195
Драма в двух актах с прологом, интермедией и иллюстрациями автора.
По данным разведки Данте спускался в ад не для возвращения оттуда агента «Беатриче», а чтобы просто понять себя.
У меня таких желаний не было никогда, но сверху дали команду послать меня на это представление.
3 июня, в 154 день этого года, в Петербурге был душный долгий жаркий день и полное безветрие.
В шесть часов вечера я вышел из машины и уже хотел взять сумку с заднего сиденья, как тут всё и началось. Рука вдруг не захотела брать сумку, а кисть показала пляску окуня выброшенного на берег. И это ей удалось.
Моё удивление было огромным, но оно достигло апогея тогда, когда язык превратился в подобие куриной грудки и отключил мою внятную речь на фразе «что за бл….»
Карету «Скорой помощи» обещали подать часа через три, но благо знакомый доктор позвонил на станцию, и машина подъехала в течение часа. Врач пытался доказать что у меня на почве пьянства и жары паралич лицевого нерва, и все совсем не страшно. Моё мычание, повисшая рука и давление 200 на 100 разбивали его версию от слова совсем. По итогу с внутривенным катетером в руке и ЭКГ в «сопроводилке» мы поехали на Литейный проспект - в Мариинскую больницу.
Врата открылись без суеты и скрипа. Я перелёг на другую каталку и санитар, как Харон, повёз меня по длинному коридору.
Преодолев пробку из каталок, мы припарковались у стены. Один юноша трижды пытался взять кровь из моих вен, правда неудачно каждый раз. Потом произнеся на одном дыхании «нуёбаныжтыврот» юноша извинился и ушел. Быстро ловко и не больно кровь взяла миловидная татуированная медсестра. Матёрая… – подумал я тогда.
Пока брали кровь подошел молодой доктор в черной униформе и задал мне стандартные вопросы. Главный вопрос был: когда точно это всё началось. Я промычал как мог. Доктор схватил каталку и быстро поволок меня к стальной двери кабинета МРТ.
Оценив результат МРТ доктор толкнул каталку санитару и крикнул «Гони!» И они погнали. Каталка видимо была потомком Антилопы Гну, а санитар родственником Шумахера. Я чувствовал себя лидером гонки 1979 года Париж-Дакар.
Влетев в какое-то помещение, мы остановились. С командой доктора – у нас только 7 минут! - меня окружили три медсестры и за 20 (двадцать секунд, Карл!) сорвали с меня всю одежду. Так быстро даже в тех самых немецких фильмах не раздевались. А изюминкой на торте стала медсестра, которая опытной рукой взяла мой член и с удовольствием засунула в него мочевой катетер…
Облепленный датчиками, капельницами и с прикроватным мочеприёмником в ногах, я обрел своё место в палате интенсивной терапии. Прикрыв глаза, я стал изучать это место.
Пространство оказалось биполярным- и местом силы и инфернальным. Тут был ужас и благость, боль и покой, пространство делило эти миры на множества ему удобных.
Каждые пятнадцать минут доктор в черной униформе подходил ко мне, смотрел на экраны приборов и говорил, потирая руки – «заибись».
К утру мне надоело созерцать картины искаженных пространств, тем более понять их суть и сакральный смысл у меня не было сил. Пришла медсестра, свозила моё тело на МРТ.
Диагноз могли бы и не озвучивать – я его раньше их понял – ишемический инсульт. Вот он момент истины и вот мой персональный ад. И теперь мне надо выбраться из него.
Я стал изучать своё тело. По итогам проверки оказалось: язык пока не мой, правая рука, вернее её кисть, сжата в кулачок и разогнуть пальцы сама не желает. Бонусом- она ослабла, и поправить даже подушку очень сложно. Ноги слушались, слух, зрение, память, интеллект не предали меня. Правда мочевой катетер не позволил определить уровень моего либидо. Ну это поправимо, подумал я, и, разогнув пальцы о матрац подтянул руку на живот. Полчаса я мял пальцы-сосиски, требуя их работать как прежде. Сначала ответа от них не было, но к вечеру я стал их чувствовать. Ну самую малость. А это значило, что дело пойдет.
Помня с детства упражнения с губами «трубочка-заборчик» и другие стал разрабатывать речевой аппарат. Кстати, логопеда я увидел только через пять дней.
С переводом меня в реанимацию появились карандаши, гуашь, ручка и бумага. Читабельно что-либо написать получилось через сутки, рисовать – еще через 24 часа. Да, -подумал я, - победа будет за мной. Просто надо работать над этим.
Дни сотканы из таблеток, капельниц, уколов, упражнений и самоанализа. Скучно.
Тут не лечат, тут оказывают медицинские услуги. У многих докторов нет ни искры божьей в глазах, ни желания излечить страждущего больного.
В палате нас трое. Один ходит, но разучился говорить, читать и держать ложку. Второй – говорит очень плохо, и совсем не ходит. Вернее, не хочет заставить себя ходить. Зато во время приёма пищи обожает срать в пелёнку и требовать санитарку для мытья его тощей жопы. На мою просьбу не срать, когда я ем, он сделал вид что не понимает о чём это я. Ну… он сам напросился.
С этого момента в палате подъем в 7 утра. Открываю окно и дверь - проветривание. Ходячий кутается в одеяло, не ходячий – просит закрыть окно или дать одеяло из шкафа ему. Я не слышу. Через пять минут начинаю утреннюю гимнастику для языка – громко читаю стихи Маяковского, Родари (в переводе Маршака) и Брюсова. Ходячий сосед уходит ходить в коридор, лежачий засеря пытается укрыть голову подушкой
В соседней палате лежит 44-летний юрист. У него уже это пятый инсульт. Читать и писать не может, но каждое утро приходит ко мне. Я набираю пароль на его телефоне – 030481 и делаю его счастливым на весь день.
…. И опять капельницы, таблеточки, уколы от больницы, массаж, гимнастика и рисование от себя…
Перевод в отделение реабилитации - это апофеоз пиздеца и понимания абсурдности бытия.
Уже никому ничего не надо. Вместо посещения процедур мадамы с перекошенными лицами жеманно курят в парке, джентльмены обсуждают футбол и алко-диеты. А как выглядят дамы с накаченными губами, у которых случилась асимметрия лица, опущение одной половины, уголка глаза и губ! Это отдельная тема для ночных кошмаров
К капельницам, горсти таблеток и уколам прибавились физиопроцедуры, массаж, логопеды и психологиня. Последняя выносит всем мозги попытками оценить психологическое состояние через субъективное восприятие цвета и постоянно одергивает край своей мятой юбки. Логопед либо туга на ухо, либо привычно врёт, что результаты её работы выше всяких похвал. Хочется просто ее поколотить справочником логопеда под редакцией В. И. Селиверстова.
Прошел месяц моего путешествия в этот ад. Месяц познания и нового осмысления предложенной ситуации.
В эпилоге могу сказать, что ну его нафиг, такие опыты. По итогу – я за месяц из «немтыря» поднял статус до «внятно говорящего». Для бытового уровня это сойдёт, но читать лекции не вариант. Да и устаю быстро. Рука. Почерк восстановил практически, а вот рисовать – тут еще предстоит огромный путь.
Ужас в том, что живопись и лекции это был единственный на сегодня мой заработок… Пережить, побороть инсульт и умереть с голода так себе окончание жизненного пути.
Но, как сказал И. Сталин, -Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!
Вот такие дела. Берегите себя.
А это мои работы из «больничной серии».
yaplakal.com