266
Во первых строках своего письма хочу от души поблагодарить администрацию ЯПа за избавление от честно заработанного бана. Скажу прямо - не ожидал, что войдёте в положение. Спасибо искреннее.
Завсегдатаи, возможно, помнят несколько моих историй из личной многолетней ветеринарной практики - про К-к-рр-оо-това с ошейником-антилаем, про гинекологический Урал М-63, про НЛО в степях Украины... В общем, аватарку я сохранил.))
Полевые ветеринары - практики ( впрочем, как и городские коллеги из ветклиник) не дадут соврать - иногда бывают у нас такие ситуации, когда хочется сожрать свой диплом, разбить все флаконы с лекарствами, вышвырнуть инструментарий на помойку - и уйти в управдомы... Кто боится кесарить, кто - делать остеосинтез, кого-то вгоняют в холодный пот беременные английские бульдоги или вечно непонятно чем больные шарпеи. А кто-то до икоты боится ездить подрезать коготки любимой кошечке местного криминального авторитета ( карачун тебе, Церетели © )))...
У меня с младых ветеринарных ногтей был один страх и ужас - кастрация жеребцов. О-о! Восхождение Христа на Голгофу - жалкая профанация по сравнению с процедурой сборов и организацией этой весьма занимательной добровольной попыткой самоликвидации во имя святого дела отрезания жеребцовых яицЪ...
Это в последние годы, когда коневодство стало уделом людей и организаций небедных, кастрация жеребцов обустраивается специально подготовленными людьми, станками и миорелаксантами. Ещё лет 20 назад ( у нас, по крайней мере), если ветеринар соглашался на подобное безумие - то девственницы осыпали его лепестками сакуры, окружающие падали перед ним на колени, сакэ лилось рекой, и 90% втайне считали его долбоёбом... Я, томимый жаждой славы и девствениц с лепестками, соглашался.
И вот наступал день
вылета в один конец операции под девизом "Перекуём жеребца в мерина"... Собранная заранее обещаниями канистры сакэ сводная бригада ронинов ( до этого героически не пившая как минимум сутки - конь похмельный перегар чует и бесится часто), подбадривая себя слегка истерическим гоготом ( на самом деле - подссыкивая, ибо неопытных туда не приглашают, а опытные знают, что такое на жеребчике полежать), с верёвками в руках заваливает в прогулочный дворик конюшни. Я, с влажной спиной и ляжками ( не спавши полночи от дурных мыслей), обречённо, но внешне мужественно, плетусь с сумкой следом. Замыкает шествие похуист - ветфельдшер. Ему хорошо. Ему только подавать. С расстояния, позволяющего сыбаться...
Несчастного коника - жертву уже прогуливают по кругу... Он косит лиловым глазом, но ещё не ждёт пакостей от лучших друзей лошадей ( как он считает, бедняга)... Конюх выносит брезентовый ремень с металлической петлёй, конь доверчиво позволяет надеть его на шею... Привычно даёт спутать и передние ноги. Всё, коняжка, теперь ты мой. Прости. Быстро ремень через петлю под брюхо, через заднюю ногу, на другую сторону крупа - конюх тянет - и конь покорно ложится на бок. Русский способ повала. Простой и эффективный... Вот тут начинается самая писечка, о которой до самой процедуры думать и не хочется, как перед атакой о пуле. Поцыент начинает понимать, что его в чём-то жестоко обманули. И начинает требовать соблюдения конвенции, по которой пытки запрещены... Мужики! Навались родимые! Сволочи! Родненькие! ПО-НЕ-СЛАСЬ!!11! А мужики - красавцы. Истинные самураи - один уже на голове ( самое важное место! Поднимет конь голову - всё, не удержишь!) Двое - доску на шею - и держут с двух сторон, двое - стягивают задние ноги к передним - здесь - как лопастями вертолёта - чуть зевнул - башка долой. Без сохранений. Щас, ребята, щас. Лёха, седазин! Шприц в руке, вена на потеющей лошадиной шее - как шланг, бах туда 3 куба... Дёрганье 300-килограммового тела, подпрыгивающие на нем тушки помощников, кряхтящих и матерящихся, скрипящие лошадиные зубы из-под накинутой на морду фуфайки. Не передознуть бы... Рвота для лошади - смерть. Не умеют коняжки блевать, так-то... Нормально, вроде... Лиловый глаз чуть стекленеет, скатывается прямоугольный зрачок... Пошёл приход... Ох, держите мужики, не расслабляйтесь. Мы здесь все, как в танке. Если чё - выживет не каждый. Держите... Передислокация. Здравствуй, мошонка. Чуть водичкой, теперь денатуратиком, потом - йодиком. Ух, какая ты теперь стерильная! А вот в тебя шприц с новокаином! В левый семенной канатик! В правый! Дёргается коник, нога задняя, как лопасть вертолётная - прям в лоб нацелена. Щас лопнет верёвка - и на радугу... Там таких долбоёбов, выбравших мягкий ветеринарный хлебушек, уже не одна рота наберётся... Страшно, бля... Страшно! Пять минут проходит - конь дышит ровно, затаился, как мина на тропе Хошимина, мужики в разных раковых позах похрипывают уже надсадно... Но канистра сакэ - это аргумент. Держите, дорогие! Тыкаю в мошонку скальпелем - несильно. Лежит коник. Всё, поехали! Выдыхаю, страха нет... Нет, я сказал! А, нет. Есть... Пути назад нет, а страх есть... Надрез! Глубокий, рассекающий все оболочки, аж до семенника. Хрипит коник, бьётся. Наркоз наркозом - да разве полностью обезболишь? Копыто заднее в полуметре от головы синусоиды на верёвке выписывает. Ну, от него и каска - сфера не спасёт, если что... Думаем о хорошем. О том, что как же хорошо, что у него всего два яйца. А не шесть, например... Кстати, пока думал - а вот уже и второе повисло на канатике. Лёха, Занда давай! Быстро, Лёха, блядь такая! Суёт на вытянутой руке шипцы Занда. Любит себя Лёха, бережёт... Себя любит, а свою печень - нет... Так, а теперь фуражку мне. С мёртвой головой. Поиграем, коник, в гестапо. Говори, где отряд! И щипцы Занда на семенной канатик. Мощно, до треска. Бьётся коник, надсадно хрипят помощники... Держим шипцы, держим. Торзируем сосуды. Беру в руку яйцо - и кручу, кручу... Пока оно не отделяется и не падает в ладонь тёмно-красной французской булкой. Аккуратно попускаю щипцы - кровь не пошла. Аллилуйя! Сгустки долой... Бах в грудину! Искры из глаз. Лечу красивым раскоряченным крабом спиной вперёд на мягкий конский навоз. Очко перекусывает титановй лом. Орать "не бросайте!!" начинаю ещё в полёте... А ребята и не бросают, мои отважные витязи в ватниках! В секунду поправляют ослабленную верёвку, натягивают снова ногу... Рикошет, броня не пробита... Это коник лишь чуть ткнул кончиком копыта. Даже рёбра уцелели... Вытряхиваю кирпич из штанов, накатывает слепая ярость, со вторым яйцом расправляюсь без судорог гуманизма. Обильно в рану йодоформа, всё... Крови, вроде, нет... Так, орлы, прриготовились! Путы попускаем... Лёха, инструмент в сумку... На "три" - отпускаем и разлетаемся... Готовы? ТРИ!!!
Лежит коник... Трясётся мелко, слёзы текут. За что, люди?! Лежит минуту, две... Конюх пытается подойти - назад, Петрович! Сдурел! Да жалко, понимаю, самому жалко. Но если тебя щас новоявленный мерин ёбнет под шапку ножкой - конюха у нас больше не будет. А ты себе смену так и не воспитал...
Рывок, второй - меринок переваливается на живот ( ай, рана же прямо у земли!), и поднимается на дрожащих ногах. Агрессии нет, несколько струек крови скатываются по внутренним сторонам ляжек, а из глаз - слёзы... Лошади плачут огромными слезами... Теперь - води его, Петрович, за ремень. Медленно и долго. Так положено...
И тут накатывает... Отток адреналина... Нервные прибаутки, мокрая рубашка, подтрясывание поджилок и кистей... Тупая боль в ушибленной грудине...
Сижу на нижнем брёвнышке загородки, покуриваю Опал и щурюсь то на хромающего печально меринка в загоне, то на героев - помощников, уже соображающих насчёт закуси к обещанной канистре - и хочу себе медаль. "За отвагу на кастрации". Не, ну а чё...
Сейчас у меня на счету уже более тридцати таких вот подвигов... По лётным меркам ВОВ - дважды Герой... И каждый раз думаю - " всё! этот - крайний!"... И каждый раз перед кастрацией жеребца боюсь, боюсь... Жуть же, ребята, да...
yaplakal.com