114
- Кать, а не пора ли тебе с моей мамой познакомиться? - после особенно жаркого поцелуя спросил Макс, заложив ей за ухо непокорную прядь.
- Не пора, - резко ответила Катя и спрыгнула с бортика фонтана, на котором они сидели.
- Вот не думал, что ты такая трусиха, - в глазах Макса прыгали весёлые искорки. - С мостов на резинке прыгать не боишься, а с мамой познакомиться боишься.
- Мы с тобой жениться вроде не собираемся, мне и так всё нравится, - тряхнула Катя рыжим блестящим хвостом волос, и решительно вскинула на плечо здоровенную, как крестьянский мешок, кожаную торбу. - Ладно, мне пора. На созвоне!
Максим смотрел, как она удаляется быстрым решительным шагом, полы длинного кружевного платья красиво обрисовывали длинные ноги, многочисленные заклёпки на кожаной курточке отблёскивали в солнечных лучах, звонко цокали по брусчатке металлические набойки высоких шнурованных ботинок.
Стиль «бохо», так это называется. Ультрамодно, трендово, последний писк издыхающей мыши, тьфу, то есть моды. И на большинстве Максовых знакомых девчонок смотрится дико смешно.
Но только не на Катюхе.
На ней эти шмотки сидят так, что у Максима каждый раз пересыхает в глотке, когда он видит, как она приближается к нему, с этой своей загадочной полуулыбкой, а из-под длинного рукава иногда выглядывает задорная и любопытная лисья тату-мордочка.
И да, он бы женился. Не задумываясь - лишь бы она была рядом. Без неё яркий и насыщенный каким-то неосязаемым волшебством мир тут же сваливался в тусклую и до чёртиков надоевшую обыденность...
Вот только даже намёк в сторону узаконивания отношений или создания семьи Катерина воспринимала, как атаку вражеского дивизиона и мгновенно расчехляла виртуальный огнемёт.
Вот ведь как времена повернулись - раньше для девицы замужество было пределом мечтаний, а теперь ха, попробуй-ка, докажи современной девушке, что ей нужна семья.
«А зачем?» - невинно спросит та и захлопает ресницами. - «Мне и так прекрасно! Видела я этих семейных мымр и сопливых детей. Оно мне нафига?»
Вот же глупая. В чём-то невероятная, умная, смелая, глубокая, а в чём-то незрелая, словно летняя слива, кисло даже от взгляда.
Ей как раз бы с мамой пообщаться. Потому что мама у него мудрая женщина. Не просто мудрая - она тоже волшебная и как раз-таки зрелая. Она бы оценила Катю, но...
Но Катя боялась... Да, он точно знал, что под всей этой гордостью и независимостью, под бохо-слоями и острыми железными заклёпками прячется ранимая и чуткая душа, больше всего на свете боящаяся, что никто не сможет её принять и полюбить.
Ничего не поделаешь, придётся действовать хитростью, чтобы выманить из норы его рыжую лисичку!..
- Поехали на дачу ко мне на выходные? - спросил Максим. - Серёга с Надей тоже будут. Шашлычков пожарим, на сапах на озере покатаемся. У нас дача в Яблоновке, возле Чёрного озера. Там знаешь как красиво - скальник есть очень живописный. А какой там лес... Кать, тебе точно понравится.
- Но там же мама у тебя живёт, - лиса в момент закрылась, прикрывшись пушистым огненным хвостом.
- Да у меня все друзья уже на даче перебывали, - не сдавался Макс. - Я не буду тебя своей девушкой представлять, если хочешь.
- А я и есть не твоя девушка, - улыбнулась Катя. - Я сама по себе девушка.
- Вот и будешь сама по себе девушка-фотограф, а мы с тобой просто хорошие знакомые? А?..
Он знал, что она не устоит - больше всего на свете его лисица любила лес, прям как её любимый зверь. Настоящий лес, а не стерильные парки и скучные перелески рядом с городом. Лес, где можно мчаться гибкой стрелой среди загадочных движущихся теней, где волны живых запахов кружат голову, и в каждом уголке можно найти что-то необычное и волнующее и - самое главное - сделать кучу натурных снимков. Ведь Катя действительно была очень хорошим фотографом и художником.
- Ладно, - сдалась та, наконец. - Но помни, мы договорились!..
От красоты озера захватывало дух... Катя старалась не беспокоить тяжёлое зеркало воды, подгребая веслом насколько можно тише, и всё равно от носа доски разбегались морщинки, нарушавшие идиллию сентябрьского дня, в котором было столько мягких красок и смыслов. Так нежно и трогательно смотрели в небо облетающие деревья в разноцветном убранстве, так тихо, будто паря в невесомости, падали в тёмный хрусталь воды листья... Девушка замерла и позволила доске остановиться примерно на середине озера. Очень осторожно она достала из нагрудного кармана телефон в непроницаемом чехле и начала снимать. Её чуйка просто кричала, что сегодняшние снимки будут едва не лучшими в её коллекции, и вполне могут попасть на выставку в октябре.
Всё-таки молодец Макс, что вытащил её. Даже стоит попробовать его маму потерпеть...
- А вы, Катенька, что не едите? Не любите кабачки?..
Катя вымученно улыбнулась и нервно поддёрнула рукав длинной рубашки, боясь, что откроется татуировка.
- С детства не ем их, если честно.
Галина Андреевна моментально - Катя даже среагировать не успела - забрала у неё тарелку.
- Что ж вы сразу не сказали. Тогда сразу переходим к пирогу и салатам! Надеюсь, с пирогами у вас хорошие отношения?
- Более-менее, - ответила Катя. - Особенно с мясными.
- И мясной есть, и грибной, один момент! - и женщина исчезла в кухне.
Катя немного съёжилась от смущения и покосилась на Макса, а тот весело ей подмигнул. Зато Сергей с Надей ели так, что за ушами трещало и не переставали нахваливать.
Вот вечно она попадает в нелепые ситуации, будто кто-то с очень плоским чувством юмора, там, наверху, специально ей их устраивает!.. Но не успела она слишком погрузиться в пучины самоедства, как перед ней возникла новая тарелка с парящим куском пирога, от одного взгляда на который потекли слюнки... И чуть было не брызнули слёзы.
Настоящий домашний пирог.
Последний такой пирог Катя ела в детстве, когда ещё была жива бабушка. Потом её не стало - и ничего не стало. Последний островок тепла в её жизни съёжился и погас, оставив её одну посреди ледяной пустоши родительского алкоголизма. Они развелись сразу, как только Катя поступила в училище, словно ждали сигнала, что всё - дочь уже выросла и теперь уже можно.
Катя тогда вздохнула с облегчением. Она пыталась донести эту простую истину до родителей раньше, ещё со школы - какой смысл жить вместе и вцепляться друг другу в глотки по малейшему поводу, а потом беспробудно пить, если она, Катя, уже взрослая и никакими иллюзиями по поводу их семейного счастья не страдает?..
Но они упорно следовали замшелому стереотипу, что пока дочь не вырастет, разводиться нельзя. Иначе она же получит психологическую травму!..
О том, что Катя ежедневно получала психологическую травму разной степени тяжести с тех пор, как погас бабушкин островок, они предпочитали не задумываться. У них обычная семья. Все так живут!..
Первым, что сделала Катя, когда стала зарабатывать сама - сняла комнату. И только тогда внутренний железный каркас, в котором, как в тисках была зажата душа, стал понемногу ослабевать...
И теперь ей безумно хотелось наброситься на этот пирог и не просто съесть - сожрать, давясь от переполняющего всё её существо голода - не того, который требует физической пищи, а того, что жаждет простого человеческого тепла.
И только тут она осознала, что попала в другую Вселенную. В которой вырос Макс. Вселенную, в которой было это самое тепло...
Ту Вселенную, где вечно рыщущей беспокойной лисице захотелось сыто задремать и наконец-то расслабиться, прикрывшись пушистым хвостом...
Может, поэтому она, всё не признаваясь себе, так боялась потерять Максима, что строила из себя сильную и независимую ценительницу личной свободы. Дескать, не больно ты мне и нужен...
Она так глубоко погрузилась в себя, что не заметила, как пристально её рассматривает мать Максима.
- Ой, какая лиса!.. - восхитилась она, всё-таки заметив Катину татуировку, выползшую из-под рукава, и уши девушки моментально запылали. - Была бы помоложе - себе бы такую сделала!
- Вы? - поразилась Катя, чуть не подавившись. - Татуировку?..
Вместо ответа мама Максима улыбнулась с хитринкой, поднялась и исчезла в соседней комнате. А вернулась под перекрёстным огнём любопытных взглядов с объёмной папкой в руках.
- Моё портфолио. Со старой работы. Я ведь с художественным образованием, Катенька, не смотрите, что старая перечница! А уж как в молодости отжигала! - и она, смеясь, подмигнула сыну, а тот поднял большой палец.
Катя листала альбом, не веря глазам. Стилизованные драконы, змеи, кони, птицы, деревья и красавицы разной степени обнажённости, сложнейшие причудливые орнаменты, в каких-то файлах вместе с эскизами лежали фото отдельных работ, выполненных где красками, где мозаикой, одна пантера красовалась на спортивной машине, было даже платье с белым павлином, чей роскошный хвост струился по подолу до самого пола и был украшен настоящими павлиньими перьями.
- Обалдеть, - прошептала Катя, дойдя от рисунка лисы - очень похожего на её собственное тату, сделанное по её эскизу.
Максим сиял - «эффект мамы» сыграл на всю катушку!
С тех пор Катя стала завсегдатаем дачи Ворониных. Собственно, это была не дача, а вполне полноценный дом, в котором мама Макса жила круглый год, и Катя вполне её понимала. Рядом с этим лесом и озером она тоже будто расправлялась изнутри, возвращаясь в город под завязку наполненной весёлой и кипучей творческой энергией.
Она познакомилась и с его старшим братом Володей, который регулярно навещал мать с женой и двумя детьми. Катя как-то обнаружила, что рисует вместе с маленькими Викой и Сашей сказочный лес на полу на большом ватмане, и получает искреннее удовольствие.
Вместе с Максом они исходили весь местный лес, иногда к ним присоединялась Галина Андреевна, починили и покрасили старую лодку, до того сиротливо валявшуюся на пляже, исследовали противоположный берег озера, больше походивший на непролазную дремучую чащу.
По вечерам шумное семейство садилось за стол, причём готовили все трое женщин, включая жену брата Ксюшу и Галину Андреевну, которые оказались асами в кулинарии, а Катя была отнюдь не против роли подмастерья.
А ещё они часто разговаривали с Галиной Андреевной об искусстве.
Мама Макса стала для Кати чем-то вроде эксперта, и разговоры с ней были настолько интересными и глубокими, что Катя уже дома всё перебирала в памяти самые необычные моменты и даже кое-что записывала. Иногда ей казалось, что она с большим нетерпением ждёт встречи с мамой Макса, чем с ним самим.
И как-то уже в октябре, когда вся большая семья, хохоча, воодрузила на убранном огороде пугало в старом, но всё ещё стильном бабушкином пальто и с тыквенной головой, над которой с ножом потрудилась сама Катя, вырезая жуткий и одновременно весёлый оскал, девушка вдруг поняла, что хочет свою семью.
До дрожи, до одури.
Точнее, не так. Она хотела стать частью именно этой семьи. Только этой...
А вечером, уже перед отъездом, который Катя всё подсознательно оттягивала, к ней подошла Галина Андреевна.
- Может, останетесь, Катюш? Чего на ночь глядя в город ехать. Места полно, сама знаешь, - и она заговорщицки улыбнулась.
Катя вскинула на неё испуганные глаза, рука её непроизвольно дёрнулась к воротнику свитера.
- Ну что ты, как неродная, Кать. Что я, не вижу, как Максим с тебя пылинки сдувает?.. И я тоже без тебя семьи уже не представляю. Пусть только попробует тебя обидеть - я ему руки-ноги быстро поотрываю!..
- Вы неправильная мама, - пробормотала Катя, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. - Вы... я знаю, как это бывает. У меня подруги свекровей ненавидят... а я, я... я же полный неформат, таких вообще на пушечный выстрел к сыновьям не подпускают...
- Катенька, - обняла её Галина Андреевна. - Знаешь такую поговорку: «Когда женится сын, глупая женщина теряет сына, а мудрая - обретает дочь?» Я изначально, ещё когда Максим маленький был, ещё когда муж был жив, для себя решила, что приму выбор моих сыновей, приму любых девушек, даже если мне покажется, что они состоят из сплошных недостатков, даже если буду чётко видеть, что вряд ли у них получится семья. Понимаешь? Изначально. Потому что мои сыновья доверяют мне, для меня нет ничего дороже этого доверия, этой дружбы, и я всегда буду на их стороне. Но Бог миловал. А может, наградил... В Ксюшу я влюбилась сразу. А Макс наконец-то привёл тебя. И я даже не знаю, как его благодарить, и как тебя удержать, Катенька. Ты же чудо - красивая, умная, талантливая... Я вижу, как вы любите друг друга. Чего ещё желать?.. Я буду счастлива назвать тебя дочкой.
Она обхватила заплаканное Катино лицо ладонями, аккуратно стёрла платочком слёзы.
- Ну вот, моя хорошая, - Галина Андреевна отстранилась, улыбнулась, вокруг её тёмных проницательных глаз обозначились лучистые морщинки. - Вот и всё, девочка, вся нехитрая наука. Ну, хватит плакать. Останешься?..
Катя засмеялась сквозь слёзы и кивнула. Ей всё ещё было сложно, но будто огромный камень, привязанный к ногам, наконец-то свалился, а она вольна была плыть наверх. К свету и теплу...
Две недели спустя Катя, Максим и Галина Андреевна ходили по выставочному павильону, любуясь работами молодых фотохудожников, и Катины работы притягивали к себе много взглядов. Осеннее озеро с одиноким золотым листом на чёрном зеркале воды, отражение деревьев, тронутое лёгкими волнами, опрокинутая чаша небес с летящей птицей, огромный маслёнок с высохшей и растрескавшейся от старости шляпой и... рыжая лисица, настороженно нюхавшая воздух на кромке леса - самая большая Катина удача, та, которую иначе, чем знаком судьбы и назвать нельзя.
Вокруг этой фотокартины собралась небольшая толпа, а когда люди узнали, что автор стоит рядом, наперебой послышались предложения купить её.
- Нет, - улыбнулась Катя. - Эта работа - для очень дорогого мне человека. Человека, который научил дикого зверя ценить ласку и тепло домашнего очага. И она стоит сейчас рядом со мной. Это Галина Андреевна, мама моего будущего мужа.
- Ох, - засмеялась Галина Андреевна, от неожиданности приложив руки к зардевшимся щекам. - Катенька... Какой чудесный подарок! Да ещё и мне славы досталось! Это я в гостиную в доме повешу, - с гордостью сказала она, - это же в нашем лесу фото сделано!
- Вы у меня самые лучшие, - Максим приобнял их обеих, и стоящих рядом людей коснулась не только запечатлённая на фотографиях красота природы, но и лучистое тепло любящих сердец, исходящее от этой троицы.
Ведь настоящая семья — это не те, с кем ты связан кровью, а те, с кем ты согласился делить своё сердце.
via
yaplakal.com