-5
Именно так называется цикл мини-рассказов, создаваемый в настоящее время моим папенькой. Он - инженер, не изменивший своей профессии даже в "лихие 90-е" - доработал до пенсионного возраста и, проведя несколько лет в корпении над всякой давно требовавшей починки техникой, обратился к литературному творчеству. Я как опытный копирайтер (
) считаю, что получается у него здорово.
Что он пишет? Личные воспоминания об ушедшей великой советской эпохе и о более поздних, очень трудных для порядочного человека временах, в которых при желании тоже можно было найти что-то интересное. Всё, больше словоблудить не буду, передаю слово автору.
ЗЫ. Если вам понравится первый рассказ, могу периодически выкладывать новые, благо вдохновение у автора пока не иссякает. Спойлер: имеются истории про раритетную фото и аудио-технику с фотографиями и видео. Можно даже песенки с патефона послушать!
Итак...
Детство - это серьёзноВзяться за написание этих заметок меня подвигла жена моя, Ирина. Как человек, в совершенстве владеющий искусством стихосложения, она всегда считала, что всякий мало-мальски творческий человек должен уметь выразить себя словом, если не в изысканно стихотворной форме, то хотя бы в суровой прозе. Ей это всегда казалось более достойным занятием, нежели ковыряние с железками, свойственное мне как инженеру-механику, или каждение паяльником над радиосхемами, чем меня «заразил» дедушка ещё в раннем моём детстве.
«Пиши, ты же умеешь писать» - заявила она.
Писать меня научили в детстве… И даже в школе мои сочинения иногда читали всему классу, но мысли, что написанное мной будет кому-то интересно, у меня ранее никогда не было. Она начала проскакивать по мере неуклонного продвижения к тому солидному возрасту, когда начинает ясно ощущаться грань между людьми, уже достаточно пожившими и появившимися значительно позже. Они живут в том же, но совсем другом городе, их окружают другие деревья, дома, не говоря уже о людях.
В доме нашем, являющимся почти моим ровесником, сменилось уже несколько поколений, и сейчас в нём живут праправнуки людей, заселивших его в далёком тысяча девятьсот пятьдесят втором. Наверное, поэтому и дом наш с двором и примыкающим к нему ветхим сараем стали совсем другим. «O tempora, o mores»! Впрочем, не стоит ворчать. Возможно и мы в своё время казались старшему поколению нелепыми и «неправильными». И автору этих строк, носившему в семидесятых причёску «а ля Битлз» дядя Яша из второго подъезда говорил ласково, но настойчиво: «Побрейся и подстригись!». О тех и более далёких временах, о доме нашем и его жителях и будут эти заметки, ничуть не претендующие ни на литературную изысканность, ни на совершенство стиля изложения. Но если читающий их найдёт для себя нечто интересное или любопытное – буду считать, что пыхтел над тетрадками не зря…
Обожаю Пушкина уже за одну его фразу: «На свете счастья нет, а есть покой и воля…». Ну, покой мы рано или поздно все обретём, а вот воля нам и в жизни крайне необходима. Я, насколько себя помню, был в детстве достаточно послушным и особой вредностью не отличался. Но чего мне всегда не хватало – так это общения с себе подобными, или хотя бы со взрослыми, с которыми интересно. Братец мой Вовка уделял мне какое-то внимание – помню, как мы вместе кота нашего злющего пугали Вовкиным самодельным пистолетом, крепости из кубиков строили, танк из снега ваяли во дворе, или кораблики строгали. Но, очевидно, сильная Вовкина занятость в школе, а позже в техникуме оставляла на это маловато времени, и я пытался исправить положение набегами на него, часто в то время, когда он корпел над тетрадками.
Как забавно и весело было подкрасться потихоньку, схватить ручку или линейку и попытаться удрать в какое-нибудь убежище, чаще всего под кровать! Вовка, естественно, пытался меня скачками преследовать, а поскольку он с детства получил от родителей кличку «Миша», это получалось несколько замедленно, и я обычно успевал спрятаться. В прочих случаях – мелкий шлепок, не портящий общего впечатления о весёлой «операции». Иногда подавалась апелляция родителям, и на семейном совете придумывалась мера ограничения моей воли, возвращаясь к Пушкину. Одним из вариантов было привязывание к моему поясу верёвочки, или пояска, закреплённого вторым концом за недвижимость – удобным предметом была железная кровать. Я получал свободу радиусом около одного-полутора метров и мог играть в ограниченном пространстве комнаты. Родители называли это «посадить пастись». Это было достаточно эффективно и некоторое время действовало.
Но однажды я как-то умудрился достать до Вовки – возможно, воспользовался каким-то удлинителем, а может просто пульнул чем-то издалека. По отработанному сценарию я попытался убежать, но узы мои были прочными, и кровать поехала вместе со мной. Вовка настолько остолбенел, что не стал меня преследовать, а я протащил кровать наподобие Савраски метр-другой и застрял. Последствий особых не было, кровать вернули на место, но привязывать меня перестали – вдруг мне понравится возить кровать по квартире… Поэтому в одном из следующих случаев моя свобода была ограничена посадкой в крайнюю комнату с последующим запиранием последней на крючок.
И вот тут я рассердился всерьёз! Потолкав телом запертую дверь, я взял со стола мраморную статуэтку, олицетворяющую послушного читающего мальчика. Она была подходящего веса и очень удобная в руке. После первого удара по двери мальчик утратил свою умную голову. Я вернул мальчика на место, а голову положил ему на книжку, чтобы процесс чтения не прерывался. Но главное – после громкого удара двери моей тюрьмы распахнулись и в комнату влетел сначала Вовка, а затем все остальные. Дальнейших подробностей я не помню, а мальчик обрёл единство с головой посредством клея БФ-2, действующего и поныне. Знаю только, что в дальнейшем моя воля ограничивалась чисто устными указаниями. Возможно, я просто подрос и поумнел…
Это сообщение отредактировал KOTOZAVR - 18.08.2025 - 01:26
yaplakal.com