52
Sono parenti. 4
Рим
«Исповедь грустного клоуна»
«Всё произойдёт тогда, когда ты будешь уверен в своей победе. Жизнь не будет с тобой финтить, она мощным джебом отправит тебя в самый глубокий нокаут. Последнее, что ты увидишь, перед тем как врежешься затылком в пол, – метнувшиеся вверх носки твоих боксёрок. Судьба – опытный рефери, никогда не собьётся со счёта. Беспомощный и жалкий, ты будешь лежать в ватной тишине и понимать, что спасения нет. Ни на дне стакана, ни в петле...
А потом придёт Боль. Она всегда приходит с опозданием и выключает свет...
За тебя в финале будет только Злость: твой верный секундант, швырнув полотенце, схватит тебя за шкирку, потащит за канаты...
Если, конечно, ты сам этого захочешь...»
Пролог
Наверное, у каждого мужика в жизни такое бывало: начинается с «Нам надо поговорить» и заканчивается «Нам надо отдельно пожить...» После этой фразы и наступает тот самый Рубикон, который пилоты называют точкой невозврата.
Сначала ты будешь «в стоящем ауте» пытаться мямлить какие-то бесполезные доводы-оправдания. Но громко хлопнувшая дверь прервёт твой монолог о страданиях. Вот тут-то и проснётся твоя Гордость. Она будет действовать по-своему: отключит Логику, забьёт кляп в глотку Здравому Смыслу. Скажет, что водкой не излечиться от расставания, тебя поставит на ноги лишь расстояние. Тут же купит тебе билет, забронирует номер в отеле. Напишет и отправит твоему руководству по электронной почте заявление об увольнении. Сдёрнет с твоего пальца обручальное кольцо и разобьёт об стену вдребезги твой смартфон. Сказав, что ты не Гензель и в спасительных крошках не нуждаешься. В общем хрен тебе, а не отосланные после выпитого алкоголя сообщения. Она останется прикрывать твой побег, пообещав поджечь за тобой самый крайний мост. А ты обречённо начнёшь свой бег на «мягких лапах», чтобы не разбудить Жалость к себе, заснувшую где-то в тебе, в очень чутком сне.
Глядя на твою беготню, в противоположном углу ухмыльнётся Жизнь. Ткнув перчаткой в след и выплюнув капу на пол, попросит Судьбу:
– Присмотри за этим «шимпанзёнком» по кличке Форест, он мне ещё пригодится.
Эпизод первый. Трагикомический
Побег от всех и себя выглядел как финиш загнанного коня. И закончился для вашего покорного слуги в Риме – Вечном городе, городе бессмертной весны.
Впрочем, обо всём по порядку.
Одним зимним солнечным днём я стоял по прилёту эдаким пнём с минимальным багажом. Ожидая на стоянке в аэропорту бесплатную трансфер-машину с водителем на борту. Благоухая постполётным перегаром, с недельной щетиной, словом, приветствуй, Италия, непутёвого мужчину. Средств в моём кармане было не густо, практически пусто. Всё ушло на перелёт и двухнедельную аренду номера в любимом отеле Bolivar. И дело не в звёздах (их там тоже не густо), а в его месторасположении: в центре туристов скопления. От него многие достопримечательные места находятся в пешей доступности, кроме Ватикана, но туда можно добраться общественным транспортом. Да и номера, хоть и оформлены с большим вкусом, с фресками и лепниной на потолке, но лишены звукоизоляции и в минимальной комплектации. Из большого есть только занимающая всё пространство кровать под балдахином. Но самое интересное располагается на крыше этого строения: там находится едальное заведение с панорамным остеклением. Поглощая в нём завтрак, входящий в стоимость проживания, совершенно бесплатно наслаждаешься бесподобными видами римской архитектуры.
В тот день я ехал в машине и задавался вопросом: почему меня тянет в этот город? В город, похожий на облупившуюся местами Триумфальную арку на Палатинском холме, не потерявшую ни грана своего величия и великолепия за пролетевшие столетия. Причём я оказываюсь здесь всегда один и именно в тот момент, когда в моей жизни случается какая-нибудь супермуйня. Возможно, Вечный город – самый лучший психолог, который сам высоко взлетал и низко падал, и вместо того чтобы вывернуть на изнанку твой мозг, он пропишет тебе прогулки, которые вернут душу в исходное состояние. И деньги тут не главное, пусть в моём кармане их минимум-миниморум, меня это не страшило. Бывало и хуже, я оставил этот страх в задрипанном номере отеля в Нью-Йорке, прожив там месяц, имея в кармане пятьдесят долларов. Но это совсем другая история. Там я был один, а здесь у меня есть друзья. История знакомства с этой семейной парой достойна отдельной истории.
С коренными римлянами Джулио и с его супругой Габриэллой я познакомился в Москве, где Джулио пытался построить бизнес, а жена поддерживала его в этом. Но их попытки на ниве предпринимательства окончились полным ничем. И семейная чета вернулась на родину, увозя в своём багаже знание русского языка и осыпая наших чиновников отборными итальянскими проклятиями.
За долгое время наша дружба не только окрепла, но и обросла некими традициями. Одной из них было то, что я никогда не сообщал им заранее о своём прилёте, впрочем, так же, как и они. И в день моего прилёта мы всегда идём в тратторию Buggatino на ужин, несмотря ни на что. Мне не хватит умения описать той атмосферы и вкуса блюд, которые там подают. За меня всё скажет длинная очередь в это аутентичное заведение, состоящая исключительно из местных.
После ужина и произошло то, что, наверное, можно увидеть в каком-нибудь очень мыльном сериале на популярном среди домохозяек канале. Увидеть-то можно, а поверить в события того вечера – вряд ли. Я и сам порой сомневаюсь в том, что это произошло со мной не во сне...
Ужин как всегда прошёл на отлично, я люблю своих друзей за то, что они не умеют лезть в душу и пытать расспросами. Но они сделали всё, чтобы у меня болел живот от смеха. Под занавес Джулио выдал историю про то, как он чинил посудомоечную машину, а Габриэлла потом две недели (до покупки новой) мыла посуду своими ручками и любимой футболкой мужа. Напрашивался вывод: руки её благоверного, хоть и растут из плеч, но своими истоками уходят в район задницы.
После ужина возвращаться сразу в отель не хотелось, поэтому я решил проводить их до дома, что в получасе неспешной ходьбы. Дошли, и тут выяснилась маленькая, но весьма существенная деталь: Джулио потерял ключи от их семейного гнёздышка.
Из диалога семейной пары, возникшего тут же на стремительном итальянском, я понял всего два слова (оба из уст прекрасной половинки семьи): stronzo, относившееся к мужу, и п....ц как резюме ситуации. Весь этот милый спор был подкреплён бешеным темпом жестикуляции, передающей интонацию на кончиках пальцев. Этому, к сожалению, нельзя научиться, с этим можно только родиться.
Победа осталась за Габриэллой, а пристыжённый муж, горестно вздыхая, начал набирать номер службы спасения.
Вскоре вместо спасателей прибыла пожарная машина годов выпуска эдак эпохи правления фюрерского подлизы – Бенито Муссолини.
Из машины выбрались трое пожарных, больше похожих на сбежавшую из дурдома в самоволку сборную по раздолбайству. Один из них сжимал в руке топор, которым тут же предложил решить возникшую проблему с замком. Это вызвало лёгкое негодование хозяйки. В один миг огнеборцы были зачислены ею в команду Stronzo, включая скучавшего за рулём пожарной колымаги местного «Фернандо Алонсо». Габриэллой была раскрыта и тайна их рождения путём перечисления количества и мест совокуплений их предков с предметами сантехнического назначения.
Напору синьоры при защите семейного имущества позавидовал бы любой пожарный гидрант, а мощная поддержка высунувшихся из окон соседей придала этой дискуссии неповторимый итальянский колорит. И грозила переплюнуть последний день Помпеи в трагичности финала.
Мы с Джулио не вмешивались в публичные прения. Он обеспечивал мне синхронный перевод происходящего, а я мысленно пытался подобрать саундтрек к возникшему перед взором видеоряду и практически убедил себя, что мелодия из шоу Бени Хилла достойна этого момента.
Вдруг у стоящего рядом «мерседеса» опустилось стекло с водительской стороны. Из салона авто высунулось суровое лицо мужчины мощного телосложения, с головой, бритой до посинения. Тыча в мою сторону зажатой меж пальцами-сардельками сигаретой, он о чём-то затараторил. Я запомнил только одно часто повторяющееся слово: сичилиано. Закончив свою речь, он выкинул в окно окурок, резко надавил на педаль и умчался вдаль. Я подёргал за рукав Джулио, замершего в оцепенении, и потребовал объяснить суть такого поведения.
В переводе спич незнакомца выглядел примерно так: ваш покорный слуга, как истинный брат сицилиец (за которого он меня принял), не должен хлопать своей ложкой мимо банки с вареньем, нужно подойти к тем трём ragazzi в смешных касках и одолжить у них лестницу, добраться по ней до слухового окна на чердаке и, разбив стекло ногой, проникнуть в помещение. Посовещавшись, мы признали этот план действий единственно верным и собрались воплотить его в жизнь. Однако из соседнего дома вышел мужичок. Вид имел виноватый. Подойдя к нашей компании, прояснил ситуацию, дескать, доблестные борцы с огнём приехали к нему. Потому что он, начав готовить ужин, из-за звонка родственника забыл про сковороду на плите, но сработавший датчик пожарной сигнализации вызвал на подмогу этих славных ребят. А с домом немного промахнулись из-за плотной застройки квартала: двухэтажные дома стоят стена к стене. По окончании его монолога произошло три события: подъехала машина спасателей, нашлись ключи в сумочке Габриэллы, а ваш покорный слуга получил в вечное пользование прозвище Siciliano...
Отказавшись от приглашения зайти к друзьям на бутылочку кьянти (рассудив, что после такого стресса лучше их оставить наедине), я решил пройтись до своего пристанища пешком. Римская зима не наши снега и холода. За час ходьбы до центра точно не замерзну, заодно оторвусь от «хвоста» ненужных мыслей.
Ночной Рим, конечно, не Южное Бутово, но и не Диснейленд. Решили бы в тот вечер уличные злодеи с меня поживиться, их ожидало бы разочарование. Простецкая трубка мобильного телефона с местной сим-картой с единственной функцией: звонить. Да сдача от ужина – двадцатка с мелочью в кармане. Вот и всё мое «богатство». Паспорт, часы и кредитку я оставил в сейфе отеля. Ну а случись что, любой судмедэксперт без труда узнает мою краткую биографию из армейского жетона, болтающегося под свитером. Это сейчас я местами спокоен и иногда вальяжен, тогда я был п....ц как отважен. И не знал в тот момент, чего больше мне нужно: проблем или приключений. Но, как это иногда бывает, получил и то и другое...
Эпизод второй. Неожиданно лирический
Не знаю почему, но все дороги в Риме приводят к какому-нибудь фонтану. Погруженный в свои мысли, я не заметил, как оказался у Fontana di Trevi. С ним связано много поверий. Например, если пара попьёт воды из «трубочек влюблённых», то проживёт в любви и радости до самой старости. А количеством брошенных в воду монеток можно отрегулировать всё что душа пожелает: от получения внезапного богатства до неожиданной любовной встречи. Лично я всегда кидаю одну, чтобы ещё раз сюда вернуться, и пока эта примета меня не подводила.
От Piazza di Trevi до моего жилища было минут пятнадцать ходьбы. Признаться, у меня тоже есть своя традиция: вечерами люблю пересматривать фильм «Крестный отец», именно на итальянской земле, дома же мне больше нравится перечитывать книги Марио Пьюзо в бумажном варианте. Мысленно похвалив себя за то, что не отправил свой лаптоп вслед за смартфоном, а только удалил папки фотографий с Той-Кого-Нельзя-Вспоминать, я решил зайти по пути в одно очень интересное заведение –смесь бара и кондитерской, которое работало круглосуточно. Но пошёл я туда не за горячительным, а за своим персональным успокоительным. Да, признаюсь, я хронический любитель сладкого и при виде творений римских кондитеров теряю не только волю, но и чувство меры.
Несмотря на поздний вечер в заведении было многолюдно, жители Апеннин толпились вокруг бара, у витрин с пирожными никого не было. Изучив разбегающимся взглядом богатый ассортимент, я остановился на каноли, тем более что в фильме, который должен был скрасить мой вечер, эти трубочки с кремом присутствовали.
Главным минусом для меня в Риме является языковой барьер, любая покупка превращает вашего покорного слугу в мима, ведь объясняться в этих случаях приходится только пантомимой. Возможно, в более популярных у туристов местах есть персонал, владеющий английским, но я их не посещаю, предпочитаю заведения для местных. Бывает, встречаются в маленьких магазинах или ларьках продавцы из Молдавии, говорящие по-русски, или представители молодого поколения, владеющие языком Шекспира, а во время самостоятельных экскурсий я пользуюсь русскоговорящим аудиогидом.
Вот и в тот вечер мне пришлось тыкать пальцем в витрину и мычать проснувшемуся за прилавком продавцу:
– Canoli per vafor.
Судя по реакции оппонента, он вообще не понял, что я от него хочу. Я повторил и показал на пальцах количество. Продавец в ответ завернул что-то забористо-оборотистое, изобразив пальцами ограниченность интеллекта покупателя.
Я в свою очередь не пожелал сдаваться, повторяя предложение и выражая жестами своё мнение о скудности его мировоззрения. Мне показалось в тот момент, что толпа у бара заказывает себе попкорн в предвкушении просмотра увлекательной «комедии». Наш «диалог» длился минут пять, на шестой минуте до собеседника, наконец, дошёл смысл моего желания. Укладывая в коробку пирожные, он вещал на всё помещение: «Signore! Non è canoli! Canolo! Canolo!», сложив из пальцев букву «о» для пущей наглядности.
Сдерживая смех, я протянул ему купюру, на что он молча выдвинул ящик из кассы. Царящая в нём пустота должна была дать понять мне, что сдачи не предвидится.
Чтобы не веселить зрителей «второй серией» (попытками разменять деньги в баре), пришлось жестами объяснять, дескать, давай, чувак, грузи коробку до упора. В тот вечер я подумал: что лучше умереть от ожирения, чем от плохого настроения.
Вручая мне выстраданную коробку с кондитерскими изделиями, он спросил:
– Da dove vieni?
Это один из немногих вопросов, который я понимаю. Продавец спрашивал, откуда я прибыл. Меня подмывало пошутить: «С Сицилии». Но сдержался, сказал, что я из России. На что последовала бурная реакция: он вытащил из стопки приличного размера вафельную корзинку, быстро наполнил её до верха шариками мороженого и протянул мне со словами:
– Russo! Tieni un regalo! Gelato!
От такого презента отказываться точно не стоит. На халяву, как говорится, и хлорка – творог. Поблагодарив как мог, я направился к выходу, а публика у бара проводила меня аплодисментами и одобрительным свистом. От чего моей душе стало весело и приятно.
До отеля осталось пройти метров двести, но картина, возникшая перед глазами, заставила меня остановиться как вкопанному. На тротуаре сидела девушка на чемодане и рыдала в голос, прикрыв лицо ладошкам. Будь мои руки не заняты, я бы точно ущипнул себя, чтобы с гарантией понять, что не сплю.
Может, в такие моменты в любом нормальном мужике просыпается герой или ещё кто-то.
Я лично стараюсь не проходить мимо, увидев на дороге валяющегося человека, не буду брезгливо морщиться и бубнить, дескать, напился и завалился. Лучше потрачу три минуты на звонок в скорую, чем безразлично пройду мимо. Наверное, потому что сам когда-то валялся на обочине, абсолютно трезвый, избитый, без сознания. И если бы не один сердобольный водитель, вы бы, дорогие мои читатели, этого текста не увидели…
В общем если бы в той ситуации вместо девушки сидел кто-то другой, я бы тоже не прошёл мимо.
Подойдя, я спросил, что случилось, не задумываясь о том, что вопрос надо было задать на английском. Да, в тот момент я был просто царь импровизации: вместо скипетра и державы в одной руке мороженое, в другой пирожное, мне б ещё корону из плотного картона. Несмотря на чисто итальянскую внешность (длинные иссиня-чёрные вьющиеся волосы, смуглая кожа и огромные глазищи в обрамлении пушистых ресниц) девушка ответила мне на русском языке.
Из её речи пополам с рыданиями я понял следующее.
Гуляла она, никому не мешала, а какой-то сazzo сорвал сумочку с её плеча, и всё это происходило средь бела дня. И никто за этим сazzo не кинулся. А в сумочке было буквально всё. Я, если честно, сначала подумал: какая-то мутная история. Гулять с чемоданом, если, конечно, девушке не приспичило на шопинг, по меньшей мере глупо. Поэтому начал задавать наводящие вопросы.
Оказалось, что она прилетела сегодня к папе-итальянцу, но дома его не оказалось, на звонки не отвечал. И тогда она решила прогуляться, чтобы скрасить время ожидания. Я предложил вызвать такси или же, если она помнит номер папы, набрать ему с моего телефона. На что девушка отрицательно замотала головой и снова разрыдалась.
Ситуация грозила перейти в разряд тупиковых. Пришлось её кое-как успокаивать, предлагать варианты решения ситуации. После долгих уговоров сошлись на том, что поднимемся ко мне в номер, где она сможет привести себя в порядок и в спокойной обстановке поведать мне обо всех злоключениях подробно. А чтобы она не переживала, я сказал, что в отеле слышимость такая, что стоит ей закричать, как сразу примчится толпа карабинеров и спасёт её от моего общества.
После того как девушка умылась и успокоилась, я устроил ей форменный допрос. Честно говоря, её история, поведанная мне под чай с каноло и растаявшее джелато, выглядела ну просто боливудисто-индийской.
Попробую пересказать её в первозданном варианте.
Всё началось с того, что мама Мариам (так звали девушку), окончив иняз, очутилась в Италии. Где и познакомилась с итальянцем. В результате их бурного романа мама оказалась в интересном положении, а maschio italiano внезапно скрылся в неизвестном направлении. Пришлось ей возвращаться в Москву, кидаться в ноги своим родителям, людям весьма консервативных взглядов и занимающим в партийной элите тех времён не последнее место. Семейный разбор полётов имел место, но слово «аборт» на повестку того «партсобрания» не выносилось. Родители, тряхнув связями, нашли выход: вдовца с двумя детьми, который за небольшой калым согласился взять в жёны непутёвое чадо и увезти её в Ереван.
За пролетевшие после рождения Мариам годы ничего плохого не происходило. Мужик, взявший на себя ответственность, стал отцом для девушки в полном смысле этого слова. Повзрослев, она пошла по стопам мамы. Приехала в Москву, поступила в тот же вуз и уже нацелилась на аспирантуру, как пришедшее в соцсетях сообщение от биологического папы с занимательной историей знакомства перевернуло всё с ног на голову. Девушке очень захотелось живьём посмотреть на вылезшего из небытия осеменителя. Выпытав у бабушки с дедом подробности своего появления на свет, заработав репетиторством денег на билеты, отправилась в Рим, ничего не сказав родителям. Я не стал её расстраивать своим мнением, что если бы этот «папа» горел желанием увидеть свою дочь, то мог бы сам купить ей билет или как минимум встретить в аэропорту.
Время было позднее, что-либо решать и делать сил у меня не осталось. Мудро рассудив, что с утра что-нибудь да придумается, предложил Мариам разделить со мной кровать, под отдельными одеялами, заметив, что это лучше, чем ночевать на улице. При этом предупредил, что если она задумала с целью наживы задушить меня подушкой, то её ждёт полное огорчение ввиду отсутствия у вашего покорного слуги чего-либо ценного.
Эпизод третий. Суета сует
В то утро мне хотелось, как гладиатору, выйти на песок Колизея и, подняв вверх кулак, крикнуть:
– Бегущий по граблям приветствует вас!
Ночь прошла без эксцессов, но осознание того, что я сам нашёл и поднял со вчерашнего асфальта себе геморрой, не поднимало настроения. Но отступать перед трудностями меня не научили, поэтому пришлось решать этот ворох проблем.
Первым в списке был вопрос с завтраком по системе «шведский стол». С ним мы и пошли к портье. Его на рабочем месте не оказалось, вместо него там находилась синьора, управляющая отелем. Как выяснилось, Мариам отлично владеет испанским, который итальянцы понимают не хуже своего родного языка, поэтому всё обошлось без моей традиционной пантомимы.
Управляющая, выслушав суть проблемы, отреагировала на действия уличного воришки весьма эмоционально, сказав, что не будет брать с этой милой пострадавшей giovane ragazza платы за завтрак, добавив, что, судя по комплекции, она и так живёт впроголодь. Ну а если я решу дальше проживать с девушкой в одном номере, то должен внести весьма умеренную плату и попросить в госорганах какой-нибудь документ с фамилией и именем моей вчерашней «находки».
Я деликатно не стал озвучивать, с какой скоростью моя гостья вчера уничтожила большую половину запасов каноло. Набрал номер Джулио и спросил совета, что обычно делают в таких ситуациях. На что мой друг ответил, что всё необходимое он сам мне расскажет лично, так как уже выезжает в сторону нашего отеля. После завтрака примчался Джулио и повёз нас в полицию. Я поинтересовался, почему бы нам не обратиться в отделение карабинеров, которое находится совсем рядом. Мой друг ответил, что лучше удариться головой об стену сразу и не тратить время на общение с собратьями русского прапорщика, у которого одна извилина, да и та – след от фуражки. Ведь в карабинеры обычно набирают кандидатов из глухих провинций, которые и на карте-то не всегда обозначены. А в итальянских анекдотах эти служаки обычно занимают почетное место самого глупого персонажа.
В полицейском участке меня накрыл приступ ностальгии. Поведение представителя местных правоохранительных органов ничем не отличалось от манер нашего классического околоточного: тот же взгляд снулой рыбы и нежелание совершать какие-либо действия, кроме как пить кофе и раскладывать пасьянсы на мониторе. Было, конечно, единственное отличие: их полицейские наряжены в мундиры от Prada, а наши вынуждены таскать форму от Юдашкина.
Джулио выдал в сторону слуги закона эмоционально-обличительную эскападу. После чего тот, скрипя своей ленью, оформил справку об ограблении и дал совет полазить по мусорным бакам около места преступления (возможно, вор выкинул сумку) и пообщаться с продавцами ближайших магазинов на предмет, не подбрасывал ли им кто-либо паспорт.
Сразу после полицейского участка мы поехали в консульство, где увидели длинную очередь, а из таблички при входе следовало, что эта контора «У Никанора» работает всего по три часа, да и то не каждый день. Нам с моей спутницей повезло прорваться на приём, Джулио внутрь не пустили. Там мы узнали много нового и интересного, например, что обворованный турист должен заплатить приличную сумму за оформление справки для выезда, фото, ксерокопии, а «вишенкой на торте» в этом ООО «Мутный глаз» являлся штраф за утерянный авиабилет. Где бедному туристу брать деньги на все эти «услуги», вообще никого не волнует. А после того как угрюмый бюрократ прозрачно намекнул на то, что без взятки быстро эту проблему не решить, у меня тут же возникла мысль: а что если консульство вообще брошено нашим государством на произвол судьбы и выживает на подножных кормах, посылая своих сотрудников срывать на улице сумки с девушек?
На мой заданный сотруднику этого кооператива «Напрасный труд» вопрос: чем вообще может помочь на чужбине гражданину своей страны эта славная организация? – он, сверкнув фаянсово-ехидной улыбкой, посоветовал обратиться за помощью к родственникам и друзьям, ну или в Красный Крест, за бесплатным супом.
Сотрясать воздух в кабинете и проливать, как Мариам, водопад слёз было бесполезно. Эту чернильную рожу вообще было не пронять. Вот тогда я дал себе зарок: если увижу, как где-то громят наше консульство/посольство, буду болеть за погромщиков или сам к ним присоединюсь. Все эти сборы-поборы истощили мою и без того сидящую на жёсткой диете кредитку. Покинув гостеприимный порог консульства, мы отправились ковыряться в мусорных баках. Там чуть не нарвались на проблемы. Местные маргиналы приняли нас за конкурентов по сбору стеклотары и взяли в полукольцо. От вонючей бригады отделился парламентёр. Прежде чем лезть в драку он решил с нами пообщаться. Узнав причину нашего столь наглого поведения, проникся ситуацией и рассказал, что утром муниципальные службы вывозили мусор (такие трудовые подвиги хоть и редки, но иногда случаются). Потом предложил нам оставить контакты. Что мы с Джулио и сделали, понадеявшись на авось: вдруг сработает, может, кто из бродяг найдёт паспорт. Я тогда подумал, что было бы полезно собрать всех сотрудников нашего консульства и отправить к этим людям с социального дна на стажировку по состраданию.
После всей этой беготни, отклонив приглашение Джулио на домашний ужин, мы отправились в номер. Мариам принялась звонить по скайпу и писать сообщения друзьям с просьбами о помощи, ответив категорическим отказом на мой совет связаться с родственниками.
Эпизод четвёртый. Прощальный
Наша с Мариам жизнь в ожидании документов, под одной крышей и под разными одеялами, больше походила на отношения брата с сестрой. Я сразу рассказал ей о своём штампе в паспорте, а она как девушка весьма консервативного воспитания и взглядов не лезла с расспросами на эту тему. Оставив тщетные попытки разыскать её папашу, мы просто гуляли по Риму, о котором она знала столько интересных фактов, что оказалась самым лучшим гидом, да и пресловутый языковой барьер перестал меня волновать, всё-таки хорошо, когда круглосуточно с тобой translator со знанием четырёх языков помимо русского. Я как мог старался поднять её настроение, вечерами ходили в район Trastevere, на узких улочках которого никогда не прекращается веселье. Подолгу сидели в маленьком недорогом кафе, пили капучино с одним на двоих куском, наверное, самого вкусного в мире тирамису. Или же просто смотрели на лаптопе творение Френсиса Форда Копполы, со стаканчиками быстрорастворимой лапши в качестве ужина.
Отсутствие денег и помощи от друзей сильно расстраивало Мариам и грозило перерасти в затяжную депрессию. Она постоянно пыталась поговорить на эту тему со мной, но я спокойно на это реагировал. Потому что был уверен на двести процентов: попроси я любого из двух своих лучших друзей о помощи, через короткий период без каких-либо вопросов на моей кредитке появятся средства. Мне в жизни очень повезло с друзьями. Они совсем не олигархи, и, случись с кем-нибудь из них беда, я не задумываясь выгребу всё, что есть, и отправлю им. А не хватит, продам всё, что имею. Потому что есть в этой жизни вещи намного важнее денег. К Джулио я обращаться не хотел, потому что у него были не самые лучшие времена, но он силой тащил нас к ним домой на обед или ужин. А когда его дара убеждения не хватало, то подключалась Габриэлла, с которой не то что спорить, просто возражать было опасно для здоровья.
Ну а моя привычка шутить в любой ситуации принималась Мариам за чистую монету. Когда она в очередной раз завела разговор на тему денег, я предложил ей план налёта на колбасную лавку: мол, пока я будет держать продавца и покупателей в страхе, угрожая пластиковой вилкой, она будет трескать колбасу, в изобилии лежащую на прилавке и висящую над ним. Ну а потом мы с ней поменяемся ролями.
После этого я полчаса прятался от неё в малюсенькой ванной, не веря, что есть ещё на свете такая святая простота, которая согласилась участвовать в этой авантюре и весьма импульсивно отреагировала на то, что план всего лишь шутка. Если бы не помощь портье, который, услышав шум из нашего номера, смело постучался в дверь, то не знаю, сколько бы времени я торчал в ванной. Характер у девушки оказался не просто эмоциональный, а взрывоопасный.
В один из вечеров проблема, нависшая над нами дамокловым мечом, разрешилась сама собой. Удаляя спам с электронной почты, я получил письмо от руководства, где мне сообщалось, что заявление о моём уходе получено и даже прочитано, но не понято. Поэтому лучше мне самому явиться пред светлые очи Главного для съедания своего заявления и объяснения причин моего поведения.
Был ещё постскриптум, где наш Главный назвал вашего покорного слугу мудаком, но своим, буржуинским, а также мне было рекомендовано не совершать необдуманных действий и сообщалось, что я нахожусь в месячном официальном отпуске с перечислением на карту полагающихся отпускных и небольшой премии. Но за хорошее его ко мне отношение я по возвращении буду отрабатывать, в тайне завидуя неграм на плантации.
А через три дня после получения письма нас ожидал ещё один сюрприз: позвонили из консульства и сообщили о готовности справки. Я решил не рисковать, отправляя Мариам одну в Москву, повезло купить билет на рейс, которым я сам возвращался. Два дня до отлёта прошли в спокойном режиме, и я, пригласив друзей в любимую тратторию, устроил хорошую отвальную.
Эпилог
По прилёту наши дороги с Мариам разошлись, мы изредка общались по скайпу, позже, восстановив номера, иногда созванивались, узнавая, как у друг друга дела.
Вернувшись в свою старую жизнь, я первым делом собрал все напоминающие и забытые вещи Той-Которую-Хочу-Забыть в коробки и отправил со службой доставки, сменил замки. Попросил знакомого адвоката заняться моим бракоразводным процессом. Не знаю, как кому, но мне легче выскрести из себя все эмоции, убить все чувства и воспоминания, нежели страдать над осколками отношений, изводя себя какими-то надеждами. Ибо я придерживаюсь одного простого правила: только мёртвые в спину не стреляют.
Я полностью ушёл в работу, весной вызвался добровольцем в длительную командировку, в такую глушь, куда не то что интернет, почтовые голуби не долетают. Перед отъездом оставил ключи своей однокласснице с дипломом архитектора, попросив её организовать в моей берлоге косметический ремонт.
Возвратился я в начале осени со стойким желанием начать новую жизнь одинокого эгоиста. Но Судьба решила поступить по-своему.
Одним осенним вечером я возвращался из гаража домой, кляня Гидрометцентр за неожиданный ливень, и увидел у своего подъезда Мариам, которая попыталась всучить мне конверт с благодарностью за её спасение. Я, честно говоря, не знал, как реагировать на её поступок. Сказав, что такие вопросы на улице не решаются, пригласил её в гости.
Мы пили бесконечный чай под долгую беседу.
После которой началась моя новая жизнь, и наши отношения...
Продолжение следует.
yaplakal.com