262
- Мистер Смит, вы понимаете, что имеете право хранить молчание, и все сказанное может быть использовано против вас? - офицер Джексон устало опустился на стул напротив задержанного в маленькой комнате для допросов.
Задержанный - Сэм Смит, на вид глубокий старик, хотя по документам ему было всего шестьдесят пять - отреагировал нестандартно. Он рассмеялся.
- Ничего смешного, мистер Смит! - хмыкнул офицер. - Вы обвиняетесь в нарушении общественного порядка, а то и в терроризме. Вам точно не нужен адвокат?
- Простите! - проскрипел старик. - Просто вы сказали - «молчание».
- И что?
Задержанный посмотрел ему прямо в глаза.
- Как бы я хотел, чтобы наступило молчание... - он поднял вверх худой узловатый палец. - Прислушайтесь! Вы слышите?
Офицер Джексон наклонил голову и прислушался. Из-за стены раздавались бесконечные рождественские гимны по местной радиостанции.
- Вы про музыку? Да, признаться, мне тоже иногда надоедает. В Рождество сплошная морока - все как будто с ума посходили. Вот и вы... кхм...
- Нет, я не про радио, - грустно улыбнулся старик. - Впрочем, я привык, что кроме меня это мало кто слышит. Потому я и пытался остановить их там... на мосту.
- Вы пытались перекрыть движение на Вашингтон-бридж. Развернули свою машину поперек въезда, кричали, несли какой-то бред про катастрофу, пугали водителей! Разве не так?
- Офицер... Вы знаете, сколько мостов в нашей стране?
- Э... География не была моим самым сильным предметом. И какое дело...
- Шестьсот тысяч. И это округленное число. А в мире... Я даже считать не буду... И все эти мосты... поют.
Офицер Джексон медленно выдохнул. Что ж, Рождество есть Рождество. Не все выдерживают праздничную суматоху и одиночество. У некоторых крыша едет тихо. А некоторые - как мистер Смит - устраивают шоу, и им нужны зрители.
- Возможно, мне стоит вызвать для вас врача, - мягко сказал Джексон. - У вас есть... лечащий врач? Я имею в виду... Вы состоите на учете у психиатра? Если вы недееспособны, то...
- Они поют... - повторил старик, пропустив слова собеседника мимо ушей. - Их стропы как натянутые гитарные струны. Стержневые подвески. Тросы. Опоры. Арки. Каждая заклепка вибрирует от проезжающих машин. Каждый трос дрожит на ветру... Входит в резонанс... Ждет своего часа... Песня здорового моста - это симфония, неслышная вашему уху. Вы слушаете выступления симфонических оркестров, офицер?
Джексон взглянул на часы. Если удастся сдать ненормального врачам и управиться с бумагами, он будет дома как раз к праздничному ужину.
- Видимо, нет. - Старик невозмутимо продолжал. - Если в оркестре кто-то фальшивит, вы не сразу поймете, кто именно: скрипка, контрабас или альты. Но вы точно почувствуете, что что-то идет не так. Гармония нарушена. И...
- Какое это имеет отношение к вашей выходке на мосту Вашингтон-бридж, мистер Смит?
- Ржавчина. - Старик произнес это слово так, что по спине Джексона пробежал холодок. - Ржавчина разъедает железо. Из железа сделаны мосты. И они поют... поют уже другую песню. Она... как болезнь. Это крик о помощи. Который кто-то должен услышать.
- Вы хотите сказать, что ржавые мосты... э... просят их спасти?
Старик просиял:
- Образно выражаясь - именно так. Я долго думал об этом, офицер. Есть ли у мостов душа? Способны ли они донести до нас свою радость и свою боль? Кричал ли мост в Окленде в восемьдесят девятом перед тем, как похоронить сорок два человека? Пытался ли меня предупредить миннеаполисский мост в две тысячи седьмом? Мне хотелось бы верить, что в этом есть искра сознания - пусть и недоступного человеческому разуму. Но... - Смит шмыгнул носом. - Скорее всего, это чистая физика. Вибрации. Резонанс. Энтропия. Окисление металла. Ржавчина. Она портит пение мостов... Меняет их... И я... я это слышу. Главное - правильно слушать.
- Так значит, там на мосту, вы...
- Я пытался их предупредить. Вашингтон-бридж проржавел, и он опасен. Он стонет, как раненое животное. Я слышу его даже отсюда - хотя мы в десяти милях. Шестьсот тысяч мостов только в США, офицер... Я не могу быть одновременно везде. Я мотаюсь по стране, пытаюсь объехать как можно больше мостов... Я слушаю их песни... Прикладываю ухо к их стальным сваям. Касаюсь пальцами тросов. Опираюсь на перила. И слушаю... слушаю...
Офицер Джексон снова посмотрел на часы.
- Мистер Смит, я понимаю, что в Рождество у многих обостряется восприятие... и, возможно, вам нужно успокоиться... вам нужна помощь...
- В Рождество увеличивается грузопоток машин в городах, офицер! И на мостах в том числе. Так было и на моем первом мосту. На котором я услышал... песню ржавчины. Силвер-бридж - из Пойнт-Плезант в Галлиполис, Западная Вирджиния. Четыреста сорок три метра, висящих в пустоте над рекой Огайо. Пятнадцатое декабря тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года. Пять вечера. Хотите, я спою вам ту песню?
- Мистер Смит, я вызову медиков. О вас позаботятся. Я... - офицер уже начал вставить, когда старик открыл рот и резко вдохнул.
Ни разу до этого Джексон не слышал такого странного звука. Это было не пение, нет, и не резкий горловой звук, как у шаманов возле индейских костров. Это походило на помехи в радиосвязи. Или когда переходишь с одной волны на другую, и между двумя песнями звучит белый шум. Впрочем, такой звук обычно воспринимается, как нейтральный... То, что вылетало из горла старика, звучало, как сигнал бедствия с инопланетного корабля. Неразгаданный код, в котором слышалась угроза... беспокойство... мольба.
Старик встал - Джексон запоздало пожалел, что оставил тщедушного доходягу без наручников - и подошел вплотную к офицеру, положив руки ему на плечи. Тот попробовал что-то сказать - приказать, пригрозить, позвать на помощь, но как только Джексон открыл собственный рот, громкость звука резко усилилась.
«Резонанс» - вспыхнуло в его голове слово из разговора. - «Сейчас моя голова войдет в резонанс и взорвется ко всем чертям, как пиньята в Рождество».
Вместо этого он оказался в машине. Машина стояла в пробке. На мосту.
***
- Дорогой, можно ли что-то сделать? Мы опоздаем! - женщина на переднем сиденье, взволнованно смотрела в стремительно темнеющее небо за лобовым стеклом.
- Да, мы уже опоздали! Уже почти пять! - мужчина за рулем не пытался скрыть свое настроение. - И это была твоя идея поехать к твоей маме в Галлиполис по самым пробкам. Скоро Рождество, и всем нужно ехать через этот чертов мост! Будь он проклят!
- Дорогой, не выражайся так при Сэме.
Мальчик на заднем сиденье - на вид ему было не больше десяти лет - сидел вытянувшись, как струна. Он смотрел на стержневые подвески за окном - когда машина ехала быстро, они сливались в сплошную полосу, но сейчас они еле позли, так что подвески проплывали мимо невыносимо медленно, словно смеясь над их неизбежным опозданием.
- Мама... - произнес он. - Я...
- Сэм, не лезь! - резко оборвал его отец. - Ты обещал, что будешь вести себя в дороге тихо.
На некоторое время в машине воцарилось напряженное молчание. С темного неба повалили хлопья снега, и отец включил дворники. Машины вокруг недовольно гудели.
Мама включила радио. Зазвучал «Джингл беллз», надоевший даже Сэму, и она покрутила ручку настройки. Музыка оборвалась и машину наполнил белый шум.
- Ради всего святого, выключи это! - отец крепче вцепился в руль и нажал на тормоз - впереди резко затормозила машина. - Я тут с ума с вами сойду!
Мама поджала губы и выключила радио. Но белый шум не прекратился. Нахмурившись, она проверила приемник еще раз - оно молчало. Звук шел с заднего сиденья.
Медленно - как в замедленной съемке - они повернули головы назад. Сэм - его белое лицо сейчас походило на луну - сидел с широко открытым ртом и издавал этот странный и неприятный скрежет.
Они заговорили одновременно:
- Сэмми!
- Немедленно прекрати это!
В воздухе раздался хлесткий звук, похожий на дребезжание порванной струны. Закричали люди.
- Да что же это такое! - отец выругался и повернулся к рулю.
- О боже мой! - это уже кричала мать.
Мост перед ними колыхался, словно живой. Стержневые подвески лопались одна за другой, как дешевые нитки. Полотно дороги пошло волнами, накренилось вперед - машины потащило вниз.
Мать продолжала кричать, отец пытался переключить рычаг передач на задний ход, а десятилетний мальчик на заднем сидении - маленький Сэм Смит - продолжать петь песню, заполнившую его без остатка. Песню ржавчины.
***
Старик закрыл рот и перевел дыхание. Офицер отшатнулся, протер глаза и обессиленно рухнул на стул.
- Вы тоже увидели это, да? - Смит печально покачал головой. - Какая, в сущности, безделица. Заржавевший подшипник, трещина в два миллиметра в подвеске номер триста тридцать. Тридцать одна машина упала в реку - включая нашу. Я выжил. Мама с папой - нет.
Офицер растерянно хлопал глазами. А старик продолжил:
- Я провел остаток детства с бабушкой в Галлиполисе. Спустя два года через реку в том месте построили другой мост - мемориальный - и я слышал его. С ним все хорошо. Но не с Вашингтон-бридж... Теперь вы слышите?
Офицер Джексон напряг слух и только сейчас понял, что больше не слышит рождественских песен из-за стены. Он слышал вибрации. Слышал, как ветер пролетает через ржавую решетку в камере заключения, откуда был доставлен мистер Смит. Слышал, как дребезжит ржавая подвеска в проезжающем мимо автомобиле. Как рычит и стонет железное существо в десяти милях к югу. Мост держался из последних сил.
- Поехали, офицер! - сказал Сэм Смит. - Спасите людей... А потом... Вас ждут шестьсот тысяч мостов.
отсюда
yaplakal.com