Немного о карательных операциях войск страстотерпца Николая ll.

В Российской Империи кроме «скорострельных» военно-полевых судов активно применялись карательные экспедиции с массовыми бессудными расстрелами подданных.

Пример – карательная экспедиция полковника Римана на Московско-казанской железной дороге в декабре 1905 года. Владимир Гиляровский по горячим следам записал рассказ ее непосредственного (и невольного) участника – обер-кондуктора Т.В. Голубева:

«16 декабря я вышел на дежурство с бригадой. На вокзале — войска. Времени 9 час. утра. Я осмотрел поезд, а в товарные вагоны вкатили два орудия... В передние классные вагоны поставили два пулемета.

Впереди нашего поезда стоял еще паровоз с одним вагоном, в нем находились, под командой поручика Костенко, солдаты железнодорожного батальона… Его «шеф-поезд» шел за версту впереди. Мы за ним.

...Эшелоном командовал полковник Риман. Поезд тронулся… Вот и Сортировочная. Следы погрома. Вагоны разгромлены. Товары, мука, хлеб разбросаны по путям...

Около погромленных вагонов были люди: кто с лошадью, кто с санками — они забирали грузы; некоторые, завидя нас, кричали: «Да здравствует свобода!»

Солдаты стреляли в них из окон, а некоторые с площадок. Стреляли без разбору. Люди падали, бились на снегу, ползли, оставляя кровавые следы. Вот народ бросил все и побежал в поле, а кто остался у лошадей и саней, тех всех перебили. Женщина укрылась за сарай ассенизации со своими санками. Муж ее убежал, а ее застрелили.

Риман заходил на станцию, откуда слышалась револьверная пальба. Для уборки тел оставили нескольких солдат и поехали. Был полдень. Направо у станции Перово забор мастерских и роща. Шли люди вдоль полотна и около забора, приличные, человек шестьдесят.

— Ни с места! Руки вверх! — наведя револьвер, закричал им с площадки вагона Риман. Люди продолжали путь. Риман остановил поезд. Солдаты начали в них палить. Когда сосчитали убитых, то оказалось их шестьдесят три человека… Все солдаты вышли из поезда, а его, пустой, приказали двинуть на станцию. Солдаты пошли в наступление с двух сторон. Влево загремели выстрелы. Я остался в поезде с бригадой. Видно было, как падали люди.

Когда поезд остановился около платформы, мы услыхали крик: штыком прикололи помощника начальника станции в то время, когда он говорил по телефону…

Шеф-поезд ушел дальше. Привели в поезд девочку лет десяти. Ее врач перевязал, и куда-то отправили. Это была единственная перевязка за все время, остальные раненые истекали кровью на снегу. Риман ходил с солдатами по селу. Там стреляли…

В Вешняках никого не убили и не забрали. Шеф-поезд шел нам навстречу, — он уже побывал в Люберцах, где, как сказывали, на Люберецком заводе был митинг, который благодаря появлению шеф-поезда разбежался, и тем спасся народ. В Подосинках Риман застрелил Михельсона и еще двоих. Поехали дальше.

…Прибыли в Люберцы и наступали пешие. Поезд встал у платформы. Его встретил дежурный по станции Смирнов… Отобрали бумаги, ключи, и его увели.

...Меня вызвал Риман, приказал быть ближе к нему и по первому приказанию быть готовым. Начальник станции Луньков встретил меня на платформе и указал мне на свой кабинет.

— Будь здесь...

Там сидел арестованный Смирнов. Он писал записки карандашом и показывал мне:
«Попроси у отца и матери прощения, поцелуй сестер».

Отец его дорожный мастер в Шурове. Смирнов чувствовал, что его убьют.

Я задремал. Проснулся... Утром в семь часов привели разносчика и расстреляли. На него указал жандарм: разносчик у него отнял шашку и револьвер в первые дни забастовки.

Солдаты... привели некоего Волкова, жившего в селе, вывели его в палисадник у станции, обыскали. Вышел Риман... Риман в упор выстрелил ему в грудь. Вывели в тужурке П.Ф. Смирнова. Увидел меня на перроне, крикнул мне:

— Васильевич. Кланяйся родителям, попроси прощенья!

Свели в палисадник. Солдат ему выстрелил из винтовки в затылок...

Подъезжает к станции извозчик. На санях сидит бритый человек в шубе. Его остановили и обыскали. Ничего не нашли и отпустили. Он пошел на село, в чайную. Там он сидел с компанией — солдаты вновь его обыскали и нашли у него два револьвера. Забрали его и шестерых пивших с ним чай… под конвоем повели в поле… Всех поставили у кладбища, на горке, лицом в поле, а спиной к шеренге солдат... Грянул залп...

Поехали дальше. Захватили арестованного слесаря и дорогой его пристрелили и выбросили из вагона на путь. В Быкове не останавливались. В Раменском делали обыск. Захватили с собой помощника начальника станции Соколова.

...В Голутвино прибыли около 3-х часов дня… Пошли солдаты наступлением на завод Струве и кругом. На станции расставили часовых. По платформе шел машинист Харламов. У него нашли револьвер без барабана, — вывели на станцию и расстреляли.

В это время фельдфебель какого-то полка, возвращавшегося с войны, подошел к Риману и сказал:

— Удивляюсь, ваше высокоблагородие, как можно без суда расстреливать?
— А, ты лезешь учить! — и пристрелил его…

Взяли начальника станции Надежина и его помощника Шелухина — старые, уважаемые всеми люди… Их расстреляли в числе двадцати трех у штабелей…

На обратном пути в Ашиткове тоже были расстрелы; между прочим, расстреляли начальника станции и телеграфиста...»

Еще были аналогичные карательные экспедиции по Сибирской ЖД Ренненкампфа и Меллер-Закомельского*. С расстрелами, взятием заложников и т.д.

А вот описание действий армии по «подавлению революции» в городе Феллин в Эстляндии в 1906 году:

«Один из карательных отрядов под начальством ротмистра фон-Сиверса прибыл в г. Феллин. Узнав, что политических преступников в городе нет, г. фон-Сиверс приказал составить и дать ему список лиц «вообще подозрительных». Таковой был ему дан; в него вошли мелкие воришки, отбывшие уже наказания по приговорам судов и находящиеся на свободе, а кроме того и 22 арестанта, находившихся еще в тюрьме и числившихся по разным уголовным делам за местными судебными следователями и мировыми судьями. Г. фон-Сиверс приказал всех этих лиц немедленно доставить в расположение его карательного отряда…

По приказанию г. фон-Сиверса, к утру за городом была вырыта длинная яма. На утро к этой яме приведены были все 42 человека и поставлены в ряд. Явился затем фон-Сиверс, и произошло следующее: по его приказанию, из числа этих 42 арестованных брались 5 человек, подводились со связанными руками к яме, ставились в ряд на колени возле края ея и лицами к ней, затем, по команде г. фон-Сиверса, сзади в них раздавался залп…

Г. фон-Сиверс подходил и смотрел на упавших; если кто-нибудь из них еще шевелился, то ротмистр своей рукой тут же пристреливал. Так были «казнены» все 42 человека».

В Черниговской губернии генерал Рудов сжигал деревни, западозренные в аграрных беспорядках. Карательный отряд генерала Данилова, двигаясь от деревни к деревне под Витебском, всюду водил с собой 300 крестьян, взятых в заложники.

И это лишь отдельные примеры применения карательных отрядов в ходе подавления Революции 1905 года.

Как к подобному относился государь-император? С.Ю Витте вспоминал: «Я получил от генерал-губернатора Соллогуба телеграмму, в которой он сообщает о положении дела и, между прочим, просит меня воздействовать на капитан-лейтенанта Рихтера (сына почтеннейшего, ныне умершего, генерал-адъютанта Оттона Борисовича), дабы он относился к своим обязанностям спокойнее и законнее, так как он казнит по собственному усмотрению, без всякого суда и лиц несопротивляющихся. Я телеграмму эту, объясняющую общее положение дел, представил Его Величеству и Государь мне вернул ее с надписью на том месте, где говорится о действиях капитана-лейтенанта Рихтера: "Ай, да молодец!"»

Военно-полевые суды Столыпина были вершиной айсберга, каплей упорядоченности и "законности" в этой вакханалии массового бессудного террора.
Дмитрий Лысков
__________
* «Чита, 15 февраля. Рассказы про Меллер-Земельского в Чите просто невероятны. Сычевский мне рассказывал, что Меллер засекал шомполами чуть не насмерть. Одновременно били 4 солдата шомполами, и это считалось за один удар По словам Сычевского, буквально срывали мягкие части тела. Но главное зверство произведено на станции Иланской. Там манифестантов с красными флагами, 400 человек почти, окружили солдаты и начали расстреливать. Только 60 человек оказались ранеными. Остальные были убиты». Дневник А.Н. КУРОПАТКИНА С 23 декабря 1905 г. по 12 марта 1906 г.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Нихуя не меняется человек ((((

Чу, отчётливо слышен хруст французской булки.
Я всё больше и больше понимаю почему красноармейцы ебашили этих сволочей.

Это сообщение отредактировал Ice4 - 26.01.2024 - 13:10

И ведь эту мразь "венценосную" канонизировали.
Первую шпалу теме Поклонская поставила?

Это сообщение отредактировал IraZadira - 26.01.2024 - 13:26

погоди щас булочники придут расскажут, что это все советская пропаганда, а на самом деле он фиалками гадил....

Это сообщение отредактировал St6por - 26.01.2024 - 13:12

Это придумали клятые большевики, а на самом деле при царе народ на балах хрустел булками с юнкерами да бабами, любовались рассветами, слушали Шуберта, а потом пришел плохой Ленин и заставил всех убивать друг друга. Это по телевизору говорили.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Кошмар какой-то

Размещено через приложение ЯПлакалъ

За царя брали грех на душу...специально обученные люди

Как же, блять ,кое кто мечтает об том времени. Когда недовольных в расход. Сталина ещё обсерают ,уроды!

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Действительно, совершенно непонятно, почему Николая Кровавого причислили к лику святых. Эоо какое-то циничное издевательство на погибшими русскими людьми, которых убили с его высочайшего повеления

Из донесения в ПП ОГПУ в ЛВО о пресненской операции в Москве в декабре 1905 года

г. Ленинград

Следственное дело № П-67738

Из того, что мне позднее уже удалось узнать отрывочно от штабс-капитанов Тимрота 2-го и Рихтера, я помню лишь следующее. Риман решился избавить офицеров от неприятности расстреливать и, как человек очень пунктуальный, служебно-исполнительный, не допускавший рассуждений при отданном приказе, в точности исполнил предписание и лично расстрелял (а, по-моему, судя по рассказам, убил из револьвера) лиц, бывших в списке, причем не давал им опомниться, а сразу же, найдя, действовал, не стесняясь местом, где была встреча.

Даже Тимрот 2-й и Рихтер с ужасом говорили об этом деле. Среди офицеров шли, кроме того, толки, что наиболее зверски действовал капитан Майер, чему я охотно верю, так как даже солдаты в роте его ненавидели и с ним позднее произошел в полку случай, когда на приветствие (в лагере, в 1906 году) рота ему не ответила (редчайший случай в гвардии).

В дальнейшем для полноты рассказа считаю нужным сказать, что летом 1906 года было разрешено представить 40 человек офицеров к награде. Все получили очередные награды, а 5 человек вне всякой нормы, а именно: полковник Риман, капитан Зыков, штабс-капитаны Тимрот 2-й и Свечников и поручик Аглаимов - Владимира 4-й степени, что обходило несколько очередных орденов.

В августе, 13-го числа 1906 года ... Мин убит на вокзале в Петергофе какой-то женщиной несколькими пулями в спину.

В тот вечер мне только Аглаимов сказал, что 5 дней назад Мин и несколько офицеров были предупреждены письмами, что их убьют; письма были подписаны боевой организацией партии социалистов-революционеров. Позднее я узнал, что письма получили: Мин, Риман, Зыков, Сиверс и Аглаимов. Тут же вечером Аглаимов просил помочь ему взять Римана и перевезти его на квартиру Зыкова на Фонтанке, 145. Позднее я уже узнал, что после 12 часов ночи Аглаимов перевез Римана от Зыкова к себе на квартиру в офицерский флигель.

На следующий день (кажется, так) Риман с женою в статском платье и, если не ошибаюсь, загримированный выехал за границу. Он вернулся только через год, летом 1907 года, прямо в лагерь, в статском платье, с большой бородой. Позднее он мне лично говорил, что даже за границей ему все время приходилось менять место жительства, о чем его предупреждали какие-то агенты, приставленные для его охраны. Даже в Испании он был кем-то узнан и ему пришлось спешно уехать, ибо агенты не ручались за его безопасность. Вот все то, что я в настоящее время помню по делу о Московском восстании и до смерти Мина.

В декабре 1905 года Мин во главе Семеновского полка усмиряет Московское восстание. По воспоминаниям современников, Мин сам вызвался провести операцию, буквально уговорив Николая II отправить семеновцев на подавление бунта. Семеновский полк прибыл в Москву 15 декабря 1905 года, к новому году порядок в столице был восстановлен.

В декабре 1905 года командующий Семеновским полком полковник Мин назначил полковника Н.К. Римана командиром специального карательного отряда.

В Голутвине Риман творил расправу на глазах и своих же солдат, и большого количества свидетелей, не жалея ни подростков, ни стариков.


До этого полковник Риман участвовал в событиях Кровавого воскресенья 9 января 1905 года в качестве одного из командующих расстрелом и разгоном демонстрации.

Исполнение Мином задачи было признано "блестящим". 7 января 1906 года Мин был произведен царем в генерал-майоры и зачислен в Свиту Его Императорского Величества, а также награжден орденом св. Владимира 3-й степени.

13 августа 1906 года генерал-майор Г. А. Мин был убит на станции Новый Петергоф несколькими выстрелами в спину эсеркой Зинаидой Коноплянниковой. Убийство было публичным, на станции было много народу.

По полковнику Н.К. Риману большинство источников сходятся в том, что полковник Н.К. Риман был арестован в феврале или начале марта 1917 года и расстрелян если не сразу, то вскоре после Октябрьской революции.

После Октябрьской революции лейб-гвардии Семеновский полк полк был переформирован в 3-й стрелковый, в 1919 отправлен воевать против Юденича, на сторону которого полк сразу же и перешел. В сражениях против красных полк потерпел поражение, отступил в Эстонию, где и разоружился, несколько бесславно завершив свою трехвековую историю. Часть офицеров-семеновцев и рядовых вернулись в Ленинград, где осели на разных сугубо гражданских работах. Лишь некоторые из них поддерживали отношения друг с другом, сводившиеся в основном к бытовым делам вроде продажи и обмена вещей.

В 1930 году в Ленинграде обнаружился "контрреволюционный военно-офицерский заговор", в орбиту которого попало и несколько бывших офицеров-семеновцев. Так как о заговоре арестованные в общем-то мало знали, то им пришлось рассказывать на допросах о своем участии в подавлении революции 1905 года. С самих событий к тому времени прошло уже 25 лет, большинство основных действующих лиц были давно мертвы.

Одиннадцать человек получили смертный приговор, девятерых осудили на различные сроки лишения свободы и отправили в лагеря, одного оправдали.

[i]В марте 1989 года всех осужденных по делу Семеновского полка реабилитировали. [/i]

офицеры лейб-гвардии Семеновского полка

Это сообщение отредактировал 62tve - 26.01.2024 - 13:19

этот не очень умный последний император УПУСТИЛ ситуацию,
довел до того что в 1905 году ПОЛЫХНУЛО

поэтому и ввел драконовские карательные меры.

реформы РАНЬШЕ надо было начинать
землю давать крестьянам
и т.д.

у нас в России все через страдания кровь мучения...

Ты посмотри, кто у РПЦ к лику святых причислен. Там только один какой-то простолюдин, остальные сплошь цари, князья и высшие попы

монархисты влажно теребонькают на эти времена ...

Расея, которую потеряли булкохрусты!
Кстати, а где они?

Посылка карательных отрядов в Сибирь была частью общего плана борьбы самодержавия с революционным движением. В декабре 1905 г. уже действовали карательные отряды в Прибалтике, на Моск.-Казанской ж. д. и т. д.
С. Ю. Витте в своих «Воспоминаниях» инициативу организации карательных экспедиций в Сибири приписывает себе. Он сообщает, что на необходимость «решительных мер» в Сибири он «многократно» указывал «великому князю Николаю Николаевичу, военному министру, начальнику генерального штаба ген. Палицыну» и наконец «написал государю»... «Я предложил такую меру: выбрать двух решительных и надежных генералов, дать, им каждому по отряду хороших войск... и предложить этим начальникам во что бы то ни стало водворить порядок по Сибирской дороге…» Николай II приписывает инициативу этого предприятия «Николаше», т. е. Николаю Николаевичу Романову. «Николаше пришла отличная мысль, которую он предложил — из России послать Меллер-Закомельского с войсками, жандармами и пулеметами в Сибирь до Иркутска, а из Харбина — Ренненкампфа, ему навстречу», — пишет Николай II своей матери 12 января 1906 г.
Кому в действительности первому пришла в голову эта «отличная мысль» — Витте, Николаю Николаевичу или Редигеру — это существенного значения не имеет...
Первые документальные сведения об организации карательных экспедиций относятся к 13 декабря 1905 г., когда Николай II отправил шифрованную телеграмму главнокомандующему ген.-адъютанту Линевичу с «повелением» «безотлагательно возложить на генерал-лейтенанта Ренненкампфа восстановление среди всех служащих на Забайкальской и Сибирской железных дорогах полного с их стороны подчинения требованиям законных властей»...
Решение о посылке второй экспедиции — с запада на восток — под начальством ген. Меллер-Закомельского — состоялось 20 декабря. С. Ю. Витте предлагал дать полномочия на организацию карательной экспедиции навстречу Ренненкампфу командующему Сибирским военным округом ген. Сухотину, но это царем было «признано невыполнимым по недостатку сил у ген. Сухотина».
24 декабря ген. Линевич получил телеграмму о назначении ген. Ренненкампфа, 29-го он сообщил об этом ген. Ренненкампфу, который известил начальника штаба ген. Палицына, что он 9 января выезжает из Харбина в Манчжурию. «Буду действовать, — писал в этой телеграмме Ренненкампф, — по обстоятельствам, прибегая к полевому суду, при вооруженном сопротивлении расстреливать без суда»...
Ген. Меллер-Закомельский выехал из Москвы на восток в ночь на 1 января, имея в своем распоряжении отряд в составе 200 человек. К этому отряду на ст. Иннокентьевской был присоединен отряд подъесаула Алексеева, посланный ген. Сухотиным в начале января из Омска по линии Сибирской жел. дороги и 300 человек Верхнеудинского полка...
В первый же день отряд ген. Меллер-Закомельского приступил к действиям. На ст. Узловой запасные, «проведав, зачем едет отряд», стали, по словам участника экспедиции, поручика Евецкого, «ругать нас и бросать в вагоны поленья. «Пришлось нескольких избить прикладами» — телеграфирует об этом ген. Меллер-Закомельский военному министру. Поручик Евецкий не без цинизма отмечает в дневнике: «В этот день сломали два приклада. Если так будет дальше, мы рискуем сделаться безоружными». Почти на каждой станции карательному отряду приходилось сталкиваться с «эшелонами запасных, следующих «в полном беспорядке». «По мере возможности привожу их в порядок» — телеграфирует ген. Меллер-Закомельский военному министру. Меры, которые отряд применял для этого, сам ген. Меллер-Закомельский называл в телеграмме ген. Палицыну «довольно крутыми». Поручик Евецкий дает довольно красочное описание этих мер: «При освобождении от незаконно севших запасных пассажирского поезда один из них схватил за винтовку ефрейтора лейб-гвардии С.-Петербургского полка Телегина и ударил его по голове. Телегин вырвал винтовку и ударил запасного штыком. Штык. прошел насквозь»... Или: «часовой толкнул запасного в затылок, тот ударил его по лицу... Подбежали несколько артиллеристов, и запасный от них убежал на вокзал. За ним вошел и Писаренко. Там было 200—300 запасных, которые начали роптать, а один из них обругал Писаренко, тот выстрелил в него, и остальные присмирели... Запасный, в которого стрелял Писаренко, ранен в живот и вряд ли выживет»... «Нижние чины,— по словам того же Евецкого, — позаводили себе нагайки. Сначала для наказания применялись приклады, но Меллер нашел эту меру чересчур суровой, и, по предложению Марченко, стали наказывать шомполами, но шомпола отбивали руки, и люди завели себе нагайки»...
По пути к Иркутску карательный отряд задержался на ст. Иланская, где оставил после себя десятки убитых и раненых рабочих ж.-д. депо. Ген. Меллер-Закомельский в телеграфном донесении об этом говорит, что на ст. Иланской «несколько рабочих.убито, ранено и арестовано, остальные разбежались». Поручик Евецкий в своем дневнике дает жуткую картину «Иланской бойни». «Подходим, — пишет он, — к депо и натыкаемся на Марченко и Заботкина. — Что у вас? — «Уже готово» — «Хорошо», — нервно говорит Заботкин. — «Как дело было?» — «…нас оказалось человек 6 против 150—200. В это время из них кто-то выстрелил и кто-то бросил молотком. Приказал стрелять. Людям повторять не пришлось. Тем временем еще подошли. Они побежали в разные стороны. Кто-то из них выпустил из паровоза пар. Тут закричали: «Сейчас взорвет». Но кто-то из людей бросился на паровоз и закрыл пар. Все-таки пару набралось много, действовать было трудно. Их вытаскивали из-под локомотивов, даже из топок. Сопротивлявшихся прикалывали...» Я отправился к Писаренко. У него тоже люди ходили в депо арестовывать. Он обошел депо кругом и стал у противоположного выхода. Скоро раздались выстрелы, и рабочие толпою повалили к выходу. У него было всего 20 человек, и он встретил их залпом. Бросились обратно. Некоторые пытались спасаться через окна. Ловить их было некогда и их, как бегущих, подстреливали. О количестве убитых и раненых сообщения были различны. Заботкин приказал Марченке послать унтер-офицера сосчитать, и тот еще не вернулся. Писаренко его видел и говорил с ним; тот доложил, что убитых около 30 насчитал. У входа в депо валялись около 10 трупов, в депо слышались стоны. Оттуда выносили раненых и выводили арестованных. Я вернулся доложить Меллеру. Когда я докладывал сведения о числе убитых и раненых, вмешался Сыропятов: «Нет — мой жандарм считал: убитых 17, раненых 11». Доказывать противное было бесполезно — ни у одного из нас не было доказательств. Начинают приводить партии арестованных. Стоны — несут раненых. …спросил у врачей, сколько они насчитали раненых — около полусотни, но многих перевязывал фельдшер. Несут раненого без сапог; офицер спрашивает: «Так и было?» — «Никак нет. Несли мы мимо казаков, кто-то кричит: «Падажды!» Мы остановились. Казак подбежал, стащил сапоги-лакерки и говорит: «Лакированные» — и убег, а лакерки спер»...
Чем дальше двигался отряд ген. Меллер-Закомельского на восток, тем более свирепые формы принимали его действия. Из Иркутска Меллер телеграфировал Ренненкампфу: «Утром 15-го займу ст. Байкал перехватить бегущих от вас мятежников. Телеграфируйте о положении дел в Чите. Пришлите поезд с отрядом для связи со мной и очистки всех попутных станций за Читой».
«По дороге, на станциях, — записывает в этот день Евецкий в своем дневнике, — осматриваем встречные поезда... Телеграфистов, уличенных в передаче телеграмм противоправительственного характера и отказе передать высочайшую депешу, наказали на платформе в присутствии других служащих нагайками. Сурово были наказаны два телеграфиста в Селенге...»
На ст. Мысовая, куда с большими предосторожностями отряд ген. Меллер-Закомельского прибыл ночью на 16 января, Меллер получил телеграмму ген. Ренненкампфа с просьбой «оказать ему активное содействие и помочь атаковать Читу с двух сторон».
Было решено 18 января поздно вечером выехать по направлению к Чите. В связи с этим возник вопрос о судьбе арестованных. Дневник Евецкого дает подробное описание зверской расправы, произведенной Меллер-Закомельским в Мысовой над арестованными.
«Возник вопрос, — записывает в своем дневнике Евецкий, — что делать с арестованными. Барон решил: «Ну что нам с ними возиться? Сдать их к чорту жандармам». Разговор происходил за обедом, и, услыхав это решение Меллера, Марцинкевич просит разрешения барона доложить ему об одном арестованном. Рекомендует его завзятым революционером, чуть ли не устроившим всю российскую революцию, отказавшимся передать высочайшую телеграмму и силою заставлявшим делать то же других.
— Ну что ж? Так расстреляем его! — говорит спокойно Меллер, попыхивая сигарой и отхлебывая Марго. Все молчат. Марцинкевич докладывает еще о двух.
— Ну трех расстреляем, — так же невозмутимо говорит барон. Вмешивается Ковалинский и докладывает еще о двух революционерах.
— И их расстрелять».
Заботкин докладывает об арестованном вчера переодевшемся солдатом и ставит вопрос так: «Ведь возможно, что благодаря таким переодевающимся и возникла в известных партиях мысль о возможности присоединения армии к революционному движению». Меллер и этого решает расстрелять. Кто-то докладывает о Копейкине, которого просил расстрелять Сыропятов. Тарановский и Энгельке напоминают, что Сыропятов не озаботился еще не только присылкой протокола на него, но и ответом на телеграмму.
— Ну сдайте его жандармам, пусть везут в Ирку А этих семерых расстреляем сегодня вечером». — Кто-то докладывает: «Не семерых, а шестерых».
— Шестерых, так шестерых! — поправляется барон.
Тарановский рассчитывает, сколько человек надо назначить. Кн. Гагарин начинает волноваться. Слышу: «Нет, почему же? ведь это обидно — и тогда вторая бригада и теперь». И долго спорят на эту тему Гагарин и Писаренко. По окончании обеда Гагарин заявляет Тарановскому, что ведь это обидно для 1-й бригады: в Иланской действовала 2-я, сегодня тоже караул от 1-й, а расстреливать придется опять 2-й. Тарановский уступает страстному желанию и говорит, что назначит по 5 человек от полка. «Всего, значит, 25—это с избытком».— «Почему 25? — спрашиваю я, — ведь полков 4». — «Ну и пулеметная рота — пятая». Буланже говорит, что по уставу пулеметная рота по возможности освобождается от всяких нарядов. Конечно, если нужно, то и она исполнит приказание... — «Нет, вполне хватит и 20», — заключает Тарановский. Вопрос покончен. Тарановский отходит в сторону и говорит мне: «Я думал, что и вы добиваетесь этой чести».
— Если это нужно — исполним».
Самый расстрел Евецкий описывает так:
«Между тем делались приготовления к расстрелу. Я вышел побродить около вагонов. 6 человек осужденных стояли у вагонов, окруженные конвоем, и ожидали. Они не чувствовали, что через несколько минут их отведут к Байкалу и объявят волю Меллер-Закомельского. Быть может, и тогда они еще не будут сознавать, что казнь решена бесповоротно и надежды ни для одного из них нет; быть может, каждый из них до последней минуты будет таить мысль: «помилуют — как же без суда-то: просто пугают», и ни у одного не мелькнет: «хоть бы без мучений — сразу».
Теперь они топчутся от холода и протестуют, что их вывели из вагона. Конвойные молчат. «Что вам тут делать — пойдемте на телеграф. Ренненкампф хочет разговаривать» — подходит Тарановский. Вернувшись в вагон, оделись потеплее и через 20 минут пошли.
На дороге услышали выстрелы — расстреливают. Выстрелы слышались как-то странно, то один, то несколько. Из нас никто не задумался над их странностью. Выстрелы слышались долго. Марцинкевич, сопровождавший нас, заметил: «Как будто дюжину расстреливают».
Мы вернулись в поезд и здесь узнали подробности расстреляния. Руководил подполковник Заботкин, командовали кн. Гагарин и Писаренко. Приговоренных отвели несколько от станции по направлению к Иркутску (не выходя из района станции). Здесь им объявили, что они приговорены к расстрелянию. Они не просили пощады...
Между тем выбрали место, более других освещенное станционным фонарем. Поставили одного, скомандовали; вместо залпа получилось несколько единичных выстрелов... Я не стану описывать всей картины, как мне ее передавали.
Было упущено из виду, что при морозе смазка густеет, и часто происходят реечки; расстрел производился при свете фонаря, и поэтому пули попадали не туда, куда следовало, и вместо казни получилось истязание.
Заботкин волновался, шумел, рассказывал, как ему с казаками пришлось на войне расстреливать, что там порядка и умения было гораздо больше, винил офицеров, винил людей и еще более затягивал эту и без того длинную и тяжелую процедуру.
Казнь продолжалась около 1/4 часа, при ней присутствовали служащие».
На ст. Могзон — снова расстрелы.
«Меллер отдал распоряжение расстрелять 7 человек из арестованных, — записывает Евецкий. — «Только, пожалуйста, не тратьте даром патронов — стреляйте в затылок и больше 3 патронов на человека не тратьте». Перед отъездом пришли доложить, что казнь окончена, рассказали подробности. Там дело шло лучше, — голова после одного выстрела давала трещину, стреляли троих сразу; все казненные падали на месте, перед казнью уверяли, что они ни в чем не виноваты, и умоляли доложить генералу и судить их. Меллер все это слушал с обыкновенной спокойной улыбкой».
На ст. Могзон были расстреляны арестованные на ст. Хилок: кладовщик об-ва потребителей Забайкальской жел. дороги О. М. Цетнерский, машинист И. И. Королев, телеграфисты А. Ф. Цехмистер, И. А. Тимсон, Беловицккй и Леонтьев, слесарь Садовский...
В 12 ч. дня 22 января ген. Ренненкампф предполагал начать бомбардировку Читы....
Ген. Ренненкампф выехал из Харбина на запад 9 января с двумя поездами: в первом была рота пехоты, чины ж.-д. батальона и телеграфа, запасы материалов для быстрого восстановления ж.-д. пути и телеграфа на случай их порчи, во втором — три роты пехоты, два горных орудия и четыре пулемета.
Одновременно по направлению к Чите были двинуты эшелоны 17, 18, 19, и 20 Восточно-сибирских стрелковых полков.
Еще до своего отъезда из Харбина ген. Ренненкампф 7 января издал «приказ № 1», в котором он, сообщая о данном ему «высочайшем повелении» «водворить законный порядок на Забайкальской и Сибирской ж. д.» объявлял «всем эшелонам запасных и бывших военнопленных, что при возникновении массовых беспорядков, угрожающих общественной безопасности или нарушающих долг службы и присяги», он будет «подавлять их во что бы то ни стало, прибегая к действию оружия в самом широком размере». Комендантам станций и начальникам эшелонов было приказано «в случае возникновения беспорядков» доносить об этом ген. Ренненкампфу «немедленно по телеграфу и вызывать ближайшие воинские части для усмирения забывших свой долг и присягу».
12 января ген. Ренненкампф телеграфировал Николаю II, что он «прибыл на ст. Манчжурия, приступил к исполнению возложенной обязанности».
Первым актом ген. Ренненкампфа было предание созданному им «временному военному суду» арестованных 9 января во время демонстрации на ст. Манчжурия видного партийного работника А. И. Попова (Коновалова) и солдата ж.-д. батальона С. Корякина. Расправа над этими революционерами была первым серьезным ударом, который нанес революционному движению в Забайкалье ген. Ренненкампф...
Окрыленные вестями о подавлении восстания в Москве, разгроме Красноярска и движении карательной экспедиции ген. Ренненкампфа, контрреволюционные силы… при помощи обманутых ими проходивших через станцию эшелонов запасных сумели обезглавить движение, захватив руководителей с.-д. организации. (При нападении на демонстрантов были ранены, кроме Попова и Корякина, по официальным данным, всего свыше 30 человек; один был убит.)
12 января Попов и Корякин были преданы военному суду. 15 января состоялся суд... Суд приговорил обоих подсудимых к смертной казни через повешение. Ренненкампф заменил Попову смертную казнь через повешенье расстрелом, а Корякину — каторжными работами на 10 лет. 17 января на ст. Борзя А. И. Попов был расстрелян.
Разгромив ж.-д. организацию на ст. Манчжурия, ген. Ренненкампф двинулся далее по направлению к Чите. На ст. Борзя отряд Ренненкампфа арестовал и предал военному суду семь железнодорожных рабочих и служащих, обвиняемых в участии в революционном движении...

Очень сильно сомневаюсь, что он её контролировал. Все было отдано на откуп чиновников на местах, что и привело в такой ситуации.

тот кто принимал фиктивную делегацию рабочих, собранную Треповым, которым он заявил что прощает вышедших на протесты рабочих, прощает в том числе убитых и раненых.....

Это сообщение отредактировал St6por - 26.01.2024 - 13:29

Идет воинский эшелон. И видит как "пламенные революционеры" под шумок мародерят вагоны на ж/д станции.
Как военные должны поступить? Попросить всех разойтись и все вернуть?
Интересно, а как большевики с мародерами поступали?

Это сообщение отредактировал КотВасилий - 26.01.2024 - 13:36

Эй-эй, вы чего? Вы своими постами хруст булки глушите!

правящая власть во все времена боролась за власть любыми методами. простите за тавтологию.

Кто там дрочил на Николашку Кровавого?

Народ просто так клички не даёт!

Возможно ваших предков Николашка убил.

И только радовался!

зы. сколько подлецов, садистов и убийц среди населения!
Офицерьё- там понятно, но солдатики то!

Кто там слёзы льёт по убитым белогвардейцам?- Не виновных там нет!

КАК И СЕГОДНЯ- вся эта свора холопов и холуёв гнобит и убивает народ!

НЕТ там невиновных!

зы. для тех у кого короткая память: подбрасывание наркотиков, пытки у полицаев; судьи которые давили насмерть людей; депутаты и чинуши всех мастей- педофилы и насильники, и растлители и т.д., и т.п.

Сегодня- ничем не лучше, чем тогда!

Ещё и к лику святых причислили.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Т.е. когда глава церкви несёт циничную хуйню вас это не смущает?

Конечно СПЕЦИАЛЬНО!

Они- часть власти, которые, как клопы, сосут кровь из народа.

Перечитай ещё раз, дружище! Не дошло до тебя с первого то раза.
Только целиком, а не удобным отрывком.

Это сообщение отредактировал captNemo - 26.01.2024 - 13:35