97
10 марта 1975 года, ровно 50 лет назад, произошла одна из самых массовых по числу жертв трагедий в истории отечественного спорта. В результате давки после хоккейного матча между юношескими командами СССР и Канады в Сокольниках погиб 21 человек, в том числе 13 подростков. Еще 25 зрителей получили серьезные травмы. Считается, что причиной трагедии стал ажиотаж среди зрителей из-за жвачки, которую в рекламных целях раздавали канадцы, и грубые просчеты при организации мероприятия.
viaВ Москве, всего полгода назад завоевавшей право на проведение Олимпиады-1980, очень боялись утечки информации за рубеж, а потому решили не сообщать гражданам о случившемся — вышла только одна сухая заметка в несколько строк.
«Мы увидели, что в холле Дворца спорта лежат тела, накрытые простынями, — вспоминал хоккеист Александр Кожевников. — До нас не сразу дошло, что это трупы».
До этого хоккеисты юношеской сборной СССР едва успели перевести дух после напряженной схватки с канадцами. В раздевалку постучали, и незнакомец в штатском что-то шепнул тренерам, после чего те попросили своих подопечных поторопиться. К автобусу спортсменов погнали почти бегом — по тому самому холлу.
О жуткой давке они узнали по дороге в гостиницу — и всю жизнь очень не любили рассказывать об увиденном. Как и о причине.
О существовании жевательной резинки в СССР узнали во время Всемирного фестиваля молодежи-1957 — улыбчивые иностранцы привезли с собой массу элементов западной жизни, которые вскружили голову советским людям. Запретный плод был сладок, школьники и студенты старались выменять у гостей пластинки с зарубежной музыкой и яркую одежду, модные журналы, газировку и жвачку.
Именно тогда в обиход прочно вошла примиряющая фраза «мир, дружба, жвачка», которую переделали из официального лозунга международного форума «Мир, дружба, фестиваль». Вальяжно жевать жвачку было престижно и респектабельно, счастливчик словно имитировал благополучную буржуазную жизнь. Хотя многим, еще помнившим борьбу с «низкопоклонством перед Западом», все эти замашки советской молодежи очень не нравились.
В СССР жевательную резинку впервые начали производить в 1968 году на таллинской кондитерской фабрике «Калев». Однако на прилавках советских магазинов массово она так и не появилась.
Министр здравоохранения Борис Петровский объявил жевание жвачки вредной привычной, к тому же пропагандирующей капиталистический образ жизни.
«Эта жвачка была очень жесткой, — говорит московский школьник конца 1960-х Андрей Тимин.
— А западную меняли на что-то у туристов или покупали из-под полы. Это точно не было массовым явлением. Скорее, признаком некоторой статусности».
Учителя и вожатые тщетно боролись со жвачкой в школах и лагерях, заставляли прилюдно ее выплевывать, пугали язвой и гастритом, отчитывали на собраниях и классных часах, вызывали в школу родителей. Дети ехали на Красную площадь, выискивали иностранцев и клянчили заветный «бубль гум».
Хоккейные контакты СССР и Канады возобновились после знаменитой Суперсерии 1972 года. Это соперничество приобретало принципиальный характер во всех возрастных категориях. В начале 1975-го в провинции Онтарио собрали юношескую команду «Берри Коап» (игроки не старше 17 лет) для поездки в Москву. Канадцам предстояло скрестить клюшки с ровесниками из «Спартака», «Крыльев Советов» и сборной СССР.
Турне канадских спортсменов спонсировал крупный производитель жевательной резинки. Каждому хоккеисту вручили по тяжелой коробке и попросили раздавать советским людям в качестве рекламной акции.
6 марта «Берри Коап» разошелся миром со «Спартаком» (5:5), а 8-го вчистую проиграл юношеской сборной (1:5), что, впрочем, неудивительно: под руководством Игоря Тузика тогда оттачивали свое мастерство многие будущие звезды советского хоккея. В роковой день 10 марта 1975 года на лед дворца спорта «Сокольники» вышли Вячеслав Фетисов, Александр Кожевников, Александр Герасимов — все в будущем олимпийские чемпионы. Неожиданно канадцы уперлись и незадолго до конца третьего периода вели со счетом 3:2.
Были там и канадские болельщики — родители хоккеистов, кто-то из посольства, — рассказывал Кожевников «CЭ» в наше время. — Смеха ради швыряли на трибуны жвачку — и фотографировали, как толпа за нее бьется. В Союзе ни черта же не было.
Аудитория на матче собралась под стать участникам — подростки 14-16 лет, в основном жители Сокольников и учащиеся близлежащих школ. Были и младшие школьники с родителями. К их радости, ледовая дружина Тузика в концовке сумела сравнять счет и уйти от поражения.
«Я довольно часто бывал на хоккее именно в "Сокольниках" — от Измайлово, где я жил, туда ходил трамвай, — рассказывает «Ленте.ру» болельщик Дмитрий Польняков, которому в то время было 14 лет. — Детский билет стоил копеек 10, то есть все доступно. Помню, на чемпионате СССР среди юношей я вообще провел целую неделю, прогуливал школу. В "Сокольниках" часто проводились международные матчи. В общем, в то время это было довольно интересно».
По его словам, аншлага в тот день на игре не было, хотя народа собралось прилично. Другие очевидцы говорили даже о 4000-4500 зрителях — при вместимости ледовой площадки в 5500 посадочных мест. В ту пору дворец спорта имел четыре лестничных выхода, расположенных на углах арены. 10 марта открыли три из них, что может свидетельствовать о заполненности «Сокольников» примерно на три четверти.
Однако незадолго до окончания матча кто-то закрыл один выход — ближайший к станции метро — на замок. Находившаяся на трибуне молодежь об этом, конечно, не знала.
После финальной сирены народ повалил на лестницу. Как раз рядом с этим выходом стоят автобус канадской команды. Зрители торопились поскорее выбраться на улицу, чтобы попросить у иностранцев жвачку, значки и наклейки, надеясь, что у тех припасено в багаже. Кто-то из очевидцев вспоминал, что после матча канадцы принялись забрасывать упаковками с жвачкой балкон спортивного дворца, где сразу возник ажиотаж, но некоторые коробки не долетали и падали на асфальт. Заметив это, ребята ринулись по лестнице вниз.
«Сколько собралось зрителей, уже не вспомню, но вряд ли дворец был битком, — отмечает Польняков. — Выходы на улицу находились по углам арены. Внизу каждого — железные двухстворчатые ворота. То, что происходит внизу, сверху не видно. Те, кто спускался первыми, неожиданно уперлись в закрытую решетку. А сзади уже вовсю идет народ, давит, не понимает, что происходит, почему первые ряды не идут, усиленно напирает. Никаких хитрых причин у этой трагедии нет».
Зачем на металлические ворота повесили замок — неизвестно до сих пор. Есть версия, что это было сделано по требованию сотрудника КГБ, стремившегося не допустить контактов между советскими школьниками и канадцами.
Многие посетители дворца спорта вспоминали и то, что сразу после матча погас свет. И это стало еще одной причиной свалки на лестнице. В 1990-е, когда трагедия в Сокольниках перестала быть запретной темой, сообщалось, что главный электрик арены находился сильно подшофе, после окончания хотел перевести режим освещения на тренировочный, но перепутал рубильники и выключил все.
Кто-то споткнулся, упал, на него навалились другие, образовалась куча-мала, а человек, отвечавший за этот выход, по каким-то причинам ушел домой, не дождавшись окончания матча.
«Мне показалось, что впереди просто кто-то упал, видимо, споткнулся, — вспоминал Александр Медведев, которому тогда было 16 лет. — Люди стали падать друг на друга. Я лежал в свалке практически у самого выхода на чьем-то колене. Оно уперлось мне в самое солнечное сплетение, и я уже практически не мог дышать. Меня вытащили знакомые ребята. Я оказался слева от выхода, а основная масса народа погибла справа и чуть выше. Народ напирал сзади. Разумеется, люди были не в курсе, что происходит внизу. Подумали: не идут — давайте поднадавим».
Медведев считает, что взрослые зрители смогли бы остановить хаос и избежать беды. Но на лестницу толпой шли неопытные подростки.
А Польнякову повезло увидеть сильный затор сверху. Он не захотел ждать и пошел к дальнему выходу, спокойно спустился и оказался на улице. Направился к метро и вскоре оказался у того самого выхода, только теперь внизу.
- Я слышал крики, шум, понимал, что народ валит, сверху шел страшный пресс. Люди еще были живы. Никаких сотрудников [арены] поблизости я не видел. Мне было страшно на это смотреть, и я ушел. (Дмитрий Польняков, очевидец событий)
В отличие от других очевидцев, собеседнику раздача жвачки не запомнилась. Он говорит, что по логике милиция и КГБ должны были пресечь эту историю после первых игр в Сокольниках, поэтому 10 марта выдача жвачки никак не могла носить массовый характер. Польняков допускает, что в день ЧП могли иметь место отдельные подобные случаи, которые запомнились болельщикам, а газеты позднее ухватились за этот сюжет и преувеличили его значимость как первопричины трагедии. При этом саму ценность жвачки он не отрицает.
«Не представляете, какой это был ценнейший товар! — говорит Польняков. — Жвачку можно было выменять или выгодно продать. Ее же привозили из-за границы, а так — жевали гудрон. О чем говорить, если друг другу передавали жеваную жвачку! Клали в сахарницу, и потом снова жевали. Если бы реально прошел слух, что там раздают жвачку, то вот тогда в Сокольники явилось бы пол-Москвы».
В давке погиб 21 человек, 13-ти из них не исполнилось и шестнадцати лет; еще 25 получили различные травмы. После трагедии «Сокольники» надолго закрыли на реконструкцию, в рамках которой пристроили шесть дополнительных лестничных выходов.
В ходе расследования выяснилось, что директора арены Александра Борисова в тот вечер не было на рабочем месте — лежал в больнице с инфарктом. Как уверял его сын, в прошлом — хоккеист «Спартака» Сергей Борисов, указание найти и строго наказать виновных дал лично генеральный секретарь ЦК КПСС (и, кстати, большой поклонник хоккея) Леонид Брежнев.
Борисову-старшему назначили максимально возможный срок по статье 172 Уголовного кодекса РСФСР, предусматривавшей ответственность за халатное исполнение служебных обязанностей, — три года. Столько же получили его заместитель и два милицейских начальника.
Впрочем, спортивная общественность Москвы считала опытного функционера невиновным. Через семь месяцев его выпустили, вернули партбилет и награды, а перед Олимпиадой-1980 назначили директором Малой спортивной арены в Лужниках. Позднее козлом отпущения посчитали, сняв с работы, заведующего отделом спортсооружений Московского городского спорткомитета Николая Козырина.
По признанию ныне покойного спортивного журналиста Владимира Пахомова, которое он сделал в 2001 году, власти очень боялись утечки информации, особенно по международной линии. Тем не менее сообщения все равно быстро просочились в массы и ушли заграницу. По Москве сразу же поползли слухи об огромном количестве жертв в Сокольниках.
Лишь после долгих уговоров заведующий сектором спорта Мосгоркома КПСС Сергей Галин разрешил Пахомову напечатать в «Вечерней Москве» небольшую заметку об инциденте без каких-либо комментариев. Причем ее текст в несколько строчек перед публикацией визировали на уровне горкома партии. Давать более подробную информацию в газете о том, что два десятка москвичей не вернулись с хоккея домой, Пахомову категорически запретили.
Совпадение или нет, но вскоре производство жвачки на фабрике «Калев» возобновили. Закупленное за рубежом оборудование также ушло в Москву, Ленинград и Ереван — было решено во что бы то ни стало обеспечить страну жевательной резинкой к домашней Олимпиаде.
Лидером этого направления индустрии на внутреннем рынке вплоть до распада СССР оставалась Эстония, где отточили мастерство на ирисках. Прошло еще немного времени, и там выпускали уже целую линейку жевательных пластинок с разными вкусами.
После этого случая я либо уходил с массовых мероприятий раньше, либо ждал, пока все разойдутся, — признается Польняков. — Выработал правило: никогда не идти с толпой. Даже в метро жду, когда все пройдут. Пусть надо мной смеются, но это решение основано на собственном опыте.
Только в 2013 году на арене открыли памятную табличку. Но она провисела на этом месте всего восемь лет: дворец спорта спустя 65 лет с начала постройки снесли как морально устаревший. Сейчас на его месте высится новый комплекс, предназначенный для детско-юношеского спорта. Больших матчей здесь уже не будет.
yaplakal.com