52
В Монголию Любовь попала в 1943 году в качестве заведующего противочумной станцией в городе Улясутай. Доктор Соболева много ездила, видела и изучила. Монголы доверяли советским врачам и сразу обращались к ним в случае опасности чумы.
Так произошло и в августе 1945 года. Сначала в степи, где пастухи перегоняют скот, мальчик-пастушок нашел мертвого тарбагана (это зверек с дорогим мехом) и решил его освежевать.
Вскоре мальчик заболел и умер. Большая семья скотовода Бабу была заражена. Люди умирали.
«Дурная весть пришла из горной местности, – писала Соболева в дневнике. – В стойбище пастуха Бабу внезапно слегла вся семья.
Я подняла по тревоге наш маленький отряд, всегда ко всему готовый. Стараясь не привлекать внимания, мы поспешили в путь. К исходу вторых суток мы добрались до стойбища старого Бабу, нас никто не встретил.
И тут мы увидели мертвеца. Надо было принять все меры предосторожности. В этой юрте все уже бездыханны, и мы обязаны предать огню тела погибших. Хоронить после чумы слишком опасно».
Карантин на девять дней
Были выставлены часовые. Никто не имел права переступить запретную зону. И тут исчез один из двух оставшихся еще в живых сыновей Бабу – пятилетний Увгун. Все бросились на его розыски.
Осматривая другого ребенка, умиравшего от чумы, Любовь Соболева с ужасом обнаружила под кошмой пропавшего Увгуна. Он находился рядом с погибающим братом, а значит, был тоже обречен.
Но Любовь Сергеевна решила его спасти и ушла с мальчиком в девятидневный карантин: «Я велела поставить две новые юрты за рекой – для мальчика и для себя. Решила уйти с ним на карантин на девять дней, как положено.
Если дымки над юртами погаснут, значит, нас нет в живых. Тогда бросайте сюда факелы, это мой приказ». В первый же день испуганный ребенок прокусил ей защитную перчатку и руку. Он был в ужасе и отчаянно сопротивлялся, когда врач купала его в растворе сулемы или делала уколы. К тому же Соболева не знала его языка и не могла успокоить ребенка.
Когда ее бросило в жар, она из последних сил растопила печь, чтобы дымом дать сигнал, что они все еще живы.
Оттуда продолжили приносить продукты на условленное место. «Связь у нас односторонняя, я им не могу передать ничего, даже записку. Но мне пишут, и я знаю, что пришла помощь из Улан-Батора, прибыли новые врачи, сделали много прививок. Чума, кажется, остановлена», — отмечала Соболева.
Она не могла также нарушить противочумный режим и показать ребенку свое лицо, закрытое маской и очками. На шестой день мальчику стало лучше. Однажды, когда ему было уже настолько хорошо, что он мог сидеть, доктор у входа в юрту сняла с лица маску.
«Я Соболева, — говорила доктор, тыча себе пальцем в грудь. — Я Соболева!» И вот, наконец, на девятый день — топот копыт. Карантин кончился. Выжили оба. В монгольской семье дети — большая ценность, а мальчик, спасенный от чумы, казался символом счастья. Любовь Сергеевна отдала ребенка в бездетную семью Чарга.
«Увгуна я увидела лишь через 20 лет и все не верила, неужели этот студент, тот самый малыш», — вспоминала Соболева. В тот приезд она стала кавалером высшего тогда монгольского ордена Сухэ-Батора. А еще узнала, что спасенный ею малыш из всех профессий выбрал профессию врача, а также взял фамилию своей спасительницы.
В 1979 году был снят документальный фильм «Девять дней и вся жизнь» – своеобразная биография о Любови Сергеевне Соболевой – доктора, спасшего жизнь монгольского мальчика во время вспышки чумы.
yaplakal.com