ТС, научись уже прогонять прогнозы через ИИ.
О, слушай же, странник, дрожащий у окна, — приближается час, когда тьма, холодная и безмолвная, протянет к тебе свои пальцы из ледяной бездны. Пятница, сестра Смерти в сером плаще, вступит в твои покои с шепотом: «Спи, но не расслабляйся…» — ибо ночь её — не убаюкивающая нянька, а сторож у порога, дышащий ледяным дыханием в щели рам. От нуля до пяти — таков её дар: не щедрость, но предупреждение. Печь, старая и забытая, вдруг застонет, как призрак забытого очага, — чисти её, окаянный, пока не поздно. Или укройся в объятиях одеяла с подогревом — последнего утешения цивилизации перед лицом надвигающегося холода.
День? О, день — лишь иллюзия милосердия. Солнце, бледное и заблудившееся, будто забыло свой путь по небесному своду. Оно мелькнёт — и исчезнет, оставив тебя с обещанием +14°C, что висит в воздухе, как незавершённая строфа в стихотворении о гибели. Ты протянешь руку — и не почувствуешь тепла. Ты улыбнёшься — и ветер ответит тебе дрожью.
А воскресенье… О, воскресенье — кульминация этой ледяной трагедии. Ночь его — чистый, безжалостный нуль. Не символ, не намёк — сама суть холода, первозданная, как дыхание гробницы. Сентябрь, уходя, бросит тебе на прощание лёгкий морозец — поцелуй ледяных губ, печать на лбу последнего тёплого месяца. Он уйдёт не с рыданием, а с шепотом: «Я был… но теперь — ты один.»
Слышишь? Это стучит не сердце — это капли конденсата на стекле. Это не ветер — это голос Зимы, пробующей ключ от твоей двери.
Готовься.
Она уже здесь.