О промышленном производстве Латвии (к сожалению много букфф)
Статья за 2015 год.
Очень часто тут в различных дискуссиях в ЖЖ многие мои российские оппоненты с ностальгическими настроениями по бывшему СССР козыряют: вот, мол, при СССР в Латвии была промышленность, а сейчас страна ничего не производит, все заводы разрушены и растащены, а живёт ваша Латвия только за счёт транзита и туризма. На самом деле и транзит, и туризм играют роль, но и с промышленностью тоже всё обстоит совсем и неплохо, просто сама современная промышленность нынче совсем другая, чем была 30 лет назад. Вот перепосчу из журнала "Открытый город" разговор о том, что и как производит Латвия.
Есть ли в Латвии промышленность? Попробуйте на улице задать этот вопрос — и в ответ вам либо кисло усмехнутся, либо пустятся в ностальгические воспоминания: «Помнишь ВЭФ, РАФ, РВЗ, Альфу, Радиотехнику, РЭЗ? Вот тогда была промышленность...» Между тем, промышленность в Латвии есть. И не просто есть, она развивается, строятся новые предприятия. Об этом журналу "Открытый город" рассказал Юрий Баскаков, совладелец компании Vitrum Group.
Новые компании приходят без шумаХорошо помним времена, когда предпринимателей, которые отваживались на производство, называли сумасшедшими...
Абсолютно правильно! Потому что для людей, которые занимались недвижимостью, бизнес, связанный с производством, был сумасшествием. Ведь в те годы у нас спекулятивные сделки с недвижимостью не облагались никакими налогами. А все производство облагалось по полной программе, никаких скидок на тот момент не существовало, хотя, в общем-то, и сегодня их нет.
А ведь входной билет в производство стоит дорого. Если бы мы что-то приватизировали — за сертификаты и т.д. — это одна история. Но мы свою компанию строили сами, шаг за шагом, от малого к большому. Мы, конечно, не Olainfarm, не Grindeks, но, тем не менее, один наш станок для вырубки металла стоит полмиллиона. А таких станков у нас — три. Линия покраски порошковым напылением у нас стоит почти миллион евро — 970 тысяч. Мало того, развиваясь все эти годы, мы брали какие-то лизинги на оборудование, но у нас не было никогда кредитов. Еще до 2009 года нашу компанию изучали финансовые аналитики, и в своем резюме они как большой минус отметили, что компания недокредитована. То есть мы могли значительно быстрее развиваться. Но зато когда наступил 2009 год, когда банки отбирали все, у нас в этом плане проблем больших не было.
И много таких «сумасшедших» в Латвии?Мы часто говорим: производства нет… Но это от того, что живем стереотипами советского периода, когда были ВЭФ, Радиотехника, Альфа. Но сейчас производство кардинально изменилось. Техническое оснащение и современные технологии очень быстро бегут вперед, и на работы, которые вчера выполняло 50–100 человек, сегодня достаточно 1-2 человек. То есть монстры с десятью тысячами рабочих даже гипотетически существовать уже не могут.
Помните, как журналисты издевались, когда наша власть продекларировала, что по уровню производства мы достигли советского периода? Не буду оценивать, так ли это на все сто процентов, но думаю, что все же недалеко от истины. Возьмем близкую нам сферу — деревообработку, покраску и металлообработку стоимостью около полумиллиона евро. Это серьезная инвестиция. А знаете, сколько в Латвии таких машин? Грубо говоря, к ста приближается. Вы представляете?! Это высокопродуктивные мощнейшие машины, которые в состоянии резать большие объемы металла и т.д.
То есть для таких машин есть и фронт работ?Да. Просто на рынке присутствует ряд фирм, о которых мы даже не догадываемся. Допустим, если я вам назову по металлообработке и металлоконструкциям фирму SBC, вам это вообще ни о чем не скажет. Но если вы побываете у них на производстве, обалдеете! Там стоит очередь из грузовиков, разгружающих металл. И стоит очередь из грузовиков, загружающих металлоконструкции, уезжающие в Скандинавию. Несколько людей, которые получили деньги от еврофондов, какие-то кредиты, делают продукцию на всю Скандинавию. И список их клиентов включает в себя Норвегию, Швецию, Данию…
И это новые производство?Да, это новые производства. Или, например, в Вентспилсской свободной экономической зоне. Там швейцарцы поставили сборку уборочной техники. Большое, серьезное предприятие, которое с оборотом в десятки миллионов евро. Продукция уходит в Западную Европу. Но они вообще на рынке не светятся.
Почему?А зачем? Знаете, есть пафосные компании... Скажем, приходит инвестор из Москвы и говорит: вот, я тут сейчас в Латвии завод поставлю, — и все узнают об этом мгновенно. А швейцарская компания строит мощнейшее производство, но молча...
В прошлом году к нам пришел заказ на рабочие столы очень высокой точности, с очень специальными требованиями для завода в Ливаны (Прим. моё: мелкий городок в восточной Латвии, славился раньше производством цветного стекла). Как это, в Ливаны кто-то что-то производит? Оказывается, немцы туда перетащили сборку гастроскопов, в простонародье «кобр». Так вот, сборка этих «кобр» для всей Европы происходит у нас, в городке Ливаны. Сидят женщины, которые собирают этот стекловолоконный кабель… У них очень дорогое оборудование. Плюс еще другие немцы — конкуренты — построили завод. И в Ливаны теперь два завода, которые это делают.
А сколько слез было пролито по ливанскому стеклу...Да! О том, что нет ливанского стекла, знает весь мир. А то, что пришли немцы и построили там два завода, не знает никто. Понятно, почему они пришли. Китай — далеко, Россия — непонятна. А здесь — уже Евросоюз.
Вот вы знаете, что у фирмы Brabantia, которая производит гладильные доски, в Латвии — три огромных завода? Никто даже не догадывается, что все доски, которые Brabantia продает по всему миру, включая Латинскую Америку, США, Японию и т.д., производятся в Латвии.
Среди клиентов — Microsoft, Continental, ГазпромнефтьКстати говоря, Vitrum ведь тоже поставляет свою продукцию в самые разные страны?
Знаете, нашему производству Vitrum в этом году будет уже 22 года. На самом деле это группа компаний, в которой работает 175 человек, что для Латвии немало. У нас есть представительство в России, наше оборудование кроме Латвии поступает в Литву, Эстонию, Финляндию, практически всю Европу. Норвегия для нас очень серьезный рынок, Белоруссия, Северная Африка и арабские страны.
Среди наших знаковых клиентов — компания Microsoft. Для нее мы делаем торговые стенды для компьютеров. То есть, они производят компьютеры, и их надо на чем-то красиво представить в магазине. И это торговое оборудование разъезжается отсюда, из Латвии. Были большие инсталляции — во Франции, Испании, Португалии, Англии, Германии, Швейцарии и т.д.
Для компании Continental, которая делает покрышки, мы тоже делаем торговое оборудование, дисплеи, которые поставляем по всей Европе плюс 21 арабская страна, включая Северную Африку. Вот, например, завтра уходит 40-футовый контейнер в Марокко. А потом они разъезжаются там по всему региону.
И чем вы берете? Ценами?На самом деле брать ценами мы не можем — мы не Китай и даже не Польша. На самом деле срабатывает масса других факторов. Расскажу для примера историю с Continental. Они начали продвигать кампанию по маркетингу и стендам. Заказали в Германии разработку дизайна и чертежей у фирмы-производителя. Заплатили за это. Но забыли указать в договоре, что все чертежи принадлежат Continental. И немцы их им не отдали. Разразился скандал. Немцы говорят: пожалуйста, заказывайте у нас стенды. Но без конкурса, а это уже выкручивание рук. Руководство Continental встало на дыбы. Что делать? Все планы горят. И одна женщина там сказала: слушайте, я когда-то была в Латвии, там компания под нашим логотипом очень неплохо выполняла заказы. А где эта Латвия? Но поскольку уже все горело, они сказали: давай попробуем. И когда они пришли к нам, первым вопросом было: вы нам чертежи отдадите? Естественно, отдадим. И вот мы начали с ними работать. Сначала первый договор был на три года, сейчас — уже на пять лет. Так что это не вопрос цены.
И все-таки наше преимущество в дешевой рабочей силе никто не отменял?Конечно, по сравнению с Европой, у нас платят меньше. И значительно. Но как только у нас начнут платить больше, Латвия перестанет быть настолько интересной. Мы-то привыкли сравнивать с Америкой, Англией, Ирландией и т.д. Но Европа — это еще и Португалия, и Польша и т.д. А наша зарплата сейчас выше, чем в Польше.
Каков в вашем портфеле процент российских заказов?В общем объеме — не более 15%.
Можно назвать имена крупных клиентов?Конечно. Газпромнефть — наше оборудование сейчас стоит более чем на тысяче заправочных станций. Причем с биркой Vitrum. Мы везде пишем Ražots Latvijā или Made in Latvia. Еще есть сеть заправочных станций ТранзитСити в Татарстане. Мы в прошлом году создали им brand-book, включая не только оборудование, но и внешний интерьер, потолки, люстры, лампы, одежду персонала и т.д. Для сети Движение-Нефтепродукт в Кирове мы тоже сделали разработку всего дизайна и собрали несколько станций.
Для заправочных станций Сургутнефтегаза только что закончили разработку всего brand-book — от начала и до конца. Сделали первый пробный шар для Петербургской топливной компании в Санкт-Петербурге. Недавно был в Питере, где мы подписали договор с Neste. Российский Статойл, Татнефть, немножко нашего оборудования есть на Роснефти. С Shell идут переговоры. И так далее.
Важно быть и на Западе, и на ВостокеПолучается, война санкций на вас не сказалась?
Что значит, не сказалась? Сейчас оборот отгруженного товара, конечно, упал. И значительно. Что будет к концу года? Бог покажет.
Вот и бывший еврокомиссар Андрис Пиебалгс говорит, что надо отказаться от идеи сделать Латвию мостом между Востоком и Западом. Так, может, ну его, этот восточный рынок?
Ни в коем случае нельзя концентрироваться на одном рынке — только на восточном или только на западном. Запад нас всегда будет воспринимать как окраину Европы с дешевой рабочей силой. А если будем концентрироваться только на Востоке, есть опасность пойти на компромиссы с качеством в угоду тем клиентам, которые платят, да и собственно географическое положение и соседство с большим рынком Пиебалгс вряд ли отменит своим указом.
Почему очень важно быть и на Западе, и на Востоке? Запад нас учит. Ведь мы с вами не родились здесь с западным мышлением, с западным опытом, западными знаниями. Мы можем получить этот опыт только в процессе работы. И на Западе у нас достаточно много клиентов, с помощью которых мы обучаемся. А в России мы интересны именно тем, что мы имеем этот опыт. И если вы можете облечь ваш западный опыт в красивую маркетинговую оболочку и это им продать, то, конечно, это будет иметь успех.
Как мы начинали с Газпромнефтью? Они узнали, что мы работаем на скандинавском рынке с сетями заправочных станций и пригласили нас сначала в качестве консультантов. Потом мы им сделали аудит их заправочных станций. И после этого они начали с нами работать. То есть, мы их интересуем в роли некоего переводчика.
Вы называете рынки Европы, Африки, Азии. А с США у вас есть опыт работы?Прежде всего, Microsoft пришел из Америки. Это был самый большой проект. Второй проект, который мы выполнили и получили деньги, была такая машина под названием Fisker. Это был конкурент Tesla, и они начали развиваться одновременно. В свое время была программа правительства США по «озеленению» экономики, и Fisker от правительства США получил 300 миллионов долларов. Это не совсем электромобиль — двигатель работает от электробатареи, но если у него заканчивается батарея, то он может ехать дальше, поскольку у него стоит бензиновый двигатель, который может вырабатывать электроэнергию.
Зато в салоне он полностью «зеленый», ни одной части из пластмассы — только натуральная кожа и только натуральное дерево. Мало того — не срубленные деревья, а только выловленные из озера Мичиган. Чтобы человек не касался холодных частей мебели, она вся была обшита буйволиной кожей, выращенной на фермах, на которых выращивают кожу для Versace. Фантастическая вещь! Может быть, вы слышали, первую машину Fisker подарили Ди Каприо. И они устроили тендер в Европе на оборудование европейских и азиатских салонов для этой компании. В полуфинал вышли две компании — мы и швейцарцы. В итоге победили мы.
Машина должна была производиться в Финляндии. Но у них не пошли батареи — они взрывались. В итоге они пытались даже с Чубайсом эту батарею совместно разрабатывать. Увы, в итоге проект развалился, но оборудование для 43 автосалонов мы произвели.
Но это была часть американского проекта, ориентированная на Европу и Азию. А на рынок США не пытались выйти?
Выйти с поставками на американский рынок невозможно, это надо исключить полностью. Но если американцы приходят в Европу с локальным производством, то мы, безусловно, в выигрышном положении. В самом выигрышном — с учетом наших расценок и квалификации.
К тому же американцы не делают разницы между Францией, Италией, Латвией — для них все это Европа. Вот вам картинка из жизни. Американский инженер уже здесь провел какое-то время, и я его приглашаю поужинать в рижский ресторан. Выходим, а он говорит: «Как хорошо вы в Европе живете! У меня мечта — чтобы мои дети жили где-нибудь в Европе. Ну, в Риге, например». Для нас уехать в Англию или Ирландию — это счастье. А у человека мечта — чтобы его дети жили где-нибудь в Латвии. Потому что здесь свежий воздух, чистота и т. д.
Наша экономика стала более жизнеспособной
То есть, мы уже конкурентоспособны?Мы абсолютно конкурентоспособны, вопрос только в том, как мы это используем. Скажем, мы можем сказать много добрых слов в адрес Латвийского агентства инвестиций и развития (LIAA), — они приводят потенциальных клиентов и т.д. Но надо сказать, что на уровне государства, наверное, это единственная организация, которая в принципе что-то делает по отношению к производителям. И на ней можно список закончить.
Получается, что промышленной политики у государства как не было, так и нет?
Это так. Проблема заключается не только в правительстве — проблема в мозгах всех жителей. Мы имеем то правительство, которое заслуживаем. Мы можем быть патриотичными, бегая с флагами и участвуя в праздниках. Но на уровне потребления мы с вами не патриотичны. Попробуйте войти на рынок Финляндии, в Эстонию попробуйте войти. Да, мы продаем продукцию в Эстонию, но они защищены. Если есть аналогичное эстонское предложение, нам скажут: ребята, извините, но вы все-таки чужие. Попробуйте войти в Литву — там еще тяжелее. Там — свои, и всё. А мы открыты всему миру, вдоль и поперек. И, конечно, это не может сформировать только правительство, если на уровне граждан это не сформировано в мозгах.
Да, был у нас всплеск патриотизма по отношению к местной продукции. Мы с тех пор используем на наших бланках значок с флажком Ražots Latvijā или Made in Latvia. Потому что хотим показать: это мы производим здесь, это латвийский товар. В 2009 году это очень хорошо работало. В 2010-м это работало. А вот в 2015-м — это уже никому не нужно. Потому что у нас уже как бы все хорошо, мы можем покупать самое крутое — немецкое, голландское и т.д.
Поэтому что мы хотим от нашего правительства, если сами морально не готовы поддерживать местного производителя?.. Да, мы требуем, чтобы европейские структуры дали денег на поддержку латвийских крестьян, еще на что-то. Но при этом мы придем в супермаркет и купим литовское молоко...
Ваш прогноз по экономике на ближайшее время. Для себя — вам, наверное, понятнее. А для государства?
Наверное, я присоединюсь к тем, кто говорит, что таких потрясений, как в 2009 году, уже не будет. Но это только по моим внутренним ощущениям. На мой взгляд, экономика стала более здоровой, жизнеспособной. Она менее подвержена всевозможным спекулятивным кризисам. Да, спады и подъемы, наверное, будут всегда — как и во всем мире. Да, мы зависим от многих факторов, в том числе и от России, и от еврофондов, которые сюда приходят… Любая экономика от чего-то зависит. Тем более — маленькая экономика. Но я думаю, что если не случится чего-нибудь экстраординарного, то спада не будет — будет определенный рост.
Условия стали прозрачнее и понятнее. Ушла вся пена, занимающаяся спекуляциями на рынке. Ушла и пена, которая создавала информационный фон — что можно зарабатывать легкие деньги на каких-то легких проектах. По крайней мере, я ничего подобного вокруг не слышу. Спекулятивность рынка, которая всегда его портила, наблюдается все в меньшей и меньшей степени. А те же россияне, которые здесь покупают квартиры, после этого открывают какие-то производства. Сначала – маленькие, потом присматриваются к рынку и начинают ему доверять… В этом плане есть позитивное движение.
Это сообщение отредактировал ЯнисЯнисов - 25.08.2020 - 22:28
yaplakal.com