1379
«Пасха харам»
В Петербурге таджик нанял других мигрантов, чтобы они сорвали пасхальные украшения с парадной дома в котором он поселился. В итоге шарики и православные иконы просто выкинули в мусорку
Петербуржцы решили украсить парадную к Пасхе. Но уже к вечеру от праздничного настроения не осталось и следа — двое сорвали украшения и выкинули их на помойку. Затем зашли в дом и сбросили в лестничный пролёт икону
Жильцы сообщают, что погромом руководил таджик Рахмон, который ненавидит все не мусульманские праздники. Он пытался сорвать празднование Нового года, а Пасху называл «харамом»
Пострадавшие уже обратились в правоохранительные органы с заявлением об оскорблении чувств верующих.
TG Readovka, Бастион
https://m.tsargrad.tv/news/shvyrnuli-ikonu-...i-pashu_1224240https://spbdnevnik.ru/news/2025-04-14/neizv...se-v-peterburgeЕщё информация от жительницы этого дома
https://dzen.ru/a/Z_3oZfmQPTeFt7L9 :
Меня зовут Мария, мне 34, и я, стоя перед своим домом по адресу Дибуновская, 34, просто не могу поверить в увиденное. Мой подъезд, который ещё вчера был наполнен праздничной атмосферой Пасхи, сегодня кажется пустым и незнакомым. Исчезли ленточки, веточки вербы, надувные пасхальные яйца, которые мы с моими соседями так старательно развешивали, словно их никогда и не было. Вместо этого – чуждый запах пищи, доносящийся из соседней парадной, и ощущение, что это место мне больше не родное.
Однако не все разделяли наше праздничное настроение. Из соседнего подъезда всё чаще доносились неодобрительные взгляды и перешёптывания. Новый жилец, которого, кажется, звали Рахмон, поселился у нас около года назад. Высокий, с ухоженной бородой, он всегда держался в стороне. Поговаривали, что он родом из Таджикистана, что у него большая семья и что он быстро нашёл общий язык с рабочими, которые часто появлялись во дворе. Я не обращала на это внимания, считая, что все люди разные. Но вскоре я поняла, что Рахмон – не просто сосед. "Пасха – это запрещено," - твердил он.
Вечером тринадцатого апреля, возвращаясь с работы, ещё в лифте я почувствовала насыщенный аромат плова, специй и чего-то ещё, словно кто-то готовил угощение для всего дома. Я улыбнулась, ведь мне нравится, когда в подъезде пахнет едой, это создаёт ощущение уюта. Но, выйдя на свою площадку, я замерла в изумлении. Вербовые ветки валялись на полу, икона пропала, а ленты были скомканы, словно по ним прошлись ногами. Охваченная паникой, я побежала к консьержке.
Тётя Валя, белая как полотно, рассказала, что видела двух мужчин. Они ворвались в подъезд, подобно урагану, срывая украшения и бросая их в мусорный мешок. На её вопрос о происходящем один из них пробормотал: «Так приказал хозяин из второго подъезда». Консьержка пыталась их остановить, но те лишь отмахнулись и ушли, оставив после себя разруху. Всё, что мы создавали с такой любовью, оказалось выброшенным на помойку за углом.
Конфликт с Рахмоном назревал уже давно. Всё началось с новогоднего украшения подъезда. Ёлка у лифта, гирлянды, снежинки – ничего экстраординарного, но именно тогда он впервые обратился к Диме с просьбой «убрать всё это». Дима пытался объяснить, что это многолетняя традиция, что детям это приносит радость, но Рахмон остался непреклонен. Затем была Масленица – наши чучела и блины во дворе также вызвали его недовольство. А в мае прошлого года, после того как Дима повесил над входом звезду и российский флаг, Рахмон написал жалобу в управляющую компанию. Звезду демонтировали, и мы почувствовали, что он одерживает верх.
Теперь же он, по-видимому, решил перейти к прямым действиям. Двое мужчин, уничтоживших наши украшения, действовали по его указке. Тётя Валя слышала, как один из них упомянул «заказ» из второго подъезда. Когда Дима обращался в полицию, его выслушивали, обещали приехать, но никто так и не появился. Он направил заявления в МВД, Следственный комитет и даже губернатору Беглову, требуя провести расследование по статье об оскорблении религиозных чувств. Но я видела, как он морально истощён. Рахмон, похоже, стал негласным хозяином нашего дома, и никто не знает, как с этим бороться.
На следующий день я решила выяснить, что происходит в соседнем подъезде. Запах плова там был ещё более интенсивным, почти невыносимым. На лестничной площадке второго этажа стояли мешки с рисом, ящики с овощами, а возле одной из квартир – пара мужских сандалий, как будто кто-то только что вышел. Я заметила, как несколько человек, оживлённо беседуя на незнакомом языке, спускались вниз. Они несли пакеты, смеялись, и я почувствовала себя чужой в собственном доме.
По слухам, апартаменты Рахмона, стали подобием общежития, по мнению жильцов дома. Постоянное скопление людей: мужчины в просторных одеждах, женщины в ярких платках, дети, носящиеся по общему коридору. На окнах вялились растения, а из-за двери звучала музыка, ранее не слышанная, с заунывными напевами. Я не против чужой культуры, но почему моя должна быть забыта? Мой праздник Пасхи, мои ветви вербы, моя икона – всё потеряло смысл в доме, где я планировала жить.
Я вернулась в свой подъезд, теперь кажущийся унылым и безжизненным. Дети больше не обращали внимания на украшения, тётя Валя избегала взгляда, а Дима был угрюм, как никогда. Наши обращения в управляющую компанию остались без ответа: «Это их собственность, мы бессильны». Рахмон, как говорили, ухмылялся в ответ на вопросы об украшениях. «Не нуждаемся в ваших торжествах», – заявил он, громко захлопнув дверью.
Размещено через приложение ЯПлакалъ
yaplakal.com