«Форпост» на орбите

В ночь с 24 на 25 июня 1974 года в космос была выведена долговременная пилотируемая станция «Алмаз-2», получившая в открытой печати название «Салют-3». Военным специалистам пришлось приложить немало усилий, чтобы преодолеть многочисленные трудности и обрести свой «форпост» на орбите. Однако вскоре выяснилось, что самое сложное впереди.

via

«Салют-3» на орбите

3 июля 1974 года с космодрома Байконур стартовал корабль «Союз-14» с первой экспедицией на «Алмаз-2». Возглавлял экипаж опытный космонавт «гагаринского» набора полковник Павел Попович. Бортинженером корабля стал военный инженер подполковник Юрий Артюхин.

Дублёры Борис Волынов и Виталий Жолобов помогали им в работе, находясь в Евпаторийском ЦУПе. Программа первой экспедиции включала расконсервацию станции, проверку военной аппаратуры для наблюдения за объектами на поверхности Земли и океана. В «гражданскую» часть программы входили медико-биологические исследования, определение физических характеристик внеземного пространства, а также фотосъёмка в интересах геологов и картографов.

Военная орбитальная станция «Салют-3» («Алмаз-2»). Рисунок А. Шлядинского.

Через сутки после старта «Союз-14» состыковался с «Алмазом-2». Павел Попович вспоминал:

«Вывели нас баллистики к станции на 600 м. На 100 м мы взяли управление на себя, а на 50 – корабль начал идти вправо. А в это время у нас закончилась связь, и на Земле не знали, состыковались мы или нет.

Управление кораблём у нас было отработано до автоматизма. Я сразу остановил движение корабля и говорю: «Юра, что случилось?» Всё вроде в норме, но корабль-то понесло…

Ясности не было, но стыковаться надо. Чтобы лучше чувствовать ручки управления, я снял перчатки скафандра. Ведь управлять маленькими ручками в перчатках очень сложно. Юра попытался протестовать, ведь если ударимся и будет разгерметизация – ничто не спасёт.

Я ему: «Ты спасёшься и скажешь, что я добровольно на это пошёл». Я быстро восстановил ориентацию, и мы воткнулись прямо в центр конуса стыковочного узла. Мы даже никуда не скользили».


Затем пошло стягивание станции и корабля, но оказалось, что стык между ними негерметичен — давление между уплотнительными кольцами потихоньку падало. Экипаж попросил у генерального конструктора Владимира Челомея, под руководством которого создавались «Алмазы», разрешение для перехода на станцию. Госкомиссия размышляла целый виток и всё-таки дала команду на переход, который завершился благополучно.

Режим работы у экипажа был очень плотным. Космонавтам приходилось отдыхать по очереди, урывками, производя съёмки наземных объектов в разное время дня и ночи.

Космонавты Юрий Артюхин и Павел Попович на Красной площади, 1974 год.

​Космонавты Павел Попович и Юрий Артюхин во время тренировки в тренажёре орбитальной станции «Алмаз», город Реутов.

Экипаж космического корабля «Союз-14» прощается с провожающими перед стартом, 3 июля 1974 года.

На третьи сутки экспедиции вдруг завыла тревожная сирена. Космонавты отключили её и начали лихорадочно выяснять причину. Всё оказалось в норме, но стоило им вернуться к отдыху, как сирена завыла снова.

И опять никаких отклонений в работе системы жизнеобеспечения обнаружить не удалось. После третьего подъёма Попович взял два провода и устроил короткое замыкание — сирена отключилась навсегда и больше не мешала. Однако до конца полёта у космонавтов сохранялось ощущение постоянной тревоги, ведь в случае реального сбоя их никто не предупредил бы.

Фотосъёмка объектов производилась поочерёдно четырнадцатью фотоаппаратами, которые требовалось регулярно перезаряжать, причём каждый по-своему. Попович вспоминал:

«Мы с Юрой ещё во время подготовки разделили: каждому по семь аппаратов, всё равно всех не освоить. Так вот, выключили мы свет и начали. Ну ладно, с этим справились. Намучились, правда.

Положили отснятые материалы в капсулу. Перезарядили кассеты. Включаем свет… А вокруг рой плёнки. Казалось, она заняла всё свободное пространство. Ведь мы отснятую плёнку упаковывали, а оставшуюся просто сматывали с катушек и вытаскивали из кассет. А плёнка тогда горючей была. Одна искра – и такой пожар будет… Пришлось вручную скручивать всю ненужную плёнку в плотные рулончики».

Фотоснимок Земли с борта станции «Алмаз-2» («Салют-3»), сделанный 17 июля 1974 года Павлом Поповичем и Юрием Артюхиным. Опубликован в журнале «Земля и Вселенная», 1975.

​Фотоснимок Земли с борта станции «Алмаз-2» («Салют-3»), сделанный 17 июля 1974 года Павлом Поповичем и Юрием Артюхиным. Опубликован в журнале «Земля и Вселенная», 1975.

Согласно программе полёта, космонавты должны были провести эксперимент по перемещению в невесомости массивных грузов. В качестве груза взяли «капсулу специнформации» массой 360 кг, в которой отснятые плёнки планировалось возвращать на Землю.

С помощью манипулятора её вытащили из гнезда и толкнули вдоль станции. Космонавты забыли, что даже в невесомости масса и инерция остаются неизменными, и это едва не привело к катастрофе. Попович рассказывал:

«И она потихонечку поплыла. А она же круглая, без ручек, схватиться не за что… Как её остановить? В борт врежется — пробьёт насквозь, масса-то огромная. Я тогда поднырнул под капсулу и упираюсь, цепляюсь за всё, что попало. Остановил, когда примерно сантиметров двадцать осталось до стенки. А иначе просто проломило бы борт».

Встреча экипажа космического корабля «Союз-14» после успешного выполнения космического полёта. Звёздный городок, июль 1974 года.

За две недели космонавты проверили все системы «Алмаза-2», отрегулировали температуру воздуха, переместили вентиляторы, добившись оптимальной циркуляции воздуха, смонтировали приспособления для фиксации переносных приборов и т. п. Экипаж полностью выполнил программу экспедиции и 19 июля возвратился на Землю.

Вторая экспедиция

По сложившейся традиции в следующий полёт должен был идти экипаж, дублировавший предыдущую экспедицию, но произошло непредвиденное: кто-то в правительственных кругах принял решение направить в полёт Геннадия Сарафанова и Льва Дёмина, а Бориса Волынова и Виталия Жолобова опять сделать дублёрами.

Утешая, последним сообщили, что их экипаж является более «сильным», поэтому ему лучше начать готовиться к освоению следующей станции — «Алмаза-3». Волынов, который прекрасно знал, что запуска нового «Алмаза» придётся ждать два года, был крайне недоволен решением и категорически отказался дублировать Сарафанова, а после окончания работ в ЦУПе ушёл в отпуск.

Группа «алмазных» космонавтов на Байконуре. Сидят: Г. Сарафанов, Г. Шонин, П. Попович, Ю. Артюхин и Б. Волынов. Стоят: В. Зудов, В. Жолобов, В. Рождественский и А. Куклин. Фото из личного архива П. Поповича.

Вторая экспедиция стартовала 26 августа 1974 года на корабле «Союз-15». Примерно через сутки баллистики вывели его к станции. Была включена система автоматического сближения и стыковки «Игла». И тут снова подвела автоматика, которая «восприняла» оставшееся до станции расстояние в 350 м как 20 км и выдала импульс двигателями на разгон корабля.

Экипаж не разобрался в ситуации и не перешёл на ручное управление. Корабль помчался к станции со скоростью 20 м/с (расчётная скорость при касании не должна превышать 0,3 м/с), и катастрофа казалась неминуемой. «Союз-15» спасло то, что программа автоматического управления сближением предусматривает наличие боковой скорости — введённая поправка отклонила корабль, и он пронёсся мимо станции на расстоянии 40 м.

​Ракета-носитель с космическим кораблём «Союз-15» на стартовом комплексе Байконура.

Экипаж космического корабля «Союз-15» на тренировке: Лев Дёмин и Геннадий Сарафанов.

Это сообщение отредактировал gizphone - 9.06.2022 - 11:36

Экипаж всё ещё не понимал, что происходит. Неисправная «Игла» заставила корабль повторять сеансы сближения. Ещё дважды «Союз-15» совершал смертельно опасный манёвр, пока не вмешался ЦУП, выдавший команду на выключение режима автоматического сближения.

От попытки стыковки в ручном режиме пришлось отказаться, ведь топлива оставалось только на возвращение. 28 августа спускаемый аппарат «Союза-15» успешно приземлился в Казахстане.

Государственная комиссия пришла к заключению, что система «Игла» требует серьёзной доработки, на что требуется много времени. Экспедиции на «Алмаз-2» были отменены. 24 января 1975 года после выполнения полугодовой программы полёта в автоматическом режиме станция была сведена с орбиты и затоплена в Тихом океане.

Интересный исторический факт: перед сведением станции с орбиты специалисты решили опробовать её пушку, установленную на борту для защиты от нападения «вероятного противника».

По команде с Земли пушка дала первый и единственный залп — снаряды, выпущенные против вектора орбитальной скорости, вошли в атмосферу и сгорели. К счастью, космическое орудие не пригодилось, и на следующем «Алмазе» пушки не было.

Проблемы «Союза-21»

22 июня 1976 года была запущена орбитальная станция «Алмаз-3», получившая в открытой печати название «Салют-5».

Орбитальная станция «Алмаз-3» («Салют-5») на сборке.

Первая экспедиция в составе командира полковника Бориса Волынова и подполковника-инженера Виталия Жолобова стартовала 6 июля на корабле «Союз-21».

Её программа предусматривала серию испытаний станции и аппаратуры наблюдения за наземными объектами в интересах Минобороны, а также проведение прикладных экспериментов для Академии наук СССР.

Через день после старта Волынов вручную состыковал «Союз-21» с «Салютом-5», поскольку система сближения и стыковки «Игла», несмотря на конструкторскую доработку, вновь дала сбой. Экипаж перешёл на станцию и приступил к выполнению программы.

Старт ракеты-носителя с космическим кораблём «Союз-21».

Далеко не всё получалось сразу, и космонавтам приходилось навёрстывать упущенное в личное время — нередко за счёт часов, выделяемых на отдых. Понятно, что накапливалась усталость, росло нервное напряжение. Однажды произошла нештатная ситуация, которая многое изменила в программе полёта. Волынов вспоминал:

«Когда мы находились в тени Земли, неожиданно взвыла сирена, погас свет — и мы оказались в кромешной темноте. Выключилось всё, вплоть до регенерационной установки.

А это значит, что кислород не вырабатывается, и можно рассчитывать только на тот, что находится в объёме станции. Полная темнота, ничего не понимаем — где верх, где низ, и только воет сирена. В таких стрессовых условиях требовалось действовать расчётливо, чётко, не поддаваясь панике.

Мы нащупали пульты, затем поплыли к центральному пульту, наощупь стараясь выбрать короткий путь. Выключили сирену и впервые восприняли «тишину космоса». Было такое чувство, что находишься в мёртвом городе… Это впечатление не для слабонервных, наверное, так ощущается бездна.

Мы зашифровано передали на Землю, что на борту авария. Двусторонней связи в это время не было, и Земля ничем не могла помочь. А нам надо было выяснить, насколько серьёзна ситуация. Возможно, это разгерметизация! К счастью, этого не произошло.

Самым трудным было оживить станцию, включить жизненно важные системы. Стабилизация орбитального комплекса была потеряна, поэтому нам надо было его вручную сориентировать.

Жолобов отправился в корабль, откуда через прибор визуального наблюдения смотрел, в каком положении относительно Земли находится станция, и по внутренней связи сообщал мне об этом. Я, анализируя эту информацию и представляя себе положение станции, управлял двигателями.

Когда удалось восстановить электроснабжение, ещё раз дали шифрованный сигнал на Землю, что у нас нештатная ситуация. Затем начали просматривать документацию — разбираться, что произошло.

Когда вошли в зону радиовидимости, с Земли нас приветствуют: «Добрый день…» Стало ясно: на Земле не поняли, что что-то случилось. Опять передаю шифровку — но они как воды в рот набрали, а зона всего 4 минуты… Вообще работать в этих условиях было довольно напряжённо и тяжело.

В конце концов работоспособность станции была восстановлена полностью. Но в результате стрессовой ситуации через несколько дней у Виталия начались сильные головные боли, не снимаемые никаким лекарством. Затем у него появились проблемы со сном. Он перестал заниматься на бегущей дорожке, всё меньше работал, чаще плавал по станции в расслабленном состоянии. В последние дни мне приходилось одному выполнять обязанности двоих. <…>

Сначала мы докладывали на Землю не об «отличном», а об «удовлетворительном» самочувствии. Уже это должно было насторожить. Тем не менее Земля не прореагировала. Тогда я предложил Виталию сообщить о своём состоянии по закрытому каналу. Ведь лучше него самого никто не мог объяснить, что с ним происходит. Он доложил, а я в этот момент тоже был на связи и уточнил всё, что требовалось.

Для Виталия провели несколько медицинских телеметрических сеансов, чтобы объективно оценить его состояние здоровья».

К сожалению, меры, предпринятые по совету медиков, желаемого облегчения не принесли: состояние здоровья Жолобова ухудшалось.

Экипаж корабля «Союз-21» на тренировке: Борис Волынов и Виталий Жолобов.

23 августа после переговоров с Германом Титовым, который был одним из руководителей программы, приняли решение о досрочном прекращении экспедиции. На следующий день Волынов «упаковал» Жолобова в скафандр, пристегнул его к ложементу в спускаемом аппарате, потом оделся сам и занял место командира.

Расстыковаться получилось только со второй попытки. Из-за временного сдвига экипаж «Союза-21» приземлился в запасном районе, в тёмное время суток, что затруднило его поиски.

Виталий Жолобов и Борис Волынов в кабине корабля «Союз-21».