Исторический музей нашего района.
Перед ним стоит древняя "каменная баба".
Она не просто тут стоит.
Древняя она, или не очень, сами решайте, как прочитаете "казачьи сказки".
Так как я очень люблю читать, то не могу не выложить сказки нашей местности. Текст — как
есть в источнике.
Кому лень, не читайте.
«Зорюшка, каменная девушка»
Нелегко было первым казакам обживать степные земли. Вроде бы и своя, русская территория, а все равно окраина. Да еще и раскинулась на тысячу верст. Попробуй тут за всем уследить, удержать земли в целостности, ни пяди врагу не уступить. Всех московских стрельцов, наверное, не хватило бы стеречь российские южные степи. Вот бусурмане и не боялись, разбойничали, грабили, в плен православных брали. До тех пор, пока казаки не решили сами на границе стоять, не дожидаясь царской подмоги. И крепко-накрепко родные рубежи стеречь, нежеланных гостей встречать саблями да стрелами.
Так с тех пор и повелось: казаки сотнями на поле брани оставались, но назад не отступали. Кровью истекали, боевые раны не успевали перевязывать, до последнего с врагом рубились. А если одолевали казаков страх или слабость, как молитву одни и те же слова шептали: «Как наши деды и отцы, как наши сыновья и внуки». И снова наливалась силой рука, будто сразу четверо брались за клинок.
С отчаянным бесстрашием сражался с бусурманами казак Макар. Не опуская сабли, не щадя себя, не прячась за спинами товарищей. Ввязывался в самые жаркие схватки, не чувствуя, что давным-давно пробиты кольчуга и шлем, в щепки посечен щит. Лишь после того как накатила черная дурнота, воин понял, что пришел его смертный час. Сделал несколько шагов, да замертво наземь пал. Так бы и лежал, если бы не верный конь. Не дал тот пропасть хозяину, растормошил, помог вскарабкаться в седло. И во весь дух помчался в родную станицу, оставляя за собой багряный след казачьей крови. С каждой минутой слабел Макар. Выпал повод из безжизненных рук, выскользнули ноги из стремян, и опять воин без памяти рухнул на землю. На полпути, прямо у ног каменной бабы.
Даже самый древний старик в станице не ведал, откуда взялись каменные бабы в донской степи. И отец того старика не ведал, и прадед. Говорили, стояли эти изваяния аж с самого сотворения мира. И вовсе не человечий ум их замыслил, не человечья рука их вытесала. Строгих, гордых, широкоскулых, с тяжелым венцом кос на затылке.
Только казак пал к ногам каменной бабы, и ожило изваяние. Серый камень обернулся золотом волос, лазурью глаз, кораллом губ. Розовые пальцы дотронулись до казачьих ран, вмиг перестала сочиться кровь. Макар зашевелился, открыл глаза и вновь зажмурился, ослепленный невиданной красотой. Вскочил на ноги, и вновь пал на колени перед девушкой. От всего сердца благодарил казак спасительницу, свое имя назвал, девичье выспросил. И начал Зорюшку упрашивать стать его женой. А про то, что она вовсе не настоящая женщина, а каменная, и слушать не пожелал. Ведь сердцу не прикажешь. Какая полюбилась, с такой и надо венчаться.
Долго шли суженные к казачьей станице. Слишком уж тяжелой оказалась невеста, не выдержал конь такой ноши. Поэтому-то и пришлось идти пешком. А Макар и не заметил, как пробежало время, всю дорогу любовался своей красавицей. И в станице не пожелал никого слушать. Твердо заявил отцу с матерью, что никакая девушка не мила ему так, как Зорюшка. Казаки из куреней повыскакивали и на незнакомку уставились. Ишь, какая высокая да мощная. По земле ступает, след глубокий остается, на крыльцо всходит, ступеньки трещат, на лавку садится, сиденье под ней ломается. Мыслимое ли дело с такой жить? Посмотрели, поудивлялись, но промолчали. Никто не посмел Макарову невесту хулить. Только шелудивый станичный пенс залился лаем и на Зорюшку бросился. А та даже отгонять не стала, попробуй, прокуси камень. Цапнула глупая животина девичью пятку и последних зубов лишилась.
Казак тем временем самых толстых дубовых бревен раздобыл, новое крыльцо смастерил, лавки, полы. Да так справно и прочно, что ни одна половица под женой не скрипнула. Так в дружбе и любви и зажили молодые. Зоренька по дому хозяйничала, в поле работала, за скотиной присматривала. Любая работа в ее руках горела, будто всю жизнь в хате прожила, а вовсе не каменным истуканом в степи простояла. Начинала в поле снопы вязать, так ни одна баба за ней не успевала, караваи самые пышные и высокие из печи вынимала, самую тонкую пряжу пряла, больше всех собирала куриных и гусиных яиц. И корова-кормилица сразу Зорюшку за хозяйку приняла, к себе подпустила, молоком щедро поделилась. Будто вовсе не холодные каменные пальцы ее доили, а нежные девичьи руки.
Остальные казаки смотрели на Макарово житье да вздыхали. Им бы такую жену! Красивую, работящую, до сплетен не падкую. Станичные же бабы по-черному Зорюшке завидовали. И все к Макару приставали, зубоскалили. Мол, не слишком ли тяжела молодая жена, не слишком ли холодна? А то ведь можно ее к горячей печке прислонить, глядишь, и согреется каменная истуканша. Казак на этих сорок и внимания не обращал, мало ли о чем они трещали. Никто ведь не знал, что теплой и нежной Зорюшка бывала лишь для своего мужа. Пальчики у нее мягче лебяжьего пуха становились, губы – жарче печного огня. А сама она – будто перышко невесомое, хоть целый день на руках носи.
Тем временем закончилась короткая передышка, снова бусурмане в русские степи пожаловали. Еле-еле казаки успевали отбиваться от разбойничьих набегов, но земли крепко держали. Поэтому решили бусурмане обманом решили православных взять. Темной ночью бесшумно подкрались к станице. Конские копыта тряпками обернули, звонкие сабли осторожно руками придерживали. Ни один станичный пес врага не почуял, не забрехал. Лишь Зорюшка встрепенулась, вскочила с постели и бросилась на улицу. Оглушительно засвистела, боевую тревогу подняла. А пока казаки за оружие хватались да из куреней выскакивали, сама оборону держала. Мощной тележной осью одного за другим бусурман крушила, необъятным каменным телом загородила въезд в станицу. Поломанными отскакивала от Зорюшки неприятельские стрелы, зазубринами покрывались сабли. А казачка прочно на одном месте стоит, ни на шаг не отступает, ни пяди земли врагу не отдаст. Тут и муж с остальными воинами подоспел. Навалились все вместе на бусурман, сабли засвистели, бритые головы по степной траве покатились. Отбили набег, не впустили врага в станицу.
После боя к Зорюшке один за другим казаки подходили. Низко-низко кланялись, благодарили за то, что от лютой смерти и позорного плена защитила. И бабы с детьми тут же голосили, славили Зорюшкину отвагу. Макар же все жену беспокойно оглядывал, не повредили ли ее бусурмане, не покалечили. Но неуязвимым оказалось тело казачки, попробуй, одолей камень. С тех пор бусурмане сильно остерегались вторгаться в русские степи. Из уст в уста передавали рассказы о каменной бабе. А потом выяснилось, что в каждом курене по такой бабе живет. С врагами – твердокаменная и неприступная. С любимым мужем – мягче лебяжьего пуха и жарче печного огня.
Ф169
yaplakal.com