155
Иван-дурак
«Всем тем, кто прошел стадию «молодого офицера»
Посмотришь на него, и жутко делается.
Детина ростом 195.
Длинные, жидковатые волосы уложены «а-ля фюрер». Злобные и пронизывающие глаза неопределенного, серовато-желтого цвета, посаженные очень близко к носу. А нос...
Гоголь плакал...
Он плакал бы, не будучи в состоянии описать этот хрящеватый, тонкий, как лезвие бритвы, скосоебленный на правую сторону (удар боксерской перчаткой) дыхательный аппарат, хищно ощупывающий перед собой пространство...
***
Отряд стоит в ожидании.
У нас сегодня знаменательный день.
Сегодня нам представляют нового командира. Полторы тысячи рыл напряженно смотрят на трибуну, на которой стоит заместитель начальника округа и этот...
- А-а-а-тряд! Под знамя!... Смирно!
Старый команч сегодня тоже волнуется. Он отдал нам 20 лет своей службы. С лейтенанта до полковника. И дрожит его голос. Он уходит ... И передает нас вот этому монстру...
Военный оркестр мерзко взвизгивает первой и второй трубой, ухает туба. И баритон с альтами, и прочей секундной херней на подпевках, старательно пытаются попасть в такт боя большого барабана...
Встречный марш...
А полторы тысячи рыл, сознательно и законно, нарушая приказ «смирно», ведут свои глаза и подбородки за куском красного шелка на древке... Древко несет молоденький старший лейтенант, его сопровождают два здоровенных сержанта с головами имбецилов (бля, не знаю как писать это слово -имбецил, имбецилл, или имбицил...
) с шашками наголо...
На красном шелке золотым шитьем - «За нашу, Советскую Родину !»
Старшина военного оркестра вздымает руку вверх и резко опускает ее, сжимая кулак когда знаменная группа равняется с трибуной и останавливается, повернувшись к отряду лицом...
Оркестр глохнет...
А потом, как и везде...
Коленопреклонно целует знамя старый команч...
Целует его новый...
И командует нами теперь он... Новый...
- Офицеры пять шагов вперед, прапорщики четыре, сержанты три...шага-а-м...Марш!
- Начальник строевого отделения, майор, такой-то, жалоб и заявлений не имею...
- Начальник такой-то учебной заставы, капитан, такой-то, жалоб и заявлений не имею...
- Инструктор одинадцатой учебной заставы, старший сержант, такой-то, жалоб и заявлений не имею...
...Мы никогда не имеем жалоб. И заявлений мы тоже не имеем...
- Товарищи курсанты, сержанты, прапорщики и офицеры!...
(ого...что-то новенькое...по восходящей подполковник пошел...)
- ...я назначен командиром в ВАШ отряд. Если у вас есть вопросы ко мне, задавайте сразу, через 10 минут вопросы приниматься не будут...
(да кто тебе будет их задавать, засранец ты этакий...)
- Значит нет вопросов... Принимаю командование НАШИМ N-ским учебным пограничным отрядом!
- Первая, вторая, третья шеренги - кру-...Гом!... На свои места... шагом - ...Марш!
Опали напряженные погоны.
Со звездами.
Со звездочками.
С любовно пришмаленными утюгом и клеем ПВА металлизированными галунами...
***
Ах...Иван...Иван...
Мы определяем человека по его внешнему виду.
Определяем по выражению морды.
Мы начитались теорий Ламброзо и применяем эти теории к каждому человеку, у которого мало-мальски зверское выражение...
***
В этот же день читка приказов. Пятница.
Мы сидим и ждем его.
Ровно в 16.00:
- Товарищи офицеры!
- Товарищи офицеры...
- Товарищи офицеры! - НШ облегченно кидает нам разрешение сесть
Грохот стульев и мы садимся.
- Эй, ты, прапор, - тычок чудовищной длинны пальцем, - Встать! Фамилия? Должность?
- Начальник поста СПС прапорщик (такой-то)!...
- Виды пограничных нарядов?
- Мммм...
- Ясно. Товарищи офицеры и прапорщики, еще раз увижу демаскирующие носки гражданско-светло-серого цвета буду сношать. Присаживайтесь.
- Есть...
***
Он никогда не говорил «садитесь», «сесть»...
***
- Начальник штаба, я сегодня видел, как за мной по плацу вышагивала ворона. Что за херня? Почему ворона смеет вышагивать при «встречном марше» за командиром? Еще раз увижу, посажу на гауптвахту. Ворону, а не вас. Вы меня поняли?
- Так точно товарищ полковник...*
- Присаживайтесь.
- Есть!
( Хех... И Машке досталось...Правда хуй знает, может она и не Машка, может она мужик, уж очень любит строевые занятия и разводы...Может она мужска полу... Вороненка со сломанным крылом еще восемь лет назад нашли курсанты первой заставы и пригрели у себя. Машкой обозвали...Как старались отучить ее от строевых занятий - нифига не получается...Старый команч привык. А этот...Гляди ж ты... Строевик хренов... Ну не умеет ходить кремлевским шагом ворона...Не умеет! От того и шаг у нее такой...прыгающий...А крыло левое не может заводить назад до упора, потому как сломано оно у нее...Что ж ее, на губу за это?)
***
Что-то на удивление быстро читка приказов прошла... Господин подполковник явно не любит разглагольствовать, и читать кажется не любит... Ну и чудно...На какого хрена нам чтецы-ораторы...
***
Понедельник.
Общегарнизонный развод.
- По местам занятий! По подразделениям! Офицеры управления прямо, остальные напра -фффу! Дистанция десять метров! Равнение... На! -... право! Шагом!..Марш!
Вроде пронесло...
Из алюминево-разверзнутого хайла громкоговорителя:
- Офицеры и прапорщики по прохождении трибуны на месте!
Тьфу, бля... Сглазил...
***
- Начальник штаба!
- Я!
- Олег Васильевич, дорогой, ты когда был в подразделениях в последний раз?
- Э..Мммм...Согласно приказа по службе войск бываю один раз в месяц...
- Блядь!!! Какой раз в месяц??? Ты... ты сволочь, каждый день на всех тринадцати заставах должен побывать!!! Я, блядь, не погнушался в пятницу, в первый же день, сходить по подразделениям! Когда вы домой ушли товарищ подполковник!
Ты знаешь, что у тебя на каждой заставе у сержантов в тумбочках бабы??? Нет, бля? И так хорошо они там пристроились, что я ни одну из этих блядей не смог отодрать!... Да... Зато у меня сержанты поебались на славу! А вы, Олег Васильевич в это время дома чай пили!
НШ припадочно затряс головой и истерически взвизгнул:
- Товарищ полковник! Не смейте орать и оскорблять меня в присутствии подчиненных! Это уставом запрещено!!!
Крысиный, скособоченный и перебито-нервный нос с таким турбинным свистом начал втягивать воздух, что показалось, что начинающая опадать с дубов листва, завихряясь, устремится в него...
- Так... Ясно...Начальник тыла!
- Я!...
- Товарищ майор! Почему у вас сало?!
Отпотевающая от приморско-знойного, сентябрьского утра стодвадцатикилограммовая туша начальника тыла (кличка «Смалец»), мгновенно покрылась крупными каплями пота.
Когда-то я удивлялся этому банально-книжному выражению - «покрылся холодным потом». НТ действительно покрылся, ибо от него пошел пар.
- Не, бля! Я не понял, майор, я спрашиваю: почему у вас сало постоянно? Почему у вас мяса нет?!! Епть, я захожу в солдатскую столовую утром. На столах каша ячневая, а в поносно-коричневом жировом растворе сало кусищами! Я захожу в столовую в обед - в гороховом супе сало, тоже кусищами!!! Вечером, в пюре - САЛО!!! Да, бля, КАКИМИ кусищами??? Почему, я вас спрашиваю, товарищ майор??? Почему на полу сало? Почему я три раза чуть не ебнулся на вашем сале товарищ майор? Почему в моечном цеху не работает посудомоечная машина, и все ванны в вашем сале???
...Казалось, что начальника тыла сейчас хватит апоплексический удар - туша побагровела и начала медленно (но уверенно-синюшно) бледнеть...
- Правильно товарищ командир, правильно, я уже сколько раз говорил им, и начальнику штаба, и начальнику тыла о недостатках в работе!...
- Не понял... А вы почему не в строю, товарищ подполковник? Вы знаете, что строй святое место? Вы знаете, что вне строя и тем более в строю разговаривать строжайше запрещено? Почему нарушаете устав товарищ подполковник? Я у вас спрашиваю начальник политотдела?!!
( Гы-гы-гы.... Ну писец...)
- Эй ты, прапор, тебе весело очень?
- Никак нет, товарищ полковник...
- Есть...
Командир, оглядев напряженно-застывший двушереножный строй, слащаво продолжил:
- И так... Николай Петрович, теперь, когда вы встали в строй, я вправе спросить у вас, у моего заместителя, где знамя?
- ???
- Начальник политического отдела?? Я у вас спрашиваю, спрашиваю нормальным, русским языком, где знамя? Отвечайте мне, что ожидает подразделение, утратившее свое знамя? Вы в курсе товарищ подполковник, что это подразделение ожидает расформирование?
- Дык, тащ полковник на месте знамя...и часовой стоит...
- Я не про это знамя, - Иван остекленело, - Я про то, сраное, знамя, переходящее, которое вы, Николай Петрович, получили год назад, за успехи в политической подготовке! Про боевую я уже не говорю, ибо сегодня ночью, я, зайдя в клуб, обнаружил сладко спящим на бильярде старшего сержанта, который отрекомендовался мне инструктором по комсомольской работе, и который как Понтий Пилат был обвит плащом с красным подбоем, то бишь, вашим переходящим знаменем. Вероятно, замерз инструктор, - Иван неожиданно проявил знание запрещенной литературы .
- А вот скажите мне, милейший Николай Петрович, а давно были вы на гауптической вахте?
- Э-э-э, товарищ полковник, я не понимаю вас, я вообще там не был... Никогда не был...
- Ну, вот теперь и познакомитесь... Шагом марш на гауптвахту!
- Не имеете права... Я...офицер...Подполковник я... Даже домашним арестом...не положено...
- А я вас и не сажу товарищ подполковник. Шагом марш проводить политико-воспитательную работу с инструктором по комсомольской работе, которого я сегодня поса...э-э-э, задержал в пять часов утра до разбирательства!
Саркастическая и сатирически-платоническая морда Ивана излучала предел благожелательности.
НачПО явно-облегченно вздохнул, но стараясь не потерять лицо перед зеленоголовой оравой, которую он в течении стольких лет изматывал ПВР, тихонько, но достаточно четко проблеял:
- Я этого так не оставлю Иван Антонович...
- Это ваше право, только сначала выполните приказание, а потом можете писать рапорт по команде. Шагом марш. Начальник штаба и начальник тыла, назначить ответственных лиц за приведение в порядок уставного порядка в подразделениях и тылового обеспечения... Группы возглавите самолично. Начальник тыла, запомните солдат должен жрать мясо, а не сало!
- Есть!
- Есть!
Ну дела... Это какой-то военный нонсенс...
Даже по команде «разойдись» мы еще секунды три остолбенело стояли на своих местах и изумленно глядели на отходящую литую глыбу состоящую на сорок процентов из устава, на сорок процентов из непоколебимого командирского апломба, и двадцати процентов ядреного армейского мата...
***
А по плацу гулял сентябрь 1991 года и мы еще не все опомнились от августа...Кто-то сказал, что этот Гаргантюа, любящий мясо, долго не продержится, кто-то вступился за него, кто-то промолчал...
***
Ох как закрутил Иван...
Ох как закрутил...
Первым делом он добился перевода НШ, медлительного и мягкотелого подполковника.
На замену ему прислали пришедшего из Афгана подполковника Колесникова.
Ух, как они сработались... Это была воистину пара - Команч и НШ!
Во-вторых, он заставил на 30 килограмм похудеть Смальца.
Посредством укрепления подхоза курсанты стали лопать не сало, а нормальное мясо, даже диетическую курятину и утятину. Не постоянно конечно, но достаточно часто. Иван за бесценок купил в каком-то увядающем колхозе сичкарню (это фиговина такая: туда сено бросаешь, а оттуда выползает оно уже перемолотым). Не знаю почему, но, короче, эту сечку скотина легче усваивает и тучнеет быстрее.
Не знаю, какими способами, но ему удавалось выбивать в округе блочную китайскую говядину и австралийскую кенгурятину. И это в то время, когда вся страна сидела на крупе...
Слишком жирная новозеландская свинина, полученная на поставки, перерабатывалась на добротное, бочкового посола, соленое сало, приготовленное по рецепту самого Ивана-хохла. Уж он-то в этом деле знал толк. И теперь это сало с удовольствием лопали курсанты, прапора и офицеры на усилениях границы или учебных операциях, находясь вдали от отряда...
***
Иван никогда не жалел имитации и теперь, на «Поле чудес», так у нас называли тактическое поле, курсанты с сержантами бегали если и не с песнями, то появился интерес какой-то к войне.
На показных занятиях стреляло все, что только могло стрелять, взрывалось то, что могло взрываться, причем хорошо поставленное действо повергало в восторг не только сопливых курсантов, но и юных пионеров проходящих «службу» в нашем военно-спортивном лагере «Хасанец», многочисленные делегации и, даже народных артистов (в то время прибывающим на гастроли столичным гастролерам было в охотку съездить и показать парочку-другую спектаклей советским пограничникам )...
Особой популярностью пользовалось мероприятие под названием «гражданским - военную жизнь», когда курсантов на курсе молодого бойца неожиданно поднимали по тревоге ранним утром, когда еще только еле-еле «горел восток зарею новой» и бегом гнали на ПУЦ.
Далеко-далеко, через залив, призывно мерцал желтыми, ночными, огоньками светофоров Владивосток. Город уже начинал просыпаться, и над ярко освещенными улицами один за другим освещались дома и отражались слабым мерцанием в Амурском заливе...
И вдруг, в полумгле, высота «238», в простокурсантском обиходе называемая Олимпом, озарялась вспышками рвущихся ШИРАСов, огоньками стреляющих, наступающих групп пехоты, ракетами из СПШ, гнусным воем СХТ и скрежетом (по заржавленным рельсам) двух макетов танков...
Первыми рявкали два РПГ-7.
От их одновременного мыканья приседали в испуге нервные салабоны... Два ПКСа и «Утес» истерически бились в конвульсиях, выблевывая в Олимп трассеры и БЗТ, кроша в щепки мишени и с противным визгом разбивая стенки сложенные из булыжника...
«Пум-пум-пум»... «Пум-пум-пум»... «Пум-пум-пум»... АГС бил обстоятельно и вроде совершенно безобидно, но красноватые, с разлетающимися искрами разрывы на мишенном поле о безобидности уже не говорили... И все это перемежает лай АК-74 и РПК магазины которых, вопреки пограничному правилу забиты под самую завязку (а не на пять патронов меньше) трассирующими...
И уходят трассы...
Ах...Как их хорошо видно в этой рассветной полумгле, и становится действительно страшно, когда она видна...эта маленькая пулька... Ой какая маленькая...
Сноп искр и белых брызг.
Это кто-то из «шайтан-трубачей» попал в старенький списанный БТР, который командир выторговал у красноармейцев за тонну угля и который приказал установить метров за 400 от огневого рубежа.
А ну? Кто из вас будущих сержантов сумеет попасть на таком расстоянии в этот неподвижный бэтр?... Сразу же на него переключаются ПК, «Утес» и все стрелковое. Уходящие в небо оранжевыми ракетами, рикошетирующие трассеры, уже только безобидно-красиво разбрызгиваются от брони...
«Бой» длится всего минуты две.
Оба расчета РПГ задирают трубы в небо. Уши рвет нестерпимый вой и... Через несколько секунд высоко, в фиолетовой синеве, вспыхивают два бутона сработавших на самоликвидаторах выстрелов ПГ-7В...
Шоу конечно... Но это шоу не на экранах телевизоров. Это шоу своими глазами. Под это шоу не суйся...
***
Ивана шпыняли и ругали за перерасход боеприпасов, но он не обращал внимания и гундел, что мы тут-де не в бирюльки играем, а воевать учимся...
***
Черт его знает, что он был за человек.
На вид зверюга, да и поступки иногда не слишком ординарные.
Были у него и недоброжелатели и завистники, но в целом его уважали и, в какой-то степени, любили.
Плели про него, что после училища он, будучи начальником заставы, чуть ли не в одиночку задержал где-то в Армении трех турок, которые за каким-то хреном перлись через нашу систему и, будто бы ему за это был дан орден «Красной звезды», но потом представление отозвали, а он обиделся и набил морду начальнику штаба.
Говорили, что он был курсовым офицером в училище имени Моссовета, но повздорил с начальством и был сослан на Кушку.
Говорили, что в академии, по пьянке, поспорил с каким-то кубинцем-полковником, что на руках поборет его левой.... Кубинец был левшой и здоровеньким мужиком, а Иван хоть и здоровенький, но был правшой, на что дурак-кубинец и повелся. Иван умудрился сломать ему запястье и своей слабой левой, за что его чуть не выкинули из академии, мотивируя тем, что он нарушает принципы международной дружбы. Хорошо хоть полковник-кубинец (он был достойным мужиком) вступился за майора и сказал, что все было по правилам...
Мололи про какие-то дрязги с первой женой, но, судя по всему, первая его жена сукой была хорошей, ибо со своей второй женой, Мариной, он жил душа в душу...
Да блин... Про кого не мелют?
***
Эх... А сколько было заебов у Ивана?
А много было заебов!
Ну не может военный человек без заебов.
Ну не может и все тут!
***
Поднять отряд по тревоге? Это очень легко!
Достаточно для этого приехать из отпуска и обнаружить своего пса, оставленного на учебной заставе для кормежки, в виде ребристого велосипеда .
Бракованного пса Иван еще щенком взял из «сучей школы» (школы собаководов). Криволапый и слабый «брак» неожиданно сформировался в мощного кобеля-переростка, доброго и безобидного, ибо его никогда не обучали командам «фас» и «вперед»...
Перед отъездом в отпуск Иван самолично привез на 1-ю учебную (она находилась в двух километрах от отряда) залежи круп и консервов, полученных на паек и которые он, конечно же, не жрал. Ни он, ни жена с дочкой.
За полтора месяца Иванова отпуска личный состав сержантов первой учебной заставы добросовестно слопал всю тушенку и рыбные банки, накопленные Иваном в течении года...
Приехав за любимым чадом, Иван обнаружил в вольере похудевшую и облезлую овчарку, которая, грустно посмотрев на хозяина, вздохнула и, положив морду на лапы, закрыла тоскливые глаза...
Запоздало сработали пары выпитого в аэропорту пива (Иван был большим почитателем этого народного напитка) и коньяка принятого из семисотграммовой, плоской, штатовского производства, со срамно распустившей ноги кудрявой красавицей, фляжки, которую Ивану подарил на День Рождения начальник штаба, вывезший ее из Демократической Республики Афганистан...
Сирена завыла дурным, пронизывающим голосом, и мы, мужики и бабы побежали на плац, судорожно прижимая к своим грудям тревожные чемоданы в которых, конечно же, не было суточного рациона, который мы сожрали уже давно, под бутылку водки, и поганых приборов под названием «курвиметр»...
А пьяненький и взъерошенный Иван полчаса долдонил нам, что каждый боец на границе должен быть накормлен и напоен, и спать уложен, а ежели он не накормлен, то нахуй нам такой боец, и нахуй нам такие командиры обжирающие личный состав...
Или вот еще заеб.
В 1946 году плененные сыны богини Аматэрасу добросовестно строили дома и казармы для вновь создающегося воинского подразделения.
Очень добросовестно строили.
Дома и казармы стоят и поныне, а вот многие сыны священной земли Ниппон нашли свое последнее прибежище в ржавой земле, недалеко от ласкового прибоя залива Петра Великого Японского моря... Аккурат за автопарком...
Японцы не ставят на могилах крестов.
Достаточно маленького камешка. С одним, единственным, иероглифом...
И все будут знать, что здесь последнее прибежище человека, душа которого смотрит с небес на этот маленький камешек и маленьких людишек переживших его...
---
Сквозь камни прорастаешь ты,
травинкой легкой...
Я не приду к тебе, любимый...
Осень далеко...
---
На японское кладбище за 50 лет навалили несметное множество покрышек, ржаво-пружинно-выперших сидений, а сверху завалили оранжевым железом из автомобильных рам, сгнивших кузовов и кабин...
Смалец был вдругорядь оттрахан за осквернение кладбища, ибо Ивану в один прекрасный момент вздумалось поднять документы по аренде земельного участка...
***
Легенькие и сухенькие женщины с причудливыми, обтыканными деревянными спицами прическами, и туго перетянутые широченными, красными и черными шелковыми поясами на своих серебристо-платиновых кимоно кланяются нам... Мужики что-то шепчут, прикрыв глаза, и тоже кланяются...
Нет никаких оркестров.
Спасибо аната за неумело подправленные известью иероглифы на этих камешках извлеченных из-под железа... Да и ведь не все они и найдены, камешки эти...
А по бухте гулял злобный октябрьский ветер 1996 года... И ежились мы....
***
Иногда на читке приказов Иван вставал и загробным голосом возвещал:
- Товарищи офицеры... Сегодня на подсобном хозяйстве неожиданно и в героических муках скончалась свинья...
Далее приказным тоном:
- Приказываю вам и членам ваших семей прибыть завтра, в субботу на берег бухты. При себе иметь все, что положено для шашлыка. Форма одежды - любая.
Вытянувшиеся морды заступающих в наряд и ответственными офицеров и прапоров и расплывшаяся, довольно, Иванова рожа...
Иван сам и организовывал коллективные пьянки и сам же их и возглавлял.
Песни пел, причем совершенно немузыкально, но любил он попеть...
Поплясать любил...
Короче возглавлял пьянку самолично, будучи не в состоянии ее предотвратить.
***
В 97 году из-за ЧП в отряде его перевели на клерковскую должность в округ (обосрались три курсанта). Поносом (в простонародье старой и доброй дизентерией) у нас не должны страдать военнослужащие.
Как Вы понимаете, Ивана просто при удобном случае выкинули из командиров, как не способного обеспечить здоровье вверенного ему личного состава, уж больно он был пиздлявым и неудобным для генералов...
Следующие командиры имели трупы и ничего...служили...
А Иван, за 6 лет своего командования построил дом.
Он изнасиловал всех генералов - начальников тыла (их сменилось за это время человек пять). Он изнасиловал командующего округом, как Вы догадываетесь тоже генерала, только не майора, а целого полковника.
Он назло всем построил дом. С горячей водой, сортирами, и лоджиями...
Надо мной сейчас будут смеяться, наверное - подумаешь, дом построил... Но в то время, когда Ельцин разваливал страну и армию и нам не платили по нескольку месяцев денежное содержание, когда все рушилось, он строил дом...
И в засранном, Богом забытом учебном пограничном отряде никто не смеялся.
И сейчас не смеются над старым и добрым полковником со скосоебленным и тонким, как лезвие ножа носом, нервно вбирающим в себя «тяготы военнослужащих» и не только оных...
***
Мне довелось еще три года послужить с ним.
Он клерковал замом начальника по подготовке войск, а я неожиданно стал мамлеем и вкусил все прелести офицерской жизни...
Наши жены жили в отряде, а мы с Иваном, за 150 километров от них, бомжевали по кабинетам. И частенько мы напивались с ним из заветной афганской фляжки, на которой кудрявая красавица похабно разбрасала ноги...
Иван, со смешком, мне:
- Эй, ты, прапор... Ты помнишь?
Я помню Антоныч...
Я все помню...
P.S. А Машку, ворону, Иван все-таки посадил на губу. Они настолько сдружились, что Машка не только ходила за Иваном при «встречном», но он еще и пригрел ее у себя в кабинете, чем Машка и воспользовалась.
Скиздила у Ивана обручальное кольцо, которое он за каким-то хреном снял с пальца. Убежать далеко не успела. Была поймана и с позором отправлена на трое суток под арест...Дабы служба медом не казалась...
* Полковник - подполковник.
Любого начальника подполковника, тем более уважительно, подчиненные в армии зовут «полковником».
Подчеркивая неуважение, или сугубо официально могут назвать конечно и «подполковником».
У моряков еще проще. Они и сами про себя говорят: третьего ранга такой-то, первого ранга такой-то, абсолютно, при этом, не делая упор на капитана.
via
yaplakal.com