«Я десять лет без женщины жил»: что сделал с попавшейся ему девушкой прятавший от войны в тайге одичавший советский дезертир

Если бы данная история была правдой, то ни о каком сроке давности там речи бы не было.
Писавший не имеет ни малейшего понятия о том, что такое срок давности и как он трактуется.

Правильно... лешаки тоже обновляются ... один "ушёл", другой появился. Лесу без пригляда нельзя.

А лучше бы зло держал?

Пффф, а надо было всего то прессануть тех, кто ему подгонял патроны, жратву и лекарства. Нереально уйму лет прожить в полном отрыве от цивилизации, каким бы он крутым небыл....

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Выдумка. Просто подумай, это на сколько у него должно было все в порядке быть со всем, чтоб ему без женщины скучно стало? Сцуко, пиздец обуви, следом обморожения и он покойник. Или все таки его снабжали всем необходимым?...

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Промпт поди был:
Напиши страшную историю в стиле братьев Гримм про одинокого дрочилу в лесу

Ну тогда народ проще жил, я сам еще таких стариков в деревнях застал. Вместо лекарств - баня и "полежать". Жратву в тайге он сам добыть мог, тем более в те времена. Еще лет 50-60 назад даже на юге Тверской области можно было жить только рыбалкой и охотой. Патроны таежнику не особо нужны, если он родился в тайге, то наверняка умел делать самоловы. Так что только что и остается, что соль, да спички. И иногда, раз в несколько лет, новый нож. За ними да, надо выбираться, что и было написано в старттопике. Выходил наверняка не с пустыми руками, пушнину приносил. Приходил наверняка к родственникам, которые его укрывали, от них же и узнавал новости. Пушнину они могли сдавать и покупать необходимое. Все просто.
Да и то, что баба та к нему пошла, после его отсидки, ничего в этом удивительного нет. Как там, в тексте, сказано было, "бригадир охотников"? Наверняка не просто "охотников", вряд ли он числился в такой должности. Скорее всего бригадир местных промысловиков, добывавших соболя. По тем временам должность была очень прибыльная, и на деревне он был один из самых богатых, да еще и пропадал в тайге по нескольку месяцев к ряду. А люди тогда вообще проще были. Так что для тогдашней деревенской бабы это был, считай, не муж, а сказка. Да и кто бы поручился, что ее бы выдали за кого-то лучшего? Тогда были еще живы все эти обычаи со сватовством и сговором родителей. Так что я не удивлен нисколько.

Это сообщение отредактировал Reisen - 23.10.2025 - 02:37

Примитивную обувь можно и из шкур делать, как поступали тысячелетиями коренные народы Сибири. А на сумму, полученную от сдачи одной шкурке соболя, наверняка можно было купить не одну пару сапог.

Можно. НО, коренные народы никогда не жили в одиночку. Человек не рысь, и он в одну морду в тайге не проживет долго. Самому готовить еду, дрова, ремонтировать одежду и землянки, охотиться и рыбу ловить да ещё и огород сделать? И все в одну морду? Ога...

Размещено через приложение ЯПлакалъ

однако, кочет. Тарзан и Джейн, все кто книги видел не только на полке и так в курсе этой истории, а где же фирменные бабокозлы?

Да ну? они реально так веками и жили, не все конечно. Почитай-ка вот это:

"Мы шли густыми зарослями. Здесь снегу было меньше. Сосны стройно возносились к небу, пушистые кроны их сливались вверху в одну.

Вдруг вдали раздался выстрел.

— Э! Наш промышляет, — сказал Сенкича и выстрелил в воздух.

Караван остановился.

— Это глухой Отыркон, старик, — сказал Сенкича.

— Геть, теть! — закричал старик на своих псов и подошел к нам.

— Здравствуй, Отыркон, — сняли мы шапки, с любопытством разглядывая его.

Тунгусы стояли молча. У них нет обычая здороваться. Старик смотрел на нас разинув рот. Собаки пофыркивали, дрожали.

Вид старика жалкий. Меховая парка вытерта, оборвана донельзя, ноги обмотаны в какую-то рвань. Седая голова не покрыта, кисти рук голы, красны, он отогревает их дыханием. Скуластое голое лицо с приплюснутым носом обтянуто желто-серой морщинистой кожей. Узенькие глаза слезятся, щурятся. Мал ростом, но прям и быстр.

Сенкича обнял его за плечи и закричал ему по-тунгусски в самое ухо. Тот отрицательно помотал головой.

Обращаясь к нам, Сенкича сказал:

— Совсем глушился. Кудой его дела. Тфу! — и дал Отыркону свою трубку.

В руках старика дрянное ружьишко. Самодельная ложа кой-как стяпана топором. Старик подпоясан веревкой. Под веревку подоткнуты убитые белки, а к концу веревки привязана собака. Она сидела у ног хозяина, крутила по снегу хвостом и, высунув язык, весело посматривала на нас.

Старик еще выкурил трубку и заговорил довольно правильно по-русски. Голос его был слаб и тонок, как у скопца.

— Вот я старый, четыре раз по двадцать. Никого у меня нет. Совсем глухой. Оленей нет, ничего нет, смерть уехала куда-то, прощай. Как жить? Вот живем, я да две собаки. Кормимся. Смерть приедет, сдохну, куда они без меня? Мало-мало пропадут совсем. Чисто беда совсем…

— Неужели у него нет никого родных? — спросил я Сенкичу.

Да. Сенкича знает старика давно, он действительно одинок, но тунгусы не оставили бы его, кормили бы, да и сам Сенкича сколько раз звал его к себе. Нейдет. Хочет жить своим трудом.

Сенкича помнит, как одно стойбище тунгусов взяло его к себе насильно, держало чуть не взаперти, ухаживало за ним — очень хороший старик, мудрый — нет, ушел.

Отыркон почуял, о чем мы говорим, и, усаживаясь прямо в снег, сказал:

— Нога шагал, глаз смотрел, работай. Пошто мешать людям? Людям и так совсем худо есть. Каждому свой камень есть. Не надо. Грех.

Он вздохнул, протер глаза снегом и, сделав руку козырьком, взглянул в лицо Сенкичи:

— Сенкича! Я буду околеть весной, в вершине Бирьякана.

— Откуда знаешь? — крикнул Сенкича.

— Будешь там кочевать, возьми ружье.

— Откуда знаешь?! — опять прокричал Сенкича и замаячил руками.

— Каменный Спас сказал.

— Кежма есть, село. Там каменная церковь, Спас, — пояснил мне Сенкича.

А старик продолжал:

— Вот лег спать. Вот слышу: Спас приехал в изголовень мне, сказал: ты старый, ты совсем дрянь, время твое поседело, ухо заросло землей. Этой весной станет тебя душить шайтан. Сдохнешь голодом. Наплевать, не бойся…

По лицу Отыркона текли слезы. Подбородок дрожал. Он поднял голову к небу и перекрестился.

Я с печалью и жалостью смотрел на него. Он нищ, убог, но какой-то внутренний свет исходил от него, и чувствовалась несокрушимая сила в его душе. Так хотелось помочь ему. Но как помочь? Несчастный, погибающий старик.

— Шибко хороший Каменный Спас, — сквозь слезы шептал он, — борони бог, какой добрый Каменный Спас, обиды нет от него… Ну, я пошел.

Он быстро поднялся и, как бы спохватившись, громко спросил Сенкичу:

— Куда, бойе, нюльгиришь?

Сенкича всячески изощрялся, чтоб объяснить глухому: схватил меня за рукав, махал руками к югу, указывал на оленей, подгибал по очереди пальцы, чертил пальмой по снегу.

Но вдруг вдали взлаял черный пес Отыркона. Пестренькая сучка, привязанная к опояске старика, взвилась стрелой и бросилась на лай. Веревка взмыла, свалив Отыркона с ног.

— Куто! Теть! Теть! Куто!! — крикнул он, быстро вскочив и убегая за тянувшей его что есть силы собакой.

Тунгусы смеялись. Вскоре раздался вдали слабый хлопок ружья.

Я долго смотрел в ту сторону, куда скрылся лесной старик. Мне было грустно. Я думал о его недолгих днях, о последней его земной минуте. Холод, мрак, тяжкое одиночество. Когда сердце его устанет и по жилам едва-едва будет струиться холодеющая кровь, он покорно ляжет у потухшего костра и станет безмолвно ждать.

Когда я все это представил себе до четкой ясности и вдумался в слова старика — «умирать шибко сладко», — какое-то чувство зависти вдруг охватило меня всего. Не странно ли, что мы, люди иного уклада жизни, так боимся своей последней роковой черты, а он, этот немощный, первобытный старец, ждет смерти с радостной надеждой. Благо ему!

Мы двинулись дальше. Сенкича шагал со мной рядом, говорил:

— Белку без собаки доспеть трудно. Ясный глаз надо. Отыркон глаз — тьфу! Вот собака туда-сюда нюхтит. Далеко уедет, мало-мало совсем не видно. Отыркон навовся закружится, все на восход лезет, на восход, а другой собак кэ-эк дернет его, прямо назад, старик вверх ногами, бряк! Однако притащит к белке, — бей, значит. Э! Так трое и жрут беду. Э!.."
©Шишков В.Я. "Холодный край (Из дневника скитаний 1911 года)"

вы правда думаете, что ИИ что-то "придумывает"? У него нет такой функции. Он просто компилирует из огромного кол-ва разных текстов, выдергивая из разных рассказов-книг-статей примерно подходящие куски, перефразирует и склеивает в нечто целостное. Уберите все тексты из его базы данных, и ничего "придумать" он уже не сможет

Как же люди жили до изобретения магазинов бля А до нашей эры вообще жизни не было, тогда ж супермаркетов с обувью точно не существовало И что из шкур можно делать прекрасную обувь, никто конечно не предполагал

В одиночку? Или все таки племенем? Один делает обувь, другой готовит, ещё несколько охотятся, кто то поддерживает огонь в очаге.... Одному так не реально.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

а сейчас чтоб доход от миллиона рублей

А ты сейчас сможешь соболей на шубу настрелять?....

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Там до сих пор так народ живет, мужики в тайгу савливают месяца на три-четыре. Выживают как-то. Теперь хоть снегоходы есть и рации, а тогда такого и в помине не было. "Счастливые люди" не смотрела? На ютубе есть.

Стреляют их редко, в основном капканами берут.

Заметь, не в одно лицо. И домой они придут не в пустоту. Выжить в тайге или на севере одному - нонсенс.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

хуясе, благородный

Именно, что в одно, очень редко, кто занимается промыслом вдвоем. А до соседа и его участка не один десяток километров. Крупы, керосин для ламп, бензин для снегоходов, это все перед сезоном на промысловый участок заводится, да и сами снегоходы тоже, зачастую по реке. Зимой не до этого будет, и соседей за несколько месяцев посещают раз-другой, в основном если захворал. До сих пор так люди живут, нет в этом ничего такого.

Повторюсь, тогда люди были проще. Если сына, после всего этого, на себя записал, то им никто и слова поперек не сказал наверняка.

Блять. А если перекрыть снабжение, много кто дольше зимы проживет? Я то о чем? Ну не реально от войны косить так в тайге. Или нужны те, кто ему помогал постоянно.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Так в старттопике же написали, что он в свою деревню приходил. Наверняка к родне. А те и рады - пушнину принес, всё деньги в дом.

Вот жешь сука какая. Не могла в лес на 9 лет раньше пойти? Но его благородное сердце смогло ее простить