180
«Следующей умру я», – Нина Васильевна жалко усмехнулась.
«Ну перестаньте! – воскликнул я. – Вы сами поверили в эту историю. А все это лишь цепь дурацких совпадений».
«Вот и проверим», – ответила Нина Васильевна.
Это случилось давно, еще в конце 80-х. Я был студентом и у меня был недолгий роман с темноглазой девушкой, чье имя теперь даже не важно. Она познакомила меня с Ниной Васильевной, своей любимой учительницей французского. Моя девушка и Нина Васильевна дружили, несмотря на большую разницу в возрасте: учительнице было лет сорок пять. Нина Васильевна жила одна, взрослый сын уехал работать на Чукотку. И я тоже с ней подружился. Хотя мы вскоре расстались с девушкой, я продолжал заглядывать к очаровательной Нине Васильевне, в ее небольшую квартиру, где от пола до самого потолка стояли книжные полки, где пахло кофе, табаком, старым деревом, густыми духами и еще чем-то сладким.
Однажды я застал Нину Васильевну в слезах. Накануне она похоронила друга юности.
«Господи! – сказала она. – Ему всего сорок шесть, совершенно здоров, лыжник и велосипедист, недавно женился в третий раз…»
Я тихо ответил, что мужчины у нас вообще умирают рано.
Нина Васильевна покачала головой: «Нет. Это всё фотография. Проклятая фотография!»
«Какая еще фотография?» – удивился я.
Из верхнего ящика стола, заваленного бумагами и книгами, Нина Васильевна достала черно-белую фотографию, на плотном картоне. На ней были юноши и девушки: красивые, смеющиеся, в белых одеждах.
«Это наша компания, – объяснила Нина Васильевна. – Нам всем тут по семнадцать-восемнадцать. Как-то мы гуляли по весенней Москве, в Парке Горького. Все двенадцать человек. И нас остановил некто с фотоаппаратом. Он был худой, суетливый… В черном. Улыбался – но так, словно знал о каждом из нас какую-то страшную правду. Неприятный человек. Сказал, что мы такие красивые, нас обязательно надо сфотографировать. Просто так, на будущее. Мы были и рады. А потом он спросил, кому прислать фотографию. Я дала свой адрес. Через неделю фотография пришла. Вот эта. Но я была ужасно рассеянная, куда-то ее задевала… Ребята в компании меня ужасно ругали».
Нина Васильевна замолчала. Налила себе корвалол. Я принес ей воды. И она рассказала, что было дальше.
А дальше она про фотографию забыла.
Спустя год нелепо погиб главный красавец их компании. Он был отличным пловцом и вдруг утонул. А еще через полтора года машина сбила лучшую подругу Нины. Причем, это случилось ночью, на пустынной улице. Следствие выяснило, что отказали тормоза в автомобиле «Победа».
Как-то Нина в полном отчаянии и тоске затеяла дома уборку. И нашла ту самую фотографию. Стала рассматривать. Все стояли в ряд. Нина Васильевна заметила, что крайним слева был тот красавец, пловец. Следующей – лучшая подруга. А за ними стояла девушка, которую все шутя называли «актрисой». Она мечтала поступить в театральное, но год за годом проваливала экзамены. В тот момент Нина Васильевна уже заподозрила нечто опасное, тревожное, страшное, но она же была комсомолкой, отбросила эти мысли.
Спустя месяц актриса покончила с собой. Формально – был повод: она снова провалила экзамен, впала в депрессию. Только Нина Васильевна вдруг осознала, что фотография имеет влияние на них всех. И словно методично убивает, по очереди. Конечно, Нина Васильевна никому об этом не сказала. Хотя с удовлетворением отметила, что стояла на фотографии предпоследней. Решила сжечь фотографию, но испугалась. Спрятала подальше, в книгу, а ту убрала в коробку – и на антресоли.
Только остановить смерти это не помогло.
В последующие годы не стало еще пяти человек с того снимка. Все смерти были внезапные и странные. Все шли ровно в той последовательности, как эти веселые люди стояли в кадре.
И Нина Васильевна решила оставшимся троим рассказать о проклятой фотографии. Двое посмеялись и отмахнулись, но одна подруга – что как раз была последней на фото – сказала, что надо отнести фотографию «известной бабке, ясновидящей».
Бабка посмотрела, даже понюхала, потом вернула фотографию Нине Васильевне: «Милочка, а что я могу? Тут все уже предсказано».
И конечно, в следующие годы умерли те двое, что и должны были умереть, согласно порядку в кадре. Умерли неожиданно и глупо.
Теперь оставались двое – Нина Васильевна и последняя девушка на снимке.
Я предложил: «А давайте вырежем ножницами вас отсюда?»
«И кого мы так обманем? – Нина Васильевна махнула рукой. – Я уже смирилась».
Через три месяца ее не стало. Обрушились книжные стеллажи – ровно в тот момент, когда Нина Васильевна искала нужный том Бальзака
На похоронах я увидел ту самую подругу. Которая оставалась последней. Я сказал ей, что знаю про фотографию. Женщина сморщилась, будто ей стало очень больно: «Я не знаю, что делать… Я хочу жить…»
Я ответил, что сроки ведь не обозначены. Может, она проживет до девяноста спокойно.
Но та была в состоянии истерическом.
Через неделю она решила сбежать из Москвы. Уехала очень далеко – на север, в Лабытнанги, где жила дальняя родня. Сменила фамилию. Затаилась. Как я позже узнал – даже не выходила из дома.
Но умерла от сердечного приступа. Как-то в дверь позвонили. Она посмотрела в глазок: там стоял некто в черном. Тут она и рухнула.
Потом выяснилось, что это был всего лишь почтальон. В черном плаще.
© Алексей БЕЛЯКОВ
yaplakal.com