову.
Через некоторое время Петьке снова стало плохо, сознание мутилось. В полубреду он вдруг понял, что в городе стало слишком много мертвых. Мертвый город становится сильнее живого. И он хочет забрать и Петьку. Мальчик ощутил в комнате знакомый омерзительно-сладковатый запах. Ему казалось, что ледяные пальцы смыкаются на его горле. Неожиданно Барсик зашипел и завел кошачью боевую песнь. И тьма будто испугалась кота, отступила. Петьке стало чуть легче, он уснул.
***
С той ночи Петька стал выздоравливать. И все стало складываться как-то удачнее. Мать сменяла отцовский костюм на целый мешок крупы. Потом и от самого отца пришло письмо, и, самое главное, денежный аттестат. Вторая зима далась легче всем. Многие, кто пережил самую страшную зиму, выжили.
А кот пропал с той ночи. Петька его всюду искал, плакал. И спустя много лет, вспоминая Барсика, у Петьки, давно уже Петра Сергеевича, наворачивались слезы и жгло чувство вины.
Tertiusfilius(c)
Это сообщение отредактировал Tertiusfiliu - 7.03.2025 - 15:01
yaplakal.com